III. Способы формирования социальных установок.

Манипулирование общественным сознанием, изменение коммуникационной среды и качества информационного воздействия достигает своей цели прежде всего тогда, когда речь идет об учете специфических свойств и характеристик социальной картины мира, которой располагают объекты коммуникации или объекты манипулирования. Понятно, что наилучший результат как при распространении необходимых, целенаправленно насаждаемых ценностей, так и при продуцировании и продвижении контрценностей, достигается в случае дестабилизации той социальной картины мира, которая длительное время доминировала в обществе (или в сознании индивида). Поэтому необходимо рассмотреть характеристики дестабилизированной ситуации, которая в равной мере эффективно может быть использована для пропаганды позитивных и негативных установок. Продвижение позитивных ценностей по сути ничем не отличается от манипулятивных процессов, связанных с изменением состояния общественного сознания при помощи активизации (или дезактивизации) тех или иных ценностных комплексов и ориентаций.

Социальная нестабильность связана как минимум с двумя факторами, влияющими на выбор элементов при деконструкции старого образа мира и создании новой картины реальности. Речь идет о повышенной скорости социальных изменений, превышающей адаптивный потенциал общественного сознания и вызывающих его дисбаланс. Кроме того, о превышении деформирующих процессов над инерционно-стабилизирующими. В этом случае наблюдается, как правило, резкая смена направлений и темпов развития, неопределенность конечных целей, несовпадение меры различных преобразований в различных сферах социума.

Формы, которые принимает социальная нестабильность, различны в разных странах (хотя имеют и универсальные черты) и зависят от национально-культурных традиций, расстановки социальных сил, исторического опыта социума, национального менталитета. В условиях социальной нестабильности модифицируется процесс социального познания, коммуникативно-информационные процессы, процессы конструирования образа социального мира как ментальной реконструкции реальности достаточно активным субъектом. При этом понятно, что достаточная мера компетентности должна сочетаться с когнитивной активностью индивида. Следует особенно подчеркнуть, что в данном случае, как и вообще, когда речь заходит о социальном конструировании реальности с целью многоцелевой манипуляции, важна не истина, а ценности, которые не только более операциональны при ориентации в изменившихся условиях, но и более мобильны, когда речь заходит о манипулировании. Ценностные ориентации в качестве иерархических структур выявляются, проявляются и апробируются только в коммуникационных актах; только в коммуникации мир обретает смысл.

По мнению многих исследователей, современная картина социального мира наполнена “языком лжи”[29], инструментальной рациональностью, логикой полезности и статусной экспертизой; все это только облегчает манипулятивное воздействие на сознание общества, навязывая ему строго определенную “грамматику коммуникаций”, идеал социальной среды и социального окружения. “Грамматика коммуникации”[30] предполагает наличие и использование как коммуникативных стереотипов, так и коммуникативных мифов. Манипулирование, как уже отмечалось, предполагает либо их использование, либо деструкцию и создание на их месте новой системы. В порождении новых стереотипов важную роль играют СМИ, которые используют для этого прежде всего апелляцию “других” (стран, народов, людей, сообществ).

Следует подчеркнуть, что в общественном сознании в период нестабильности сосуществуют стереотипы противоположной направленности, это создает плюралистические ориентации, набор которых и выбор между которыми отнюдь не стабилизируют социальную среду. Нарастание разнообразия — эффективный метод сбить с толку. Поэтому проведение жесткой ориентации на акцентировку одного из стереотипов как безусловно главного и “истинного” выступает эффективным средством обретения власти над массовым сознанием. В этом случае каждое из изменений начинает приниматься за абсолютное, воспринимаясь как жесткий и категоричный стереотип. Со стереотипами связан блок ценностных ориентаций. В стабильных условиях их иерархия создает достаточно однозначную картину мира. При нестабильности ломка ценностей радикальна, что ведет к формированию нового набора востребованных ценностей и новой их иерархии. Такая ломка, как правило, касается в первую очередь устоявшегося соотношения между социальными и общечеловеческими ценностями. При этом общечеловеческие ценности могут замещать социальные, даже в ущерб интересам их носителей. Однако такая ориентация, как правило, оборачивается инверсией ценностей и социальной аномией.

Понятно, что любая иерархия ценностей строится на конвенциальности и социальном консенсусе. А в ситуации неустойчивого развития динамика и характер консенсусов выступают как анормальные, трудно предсказуемые. В этом случае старая иерархия ценностей не успевает изжить себя, вплетаясь в новую и способствуя все большей дестабилизации. Можно сказать, что общество переживает кризис как бы в форме “культурного шока”. При этом сам “культурный шок”, как субъективно переживаемый дисбаланс, зависит от дистанции в межкультурной коммуникации, несхожести взаимодействующих (“старой” и “новой”) иерархий ценностей. С “культурным шоком” непосредственно связана проблема социальной (или /и культурной) идентичности. Кризис идентичности, влияющий на манипуляционные техники, сопряжен с тем, что привычные нормы, образы, ценности утратили свои границы и свою ценность. Кризис идентичности связан не только с размыванием статусов, но и с утратой позитивных представлений о субъекте идентифицирования. Он усугубляет процесс возможного манипулирования общественным сознанием через его разотождествление, неадекватность к происходящим переменам. В результате происходит коренная ломка стандартов поведения, искажение каузальных схем. Нарастают враждебность, агрессивность, развивается процесс “переноса ответственности”. Итогом становится устойчивая девиантная ориентация общественного сознания, что существенно облегчает манипулирование путем активизации “отрицательных ценностей” (или антиценностей).

Манипулирование, осуществляемое в условиях социальной нестабильности, не только изменяет механизмы социального познания, но и ведет к изменению социальных институтов, форм социального контроля и взаимодействия. Создается новый образ элементов социального мира, новый образ общества и человека в нем. Изменение образа общества часто воспринимается общественным сознанием как утрата идеала, как полная деструкция когнитивных оснований социальной деятельности.

Конструирование социального образа мира в интересующем нас ракурсе не только предшествует манипуляции, но, в определенном смысле, и завершает ее. Однако, как уже отмечалось, образ мира после манипулятивного воздействия будет уже иной, скоррректированный с учетом целей манипуляции.

Конструирование социального образа мира связано в первую очередь с когнигацией, т.е. с процессами категоризации, так как люди действуют в мире в соответствии с тем, как они познают его, но и познают они его в соответствии с тем, как они в нем действуют.

Познавая мир, общество (человек) и творит его, продуцируя некоторую сумму вариантов, в соответствии с которыми оно может действовать. В этом случае выбор дает возможность использовать наиболее адекватные модели ориентации в действительности. Каждая модель включает в себя социальные установки (аттитюды), систему психологической и социальной защиты, образ мира и образ действия в этом мире.

Манипулировать можно либо каждым из этих элементов в отдельности, либо всеми ими вместе. Через аттитюды[31] (в манипуляционный акт) входит включение эмоций в процесс познания и проблема связи познания и поведения. Аттитюды выражают предрасположенность общества, группы и т.д. реагировать на те или иные изменения определенным образом. Аттитюды включают три комплекса элементов: когнитивный, аффективный и коннативный (поведенческие). Когнитивный компонент (знание об объекте) связан с формированием стереотипа, конструкта, который будет непосредственно влиять на поведение и оценку того или иного объекта. Аффективный компонент связан с формированием оценки объекта, представления о его ценности для субъекта. Коннативный определяет способ включения поведения в процесс социальной адаптации. Аттитюды выполняют несколько функций: защитную, самореализации, приспособительную, когнитивную. Защитная функция аттитюдов позволяет противостоять отрицательной информации, влиянию, критике и т.п. Функция самореализации (или функция выражения ценностей) определяет самооценку и восприятие других людей, социальных явлений, мира в целом. Адаптивная функция (инструментально-утилитарная) помогает достигать желаемых результатов. Когнитивная функция связана с организацией представлений об окружающем мире, с верной интерпретацией социальных явлений.

Аттитюды вносят в социальное познание, в конструирование социальной реальности мотивационно-эмоциональные установки, они диктуют ориентиры, выбор паттернов, оптимальные способы деятельности и реакций. Они обеспечивают связь между эмоциями, знаниями и формами поведенческой активности. Причем, аттитюд непосредственно влияет на отбор значимой информации, сообщая ей тенденциозный, диссонансный характер. Чем сильнее аттитюды, тем труднее интегрировать новую информацию или принять во внимание негативную информацию, противоречащую аттитюду. Действие аттитюдов подчиняется закону селективно представленной информации, что активно используется при манипулировании. В этом случае можно сказать, что аттитюды подобны схемам, по отношению к которым организуется соответствующим образом релевантная информация. Иными словами, аттитюд используется для работы с ценностно-окрашенной информацией (как положительно, так и отрицательно), но он бесполезен, если речь идет о нейтральной, нерелевантной информации. Аттитюды чрезвычайно активно помогают в поиске и организации информации определенного характера. Однако очень часто существует расхождение между аттитюдом и реальным поведением, что связано с несовпадением характера действия, его целью, контекста и времени. В этом плане особо важно сопряжение аттитюда с несколькими поведенческими актами, а не только с одномоментной поведенческой реакцией.

Аттитюды связаны с выработкой не только поведенческих стратегий, но и со стратегией защиты. Защита может осуществляться при активизации нескольких механизмов: “бегство от реальности”, изменение порога осознания социально значимой информации (“заслон новой информации”), “вера в справедливый мир”, “выученная беспомощность”.

Конструирование социального мира связано не только с манипулированием информацией, но и с целым рядом иных факторов. Это прежде всего уже упоминавшиеся социальный консенсус и ценностные иерархии. Социальный консенсус связан с индивидуальным опытом, психологическим складом личности, ее когнитивным стилем и принятыми образцами толкования социальных явлений, характерными для той или иной культуры. Эти образцы являются конвенциональными знаками, определяющими структуру картины мира и способы ее интерпретации, что непосредственно связано с отбором информации и методами ее организации. Использование конвенциональных значений ведет к тому, что информация в значительной части не перепроверяется, так как велика опора на сложившийся консенсус, заданный данной культурой. Социальный консенсус по разным причинам может быть разрушен, и это сопряжено с выходом в “другой когнитивный мир”, связанный с новым видением реальности. Социальный консенсус вырабатывается в ходе дискурса, что еще раз подчеркивает социальную детерминацию всех этапов процесса работы с информацией. С консенсусом связана система социальных ценностей, дифференциация которых существенно влияет на обработку и использование информации. Можно сказать, что ценности — это абстрактные цели, которые необходимы для формирования “точек отсчета”, для конкретного оценивания тех или иных событий. Ценности, как правило, не выступают в явной форме, но явлены в ориентациях человека и общества как элемент общей структуры диспозиции личности. Иногда ценность понимается как “широкий аттитюд”, иногда как “элемент аттитюда”. Ценности — это некоторые цели, представления, при помощи которых обозначаются те или иные явления мира. Типы ценностей организуют способы обработки и использования социально значимой информации.

Совокупность ценностей образует “поле ценностей”, которое обусловливает “репертуар”, влияющий на отношение к миру, к любым явлениям действительности. “Репертуар” в равной мере способствует оптимальному и ошибочному отношению к информации: “сверхвключению” и “сверхисключению”. Посредством этих механизмов осуществляется эффективное манипулирование информацией и поведением многих социальных субъектов. Динамика ценностей связана с формированием использования “группового мнения”, которое сопряжено с возникновением такого стиля мышления, который способствует единообразию системы оценок, касающихся важнейших социальных проблем. Ценности активно используются для манипуляции: при их помощи осуществляется маскировка ложных целей или специальная операция по увеличению семантической неопределенности значимых понятий. При этом за вербально заявленными ценностями все труднее распознавать реальные цели, которые преследуют те или иные социальные группы. “Быстрая” интерпретация ценностей повышает неустойчивость общественного сознания и простоту манипуляций с ним.

Способом преодоления этого явления может стать целенаправленное прояснение содержания ценностей и их вербального выражения при помощи ценностно-нагруженных категорий, которые стойко “сопротивляются” противоречивой информации и преобразуют ее в непротиворечивую, в результате чего общественное сознание стабилизируется.

Социальное настроение можно определить как ситуационный срез общественного сознания, связанный с определенной ценностной установкой. В нем происходит актуализация элементов социальной картины мира на операциональном, эмпирическом уровне. Через социальное настроение проявляется доминанта общественного сознания, связанная с его активными, конструктивными установками. Социальное настроение очень тесно увязано со сбором, анализом, рекомбинацией и синтезом информации, необходимой для регулирования социального взаимодействия, социальной коммуникации. При этом, “какова социальная жизнь — такова и информация о ней”.[32]

Манипулирование информацией может создавать как отрицательные, так и оптимистические установки. Последние чаще всего сопряжены с эффектом отложенного результата: не имея реальных положительных результатов в сиюминутной жизни, люди при помощи пропаганды полагают, что “все лучшее — в будущем”. В этом случае “будущее” выступает как социально-идеологический конструкт, связанный с целенаправленным формированием мотивационно-поведенческих стратегий больших групп людей. Конструкт “будущего” позволяет безнаказанно фальсифицировать реальные события, используя морально-нравственную детерминацию (“долг”, “ совесть”, “подвиг”, “жертва во имя будущего” и т.п.). Фальсификация информации в данном случае связана с ее упрощением, редукцией к нравственным регуляторам, с искажением картины мира за счет изменения реальных параметров социальной жизни в сторону их идеализации и т.п. Фальсификация, ложь оцениваются как необходимый “факт во спасение” и существуют на конвенциональном основании. С этим связана инверсия ценностей и коррозия моральных норм, а в последствии — развитие девиантных установок и аномальных социальных настроений. Ложь, нечистоплотность, недобросовестность обретают значимую, ценностную трактовку и воспринимаются большинством населения как руководство к действию. Экспансия антиценностей касается всех сфер социальной жизни, приводя постепенно к дезадаптации социальных субъектов и росту социальной (и коммуникационной) напряженности. Фальсификация информации приучает иметь дело с мнимостями, что активизирует дихотомичные установки и ложные способы обоснования ценностных иерархий. Итогом становится нигилизм, глубокое недоверие к официальным институтам и любым видам коммуникаторов. Нормой социального взаимодействия утверждается максима: “Не быть, а казаться”. В этом контексте в социальном настроении утверждается такое явление, как “игра в заданную роль”: выстраивание поведения и реакций в соответствии с приписанными ложными, идеологизированными установками. Резкое расхождение на этом фоне “того, что есть” с “тем, как надо” порождает в конечном итоге устойчивое циничное настроение, ведущее при его постоянном репродуцировании к разрушению коммуникационного поля и к социальной деструкции.

Фальсификация информации, таким образом, способствует укоренению контрнормативных установок и резко препятствует выработке новых адекватных стратегий поведения (из-за устойчивого недоверия к информационным источникам и качеству самой информации). На этом фоне особенно активное значение приобретают слухи, сплетни и т.д., выступающие как средства, нацеленные на “восполнение” и “исправление” ложной информации. Как правило, фальсификация информации приводит к быстрому развитию процессов отчуждения в обществе.

Социальная информация, выстроенная на основе фальсификационных процессов, сама способствует формированию иллюзорного социального настроения. Это ярче всего проявляется в информации, характеризующей экологические, правовые, экономические процессы.

Искажение реального положения дел в этих областях достигается либо “укрупнением” информации, либо ее фрагментацией, либо чрезмерным использованием статистики, которая затушевывает, размывает истинное положение дел.

Ограничение, искажение, умалчивание социальной информации ведет к формированию у населения тревожных ожиданий, к утрате социального оптимизма, что негативно сказывается на социальной стабильности и может быть (при желании) использовано как механизм деконструкции государственных структур и социальных связей.

Устойчивое социальное настроение эффективно функционирует только в условиях получения полной и объективной информации. В этом плане особую роль играют социальные индикаторы, показатели меры подлинности и полноты информации, которые базируются на реалистическом, объективном анализе истинного положения дел.

Если этого нет, то достоверную информацию, как уже отмечалось, заменяет неформальная, непроверенная

В основе неформальной (слухи, сплетни, молва) информации лежат, как правило, два качества: важность и неопределенность. Чем важнее событие, тем больше по нему неформальной информации. Неформальная информация — это функция от важности события, умноженной на его двусмысленность (так называемый закон Олпорта).

Неформальная информация довольно четко сориентирована на адресата, распространяется диффузно, имеет четкие пространственно-временные рамки существования. На возникновение, форму и содержание неформальной информации оказывают влияние исторически сложившийся менталитет, границы и основания интерпретации тех или иных явлений в массовом сознании, аномные ориентации в обществе, способные перерасти в девиантное поведение больших масс людей.

Неформальная информация, как уже отмечалось, возникает при хронической нехватке достоверных сведений. Интерпретация неформальной информации связана с актуальными жизненными интересами субъектов, которым эта информация, в конечном счете, предназначалась. Ее использование сопряжено с желанием повысить настроение, усилить его или дезорганизовать настроение других людей. Неформальная информация связана с частой сменой настроений, с распространением чувства тревожной неопределенности, с тенденцией все большего охвата широких слоев населения. Это всегда сопряжено с неустойчивостью социального настроения в масштабах всего общества, с повышенной манипулятивной готовностью общественного сознания.

Неформальная информация имеет отношение прежде всего к устным формам передачи и обладает поэтому увеличенной скоростью распространения и сокращенным сроком репродукции и фиксации. Она повышенно-актуальна, т.е. отражает сиюминутные интересы и потребности развития тех или иных социальных групп или социума в целом.

Неформальная информация представляет собой “черный рынок”: она создается и передается “своими” о “чужих” с соблюдением ритуалов умалчивания и “тайного сохранения”. С этим связана стратефикационная роль неформальной информации, нацеленной на четкое разграничение “своих” и “иных”. Понятно, что в этом ракурсе неформальная информация почти не подлежит контролю и содержит в себе большую долю дезинформации, которая может вызвать спонтанные, трудно предсказуемые и неуправляемые социальные действия.

Следует особо подчеркнуть, что если раньше неформальная информация в основном распространялась стихийно и в местах случайных контактов людей, то сегодня в этом процессе все большую роль играют целенаправленные и хорошо отлаженные централизованные механизмы распространения данного вида информации, среди которых видное положение занимает телевидение, связанное с намеренным искажением и рекомбинированием социально значимых сведений. Можно сказать, что сегодня СМИ стали инструментом производства слухов и распространителями недостоверной информации. В современном обществе постоянно возрастает недоверие людей к СМИ. Но, тем не менее, искажение информации дестабилизирует социальное настроение, когда люди не верят слухам: неформальная информация в латентной форме влияет на поведение субъектов. Поэтому в современных условиях встает вопрос о целенаправленной защите населения от дезинформации, носящей преднамеренный характер.

При этом особую трудность составляет то, что неформальная информация, как правило, анонимна. Анонимность чаще всего используется для внутригрупповых конфликтов, для сведения счетов т.п. Она почти всегда носит негативистский характер, имеет отношение к активизации низменных черт и установок социального настроения. С анонимностью информации связаны двойные стандарты, приспособленчество, двойственность моральных установок, боязнь ответственности, что непосредственно определяет черты социальных настроений в рамках современного социума. Анонимность информации — показатель господства нездоровых настроений в обществе, моральной неполноценности социума. Но, с другой стороны, это свидетельство того, что большинство субъектов отстранены от возможности легально повлиять на ход событий, что компенсируется анонимностью. Анонимная информация — показатель нарастания процессов социального доминирования государственно-бюрократических структур.

Антиподом анонимности информации становятся процессы полной информатизации населения (что вообще-то предполагает полную свободу субъектов от диктата государственно-идеологических структур). При информатизации населения социальная среда должна быть эквивалентной информационно-коммуникативной среде, зависящей только от нее. Можно выделить несколько принципов, лежащих в основе развития процессов информатизации населения:

— гуманизация информатизационных процессов;

— развитие прогностического эффекта, когда сознание опережает бытие и в определенной мере его задает;

— создание инфраструктуры инфосредств, заменяющих в определенной мере некоторые материальные и трудовые ресурсы;

— соединение всех видов человеческой деятельности с информационным пространством.

Эти процессы, естественно, требуют особой материальной базы и соответствующей информационной политики.

Вместе с тем информатизация населения не исключает манипулирования социальными настроениями, а только создает базу для возможного закрепления и развития избирательности, свободных и мотивированных реакций субъектов в процессе коммуникационных взаимодействий.

Манипуляция социальным настроением[33] связана с умышленным искажением сущности природы социальных процессов, с доминированием корпоративных интересов тех или иных социальных групп. Манипуляция сопряжена прежде всего с деформациями социального настроения, его дестабилизацией. Можно сказать, что манипулирование — это средство искажения социального настроения. Оно возможно только под воздействием властных структур, осуществляющих подавление духовного развития общества по определенной схеме. Манипуляция социальным настроением целенаправленно ликвидирует зазор между поставленными целями общественного развития, средствами достижения и реальными условиями существования. В результате социальная картина мира целенаправленно упрощается, насаждаются примитивизированные представления о потребностях и способах их удовлетворения. Взгляды, мнения людей приобретают деформированный характер, представляя компромисс между официальными установками и индивидуальным опытом и устремлениями. Манипулирование социальным настроением осуществляется посредством “заразительных идей”, идеалов, которые активизируют представление социума о самом себе как об “идеальном”, “лучшем”, “передовом”, “ведущем”. Вырабатывается и распространяется “национальная идея” мессианского характера. Преследуется инакомыслие на фоне почти полного ограничения доступа к достоверной информации, активизируется немотивированный энтузиазм или агрессия.

Манипуляция социальными настроениями связана с акцентировкой положительного образа для идентификации и с полным игнорированием любого негатива, с пренебрежением к иным точкам зрения, к иным мнениям, с выработкой оценочных ярлыков, с умолчанием достижений “иных”, со стандартизацией оценок и реакций.

Манипуляция сопряжена в этом контексте с одномерностью, стандартизацией, с примитивизмом. Это в свою очередь расшатывает ощущение социальной защищенности и веры в будущее.

Манипулирование социальным настроением осуществляется как на уровне главных задач, целей, так и на уровне их реализации, на уровне “технологии” их претворения в жизнь. Манипулирование возможно в равной степени и на основе моральных детерминант и на основе их полного игнорирования. В любом случае оно расшатывает коммуникативное поле социальных субъектов, способствуя их дестабилизации.

Манипулирование социальным настроением может привести к глубокому социальному стрессу, который связан с неадекватной реакцией на события. В этом случае говорят о дистрессе — негативно-отрицательной разрушительной реакции на социальные вызовы. Дистресс, раз созданный, очень трудно поддается коррекции и управлению. Поэтому можно сказать, что манипуляция социальным настроением чревата сложными, разрушительными последствиями для всего общества.

Любая информация, связанная с социальными, ценностными ориентациями субъектов, непосредственно влияющими на создание той или иной социальной модели, сопряжена с формированием определенных установок (в том числе и экологических).

Установки влияют, как уже отмечалось, на способ обработки информации, на избирательность в ее усвоении, на поведенческие и мотивационные стереотипы. Социальным образом организованная информация через установки и убеждения влияет на убеждения людей, на их мнения и социальные настроения. Способы убеждения позволяют менять социальные ориентации и поведенческие реакции. Эти способы универсальны, не зависят от качества и характера информации. Можно сказать, что они будут эффективными и тогда, когда речь идет о формировании желаемых установок и убеждений. Формирование экологических установок (как и любых других) связано с использованием двух способов убеждения.

Прямой способ убеждения связан с соответствующей системой аргументации, стимулирующей соответствующие мысли и поступки. Речь идет о том, что прямой способ убеждения нацелен на использование заинтересованности коммуникаторов в благоприятных, положительных аргументах. Прямой способ связан с использованием положительных когнитивных реакций, с аналитическими установками.

Косвенный способ убеждения сопряжен с использованием случайных факторов, с эмоционально-чувственной акцентировкой, которая приводит к “бездумному приятию” информации. Здесь задействуются ассоциативное мышление, метафорическое отношение к информации. Косвенный способ формируется на основе так называемой “косвенной эвристики”, связанной с доверием к тому, что сообщается, и к тому, кто сообщает. В этом случае особое значение имеет убеждение в том, что “приятность” коммуникатора совпадает с его компетентностью. Усвоение информации связано с расположением к источнику сообщения, с идентификацией с ним, что заменяет оценку и размышление над сообщаемым.

Косвенный способ убеждения ситуативен, построен на симпатии и одобрении. Прямой способ связан с фиксацией внимания на характере аргументации, на ее рациональной оценке, на теме. Убеждения в этом случае формируются более устойчивыми, постоянными, аналитическими, не поверхностными. Они более глубоко могут повлиять на поведение и вызвать запрограммированную реакцию. На усвоение информации и на формирование убеждений (экологических в том числе) непосредственное влияние оказывают те, кто делает информационное сообщение — коммуникаторы.

К наиболее значимым характеристикам коммуникатора следует отнести компетентность, надежность и так называемую “критичность” (убежденность того, кто информирует). Если сообщение “кредитного” коммуникатора убедительно, его влияние может ослабевать по мере того, как источник забывается или больше не ассоциируется со своим сообщением. И наоборот, сообщение “некредитного” лица может возрастать со временем. Такой процесс “отложенного усвоения информации”, когда люди забывают об источнике информации или о его связи с сообщением, получил название “эффект спящего”. Об этом следует помнить, сообщая значимую информацию. “Эффект спящего” связан с умением коммуникатора красиво, в запоминающейся форме подать информацию.

Коммуникационный акт следует начинать с использования идей, сообщений, суждений, совпадающих с установками аудитории. Следующий шаг — демонстрация компетентности, хорошего знания проблем, о которых идет речь. Наконец, еще один прием — создание атмосферы доверительности, осуществление коммуникационно-информационных актов уверенно, без демонстрации сомнений. Наиболее значимая информация должна подаваться в уверенной “мужской” (т.е. безапелляционной, жесткой, бескомпромиссной) манере, создающей ощущение компетентности и особого доверия.

Манера, стиль речи коммуникатора, нацеленного на убеждение, проведение определенных идей должны быть искренними, открытыми, сопряженными с готовностью “пострадать” за свои убеждения. Все это показывается атрибуцией коммуникатора. Она существенно влияет на отождествление позиции коммуникатора, его качеств с тем, что он говорит. Поэтому качество и значимость информации должны учитывать атрибуцию того, кто ее сообщает.

Кроме того, следует помнить, что высокий темп речи или сообщения помогает создать ощущение особой убедительности. Быстрая речь оценивается как более объективная, интеллектуальная, убедительная. Быстрая речь означает влиятельность и компетентность, независимость и информированность. Само же сообщение в этом случае оценивается как более интересное. Следует иметь в виду, что быстрый темп сообщения не позволяет аудитории сделать неблагоприятные выводы или активизировать нежелательные мысли.

Эффективность сообщения зависит от облика коммуникатора. В принципе эффективный коммуникатор должен быть похож на свою аудиторию, он более убедителен тогда, когда большую роль в усвоении информации играют субъективные предпочтения. Привлекательность коммуникатора может эффективно снижать или повышать уровень рефлексии приводимых аргументов. Привлекательность может иметь несколько аспектов: физическое обаяние, “подобие”, эмотивная привлекательность, человеческая “теплота”.

На эффективность усвоения информации влияет и содержание сообщения. При этом выбор аргументации зависит от характера аудитории. Думающая, интеллигентная, образованная аудитория хорошо поддается прямому убеждению. Невнимательная, плохо подготовленная и малообразованная аудитория лучше всего поддается влиянию косвенных намеков, способов воздействия.

Сообщения обладают убедительностью, если они ассоциируются с позитивными чувствами, реакциями аудитории. Хороший, оптимистический настрой аудитории повышает меру убедительности сообщения, стимулирует позитивное мышление, укрепляя ассоциативные связи между эмоциональным состоянием аудитории и содержанием сообщения. В хорошем настроении, с позитивными установками аудитория склонна принимать импульсивные решения, полагаясь на косвенную информацию. В дестабилизированном состоянии аудитория практически не восприимчива к слабым (а часто и слишком рационально обоснованным) аргументам. Поэтому для повышения коэффициента усвоения информации аудиторию следует привести в хорошее расположение духа.

Вместе с тем, иногда убедительность сообщения повышается и благодаря апеллированию к негативным эмоциям. Это особенно справедливо по отношению к экологической информации. Дестабилизация сознания аудитории повышает эффективность восприятия информации, которая помогает преодолеть негативные эмоции, страх и т.п. Однако “игра на страхе” не всегда может сделать сообщение более действенным. Если не указывается аудитории, как избежать опасности, пугающее сообщение может ею не восприняться. Это необходимо учитывать при экологической пропаганде, которая часто использует негативные, страшные факты для акцентирования значимости экологических проблем. Пугающая информация более действенная, если не только пытаются убедить аудиторию в опасности и вероятности нежелательных последствий, но и предлагают эффективные стратегии защиты, нацеленные на изменение поведения больших групп людей или отдельных субъектов. Отсутствие позитива, проговаривания способов выхода из экологического кризиса лишают аудиторию веры в благоприятный исход, рождают пессимистические настроения. Это повышает возможность манипулирования аудиторией.

Для подобных целей используется и повышение степени расхождения мнений. Разногласия в восприятии и оценке информации приводят к дискомфорту, что подталкивает субъектов к изменению своего мнения. То есть, чем больше расхождений, тем больше вероятность изменения первоначальной позиции. Кроме того, следует учесть, что коммуникатор только с негативной информацией вообще может лишиться доверия. Его оценивают как некомпетентного, предвзятого, а информация, им сообщаемая, просто игнорируется. Изменить эту ситуацию можно, только усиливая ссылки на те или иные авторитеты, значимые для аудитории. Влияние расхождений и смена ориентаций зависят, таким образом, от того, заслуживает ли доверия коммуникатор, авторитетен ли он. На степень разногласий влияет также правдоподобие источника информации, что может сказаться на корректировке исходных позиций.

Если коммуникатор авторитетен, а аудитория не очень заинтересована в проблеме, то он может высказывать любые радикальные идеи и крайние взгляды.

Исследуя способы манипулирования информацией следует подчеркнуть, что воздействие информации, представленной аудитории раньше, обычно сильнее. Ранее сформированные предубеждения людей контролируют интерпретацию получаемых сведений, а сформированные убеждения с трудом поддаются корректировке. Поэтому информация должна, чтобы быть эффективной, учитывать эти особенности.

Первичная информация чаще всего опирается на традиционные установки, которые коммуникатор не должен подвергать сомнению. Затем можно распространять идеи, которые благоприятно влияют на интерпретацию нового. Кроме того, следует учитывать, что первые по времени сообщения усваиваются аудиторией лучше, чем последующие. Хотя последняя информация лучше запоминается. Тем не менее возможно и более сильное влияние вторичной информации, хотя это встречается реже, чем “эффект первичности”. Особо следует подчеркнуть, что убедительность информации снижается при повышении важности проблемы и степени знакомства с нею.

Для распространения информации и значимых установок имеют важное значение и средства ее распространения. Сообщения, легкие для понимания, более убедительны в форме видеозаписи. Сообщения, трудные для понимания, наиболее убедительны в негативном виде. Печатные сообщения обеспечивают наилучшую включенность субъекта и запоминание им сведений. Включенность в информацию — один из первых шагов в процессе убеждения. Поэтому коммуникатор должен делать все, чтобы включение состоялось.

Убедительность информации определяется соответствием сложности сообщения и избранной разновидности средств коммуникации. Чем образнее подача информации, тем убедительнее предлагаемые сообщения.

В порядке убывания эффективности способы подачи информации можно расположить следующим образом: жизнь, видеозапись, аудиозапись, печатное слово.

На усвоение значимой информации влияют и качества аудитории. Речь прежде всего идет о ее предрасположенности к убеждению, о степени ее самооценки, о возрастном цензе и характере мышления.

Достаточно сказать, что при прямом способе убеждения решающим является не содержание сообщения, а реакция на него. Если сообщение заставляет задуматься о контраргументах, оно не убеждает. Действует принцип: “кто предупрежден, тот вооружен”. При этом любая стимуляция мышления делает сильное сообщение более убедительным, а слабое (из-за контраргументации) — менее убедительным. Усвоение, убедительность информации зависят от аналитических наклонностей аудитории, от ее толерантности, от потребности в идентификации, в самотождественности.

Таким образом, эффективность распространения информации, мера ее усвоения зависят от характера коммуникатора, от качества и содержания самого сообщения, от канала передачи информации, от характеристик аудитории, от востребованности информации обществом.

В условиях глобальной информатизации общества складываются новые предпосылки создания ноосферной действительности. Они связаны с созданием и использованием в процессе совершенно новых средств накопления и передачи информации, которые создают качественно иную информационную сферу. При рассмотрении вопроса о связи СМК с экологическим сознанием нельзя забывать ни про содержание процесса коммуникации, ни про технологическую его сторону. Сущность экологических проблем такова, что решение их может изменить не только направление научно-технического прогресса, но и характер цивилизации. Осознание глобальности и важности этих проблем является одной из важнейших задач средств массовой коммуникации. При углублении в проблему информатизации нельзя не отметить, что роль СМК в процессе экологизации сознания не сводится к сугубо пропагандистской деятельности, она предполагает качественно новую предпосылку создания ноосферной действительности. Роль эта связана с приходом в коммуникативный процесс совершенно новых средств накопления и передачи информации, которые создают качественно иную информационную среду. Новую коммуникацию можно сравнивать с нервной системой человечества, распространяющейся по планете. Глобальные сети Юзнет и Интернет позволили миллионам пользователей компьютеров подключиться к мировой информационной структуре. Компьютеры и сети будут демократизировать человеческие связи, каждый сможет заявить о своих идеях и интересах.

Участники международной конференции “Экология и религия”, прошедшей в 1994 г., сошлись во мнении, что загрязнение природной среды связано с духовным состоянием населения, можно сказать, служит его материальным воплощением. Только духовно здоровый человек способен сделать здоровой среду своего обитания и не разрушить ее, а значит, и самого себя. Истоки проблемы лежат в глубине практических вопросов и одними научно-техническими решениями, созданием различных комитетов и ведомств природу не сохранить. Основой становления экологически устойчивого общества может быть объединение внутренних — духовных и внешних — материальных реалий. Но сама по себе информатизация не означает обеспечение человечества экологической информацией и усвоение ее в той степени, которая изменит его мировоззрение. Информатизация представляет возможность создать интеллектуальную базу для перехода в ноосферу, но не тождественна интеллектуальной базе. О тождественности можно говорить, лишь работая с “оптимистическим сценарием”, а наука стремится учитывать все возможные варианты. Если люди пренебрегут вниманием к природной среде, информационный колосс рухнет.

Процесс экологизации сознания связан с глобальной информатизацией современного общества. Качественно новая информационная сфера создает предпосылку создания ноосферной действительности. На глазах разрушаются рамки старой информационной среды и рождается информационная среда будущего. За счет новой электронной техники общественное сознание превращается в планетарное по своей сути. Идет противоречивый процесс становления коллективного разума, и информационная среда и ноосфера будут совпадать все в большей степени. Но сам по себе процесс информатизации не дает гарантий, что коммуникационные каналы планеты заполнятся экологической информацией.

Необходимо обеспечить информационно-безопасное развитие цивилизации, без “негативных деформаций социально-информационных процессов, влияющих на глобальную безопасность развития, на выживание и развитие цивилизации в целом”. Только в соединении с экологизацией сознания информатизация поможет предотвратить экологическую катастрофу.

Новые технологии, расширяющие возможности обработки и понимания информации, всегда приводили к большим изменениям в развитии цивилизации. По убеждению многих философов и историков, печатный станок привел в действие силы, благодаря которым сформировались государства в их современным виде.

Фундаментальные культурные сдвиги рождены сменой ведущих типов коммуникации. Канадский ученый М. Макклюэн[34] выделяет три ступени в развитии коммуникации. Это эпоха доминирования устной речи как средства коммуникации. Затем, после изобретения печатного станка И. Гутенбергом, утверждение опосредованного видения мира и триумф визуального восприятия. Но изобретение Гутенберга бледнеет перед разнообразием всех новых средств коммуникации и перед рождением нового компьютеризированного мира эпохи информации. Это эпоха синтеза “человека служащего” и “человека смотрящего” в результате победы электронной коммуникации.

В процессе социальной коммуникации любое содержание облекается в форму знаков или образов, которые всегда воплощаются через определенное средство (газету, радио, телесеть, банк данных). Поэтому канал передачи информации не менее важен, чем содержательная сторона коммуникации. Оба компонента зависят друг от друга и оказывают влияние на восприятие сообщения, а затем на действия индивида. Именно использование техники превращает межличностное общение в массовое.

СМК не знают демографических, социальных, национальных барьеров. Это находит отражение и в увеличении общности экологически мыслящих людей. У них разный возраст, профессия, национальность, доход, но их объединяет одна идея, которую с помощью коммуникации они осуществляют совместно или порознь, организованно или спонтанно.

Ряд постулатов, предложенных Гербертом Маршаллом Макклюэном, приобрели статус крылатых выражений, часто упоминаются не только учеными, но и журналистами, политиками. Его постулаты: “само средство — сообщение”. Вне каналов распространения содержание сообщения не рассматривается. Любое событие приобретает общественную важность не само по себе, а в связи с переданными СМК сообщениями о нем, с точностью, быстротой, широтой этой передачи. СК нашего времени — электронная техника — изменяет и перестраивает все формы социальной взаимозависимости. “Меняется все — вы, ваша семья, соседи, образование, работа, органы власти, ваши отношения с другими людьми, причем меняется в драматической форме”, — пишет Макклюэн.

“Глобальная деревня”. Современный человек живет не в “разделенных изолированных мирах”, а в “плюрализме миров и культур” одновременно. Электронная технология трансформирует индивидуализм, она навязывает человеку необходимость тотальной человеческой взаимозависимости. Открытие электромагнитных волн воссоздало “поле одновременности” во всей человеческой деятельности. “Человеческая семья” существует теперь в условиях “глобальной деревни”.

“Имплозия коммуникации” (взрыв внутрь) — в высшей степени характерный для современного мира процесс развития коммуникаций, сущность которого — предельно стремительное “взрывное” сжатие пространства, времени и информации. Будущая зеленая цивилизация, по Макклюэну, это “глобальная родоплеменная деревня”, где внешние цели человечества — экспансия в пространстве и времени — сменяются целями внутренними. Начались массовые поиски “личности в себе”. Современные СМК способствуют “взрыву” глубинных ценностей индивида.

“Средства коммуникации — «продолжение» физических органов и органов чувств человека”. Мы продолжили в пространстве нашу нервную систему, отменив тем самым и пространство, и время. В быстром темпе мы приближаемся к технологическому моделированию сознания, когда творческий процесс познания будет распространен на все человеческое общество. Мы соучаствуем в последствиях каждого нашего действия. Главная мысль Макклюэна — средства общения не только передают информацию, но и сами активно влияют на индивидуальное и общественное сознание.

Новые средства связи, на первый взгляд, бесконечно раздробляют общество. Но это не означает регресса, так как люди объединяются вновь на демократических началах как свободные личности, владеющие информацией.

“Медиа” в понимании Макклюэна — это технические посредники между природой и человеком. В целом ученый оптимистически говорит о будущем: он видит возвращение человеку его духовной сути в развитии “средств общения и понимания”.

В новом информационном обществе, спрогнозированном О. Тоффлером[35], потребность общества во все новой информации приводит к ускорению потока информации, к его пульсации. Разрушаются рамки старой информационной системы “второй волны” и рождается информационная сфера будущего. В советах корпорациям О. Тоффлер предупреждает крупный бизнес о возникновении новых ценностей, когда приоритетными становятся моральные, физиологические, эстетические факторы.[36] Прежде массовые движения ставили перед собой преимущественно экономические цели. Но отказ от меркантильного подхода приводит человечество к новой форме общественной активности. Самое яркое ее выражение — экологические движения. Даже если крупные корпорации наполовину сократят свои прибыли, массовые движения будут расти, поскольку их корни находятся в психологической, культурной, политической областях, — пишет Тоффлер.

Для бизнеса это означает все большую враждебность внешнего окружения. Тоффлер предлагает коренную перестройку корпорации для гармонизации взаимоотношений с внешней средой.

Значение слова “корпорация”, употребленного Тоффлером, можно расширить до значения — “всевозможные корпорации, объединения людей, желающих отгородиться от других”.

За счет новой электронной техники общественное сознание превращается в планетарное по своей сути. Идет противоречивый процесс становления коллективного разума, который начался с перемен в информационной сфере. Информационная сфера и ноосфера со временем совпадают все больше.

Не стоит все же впадать в эйфорию, будучи ослепленными тем, что обещает нам эра информации. Сами по себе СМК не приведут людей к гармоничному ноосферному бытию. Все зависит от воли и выбора человека. СМК так и остаются средствами на пути создания ноосферы.

Несмотря на то, что мир стремительно включается в мировую компьютерную сеть, все же в данный момент самая массовая группа общения — это по-прежнему аудитории газет, телевидения и радио. Традиционные источники информации в чем-то конкурируют между собой, в чем-то дополняют друг друга. Радио и телевидение оперативнее газеты, но они не отменяют ее. Газета удобна тем, что дает возможность самостоятельно ориентироваться в информации и выбрать необходимую, вернуться к материалу и возобновить чтение практически в любой обстановке.

Глобальная экологическая проблема обострила интерес к общеобразовательным, специализированным, альтернативным публикациям и передачам. Все труднее становится дезинформировать такую аудиторию, которая получает “духовную продукцию” из самых различных источников, которая имеет широкие личностные горизонты и обогащенное массовое сознание.

Психологи и социологи обнаружили интересный феномен: “страх перед изоляцией”, который заставляет индивида примыкать к большинству. Опубликованные общественные опросы часто выдаются за общественное мнение, хотя само мнение скрыто от публики и выражается лишь в межличностном общении. Такое выявление настроений — не что иное, как манипулирование массовым сознанием.

Но добросовестно проведенные опросы в какой-то мере отражают реальные тенденции в перемене общественного настроения. В последнее время в прессе часто публикуются результаты независимых социологических исследований, содержащие характеристики уровня экологизации сознания населения, популяризации зеленых движений и другую подобную информацию. Все они дают представление о выросшей информированности людей, об увеличившейся аудитории экологической журналистики, о высокой степени включенности на уровне поведения различных социальных групп в экологическую сферу, об огромной заинтересованности аудитории в мероприятиях в этой сфере.

От взглядов людей, активности массовых экологических движений и правильной их направленности зависит все в большей степени судьба цивилизации. Появился такой действующий фактор, как мировое общественное мнение. Вокруг экологических ценностей существует единство взглядов во всем мире, и это формирующееся мировое мнение становится определяющим в международной и внутренней политике.

Аудитория СМК анонимна. Лицо свое показывает лишь в моменты “обратной связи”. Для прессы это письма и звонки читателей. Для телевидения и радио — сеансы прямого эфира, ток-шоу и прочие подобные мероприятия.

Журналисты узнают свою аудиторию с помощью специальных опросов. Но даже при этом коммуникатор не может увидеть или услышать тысячи, миллионы своих читателей, слушателей, зрителей. Он обращается к ним, представляя их мысленно.

Психолог Н.Н. Богомолова[37] говорит о разобщенности аудитории в момент принятия сообщения. “Сообщения массовой коммуникации без стука входят в любой дом; воспринимают их, как правило, в семейном кругу, в обществе друзей и знакомых”. Окончательное мнение человек формирует, как правило, после обсуждения с другими людьми, компетентными, на его взгляд. “Кроме того, — пишет Богомолова, — для каждого имеет значение не только мнение значимых лиц, но и массовая реакция аудитории”. Эта боязнь изоляции, о которой уже говорилось выше, подмечена справедливо. Но тогда тем более трудно согласиться с выводом о разобщенности аудитории только по той причине, что зрители и читатели находятся в своих квартирах, в кругу домашних во время получения информации. Да, аудитория анонимна, она рассредоточена в пространстве (а при чтении и во времени), но говорить о ее разобщенности несправедливо. Сам факт, что люди чувствуют себя членами общества независимо от того, находятся они дома или едут на работу, говорит о глубокой связи каждого из нас с обществом. Чем глобальнее информация, которую мы воспринимаем, тем выше степень нашей сопричастности, вплоть для ощущения себя “гражданами мира”.

Практика современного общества дает многочисленные примеры объединения людей для решения глобальных вопросов. Экологи-энтузиасты чувствуют, что они в ответе за происходящие на планете (не только в их родных городах, странах) процессы. И ряды таких граждан мира быстро пополняются. Этому способствуют: расширение контактов и обмен информацией в мире, повышение информированности, а значит, активности людей, глубинные процессы информатизации, захватывающие все сферы жизни современного общества.

Исследователи воздействия прессы на общественное мнение называют два признака выделения объекта общественного мнения: его интерес для общества и дискуссионность. Экологическая проблема, и с этим никто не будет сегодня спорить, отвечает этим двум требованиям. Тревожный интерес общества к ней и публицистическая заостренность материалов по экологии обеспечивают этой проблеме центральное место в средствах массовой коммуникации.

Современный человек обладает весьма ограниченным индивидуальным опытом, но сложная меняющаяся действительность требует от него умения ориентироваться во многих процессах. СМК, приходящие на помощь, предоставляют довольно точную картину мира. Социологами, например, отмечено, что люди, никогда не выезжавшие из своей страны, имеют довольно верное представление о других странах. “Белые пятна” в общей картине знаний заполняются за счет воображения.

В процессе воображения таится и сила, и слабость общественного мнения, возможность его формирования на основе отдельных фрагментов действительности. Наглядно образное знание входит в структуру общественного мнения наряду с рациональным знанием. Оценка ситуации всегда включает знание.

В становлении экологического сознания особое значение имеет информированность. Но знание не всегда означает оценку и мнение. Поэтому роль СМК не ограничивается доставкой информации. Журналисты, пишущие на темы экологии, видят своей целью формирование у каждого культуры, основанной на понимании неразрывной связи человечества с биосферой.

Журналист, выбравший экологическую тему, должен осознавать свою ответственность. Публикация объективных данных о состоянии человека, организмов и растений в зонах промышленных воздействий влияет на политику министерств и предприятий, на настроения в обществе. Но всегда ли достоверны факты и компетентен автор? Алармирующие публикации, основанные на желании журналиста взбудоражить людей и привести к панике.

Экологическая проблема в СМК сводится к конфликту между героями и злодеями. Но время упрощений прошло. Без культурно-образовательной базы авторы алармирующих материалов выглядят как доморощенные экологисты, целиком поглощенные эмоциями.

Участники круглого стола на тему “Экология. Политика. Пресса”[38] назвали три группы факторов, обеспечивающих публикациям максимальный эффект восприятия:

— близость информации читателям;

— ситуативность (отражение событий в их полноте);

— драматизм.

В этом смысле экология считается беспроигрышной темой, в аудиторию экологической журналистики входит каждый человек. Это действительно массовая, неспециализированная аудитория.

Природоохранная тематика в СМК стала многомернее: экология и экономика, экология и воспитание. Термин “экология” вместил в себя всю палитру отношений человека с миром (“экология ума”, “экология семьи”).

Без государственного контроля в этой сфере трудно обойтись. Информации об экологических экспертизах, о деятельности по созданию устойчивой модели развития трудно пробиться к телезрителю, она всегда уступает место другим экосообщениям, которые поданы сенсационно, с оттенком скандальности.

В российских телепрограммах очевидна никем практически не занятая ниша: ее должны занять регулярные дотируемые государством передачи по экологии. Таким образом, неорганизованный процесс экологического информирования и обучения людей приобретает на отечественном телевидении системность.

Особенностью последних лет стало привлечение внимания аудитории к наиболее острым характерным ситуациям. Успешное разрешение экологической ситуации превращает ее в наглядный пример, в факт общественного сознания. Можно говорить о символичности наиболее злободневных адресов. Положительный опыт экологически грамотных хозяйств вносит оптимистические ноты в тему, внушающую беспокойство.

В экологической прессе идет интенсивный обмен сообщениями, идеями, эмоциями. Журналисты берут на себя смелость прогнозировать развитие событий, хотя порой в их материалах недостает научного осмысления. Положение может исправить компетентный собеседник — ученый, который как носитель специализированного знания распространяет его до масштабов массового сознания.

Публикации последних лет на экологическую тему представляются все менее однозначными. Различные точки зрения, предлагаемые специалистами, привлекают внимание массовой аудитории. Но ей трудно порой сделать выбор, когда спорят хорошо подготовленные собеседники, и каждый — во всеоружии фактов и аргументации. Многие проблемы весьма противоречивы, имеют равенство аргументов, и поэтому их решение не может оказаться оптимальным лишь при учете мнений “за” и “против”... Существующий же подход, именуемый демократическим, лишь по видимости оказывается рациональным, а по сути таит в себе колоссальный заряд некомпетентности и дилетантизма, который вскоре “взорвется” своими негативными последствиями, заведя экоразвитие к экототалитаризму или анархизму.

С ростом степени информатизации будет существенно возрастать количество людей, участвующих в принятии социальных решений, и сами эти решения будут приниматься несравненно более оперативно, чем это имеет место на уровне демократии доинформационного общества.

Целенаправленное воздействие на формирование экологического сознания должно быть основано на знании взаимосвязей обыденного и теоретического уровней сознания. Попытки формировать мнение только на теоретическом, идеологическом уровнях малорезультативны, они не учитывают опыт, присутствующий в обыденных воззрениях людей.

Обыденное сознание обладает большой устойчивостью, самостоятельностью, которые нелегко поколебать. Оно консервативно, так как является главным регулятором человеческой практической деятельности. Под влиянием науки, философии оно интеллектуализируется, насыщается информацией, но главные каналы осмысления мира в обыденном сознании — практическая жизнь людей, окружающая среда, человеческие взаимоотношения. По сравнению с теоретическим сознанием обыденное представляется крайне неповоротливым, осторожным, но такова его природа, оно отвечает за повседневную практику. Ни при каких условиях оно не станет научным. Ему доступны главные постулаты науки, но не наука целиком. Стереотипы, привычки помогают оценивать большинство знакомых явлений, производить часть простых действий, освобождая наше сознание и уменьшая нагрузку на восприятие. Установка дает возможность выбирать тип поведения.

Формирование экологического общественного мнения подразумевает информированность индивида как необходимый этап. Мы уже отмечали, что в ходе осмысления содержания экологической информации человек формирует оценочные суждения. Установки и другие формы информации проходят долгий путь, прежде чем станут руководством к действиям.

Изменение стереотипов — конфликтный и болезненный процесс. Человеческая психика устроена так, что стремится избегать внутренних противоречий и изменяется лишь под мощным воздействием извне. Давление биосферы на человеческую общность является, бесспорно, решающим фактором, определяющим перемены в мировоззрении людей.

Сохраняемая в сознании человека информация “нуждается в постоянном обновлении, в непрерывном поступлении новых данных об изменении окружающей среды. Чем сложнее наши потребности, изменчивее среда, тем сильнее необходимость в текущей информации”, — подчеркивается в сборнике “Пресса и общественное мнение”.[39]

“Всю поступающую информацию человек воспринимает так: 1.нужную; 2.ту, которая, возможно, пригодится; 3.ненужную и вредную. В механизм исключения ненужной информации входит отказ от восприятия, искажение ее, забывание. Установки, стереотипы и привычки помогают сортировать поступающую информацию”.[40] Но и сами установки меняются под воздействием информации об окружающей среде. Таким образом, этот процесс — “улица с двусторонним движением”.

Аудитория накапливает экологическую информацию, полученную из различных источников, прослеживает согласованность в выборе событий и их анализе и только после этого меняет установки.

Работники масс-медиа должны учитывать психологические законы усвоения информации. Свежая информация, в том числе и с сопровождающими ее комментариями, дольше держится в памяти, и ей больше доверия, чем последующей информации на эту тему. Опровергать что-либо несравнимо труднее, чем сообщать в первый раз. Проще сформировать новую установку, чем изменить уже сложившуюся. Печальный опыт Чернобыля, когда власти перекрыли каналы правдивой информации, и дети играли в радиоактивных песочницах, а взрослые, поверив официальной версии событий, вышли на первомайскую демонстрацию в Киеве, доказывает, что тот, кто приносит сообщение первым, имеет все шансы завоевать доверие.

Исследования американской аудитории телевидения показали, что все большее число зрителей предпочитает информационные и образовательные передачи развлекательным. “Коммуникационная революция”, распространившая видеосредства, дала доступ к знаниям широким слоям населения. В США большая часть университетов использует видеосредства в учебном процессе. Кабельное телевидение подключается к обучению, привлекая качественные научно-познавательные программы (на CBS “Семестр восходящего солнца” и “Вселенная”). Сугубо информационная телекомпания CNN постоянно представляет программу, рассказывающую об экологических проектах завтрашнего дня: об экономных электромобилях, экологических жилищах. В Великобритании очень популярен телевизионный “Открытый университет”.

Согласно канадским исследованиям, там увлеченность научными передачами выше, чем спортивными. Похожая тенденция, исходя из отчета Комиссии европейских Сообществ, намечается в Западной Европе. Некоммерческие и “общественные” СМК многое делают для распространения общечеловеческих ценностей, предлагая передачи культурно-просветительского и учебно-образовательного характера. Существуют они не на доходы от рекламы, а на субсидии благотворительных фондов, организаций, пожертвования частных лиц и правительственные ассигнования.

Таким образом, практика СМИ и научные исследования показывают, что обыденное сознание не сможет стать научным, но обогащение его научными фактами и идеями благотворно. Снисходительное название “поп-наука”, подразумевающее научные статьи и передачи для массового неподготовленного потребителя информации, игнорирует специфику процесса формирования общественного мнения.

Пропагандистская роль, которой ограничиваются СМК, выпуская информацию и комментарии, означает именно распространение идей, а не создание их. Поэтому популяризация этих идей — главная проблема СМК. В сфере пропаганды принцип всеобщей связи явлений дает твердую основу — возможность связать природу с обществом, низшие ступени развития с высшими, “прошлое с будущим”.[41]

Существует у “экологических СМК и специализированная аудитория. Она читает специальные экологические журналы, отличается устойчивым интересом к теме, систематическим потреблением информации. Но доля ее, в сравнении с массовой аудиторией, невелика.

В масштабах массовой аудитории тоже можно обнаружить некое подобие специализации. Телевидение и радио уже сейчас предлагают передачи, адресованные профессиям, возрастам. Существует ряд программ для детей и молодежи. Если рассмотреть эти программы в свете экологического воспитания, то стоит подчеркнуть: юная аудитория — самая благодарная. Учиться всегда легче, чем переучиваться, и ломка стереотипов проходит быстрее на ранних этапах человеческой жизни.

Откликаясь на экологическую проблему как самую злободневную, авторы телевизионных программ, не ограничиваясь одной образовательной функцией передач об окружающей среде, используют и эстетическую. Красота природы, животные в их естественном окружении, многообразные ландшафты Земли вызывают восхищение и любовь. Горожанин, лишенный общения с природой, приближается к ней с помощью телевидения. Эффект, производимый такими программами, заставляет усомниться в расхожем мнении, что телевидение развивает в людях пассивность, угнетает их воображение. Главное — это содержание передачи, которую они смотрят, а не тип средства коммуникации.

Алармирующие ролики тоже делают свое полезное дело. Конечно, сюжеты, снятые по заказу “Гринписа”, не настраивают на благостное расположение духа. Тревожны кадры о Земле, превращенной в пустыню, и ребенке, который выходит из дома экипированный подобно астронавту, об активистах движения, вступивших в неравную схватку с убийцами китов.

Совместно с просветительскими, эстетическими передачами алармирующие продвигают общественное мнение дальше на пути изменения стереотипов. Путь этот, несмотря на общий пессимистический фон, человечество проходит очень быстро. Уже подрастает поколение, которое объяснит старшим азы экологической грамоты. В моменты, когда происходит переворот в общественном сознании, дети отказываются повторять ошибки отцов, и новое поколение не воспринимает перечень традиционных установок, которыми руководствовались старшие. В этом смысле нарушается преемственность поколений.

Огромные перемены в общественном сознании в первую очередь — заслуга СМК, популяризов