в тот год залило грехами
Эльзас мой. Природа рада
и солнцу, и тьме, но люди
чудовищ ночных боятся и выгоду ищут в чуде.
А я так любил смеяться сызмальства,
что чуть из школы не выгнали, и рубаху
порвал и купался голым...
Таким я приснился Баху,
он спал в неудобной позе... Пока меня не позвали, я жил, как и вы, в гипнозе,
с заклеенными глазами. А здесь зажигаю лампу и вижу — вижу сквозь стены слепые зрачки сомнамбул, забытых детей Вселенной, израненных, друг на друга рычащих, веселых, страшных... Пойдемте, Седьмая фуга излечит от рукопашных... Я равен любому зверю, и знанье мое убого, но, скальпель вонзая, верю, что я заменяю Бога, иначе нельзя, иначе рука задрожит, и дьявол меня мясником назначит, и кровь из аорты — на пол...
Стоп-кадр. Две осы прогрызли две надписи на мольберте: