Вечерний обход с БэПэ на дежурстве в клинике, отделение беспокойное женское.
— Избегнуть мешать тайным системам....
— Вы Финляндия, да? Вы ЯРинляндия?.. Огромная толстуха с растрепанными волосами
вдруг подскочила, ухватила меня за шиворот и приподняла, как котенка.
— Вы ЯРинляндия? Прекратить наркоз.
— Норвегия, деточка, он. — Доктор Борис Петрович Калган, он же БэПэ, он же Боб ласково обернулся. — Пожалуйста, отпусти.
Богатырша эта была преподавательницей в вузе, без очевидных причин вдруг стала слышать некие голоса... После слов Боба мгновенно обмякла, и я чуть не упал.
С коек неслись реплики одна другой веселее:
— Мальчик, покажи пальчик... Покажи пальчик, парнишка...
— Избегнуть мешать тайным системам....
— Ой-ей-еооой, меня дьявол трахает, дьявол трахает, дьявол трахает!..
Сотни раз потом подтверждалось и в моей практике, что беспокойные женщины значительно беспокойнее беспокойных мужчин.
Курс психиатрии мы должны были проходить на пятом году, а с Бобом я начал его на третьем.
Кроме дежурств в клинике — амбулаторный прием, на котором Боб не позволял мне до времени вставить ни словечка, только смотреть и слушать.
Учебное чтение — в основном по старым пособиям, где больше всего живых описании.
Боб научил меня радоваться моему невежеству жадной радостью, с какой выздоравливающий обнаруживает у себя аппетит.
Иногда устраивал что-то вроде зачетов.
— А ну: ступени врожденного слабоумия в нисходящем порядке.
— Дебил... Имбенил... Идиот...
— Умница. А кретина куда девать?
— Хм... Между дебилом и имбецилом.
— А куда потерял морона?..
— Морон?.. В учебнике нет.
— Дуракус обыкновенус. Между дебилом и нормой. Необычайно везуч. Назови свойства дебила.
— Память бывает хорошей. Способен ко многим навыкам. Может быть и злобным и добродушным. К обобщениям неспособен. Логика в зачаточном состоянии. Повышенно внушаем. Слабый самоконтроль... («Автопортрет», - сказал внутренний голос, но очень тихо.)
— Как воспринимает нормального человека?
— М-м-м... Как высшее существо.
— Не попал, двойка. Дебил тебе не собака. Нормальных держит за таких же, как он сам, только начальников или подчиненных.
— Ага... Ясно.
— Теперь назови три ступени умственной ограниченности здоровых людей в восходящем порядке.
— М-м-м...
— Не трудись вспоминать, в учебниках нет.
— Примитив...
— Другая шкала, не путай. Примитив — человек с относительно низким культурно-образовательным уровнем. Может быть гением.
— Бездарь... Тупарь... Бестолочь...
— На какое место претендует коллега?
— Вопрос не по программе.
— Тогда еще три ступени.
— ...Серость... Недалекость... Посредственность...
— Пять с плюсом. Как полагаете, коллега, существуют ли индивидуумы без ограниченности?.. Имеют ли они, я хотел спросить, право на существование?..
Урожай беседы был скромен: трагедия дурака не в глупости, а в притязании на ум. Легче признать в себе недостаток совести, чем недостаток ума: для осознания недостатка ума нужен его избыток.
Собаке хватает ума, чтобы радоваться существованию человека. Вера есть высший ум низшей природы. Этим умом низший с высшим не сравнивается, но соединяется и получает закваску развития.