Самой страшной сказкой моего детства стала сказка о крысолове из Гамельна.
Тем, кто знал, но забыл, напомню вкратце ее сюжет. Случилось это давным‑давно, весной 1284 года от Рождества Христова. В городе Гамельне случился голод. Для Европы тех времен это было самое обычное явление: невысокие урожаи, зерно плохо складировано, кошек в Европу еще не завезли, а значит, раздолье крысам. Вот крысы‑то и стали для местных властей «врагом номер один». Сами власти справиться с этим бедствием не смогли и наняли профессионального крысолова. Тот справился со своей задачей, но весьма своеобразно: он вышел на центральную улицу Гамельна и заиграл на флейте. Мелодия была такова, что ни одна крыса или мышь не смогла перед ней устоять, и грызуны всем гуртом отправились за крысоловом прочь из города к ближайшему водоему, где и нашли свой конец. Однако городские власти не выполнили своих обязательств, и тогда разозленный крысолов вышел на центральную улицу Гамельна вторично и увел за собой всех городских детей.
Что сталось с этими детьми дальше — загадка. По одной (самой жуткой) версии, он утопил их в той же реке, что и крыс. По другой (более романтической и менее вероятной) — вывел их в иной, более благоустроенный мир. В любом случае сказка о крысолове из Гамельна впервые, видимо, в культурной традиции столь остро поднимает проблему подчинения воли одного земного существа (не бога) воле другого земного существа (не бога).
Понятно, что эту проблему изобрели не в Гамельне. История вопроса, как принято выражаться в научных кругах, насчитывает несколько тысячелетий. В самом деле, древнейшие ритуалы и мистерии являются одной из сторон процесса изменения стандартных поведенческих реакций человека на пути превращения его в адепта какой‑то (обычно весьма абстрактной) идеи, то есть подчинения этой идее. При этом ритуалы, скажем, инициации («второго рождения») сопровождаются целым «театральным» представлением, включающим покаяние инициируемого, совместную молитву, клятву и, что характерно, музыкальное сопровождение. Кстати, об особенностях прямого воздействия музыкальных ритмов на психику и, следовательно, здоровье человека писал еще Пифагор. Ему принадлежит и открытие понятия «музыки сфер» (ритма, которому подчинены все тела в обозримой Вселенной). Кое‑каких успехов добились в этой области и древнеегипетские жрецы. Кое‑что умеют африканские колдуны.
Этим последним мы обязаны тем, что в наш обиход вошло слово «зомби». Так называют людей, крайне жестко запрограммированных на выполнение определенных действий — фактически живых роботов. Достигается это путем применения сильнейшего нервно‑паралитического яда — тетродо‑токсина, — выделяемого из рыбы‑двузуба (тетродона). Человеку, намеченному стать «зомби», добавляют этот яд в пищу, после чего он перестает дышать, у него стекленеют глаза, синеет кожа. Через некоторое время якобы умершего человека похищают из могилы и путем «особых процедур» оживляют. После этого «зомби» можно использовать в своих целях: он не помнит ни своего имени, ни своего прошлого, не несет в себе никаких морально‑нравственных и этических ценностей, а делает только то, что ему говорят.
Еще более жестока и страшна процедура Превращения человека в манкурта, впечатляюще описанная Чингизом Айтматовым в романе «Буранный полустанок».
Однако все вышеперечисленные способы подавления человеческой воли применимы к конкретным индивидуумам или к небольшим группам. Однако в XX веке эти способы становятся нерентабельными, да и требования к эффективности методов изменения психики заметно возросли. Теперь стало нужно, чтобы человек, обладая специальными навыками (имея диплом инженера, врача, физика‑атомщика, офицерское звание и т. п.), подчинялся чужим приказам столь же беспрекословно, как и «зомби‑манкурт», лишенный знаний по определению. Так появилась идея психотронного оружия.