Важность принципа приучения в этике и педагогике.

«Привычка — вторая природа. Привычка в десять раз
сильнее природы!» — говорят, воскликнул однажды гер-
цог Веллингтон; и едва ли кто-нибудь может оценить
справедливость этого положения более, чем старый ве-
теран. Ежедневное учение и годы дисциплины в конце
концов навсегда прививают человеку известные привыч-

ки, налагая новый отпечаток почти на весь его образ
жизни.

«Есть анекдот,— говорит Гексли,— про который мо-
жно сказать «Se поп е vero, ё ben trovato» (если это не
правда, то удачно придумано). Один шутник, увидев,
чю отставной солдат нес в руках свой обед, внезапно
крикнул: «Во фронт!» — и под влиянием команды сол-
дат инстинктивно вытянул руки по швам, уронив коте-
лок с бараниной и картофелем в канаву. Дисциплина
в нем была доведена до совершенства, и ее результаты
навеки внедрились в нервную систему этого человека».
Согласно показаниям очевидцев, во многих сражениях
кавалерийские лошади, потерявшие седоков, при звуках
военных сигналов собирались вместе и начинали про-
изводить привычные перестроения. Большинство домаш-
них животных кажутся просто-напросто автоматами,
выполняющими шаг за шагом без колебаний и сомне-
ний обязанности, к которым их приучили. При этом
нельзя предполагать в их уме существования каких бы
то ни было альтернатив. Лица, состарившиеся в темни-
це, получив свободу, просили снова заключить их в
тюрьму. Во время железнодорожного крушения в поез-
де в клетке, которая была при этом сломана, находился
цирковой тигр; он выскочил было из клетки, но тотчас
вернулся назад, как будто смутившись от новой обста-
новки, так что снова запереть его не представляло
труда.

Привычка играет в общественных отношениях роль
колоссального махового колеса: это самый ценный кон
сервативный фактор в социальной жизни. Она одна
удерживает всех нас в границах законности и спасает
«детей фортуны» от нападок завистливых бедняков. Она
одна побуждает тех, кто с детства приучен жить самым
тяжелым и неприятным трудом, не оставлять подобного
рода занятий. Она удерживает зимой рыбака и мат-
роса в море; она влечет рудокопа во мрак шахты и при-
гвождает деревенскою жителя на всю зиму к его дере-
венскому домику и ферме; она предохраняет жителей
умеренного пояса от нападения обитателей пустынь и
полярных стран. Она принуждает нас вести житейскую
борьбу при помощи того рода деятельности, который
был предопределен нашими воспитателями или нами
самими в раннюю пору жизни. Если эта деятельность и
не по вкусу нам, мы все же должны стараться выпол-
нять ее наилучшим образом, так как только к ней ол-

4—833

ной мы способны, а выбирать другой род деятельности
уже слишком поздно. Привычка удерживает от смеше-
ния различные слои общества. Уже на 25-летнем моло-
дом человеке заметна печать его профессии, будь то
коммивояжер, доктор, пастор или адвокат. В нем про-
являются известные едва уловимые особенности характе-
ра, странности мысли, предрассудки,— словом, печать
профессии, от которой человек так же не может осво-
бодиться, как не могут складки на рукавах его сюртука
внезапно принять новое расположение.

Вообще говоря, это к лучшему; хорошо, что у боль-
шинства людей к 39 годам характер, подобно высохше-
му гипсу, становится прочным. Если период между 20
я 30 годами есть критический период для образования
интеллектуальных и профессиональных привычек, то
возраст моложе 20 лет имеет еще более важное значе-
ние для закрепления таких привычек, как интонация
голоса и произношение, жестикуляция, телодвижения и
ловкость. Лица, изучившие иностранный язык после
20 лет, почти никогда не говорят на нем без акцента.
Молодой человек низкого происхождения, попавший в
высший круг общества, почти никогда не может оту-
читься от неправильного произношения, которое он ус-
воил в детские годы. Почти никогда, несмотря на оби-
лие денег в кармане, он не научится одеваться как при-
рожденный аристократ. Купцы усердно предлагают ему
товары как настоящему денди, но он просто не спосо-
бен выбрать себе подходящие вещи. Невидимый закон,
столь же сильный, как закон тяготения, удерживает
сто в границах его орбиты, заставляя из года в год об-
лекаться в то же безвкусное платье, и для него навеки
остается загадкой, как приобретают свои вещи те из его
знакомых, которые одеваются со вкусом.

Таким образом, в воспитании великое дело сделать
нашу нервную систему нашим другом, а не врагом. До-
биться этого — значит превратить приобретения в чистые
деньги и жить спокойно на проценты с капитала. Мы
должны по возможности в самом раннем возрасте сде-
лать привычными для себя как можно более полезных
действий и остерегаться, как заразы, укоренения в нас
вредных привычек. Чем более мелких обыденных дей-
ствий мы предоставим не требующему сознательных
усилий контролю автоматизма, тем более наши высшие
духовные способности будут иметь свободы для своей
деятельности. Нет существа более жалкого, чем чело-

50

век, которому привычна лишь нерешительность и для
которого необходимо особое усилие воли в каждом от-
дельном случае, когда ему надо закурить сигару, выпить
стакан чаю, лечь спать, подняться с постели или при-
няться за новую часть работы. У такого человека более
половины времени уходит на обдумывания или сожа-
ления о действиях, которые должны были бы до такой
степени войти в его плоть и кровь, что стали бы бессоз-
нательными. Если подобные ежедневные привычки не
укоренились прочно в ком-нибудь из моих читателей,
пусть он сейчас же примется укреплять их в себе.

В одном из сочинений Бэна есть глава «Моральные
привычки», где по этому поводу дано несколько пре-
красных практических советов. В основание его рассуж-
дений положены два правила. Согласно первому при
приобретении какой-нибудь новой привычки или при
искоренении старой мы должны вооружиться наивоз-
можно более строгой и бесповоротной решимостью дей-
ствовать в намеченном направлении. Мы должны обста-
вить себя всеми возможными условиями, благоприят-
ствующими развитию хорошей привычки, упорно искать
обстановки, содействующей ее упрочению, перед обще-
ством возложить на себя обязанности, не совместимые
со старой привычкой, связать себя обязательством, ес-
ли возможно—словом, для закрепления новой привычки
привлекать все возможные вспомогательные средства.
Все это при начале образования привычки создает
такую обстановку, благодаря которой соблазн нару-
шить устанавливаемый режим не проявится так скоро,
как это могло бы случиться при других условиях, а с
каждым днем вероятность нарушения все более и более
уменьшается.

Второе правило Бэна следующее: ни разу не отсту-
пай от соблюдения новой привычки, пока она не уко-
ренится в твоей жизни так глубоко, что случайное на-
рушение ее не будет опасным. Каждое нарушение при-
обретаемой привычки можно сравнить с падением ша-
ра, висящего на веревке, которую мы наматываем на
палку: раз выпустив из рук веревку, мы даем шару
возможность опуститься на множество оборотов. Непре-
рывность тренировки — одно из важнейших средств для
того, чтобы сделать непогрешимой деятельность нерв-
;ной системы. Вот что говорит по этому поводу Бэн:

«Особенность нравственных привычек, отличающая их
от умственных приобретений, заключается в наличии в