В целом шизоид к одежде безразличен и отстает от моды лет на десять.

Прически

У него это неотъемлемая часть имиджа. Она под стать одежде. У шизоида ее лучше охарактеризовать словом «никакая». Нет прически как таковой. Волосы не подстрижены, не уложены или кое-как заколоты, не причесаны. Они как бы сами по себе, а голова сама по себе. Часто волосы долго немытые. Словом и на голове(если это психопатия), как уже говорилось, «каша».

На какое животное похож шизоид?

Скорее всего, на интеллектуальную дворняжку. Вот, наверное, самое подходящее сравнение.

■ Был такой мультфильм «Прощай, Овраг». Овраг — это как раз и есть интеллектуальная дворняжка. Весь фильм — это парафраз пьесы Горького «На дне», и там есть этакий философ — кликуха Овраг: одно ухо отвислое, другое торчком.

Читает умную книгу и рассуждает о жизни. Читает всем бездомным, как он, собакам.

Дом

Дом у шизоида, как правило, бедный. В нем только то, что надо для интеллектуального творчества. Обычно много книг, покрытых слоем пыли. Они в основном валяются в разных местах квартиры, на столах, диванах, на кухне, раскрыты в нужном месте. По этому поводу постоянно возникают ссоры с родственниками. Они высказывают претензии насчет того, что книга лежит среди еды, а он к ним — за то, что складывают его книги в стопку. В квартире обычно в той или иной степени царит хаос.

■ Я давно не виделся с одним своим другом-киносценаристом. Пришел наугад, но его не было. Жена встретила меня предложением посидеть на кухне: «Тут я хозяйка!» — извинилась она. А потом показала его комнату. Брюки, как были сняты при переодевании, так и остались на полу. Одна тапка — почти под шкафом, другая — на кресле.

На полу пепельница с окурками, пара окурков валяется на грязном ковре с дырками от сигарет. Засаленный галстук лежал в книге как закладка. Повсюду высохшие шариковые авторучки.

Самым живописным пятном был полуразбитый и склеенный изолентой телефонный аппарат. Трубка тоже была склеена скотчем, а наушник стянут ниткой. Трубка из-за этого не помещалась в гнездо аппарата, и жена приятеля попросила меня что-то сделать с ней. Я открутил крышку, и взору открылась мембрана, на которой в засохших капельках слюны вместе с пылью были впаяны мелкие насекомые...

Неаккуратность по отношению к вещам у шизоида временами переходит в физическую нечистоплотность.

Физическое и психическое здоровье

Изначально у шизоида много мелких или более существенных телесных несовершенств, которые обусловливают его комплекс неполноценности. Это близорукость, астигматизм, неправильный прикус, плоскостопие, плохая кожа, худоба, анатомическая диспластичность, дизартрия, гнилые зубы, вегетодистонияи т. п.

Сон, как уже упоминалось, у шизоидов часто инверсирован: спят днем, работают ночью. Днем шизоиды испытывают сонливость: дневная деловая жизнь требует больших затрат энергии. А ночью требования жизни минимизируются, и шизоидам хватает их малой энергетики, чтобы много работать — читать, писать, думать. А если не удается поменять режим работы на ночной, то ночью к бодрствованию трудно перейти даже при необходимости. И если продолжить тему «телефон», то шизоид обычно не реагирует на ночные телефонные звонки, если они не касаются работы. Но и на важные звонки отвечает невпопад — он сонлив (если только не сидит ночь над текстами). А если сидит, пишет, но не для того ведь, чтобы отвечать на звонки. Тогда может и не взять трубку или отвечает с неудовольствием.

Шизоид не умеет готовить. Если он живет в семье и его кормят, то он не слишком разборчив в еде, не гурман, не придает значения тому, насколько вкусно приготовлено: это же не духовная пища. Вкусненькое любят истероиды. Если он один, то питается всухомятку, а это — гастриты и язва.

Шизоиды спиваютсяи впадают в хронический алкоголизм.Они спиваются и в одиночестве, и в компании интеллектуальных собутыльников.

Из неврозов для них характерны неврастения(вялость, слабость, нарушения сна, раздражительность, головные боли) и ипохондрический невроз(ему кажется, что он болен чем-то серьезным, проверяется), в особенности в период, когда вся научно-популярная медицинская литература была напичкана высказываниями о вреде онанизма. Все искали тогда у себя симптомы последствий онанизма, но шизоиды — больше всех. (Подробнее об этом в «Лабиринтах общения» — «АСТ-ПРЕСС», 2002.)

Ценностные ориентации

У шизоидов они самые разнообразные. Но лежат прежде всего в области теории.А чего касается эта теория — это уже вопрос второй. Философия, математика, теоретическая этика, эстетика (в большей степени, чем искусствоведение), но скорее искусствоведение, чем собственно искусство. Они чаще музыковеды, чем музыканты. Могут быть и музыкантами, но не эстрадными. Шизоиды интересуются сложной, серьезной музыкой — классической или современной, но серьезной. Они философы, на основе работ которых строится политика, но не политики как таковые.

Отсутствие целей

То, что шизоид не наводит порядок, а плывет по воле волн своей творческой стихии, тесно сопряжено и с тем, что он не ставит перед собой целей и не достигает их.Ему что-то кажется интересным — он этим занимается. Это «что-то» может оказаться продуктивным, тогда он напрягается и ставит некую задачу. Какие-то мелкие цели он все же ставит, нельзя же совсем без них, но не большие долгосрочные цели. По сравнению с паранойяльным шизоид человек вовсе безвольный. Даже по сравнению с истероидом он существенно менее волевой.

Шизоиды не вырабатывают программу действий, а творят себе свободно, как бог на душу положит. Шизоида интересует процесс, а не результат.Он может копаться в теме, в книгах, в бумагах, в проводках, комбинируя, перестраивая, любуясь, делая выписки, теряя их, снова воспроизводя, и забывает при этом о времени.

■ Для дифференциального диагноза напомним: психастеноиды мучаются и долго не могут выработать программу действий. Истероиды и эпилептоиды придерживаются программ, выработанных другими людьми, причем истероиды мечутся от программы к программе, а эпилептоиды консервативно придерживаются раз и навсегда выработанной программы.

Если шизоид не ставит перед собой целей, то тем более он не берет на себя миссию мессии, как это делает паранойяльный. Ему так спокойней, и возле него поэтому спокойней.

Можно сказать даже, что у шизоида (как и у гипертима) поведение не волевое, а полевое, его деятельность зависит от того, что попадает в поле его внимания. У истероида оно все-таки уже волевое, у эпилептоида определенно волевое, а у паранойяльного и того больше.

Космополит

Шизоид — не эпилептоид. Для него чувство родины менее значимо, чем принадлежность к мыслящему человечеству.

Он легко переедет в другой город, в другую страну, где ему дадут больший простор для творчества. Для него важнее генетика как наука, чем достижения генетики в сельском хозяйстве собственной страны. Важнее физика сама по себе, чем создать или предотвратить создание ядерного оружия для пользы своей державы. Это они едут в Штаты и создают там оружие против родины. Но отнюдь не только ради более высокой оплаты. Для них главное — заняться наукой, что им на родине не всегда обеспечивают. Прагматичные американцы, а теперь уже даже и страны «третьего мира» переманивают таких шизоидов. И вот они уже «предатели», безродные космополиты, отщепенцы — так было при Сталине, Хрущеве, Брежневе.

Понятие греха

У шизоида оно практически отсутствует. Он все подвергает критике, сомнению, он скептик. Он ни во что не верит без проверки, без научного осмысления. Знает он много, так что на любые запреты у него всегда найдутся психологические отговорки-объяснения. А грех — это нарушение запрета, по отношению к которому трудно найти разумное обоснование. Поэтому и любые вольности, в том числе сексуальные, шизоид умозрительно одобряет, это эксперимент на себе, так же как и любые научные риски: клонирование, трансплантология и т. п. Их открытия в области ядерной энергии мы уже расхлебываем.

При всем этом шизоид не кается, потому что он никакие свои действия грехом не считает.

Мышление

Мы поняли, что эпилептоид не умеет видеть альтернативных вариантов. Те программы, которые ему даны паранойяльными, он принимает и потом становится закрыт к идеям со стороны. И паранойяльного характеризует та же узость, но уже по отношению к втемяшевшейся ему собственной мысли. Гипертим в этом отношении более свободен, он может принять альтернативы, но они у него заимствованные. А шизоид сам порождаетвсе альтернативы. У шизоида в ходе его размышлений пояляется многоразличных вариантов. Он их не отбрасывает, а развивает. Если что-то противоречит его первоначальной мысли, он скорее заинтересуется этим противоречием, чем защитой первоначальной мысли. При этом ни гипертим, ни шизоид не мучаются в выборе той или иной альтернативы. Мучится психастеноид, если видит множество вариантов и не знает, какой предпочесть, а, остановившись на каком-то, все равно сомневается, правильно ли сделан выбор.

Если у паранойяльного в ходу софизмы (осознанные мыслительные подтасовки), то у шизоида — скорее паралогизмы (неосознанные подтасовки). Или даже нет, это больше похоже на любование противоречием: с одной стороны — с другой стороны...

У шизоида процесс мышления свободный:он творит непринужденно, как птичка поет, бессистемно, как бы парит в мире абстракций. Разовьем ранее высказанную мысль, что человеку с шизоидным складом ума нравится больше сам процесс мышления, чем его результат(парнойяльному важен результат, а не процесс). Вот шизоид начал работать по замыслу своего руководителя. И если вдруг возникло противоречие между альтернативными вариантами, он с интересом разрабатывает противоречивые идеи, ему любопытны побочные продукты его работы. «Побочные» продукты он не отбрасывает, даже если они противоречат его основной идее, ведь именно они могут оказаться более продуктивными в других отношениях. Он развивает их, копается в деталях, зарывается в мелочах — и забывает о цели.

К результатам своего мышления он относится более или менее бесстрастно: вон, дескать, что получается...

■ Это сатирически отобразил Гоголь в «Мертвых душах». В конце поэмы у него появляется доморощенный философ Кифа Мокиевич, который задался вопросом: «Ну а если бы слон родился в яйце, ведь скорлупа, чай, сильно бы толста была, пушкой не прошибешь; нужно какое-нибудь новое огнестрельное оружие выдумать».

Шизоид разрабатывает свои мысли подробно, в деталях, в отличие от паранойяльного. Но они менее «причесаны», чем у психастеноида, менее систематизированы, зато более богаты и разнообразны.

У шизоида велик разброс в его ассоциативных рядах. В главе о паранойяльном мы писали, что шизоид на слово «верная» даст не стандартное «жена», а неожиданное: «гибкость», «масть», «эмоция», то есть связи между вспомнившимися словами у него слабые, нежесткие. И на том или ином основании («верная гибкость» — не подводящее человека качество, «верная масть» — в картах, «верная эмоция» — то есть адекватная, «ветреная» — в противовес «верная») таких ассоциаций шизоид набросает вам великое множество.

Мышление его похоже на рябь и зыбь. Оно бессистемно. В случае акцентуации можно сказать, что у него «каша» в голове. В качестве штриха к портрету напомним, что у него «каша» и на голове, и во рту. И вот получается: у шизоидов «каша» на голове, в голове и во рту.

Мышление у шизоида затрагивает абсолютно все. Оно нецеленаправленно. Он глубоко задумывается по поводу всего, что попадает в его поле зрения.

■ Попало в поле зрения яблоко, которое упало на землю, — рождается мысль о всемирном тяготении. Выплеснулась вода из ванны при погружении в нее тела — возникла мысль о том, как решить вопрос о содержании золота в тиаре тирана.

Можно сказать даже, что у шизоида не только поведение не волевое, а полевое, но и мышление. Его мыслительный процесс зависит от того, что попадает в поле внимания.

Шизоид мыслит, как мы отмечали, с помощью карандаша и бумаги, ему больше ничего часто и не нужно: записать мысль, и все, этого достаточно — никаких механизмов или приспособлений. Что такое мысль? Нечто бесплотное. Вот если бы механизмы какие-то материальные. Да, но если это мысль о том, что кинетическая энергия равняется массе, умноженной на скорость света в квадрате, то она может сдвинуть горы — и не фигурально, а буквально. И для рождения этой мысли достаточно карандаша и блокнота.

В отношениях с шизоидами, так же как с паранойяльными, лучше составлять договор. Шизоид не будет хитрить умышленно, но лазейки для себя или своего клиента в законе найдет. Этим шизоид хорошая находка для подлецов, он в общем-то беспринципен, работает на того, кто платит, а свое нравственное лукавство расценивает как выигрыш в умственном соревновании. У него это — «философское отношение к жизни». Он — адвокат для разных нарушителей нравственности.

Шизоиды — генераторы идей.Идей много, они буквально роятся, часто не связаны друг с другом. Он может, как уже говорилось, параллельно развивать и в корне противоположные мысли. Шизоиду глубоко наплевать на противоречия в его концепциях.

■ Я знал одного философа, который жил тем, что писал диссертации для российских чиновников. В одной диссертации он отстаивал президентскую республику, в другой — парламентскую, в третьей доказывал преимущества конституционной монархии. При этом все три позиции выглядели убедительно.

Результаты мышления шизоида могут быть востребованы сразу, и тогда его идеи развивают, за них платят, их проталкивают. Но чаще всего его идеи рассматриваются как фантазии, которые никому сейчас не нужны. Некоторые философы все сознание и всю психику человека объявили «эпифеноменом» — неким побочным явлением, никому не нужной пленкой наподобие плесени. По отношению к продуктам мышления шизоида это подходит более всего. Но «игра ума» шизоида часто сказывается вполне материальными достижениями в далеком будущем. Герон две с лишним тысячи лет назад открыл реактивное движение. А востребована эта идея была только в наше время. Две тысячи лет это было не более чем игра ума.

Да и сейчас, если идея современна, то есть если в принципе может быть востребована, шизоиду для проталкивания его идей нужна «ракета-носитель», нужен импресарио.Когда говорили, что талантам нужна поддержка, а бесталанные пробьются сами, под талантами фактически подразумевали шизоидов.

В силу критичности мышления шизоид с трудом поддается внушениям.Поэтому при гипнотизации у него чаще всего лишь наблюдается легкая сомноленция, а глубже в гипноз уходят истероиды. Этим объясняется и то, что шизоид скорее нерелигиозен. В религиозных построениях для него слишком много от мистики, а не от научной логики. Но если он все-таки с детства уверовал в некие догматы, то пытается и идеи свои разрабатывать в рамках этих догматов, в итоге путается и запутывает всех.

■ Один шизоидный подросток в ответ на вопрос, что он сейчас читает из художественной литературы, заявил, что ничего не читает, потому что при чтении художественной литературы он не чувствует сопротивления материала.

Ну а сензитивы, истероиды, гипертимы, напротив, смотрят сериалы именно потому, что там нет «сопротивления материала».

Философия

Философия и шизоид — «близнецы-братья», почти как в свое время «Ленин и партия». Это паранойяльного человека

не очень интересует, материя порождает дух или дух материю... А шизоиду важно именно это. Для них неприемлем «четвертый тезисМаркса о Фейербахе»: до сих пор философы объясняли мир, а надо его переделывать. Они не хотят ничего переделывать, но они пытаются все объяснить.Одни названия философских произведений чего стоят! «Мир как воля и представление» (Шопенгауэр), «Феноменология духа» (Гегель) и т. п. Их философские произведения трудно понимать, они написаны запутанным, темным языком, с массой недоговоренностей и иносказаний. В них, как и везде у шизоида, длинные словесные построения, состоящие из множества сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, сдобренных многочисленными причастными и деепричастными оборотами, бесконечными вводными словами, пояснениями в скобках, тире, двоеточиями, многоточиями... У паранойяльного, напомним, наблюдается нечто сходное, но там иная мотивация. Паранойяльный настолько ценит свою мыслв, что боится чего-то не донести до читателя. А шизоиду просто интересно самому разобраться в деталях и противоречиях.

Он впадает в эйфорию от мыслительной казуистики, любуется ею. «Небытие — инобытие бытия», «Бытия нет, есть небытие». В шизоидных философских произведениях трактуются самые общие категории: мир, бытие, дух, материя, развитие, причины, следствия...

Иногда философские произведения пишутся в литературно-художественной форме. Это романы, повести, рассказы. Но чаще это притчи, напичканные идеями начала и конца мира, бесконечности и вечности, нравственно-философскими проблемами.

■ Вот новелла Борхеса «Бессмертный»: все искали реку бессмертия, а когда находили и становились бессмертными, то делали все, чтобы найти реку смерти. Или роман «Восстание ангелов» Франса: Люцифер, низвергнутый когда-то Богом в преисподнюю, готовит новое восстание падших ангелов, но видит вещий сон, в котором он, победивший, становится тем косным самодовольным Богом, против которого и замыслил новое восстание, — и решает навсегда остаться в преисподней.

Для истероида важна не сама философия, а все, что вокруг нее, общение по ее поводу. Для паранойяльного философия — основа и оправдание его опасной или полезной для общества деятельности. А сама по себе философия, сложная, непонятная, трудоемкая и для обывательского большинства «никчемная тень», эпифеномен, по-настоящему овладевает лишь умами шизоидов.

Творчество

Творчество шизоида не предусматривает сиюсекундного и даже просто рассчитанного на ближайшее время результата. Вот и Герон сотни лет назад увидел, что висящий над огнем чайник отклоняется в сторону, противоположную струе пара. Повернул носик чайника из вертикального (по отношению к стенке чайника) в горизонтальное положение — чайник над огнем завертелся. Нам теперь-то понятно, что это реактивное движение.

■ И Королев идею Герона использовал для ракет — прагматичнее не придумаешь. Но придумалось это через многие сотни лет.

Так что шизоиды творят впрок. Из банка их вечных идей черпаются сегодня заводские технологии.

Творчество шизоидов как бы находится в свободном полете. Оно свободно витает от темы к теме, от ассоциации к ассоциации. Процесс творческого мышления непрерывен... Их озарения не столь ярки, шизоиды не придают им такого значения, как паранойяльные. Но этих догадок много, они мерцают, как звезды, далекие от нас, и когда-нибудь, пусть даже и очень не скоро, будут использованы прагматиками.

Шизоид творит не для человечества, а для себя и для таких же умников. Поэтому он часто творит «в стол», никому не показывает: ему интересно, и все. Ему не требуется сдвигать горы, не надо сталкивать друг с другом классы, массы, сословия, не надо завоевывать страны и даже не надо «завоевывать друзей». В крайнем случае, считает шизоид, дотошный историк науки вытащит на свет божий фолианты и отыщет там алмазы его, шизоида, идей. Это истероиду невыносимо творить в стол.

В то же время творчество шизоида часто безответственно. Его интересует идея в чистом виде, и он не только утоляет собственную жажду познания и творит за счет народа и государства, но и может натворить дел.

■ Возьмем такое порождение шизоидных гениев, как трансплантология, предназначенная вроде бы для спасения людей. Но кто же не знает, что трансплантология — это пересадка органов от бедных к богатым? А шизоиды — как дети в песне Вадима Егорова: «Есть такой порошок, с ним взлетать хорошо, называется порох». Вот они и изобретают чертовы колеса, а потом все из-за них взлетают, и не на воздух, а и вовсе в безвоздушное пространство. (Вспомним также про вымышленного Булгаковым профессора Персикова в «Роковых яйцах» и про невымышленных Теллера и Оппенгеймера с разработками атомной бомбы.)

Мы уже говорили, что результаты творчества гениальных шизоидов могут попасть в руки психопатических политиков. Что было бы, если бы Гейзенберг «вовремя» изготовил атомную бомбу для Гитлера? Но Гейзенберг только сделал вид, что создает ее. Ему мы обязаны относительно благополучным исходом войны. Он-то хорошо понимал, что «Чингисхан с телеграфом страшнее Чингисхана без телеграфа». Эта фраза принадлежит Герцену, который еще не подозревал о делении людей на шизоидов, паранойяльных и прочих...

Главное в творчестве шизоида — парадоксальность. «Игений — парадоксов друг». Что такое парадокс? «Казалось так, а оказалось так!» Причем казалось большинству, почти всем, а то и просто всем.

• Ведь некогда всем было ясно, что Солнце вертится вокруг Земли. Ведь так просто: Солнце встает на востоке, а заходит на западе. Как же можно было иначе думать, если Солнце одно (предположить, что их много, еще труднее). А шизоидному Копернику вопреки всеподавляющему большинству стало ясно, что Земля вертится вокруг Солнца.

• Всем вроде понятно, что счастье в том, чтобы обладать.А Фромм понял: счастье в том, чтобы быть(и он показывает, что это действительно так).

• Всем казалось, что нашей психикой управляет сознание, а Фрейд доказал, что очень часто сознанием правит бессознательное.

• Все считают, что цивилизация — благо, а Руссо звал назад к природе. Все считали, что знание — сила, а Екклесиаст полагал, что «во многой мудрости — много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь».

В этом ключе я переиначил процитированную фразу Екклесиаста так: во многой печали — много мудрости (получился как бы парадокс на основе парадокса).

• Все считали, что страдание — плохо, а Франкл убеждает, что в страдании рождается глубинное понимание жизни.

В этой книге, как убеждается читатель, мелькают и мои парадоксальные высказывания, например о паранойяльном: «новый друг лучше старых двух»; или о психастеноиде: «семь раз отмерит и ни разу не отрежет»; об истероиде: «грешит, чтобы каяться».

Парадоксальность шизоида проявляется далеко не только в абстрактно-научном и философском творчестве, но и в техническом. Он, конечно, не забивает гвозди микроскопом, но использовать что-то не по незначению очень даже может. Помните, в «Таинственном острове» профессор из двух часовых стекол сделал линзу и разжег костер.

И в художественном творчестве то же. Проведите такой эксперимент. Попросите найти эпитеты к слову «кости». Вам набросают множество вариантов. Тут будут и «белые», и «черные», и «игральные», и «рыбьи», и «трубчатые», и даже «гнилые». Но только гениальный поэт нашел словосочетание «благородные кости» («И видит: на холме, у брега Днепра, лежат благородные кости»).

Шизоидное творчество в литературе иногда поражает своей мрачной фантастичностью. Это вам не наивный Жюль Верн с приключениями капитана Немо или поисками капитана Гранта. Это холодный и пугающий мир романов Уэллса с его морлоками и элоями, с мучениями человека-невидимки. Это тяжеловесная математика рассказов Борхеса. Читайте его «Алеф» и опять-таки «Бессмертный».

Эрудиция

У шизоида она очень глубока и обширна (то есть охватывает очень разные сферы), потому что он обожает рыться в книгах. Он сидит подолгу в библиотеках, читает, делает выписки, полностью конспектирует книги. Сейчас, когда книги малодоступны из-за дороговизны, а в библиотеку попасть трудно, я часто вижу шизоидов в книжных магазинах, сидящих по углам и конспектирующих с разрешения продавцов. Дома книги у шизоида в пыли, многие открыты на прорабатываемых страницах. Они валяются в разных, иногда малоподходящих, местах квартиры. Шизоид роется в книгах, когда нечего делать. А ему всегда делать нечего, так что он в книгах роется постоянно.

Эрудиция шизоида касается сфер, далеких от житейских проблем. Он не расскажет вам, где что купить и сколько что стоит. Из этого и из беллетристики складываются познания истероида. Впрочем, если шизоид — литературовед или теоретик стихосложения, то он может знать и подробности романических текстов или поправить ошибки, обычные при небрежном цитировании: не «тем больше нравимся мы ей», а «тем легче...»,не «он, мятежный, ищет бури...», а «он, мятежный, проситбури...». И все же для шизоида гораздо важнее не сколько жен было у Генриха VIII и не как миледи из «Трех мушкетеров» устранила Бэкингема, а, как уже говорилось выше, метафизика Аристотеля, метапси-хология Фрейда, сюрреализм Кафки, гештальтпсихология Коффки, агностицизм Канта, позитивизм Конта...

Память

Мы уже отмечали, что у шизоида цепкая механическая память. Он помнит про каждую бумажку, над которой когда-то работал, помнит, что положил ее в такую-то папку с такими-то материалами.

Но в особенности хороша у шизоида смысловая память (у ги-пертима, напомним, смысловая память посредственная). У пси-хастеноида, напротив, очень плохо с механической памятью. Но шизоид свою механическую память еще и развивает различными мнемотехническимиприемами.

■ Он быстрее, чем другие психотипы, построит фразы типа «каждый охотник желает знать, где сидит фазан» для запоминания цветов спектра (красный, оранжевый... синий, фиолетовый). Чтобы запомнить, например, телефон 354-70-61, он построит целую систему: 354 — это 3, 4, 5; только 4 поменялось местами с 5; а 6 и 1 — в середине между 7 и 0, причем 6 рядом с 7, а 1 рядом с 0.

Он может для запоминания анатомического строения сочинить специальные стихи, «опоэтизировав» толстую и прямую кишку.

Он вообще склонен развивать свою память, устраивает ей проверки, тренирует. Разбивает материал на мелкие фрагменты, в каждом из которых не более 7 единиц (запоминается 7 плюс-минус 2), делает карточки по каждому из фрагментов и проверяет себя по этим карточкам.

Старается использовать феномен Б. В. Зейгарник, который заключается в том, что незавершенное действие запоминается лучше. Закладывает значимый материал в края ряда, чтобы использовать «эффект края» Эббингауза (лучше запоминается начало и конец ряда). Он отыскивает закономерности своей «личной» памяти — от нечего делать рефлексирует, развлекается.

Рефлексия

Шизоидный человек вообще живет не рефлекторио, а рефлексивно.Он рассуждает по поводу того, почему и как он мыслит, как рождаются и затухают его чувства, как у него складываются отношения с людьми. Он не может построить эти отношения просто, не задумываясь, он обязательно задумывается. Один шизоидный интеллектуал показал мне кривые его взаимоотношений с сотрудниками, родственниками и друзьями. Эта рефлексия в глазах окружающих выглядит как зануд-ствование. Ведь тот же гипертим плывет себе по течению и ни о чем не думает, живет рефлекторно, реагируя лишь на ситуации. Паранойяльный и эпилептоид деловито отбрасывают всякие размышления как интеллигентское слюнтяйство. А у шизоида само по себе размышление о мышлении, о смысле жизни самоценно.

Комплекс неполноценности

У шизоида выражен, но не сильно. Так, чтобы испытывать гнетущий комплекс неполноценности и стремиться гиперком-пенсировать его, как мы видим это у паранойяльного или хотя бы у истероида, — этого нет. Можно даже сказать, что у шизоидов часто наблюдается неполноценность без комплексов.Он не очень-то переживает свои недостатки, он их не осознает. Но комплекс все же существует. Шизоид бывает стеснителен и уединяется. Уединяясь, занимается интересным для него делом и часто преуспевает в нем. Но это не носит соревновательного характера. Просто делает что-то для него интересное и достигает в этом успеха. Нет собственно гиперкомпенсации, скорее просто компенсация.

Психическая защита у шизоида развита слабо, он легкораним.И если на него кто-то «наезжает», то он переживает. Некоторые любят распекать, высмеивать. Такой начальник скорее всего добьется того, что шизоид не только не сможет участвовать в мозговых штурмах, но и вообще утратит дар речи вместе с творческим даром. С шизоидами стоит быть деликатными из гуманности, так как у них все же может возникнуть комплекс неполноценности.

Но не только поэтому. У психиатров по отношению к шизо-френному дефекту есть выражение «феномен дерева и стекла». Это означает эмоциональную нечувствительность и в то же время ранимость. Нечто подобное отмечается и у шизоидов. Шизоидный человек, будучи эмоционально не слишком отзывчивым, но при этом ранимым, может язвительно защищаться, и это уже для неделикатного человека опасно, поскольку шизоид умен и остроумен.

Отношения с людьми

У шизоидов складываются непросто. Им трудно так выражать мысли, чтобы их легко поняли. Еще труднее быть понятыми в их психологических переживаниях, прежде всего потому, что они косноязычны, говорят с паузами, невыразительно или даже с неадекватными интонациями; сопровождая речь неадекватной же мимикой.

Поэтому общаются они избирательно— с теми, кто понимает их духовные запросы, кто может поддержать интеллектуальный разговор. Шизоид рад общаться и с человеком более эрудированным, чем он сам, и с людьми менее эрудированными. Обычно он не высокомерен, склонен принять чужую точку зрения и спокойно разъясняет свою. Ему интересно содержание поднятой темы. Но он может быть и высокомерен, если это касается его творчества и профессиональной состоятельности.

Шизоиды предпочитают одиночество и не хотят никого пускать в свой внутренний мир. Шизоидка ведет себя по принципу: пусть на меня не обращают внимания, и я не обращаю внимания. Шизоид ходит в одиночку в туристские походы, чтобы уйти от общения с обыденным окружением. В одиночестве часто онанирует, переживая само одиночество и устрашаясь тем «вредом», который врачи прошлого приписывали онанизму. Впрочем, в результате чтения разных книг, в том числе на сексуальные темы, переживания относительно приписанного вреда сейчас все реже. Но онанизм заставляет как бы обращать лишний раз внимание на сексуальное одиночество и страдать от него сильнее.

Когда я написал «предпочитают одиночество», я не имел в виду «любят одиночество». Шизоид стремится к уединению, если ему трудно с определенными людьми, а не вообще стремится быть один. Шизоиды рады бы общению, но не доверяют многим, боятся ударов по психике. Поэтому сближаются они далеко не сразу. А значит, и не набирают большого круга общения.

■ Все же как-то они общаются. Больше с такими, как они сами, одиночками и больше по интеллектуальным интересам. Делятся своими идеями, ходят друг к другу в гости, засиживаясь допоздна, обсуждая отвлеченные проблемы^ прокуривая воздух, квартиру, дом. Сигаретный дым в их доме — это своего рода психологическое сопровождение их дружбы.

Для шизоида старый друг лучше новых двух,не то что для истероида и паранойяльного. Дружат они годами, расширяя круг общения по воле судьбы.

Шизоиды при определенных обстоятельствах могут быть даже откровенны, «подставлять живот». Но тому, кто проявил уже известную надежность, интеллектуальное сродство.

В школе шизоиды иногда дружат с хулиганьем, которому дают списывать, точнее, хулиганье «дружит» с ними.

Шизоид в своей жизни редко прибегает к вранью.Это не исте-роид и не паранойяльный, которые используют ложь в манипу-лятивных целях, и не гипертим, который врет просто потому, что надо о чем-то болтать, а настоящей темы для разговора нет. А шизоиду зачем врать? Он ничего не выгадывает. Удовольствие его — в размышлениях, поэтому, чтобы получить удовольствие, ему юлить не надо.

Шизоиды не как эпилептоиды и психастеноиды, но достаточно надежны. Вовремя отдают долги, выполняют обещанное, слов на ветер не бросают. Они договариваются, а не манипулируют. Договоры выполняют. Запишут — выполнят. Шизоид более или менее дисциплинирован, редко опаздывает. Он формалист. Доверять ему в целом можно, он не вероломен. Но он может забыть об обещании, не совсем как гипертим, но уж и не как эпилептоид. Шизоид может просто заработаться и забыть. Спохватывается: неудобно, но обещание не выполнено.

Шизоиду небезразлично его доброе имя, но и благодарности особой от него не стоит ждать, он суховат.

Шизоид не будет жертвовать собой ради идеалов, но и жертвоприношений тоже не потребует, так как не ставит перед собой особых целей, для него нет сверхценностей.

Справедливость шизоидная — тоже некая безэмоциональная формальная абстракция.

■ Этакая справедливость судьи из романа Агаты Кристи «Десять негритят».

Там, правда, он и суд творит, и приговор приводит в исполнение. Я имею в виду ту безэмоциональность, с которой он творит этот суд.

И добро шизоид творит абстрактное, это некое служение какому-то абстрактному идеалу. Шизоид не чувствует благодеяний и по отношению к себе. Если он не просил, а ему что-то сделали хорошее, он и не поймет, что это благодеяние.

В отношениях с людьми шизоид в целом, можно сказать, формалистичен, схож в этом с эпилептоидом. Но для эпилепто-ида важно, что он блюдет общественный интерес, а для шизоида важна именно форма, формула.

Субъект-объектность

Шизоид не то чтобы считает себя центром общества, а других объектами, но он как бы фихтеанский солипсист. Немецкий философ Фихте довел идею субъективного идеализма до абсурда: если все, что вокруг меня, существует только в моих ощущениях, значит, реален только я один (solus по-латыни «единственный»). Так вот вокруг него вообще как бы нет людей. И в этом смысле он ведет себя субъект-объектно.

Он не заботится о семье. Семья заботится о нем. Он как бы в семье и одновременно вне ее. Он в рабочей группе — и вне ее. Он «вечности принадлежит». Один художник и поэт (в одном лице) так написал о себе.

Я вечности принадлежу.

По ее заказу линолеум я режу по ночам

И складываю столбиками строчки.

А людям, не всем, конечно, это невдомек.

То форму на меня они наденут солдатскую.

То выльют на меня своих суждений теплые помои.

То оштрафуют за проезд свободный в троллейбусе.

Это не бред величия, это просто видение себя рядомс миром людей.

Эмпатия

С этим у шизоида плохо. С рефлексией хорошо, а с эмпати-ей — никуда. Не чувствует он другого человека, не улавливает чужого настроения, не ощущает явно неприязненного отношения к себе.

Он не вполне понимает, что в нем может вызвать юмористическое к нему отношение, не чувствует, насколько сам задевает человека своими замечаниями, не понимает, что уже надоел. Будучи часто остроумным, шизоид направляет юмор на собеседника, не задумываясь, насколько его шутки безобидны.

Все это можно назвать аутическим эгоцентризмом,в противовес истероидному демонстрационному эгоцентризму.Вот яркий пример такого аутического эгоцентризма.

■ Шизоид Гегель в свое время читал лекции одному записавшемуся к нему студенту. Это был Людвиг Фейербах, который, как нас учили «классики марксизма-ленинизма», и положил конец немецкой классической философии и «материализм которого Маркс соединил с диалектикой Гегеля».

Испытывая необходимость какого-то общения, шизоиды идут в библиотеки, сидят радом с другими людьми в читальнях, заходят в книжные магазины. Даже занимаются зимним подледным ловом (поодаль такой же сидит у проруби, и на уровне бессознательного в голове крутится: все же не один сижу).

Отношение к животным

При недостаточности эмпатии шизоиду проще общаться с животными. И вот мы видим шизоидов с непородистыми собаками. Шизоид скорее пригреет дворняжку и даже несколько, чем возьмет щенка ротвейлера, требующего серьезной заботы. Любит кошек. Животные не обманывают, с ними не надо юлить, накормил — и все интриги. А все — тварь живая, можно и поговорить. С животными ему легче, чем с людьми.Он разводит аквариумных рыбок, черепах, змей, крокодильчиков. С этими еще меньше хлопот. Или вот ловит удочкой рыбу: рыбка клюет или не клюет — вроде бы общение. Часто мы видим на улицах людей, которые кормят птиц, бродячих животных. Скорее это шизоиды. Гипертим, если у него лишняя булка в кармане, тоже отдаст ее на улице собачке-бродяжке. Но это при случае. А шизоид делает это систематически. Истероидка будет лелеять свою болонку, эпилептоид — своего сторожевого пса, паранойяльный вообще никого не пригреет.

Нонконформизм

Свойствен шизоиду, но он иной, чем у паранойяльного, не бунтарский, а интеллектуальный. Что-то, например, придумал в оргтехнике. Удобно, интересно, не как у всех. При этом «я не внедряю это; я только сам использую». И делается это без демонстративности, без противопоставления общественному вкусу. Истероид — тот рядом с народом: «Я не хочу сливаться с массой. Превыше всех житейских благ я бы ценил возможность красный носить на улице колпак». Паранойяльный над народом.Шизоид не сливается с народом, он вне его и далек от него, именно «вне», на расстоянии.

Шизоид не следит за модой — это тоже своего рода нонконформизм. Он не рвется к богатству и не делает карьеру — и это проявление нонконформизма, как и многое другое из того, что читатель обнаружит о шизоиде в предшествующих и последующих главках.

Шизоид пренебрегает и этикетом. Этикет для него — лишнее. Разве возможно мыслить об устройстве мира и одновременно думать об этикете?

Самолюбие

У шизоида оно не такое обостренное, как у паранойяльного, истероида и эпилептоида, — в силу достаточной самокритичности, рефлексии, отстраненности. Он может психозащитно сказать себе, что он действительно что-то недостаточно хорошо умеет, но ничего плохого в этом нет. Ты меня, мол, критикуешь, но ты менее развит в другом отношении, что же мне на тебя обижаться, зато что-то другое я умею лучше. И в результате он не так остро переживает критику. Он следует совету Пушкина внимать равнодушно добру и злу и не «оспоривать глупца».

Личное авторство не так значимо для шизоида. Он не слишком сердится по поводу плагиата. Он еще придумает множество идей, стоит ли переживать, что кто-то украл какую-то одну.. Значит, мысль хороша. Но казуистическое шизоидное мышление может и еще кое-что изобрести. Один шизоид послал плагиаторам письмо с просьбой выдать справку о внедрении,«иначе — судиться». Выдали справку.

Юмор

У шизоидного человека он смысловой, а не буффонадный (чего больше можно ждать от истероида и гипертима). Часто, увы, черный. Шизоид не будет говорить своему ребенку, что его «пальцем делали». Это скажет своему ребенку гипертим. Его черный юмор изощреннее: «Вот, оказывается, в сырости-то что заводится...» И это «любя», потому что подразумевается, что, мол, какая ты прелесть. И ведь не откажешь этой фразе, несмотря на ее мрачноватость, в добротности. Или юной милой жене муж говорит: «Поцелуемся перед смертью!» А ведь и в самом деле: не после же смерти. Когда я старался отучить себя от мясоед-ства, то придумал фразу: «Прихожу домой, открываю холодильник, а там труп курицы, торчит когтистая лапа, на ней остатки недощипанных перьев, кожа — в пупырышках, а на ней синюшные трупные пятна».

■ Прекрасный пример гуманистического черного юмора (и так бывает) в «Чуде, сотворенном сорокой» Анатоля Франса, Гильом, как обычно, заснул голодный на своей колокольне, продуваемой всеми ветрами, «Ему приснилось, что некая жена совершеннейшей красоты целует его. Но, пожелав вернуть поцелуй и протянув к ней губы, он тут же проглотил двух или трех мокриц, ползавших по его лицу. Их легкое прикосновение и принял за поцелуи его погруженный в дремоту разум».

Часто юмор шизоидов носит обличительный характер. «Богатство священно во всех государствах, в демократических государствах священно только оно» — это опять Анатоль Франс. А в условиях нашей действительности я видоизменил эту фразу: «Богатство священно для всех слоев общества, для российской интеллигенции священно только оно». Не удержусь процитировать и слова великого шизоида Хорхе Луиса Борхеса: «В 1515 году отцу Бартоломе... стало жалко индейцев, изнемогавших от непосильного труда в аду антильских золотых копей, и он предложил императору Карлу Пятому ввозить негров, чтобы в аду антильских золотых копей изнемогали негры».

Юморотворчество шизоида напрямую связано с его нестандартным мышлением. Чтобы увидеть смешное, надо таким мышлением обладать. Шизоид увидит сходство оттопыренных ушей с крыльями и вьщаст это в виде оригинальной язвительной шутки.

Я уже писал, что с юмором надо быть осторожнее, в особенности по отношению к паранойяльному и к эпилептоиду. Даю такой совет в первую очередь шизоидным людям, которые могут быть талантливыми сатириками. Следует это учитывать и гипертимным людям, у которых шутки неглубокие, но тоже могут задевать. Если же истероид начнет соревноваться с шизоидом на ниве юмора, то раздразнит его, и тот уж высмеет по полной программе, поскольку шизоид продуцирует юмор, а истероид обычно только цитирует.

Впрочем, иногда шизоид вынужденно принимает на себя роль шута, и тогда ему становится тяжко. Это не гипертим, который «шут, он и есть шут», это все-таки хрупкий, ломкий шизоид. А берет он на себя личину шута поневоле. Кстати, и шуты при дворах королей — того же короля Лира — были именно шизоиды, которые чаше всего умнее королей. Они умничали и язвили, потому что у королей было¹ модно дозволять такую меру свободы слова... Но если шизоиды становятся неуправляемыми, язвят не по статусу, их одергивают. Да и короли одергивали шутов, когда те переходили меру дозволенного.

Оценка

Другим людям шизоид оценки чаше дает отрицательные. Поскольку он много знает в науке, следит за специальной литературой и периодикой, то может и поймать кого-то на незнании неких фактов или интерпретаций, теорий или авторов. И. все же шизоид оценивает людей более беспристрастно, чем другие психотипы: ему важна истина. А эпилептоид больше блюдет букву закона. Для истероида важнее себя показать, чем отстоять истину. О паранойяльном и говорить нечего — все подгоняет под свою доктрину. Даже психастеноид норовит больше себя обвинить. А шизоид — этакая умственная беспристрастная телекамера.

Бессребреничество

Для шизоида важны интеллектуальные ценности.. Ему несвойственно накопительство. Он не ставит цель нажить имущество. Он не «зарабатывает», не гонится за деньгами, тем более за большими: для этого надо ловчить, врать, воровать, убивать. Ему несравненно лучше посидеть-поразмышлять за книгой, за компьютером. Если ему платят за его творчество, то он рад. Не платят — будет заниматься бесплатно своими разработками или (бесплатно же) с людьми, которые ему внимают. Зарабатывает он обычно мало, и деньги у него не держатся.. Он тратит их на книги, на канцелярские принадлежности. Из-за этого бывают трудности в семье, если жена его «не понимает».

Страдания

Это чувство для шизоида — некое инобытие радости.Это для него тоже проявление жизни. Все надо испробовать, в том числе и страдания. Сократ, когда умирал, приняв яд, спокойно рассказывал, что он испытывает. Врачи XIX века прививали себе заболевания, чтобы найти ответы на научные вопросы. Понтер ввел себе «материал» от венерического больного с целью понять, разные ли заболевания сифилис и гонорея. И на 50 лет утвердил ошибочное мнение, что это одно и то же: по иронии судьбы, у больного было и то, и другое.

У шизоидов к страданию философское отношение, как и к смерти: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». Страдание, по В. Франклу, имеет большой смысл: оно позволяет острее чувствовать счастье, оно очищает душу. Вряд ли мы заподозрим в таком отношении к страданию паранойяльного, гипертима, истероида и эпилептоида.

Суицид

У шизоидного человека это не крик о помощи, как у истероида. Для шизоида это значит, что «не сложилась картина мира», «мне не подходит такое человечество» или просто «надоело обуваться и разуваться». «Расстанься с жизнью, Евкрит, подобно тому как зрелая оливка срывается с ветки, воздавая хвалу дереву, на котором она росла, и благословляя вскормившую ее землю». Тут он вынул из складок хитона обнаженный кинжал и вонзил его себе в грудь». Так описывает великий Франс добровольный уход из жизни шизоида-стоика.

Учение

Шизоид в отличие от эпилептоида учится неровно. Он может пренебречь какими-то занятиями. Правда, это происходит не из лености, а ради других предметов. Так что в какой-то области он знает очень много, а где-то — провалы. Или лучше сказать иначе: где-то провалы, но очень много знает. Потому что он много занимается, сидит за книжками дома, в библиотеках, в книжных магазинах, роется в справочниках, конспектирует. Здесь он похож на паранойяльного, но его интересы более разнообразны.

Как и паранойяльный, он читает сразу несколько книг. Но если паранойяльный выкапывает из них только нужное для его моноидеи, то шизоид, если даже и не дочитывает их до конца, все же прорабатывает фундаментально. У истероида тоже много книг, открытых на разных страницах, но из каждой книги он хватает по фрагменту, которым может блеснуть.

Шизоид, учась в вузе, часто ходит в несколько разных научно-студенческих кружков, на разные курсы, в другие вузы.

Оценок у него больше хороших и отличных. Но это непринципиально для него. Он учится потому, что интересно.

Творчество у шизоида, как и у паранойяльного, начинается со школьной скамьи.

В период обучения в вузе шизоид иногда обрастает истерои-дами и гипертимами, которые норовят у него «списать» и обеспечивают ему, со своей стороны, «связи», общение, некоторую уверенность в себе, защищенность, знакомство с противоположным полом. Получается некий симбиоз. Впрочем, истерои-ды склонны манипулятивно выманить у шизоидов интеллектуальную собственность и «не расплатиться».

Интересно, кто куда поступает.

■ У шизоидов и психастеноидов склонность больше к математике и философии. Здесь требуется умение абстрактно мыслить, хорошая комбинаторика. Так что математические и философские факультеты полны шизоидными «Шуриками» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Психологические факультеты крупных университетов (тех, что были университетами «до перестройки») тоже забиты шизоидами. Их предостаточно и среди дипломированных психологов.

В психиатрии — и то меньше. Почему? Причин тут много. Сравним. Истероид — «стихийный практический» психолог, он практикует психологию в обыденной жизни:интригует, всеми манипулирует. Он поступает на психологический факультет, чтобыполюбоваться собойв психологии: я психолог, а вы автослесарь? Но все же истероид скорее пойдёт в театральный, а не на филологию-философию-психологию. Шизоида же мама с папой манипулировать не учили, но почти всех шизоидных людей очень интересует, как работает психика, какие там внутренние механизмы и у него самого (рефлексия), и у других. Шизоида вообще интересуют всякого рода механизмы, он и автослесарь поэтому хороший. Вот он и идет в психологию, чтобы разобраться в механизмах памяти, во взаимодействии восприятия и мышления, в структуре мировоззрения, в технике общения.

Кроме того, шизоиды более рефлексивны, острее осознают свои проблемы и хотят их решить через приобщение к профессии психолога.

Но есть еще объяснение. Психология отпочковалась от философии. Это коснулось не только науки, но и образования. Были некогда факультеты философии в больших университетах, и от них затем отпочковались психологические факультеты. Ну а философы, как мы уже поняли, — большей частью шизоиды. К тому же прием на факультеты психологии — через экзамен по математике. (В МГУ его обычно проводят преподаватели с механико-математического факультета.) Попробуйте здесь пробиться, если вы принадлежите к истероидам, эпилептоидам, гиперти-мам или, чего больше, к сензитивам. А между тем эти психотипы очень нужны делу психологии.

■ Кто быстрее научит того же шизоидного человека выразительной речи и пластике: шизоид или все-таки истероид?Да и менеджментом в деле психологической помощи людям все же, может быть, лучше заняться психологу-эпилептоиду. А тренинги психологической активности пусть лучше проводит гипертим. И тут уже не важно, что они недостаточно понимают философскую глубину неких психологических концепций, важно то, что в «психологии помогающей» они приживаются быстрее.

Поймем, что психология — БОЛЬШАЯ,что в ней «мамы всякие нужны, мамы всякие важны». Нельзя, чтобы в психологии работали только шизоиды.

На собеседовании при приеме я, например, обращаю внимание не только на то, как студент улавливает сходство мировых религий, но и на то, насколько пластично он поднимает с пола уроненный предмет. Я отдам предпочтение абитуриенту, который напишет «сноведение» (научим, это несложно), но расплачется в ответ на саркастический выпад по поводу такой вот грубой орфографической ошибки.

В то же время нельзя и слишком облегчать психологию. Нельзя, чтобы вместо серьезных тренингов проводилась только гипер-тимная развлекательная культмассовая работа. Глубина проработки проблем тоже не помешает. Итак, да здравствуют шизоиды!

Работа, карьера

Шизоиды — формалисты,на работу обычно не опаздывают. Но это обычно. В связи с их общей неординарностью с ними может по дороге что-то случиться, поэтому иногда и опаздывают. Рабочее место у шизоида не обустроено, кругом беспорядок, мебель расшатана, он еще ее и сам расшатает.

Шизоид может работать на низкооплачиваемых должностях. Для него главнее быть в обойме людей, утоляющих свою любознательность за счет государства. Это вечный МНС (младший научный сотрудник).

Организация труда у него слабенькая. Записи о делах — на листочках, которые вечно теряются в карманах, записи трудно разобрать — стираются.

Шизоид не в состоянии сам построить свою карьеру. Ему нужен импресарио. И если этот импресарио окажется проходимцем или даже преступником, шизоид не откажется ради карьеры от беспринципного проекта. Он скорее зауважает своего «толкача» за нестандартность маркетингового мышления.

Но чаще шизоид просто работает, становится Мастером, и его повышают.

Политика

Власть и шизоид чаще «несовместны». Он не стремится к власти и старается не подчиняться власти. Это паранойяльный — вождь. Это эпилептоид берет под козырек. А шизоид — пассивный оппозиционер. Не лезет в лидеры и гипертим, но тот считает себя народом, а шизоид опять-таки отщепенец.

Шизоид может на некоторое время включиться в политику. И все же его дело скорее наука. Он предлагает концепции, но не навязывает идеологию. Но если шизоид в сфере общественных наук выдает только абстрактные построения, то паранойяльный почти всегда мысль асоциального шизоида переводит в социально значимую плоскость, а это уже может привести к каким-то социальным переменам (как и с формулами, которые могут сдвинуть горы).

Впрочем, иногда шизоиды участвуют в общественной сфере и в более практическом аспекте: пишут тексты малограмотным политикам, а то и диссертации. Но от прямого участия в политике шизоиды уходят.Им неприятна подковерная возня, PR-технологии, неприятны далекие от науки и искусства личности политиков, а интересны создаваемые «в башне из слоновой кости» научные концепции и высокое искусство.

Но именно это и чревато трагедиями для народа. Наплодив утопических социальных идей и отнюдь не утопических естественно-научных технологий, шизоидная интеллигенция под благовидными мотивами уходит от политики.

■ То есть, прямо скажем, передает в руки паранойяльных политиков и их эпилептоидной гвардии средства, которыми те не могут разумно распорядиться.

Безответственность шизоидов-ученых не только в том, что они выпускают джинна из бутылки, но и в том, что выпускают ее из своих рук, отдавая ее в руки паранойяльных политиков. А спохватываются поздно, да и что, даже спохватившись, мог поделать Сахаров с Хрущевым и Брежневым... Драма Оппенгей-мера и Теллера, которые разработали Трумэну атомную бомбу, обыгрывается уже в кинофильмах. Но никакие психоаналитики не смогут облегчить муки их совести, связанные с устроенной ими японской трагедией.

Эти шизоидно-паранойяльные отношения дают повод гётев-скому Мефистофелю зло ехидничать над «смешным божком Земли», то есть человеком:

Ему немножко лучше бы жилось,

Когда б ему владеть не довелось

Тем отблеском божественного света,

Что разумом зовет он: свойство это

Он на одно лишь смог употребить, —

Чтоб из скотов скотиной быть!

Роли в религии

В религии шизоид— теолог,то есть он философ и в религии: Фома Аквинский, Тертуллиан. Чаще он разрабатывает просто философские идеи идеалистического толка, а их уже берут на вооружение паранойяльные религиозные деятели. Они делают шизоидного автора идей своим предтечей, взяв у него, как мы уже говорили, ту или иную умную или безумную идею. Расширяют, углубляют, видоизменяют, систематизируют и абсолютизируют ее, иногда выдают за свою. Так, христианские вероучители многое взяли у Платона.

Русские иконописцы были шизоидами — судя по иконам, а не по кинофильмам, пусть и хорошим. Хотя Рублев у Тарковского в определенной мере может служить иллюстрацией к сказанному. А вот Феофан Грек — этот скорее паранойяльный. Ангелы его — с дьявольскими ликами.

Наука

В науке шизоиды практически всегда генераторы идей.В составе научной группы они и должны выполнять такую роль. Руководитель проекта поступит правильно, если даст шизоиду волю. Конечно, при условии, что тот все-таки хороший профессионал. Пусть даже на работу не приходит. В свое время, когда в моде были физики, а не бухгалтеры (как сейчас), бытовало мнение, что если физик идет на рыбалку, то это нужно для физики. И в самом деле, настоящий ученый везде будет думать о занимающих его проблемах. Известно ведь, что закон всемирного тяготения пришел Ньютону в голову, когда он отдыхал под яблоней. А Менделеев так даже во сне думал. И ведь придумал же... Не пустяк какой-нибудь, а периодическую систему, которая упорядочила весь мир химических элементов. И не просто упорядочила, а позволила в дальнейшем открывать новые элементы и даже создавать не обнаруженные в природе.

■ Один крупный банкир решил получить психологическое образование. Я его консультировал по разным аспектам психологии, в том числе по личностной. Как-то он пожаловался, что у него есть один нарушитель дисциплины, с которым он никак не может справиться. Я спросил, почему он его не увольняет. «Ну, потому что негуманно, потому что профсоюз и все же он выполняет определенный объем работ, все-таки терпеть можно, а увольнять — себе дороже».

Мы с банкиром пришли к выводу, что служащий этот — шизоид. И я банкиру посоветовал дать этому шизоиду волю(как уже говорилось выше). Через некоторое время, совсем небольшое, ошалевший от воли шизоид стал придумывать одну за другой сногсшибательные коммерческие комбинации.

Когда мы говорили об учении, было отмечено, что шизоидов много в математике. Но их много и в физике. В юности я много работал в обществе «Знание», по линий которого мне часто приходилось читать лекции в Московском физико-техническом институте. Там среди студентов редко можно было увидеть девушек. Почти все — мальчики, и почти все шизоиды. И я тогда в шутку говорил своим коллегам-психиатрам, что сейчас вот читаю цикл лекций «физоидам».

В науке у шизоида нет долгосрочных программ, но есть долговременные интересы. Он может копаться в проблеме, не ставя определенных целей. Копается долго и обязательно что-нибудь найдет.

Профессии

Шизоиды больше предпочитают рабочие профессии, где требуется смекалка, автослесарное дело например. Из них получаются бухгалтеры и экономисты и, конечно, ученые-теоретики разного профиля. Но не предприниматели.

Меня интересует разработка моделей клубов — самых разных.

■ Было дело, я создал клуб для предпринимателей. Приходили разные люди, в том числе и шизоиды. Они поверили в перестройку и решили, что смогут разбогатеть честным путем. Практически все террели финансовый крах, потом бедствовали, выкручивались, впадали в депрессию. Декламировали две фразы: «если бы знали раньше» и «никогда больше».

Шизоиды вынуждены преподавать: они ведь ученые. Но хороший ученый и хороший преподаватель в одном лице — явление нечастое. Шизоиды плохо и запутанно строят речь плюс упомянутая много раз «каша во рту»: плохая дикция, дизартрия, скороговорка. Если шизоидному ученому приходится преподавать, он должен с уважением относиться к студентам и стать хорошим преподавателем: выправить свою речь — и письменную, и устную. Но вообще преподавание — не их профессия.

Катализатор

О шизоиде, как и о паранойяльном, можно сказать, что он— катализатор процессов в обществе.Часто вокруг интеллектуального шизоида собирается интеллектуальная элита. Он не подбирает ее, она сама вокруг него вьется. Сидят, пьют пиво, прокуривают помещение и решают разные мировые проблемы.

Но возьму на себя смелость и «скажу больше».

Паранойяльный, конечно, — непосредственный устроитель процессов в обществе. И в этом смысле он вроде бы скорее, чем шизоид, может быть назван катализатором. Но ведь паранойяльный питается идеями шизоидов, перерабатывает их. Так что шизоиды — катализаторы через посредство паранойяльных. Шизоидный Руссо, о котором Лион Фейхтвангер написал роман «Мудрость чудака», вызвал к жизни чудовищную силу под именем

Робеспьер (паранойяльнее не бывает). А тот уже послал на гильотину множество людей, а потом и самого себя. Так что шизоид — тоже катализатор.

Псевдонимы

Псевдонимов шизоид, как правило, не берет. Еврейская фамилия у ученого так и останется еврейской. Вот только члены Союза советских писателей были с псевдонимами скорее для сокрытия своего имени, чем из стремления к символам. С еврейскими фамилиями в условиях государственного антисемитизма практически невозможно было добиться публикации.

Секс

У шизоида секс умозрительный. Чаще, чем у других психотипов, он существует отдельно от любви. Он для шизоида сам по себе ценность, даже если это мастурбация. Шизоид самодостаточен для себя, может жить и одинокой жизнью, тогда мастурбация и спасает. Но и сама по себе она ценна для него. Вот если бы только не запугивание со стороны врачей.

За это грозили в XIX веке сухоткой спинного мозга, в XX веке — импотенцией. И это доставляло шизоидам немало трудностей при их ранимости.

Но в наши дни уже, когда одной шизоидной девочке мама пригрозила: «Будешь там трогать — отрастет как у мальчика», — волнений было немного: «Ну и пусть отрастет!»

■ Секс шизоид организует, как организовывал бы индивидуальное частное предприятие. Минуло восемнадцать, и юная дама говорит себе, что пора переходить от рукоблудия и словоблудия к делу. И предлагает своему нерешительному приятелю: «Можешь искать себе, кого хотят тебе твои родители, а пока давай поизучаем твои и мои половые органы, твою и мою сексуальную физиологию и психологию — ведь тебе тоже не с кем, как и мне».

Другой шизоидный интеллектуал заявил, что в отношениях вообще не должно быть любви. Любовь, мол, начинается с грязных побуждений — выйти замуж и отхватить часть жилплощади или просто обворовать, — а кончается дрязгами в кругу друзей, а то и в суде. Сначала, дескать, предаюсь тебе, а потом предаю тебя. Так что, по его мнению, «лучше чистый секс — без грязи любви!».

Такая шизоидная казуистика не означает, что для шизоида исключены чувства и привязанность, они потом могут прийти. Но это означает, что секс у них не является обычно продолжением любви: люблю, изнемогаю, отдаюсь, — как чаще бывает у других психотипов.

А если и является, то все тоже носит несколько умозрительный характер. Шизоид и в сексе скорее доберется до нужной литературы и сверит с ней свет представления. Вспомнились супруги с Кольской АЭС?

Поэтому же и любые сексуальные вольности умозрительно шизоидами одобряются, это эксперимент на себе, какой же тут грех. Так что и в гетеросексуальной паре секс у шизоида «с выдумкой», изощренный. Практикуется игровой садо-мазохизм — именно игровой. При этом игра может быть и не такая уж поверхностная. Оператор телевидения — мазохист — на одной из моих консультаций рассказал, что одна проститутка наобещала ему бог знает какие «златые горы», а на самом деле оказалась чистая халтура — в угол поставит и больше ничего не делает. Понятно, и гомосексуальность, тоже умозрительно-игровая, не чужда шизоиду. Бывает и вынужденная: если нет возможности осуществить сексуальные отношения с человеком противоположного пола, то все же человек своего пола лучше, чем полное одиночество. Но чаще у шизоида проявляется не облигатная (обязательная) гомосексуальность, а бисексуальность. Групповой секс возможен как вариант; но это бывает редко — его организовать еще сложнее.

Секс у шизоида до брака — от случая к случаю, нечастый. Другие психотипы более активны в организации своей сексуальной жизни. С другой стороны, ему трудно найти себе человека, с которым можно в достаточной мере интеллектуально и душевно сблизиться. Поэтому шизоид стремится к уединению, в процессе которого время от времени прибегает к онанизму с усложненными умственными фантазиями, охватывающими многое: фетишизм (трусики важнее, чем половые органы), присутствие третьего человека, сцены реализации эдипова комплекса (у женщин — комплекса Электры). Так что шизоид — он и в науках шизоид, и в сексе.

Любовь, брак, семья

В любовьу шизоида тоже привносится интеллектуальный компонент.Полюбить можно умного, знающего, оригинально мыслящего человека. Умную, понимающую мои интеллектуальные запросы женщину. У шизоидов нет претензий к внешности. Ему в ней не надо лебединой шеи и цыганского пения под гитару. Тем более ей не нужен в нем внешний лоск. Часто они оба любят природу, науку, животных, чтение. На этом и сходятся. Живут вместе долго. Если потом его окрутит молоденькая, он может с интеллектуальной ложью На устах бросить жену, с которой прожил много лет. Но чаще он никому из молоденьких не нужен, а «старый конь борозды не портит», да и шило на мыло к чему же менять. Измены редки по тем же причинам.

Мы уже писали, что шизоид не заботится о семье. Дети заброшены дома. Могут оказаться в интернате. Они ведь создают некоторую помеху для творчества, которое интереснее. Это с определенной долей интеллектуального цинизма психозащитно оправдывается: о моем ребенке, дескать, позаботится человечество.

■ Но может случиться, что ребенок для шизоида — тоже объект творчества: можно учить его, разучивать с ним стихи, наблюдать, как он развивается, чи