Публикатор.— Предыдущий отрывок имен еще несколько рваных вариантов, путаных продолжений и никакой концовки. Сопоставив их с текстами, относящимися к другим временам и событиям, можно предположить, что Лялин начал писать что-то крупное, вроде романа-исповеди, но не справился.
Д-р Павлов.— Правильнее сказать, не успел. И никакой это не роман, а дневник, лабораторные, что ли, записи. Я не знал о них, свой загашник Антон держал от меня в секрете...
Публикатор.— Баш литературный портрет, с вашей точки зрения, верен, похоже?
Д-р Павлов.— По фактам не очень врет. Насчет портрета не знаю, себя не видишь. Объективности у Антона никогда не было. Еще в нескольких книгах брал меня как модель и выводил на публику в разных видах: превращал то в счастливчика, легкомысленного брюнета, то в рокового меланхолического блондина, один раз убил, два раза заставил покончить с собой. Пришлось однажды за такую фривольность слегка помять ему ребра...
Публикатор.— Теперь представим выдержки из подборки писем, самим Лялиным озаглавленной: «Самодеятельные гипнотизеры».
Кое-где между письмами и копиями ответов — Ля-линские заметки. Б документальной части архива, в отличие от рукописной, царит порядок. Бее обращения к Антону Юрьевичу сведем к его инициалам: АЮ, а концовки писем условимся обозначать измененным именем, как и я делаю в своих книгах.