Ого! Даже на мягкий знак хватило.
— Теперь ты, картежник, каторжная душа. — Одобрительно скалясь, Жорка хлопнул Яську по заднице и повернулся ко мне.
— Ну, каторжник, что замялся? Трусишь? Вот на кого равняйся. Нам такие нужны, отпетые.
Яська-Джон преданно шмыгает, протягивает окровавленную булавку. Но Тоша-Билли мнется, бледнеет... Колоть не страшно, но отчего-то кружится голова...
— Дай я твоей, Яськ, у тебя еще много.
— Хе-хе-хо и бутылка рома! — хрипит Бешеный Гроб. — Клятву Мести чужой кровью?! Щенок! Трус!
— Зто я-то трус?..
Зажмурившись, надавил острием на мизинец. Кайля крови выползла нехотя, густая-густая.
— У-у, вшивый каторжник... Крови ем) жалко... Ладно, сойдет. Давай спички.
Я полез в карман. Тьфу, черт. Нету спичек, забыл.
— Сто тысяч чертей! Поищи получше, головорез!
— Щас домой сбегаю, погоди... Яськ, у тебя нету?
— Зачем? — Яська вдруг как бы очнулся, стряхнул транс. — Не хочу сжигать свою кровь.
— И я не хочу, — обрадовался я. — Закопаем, клятву вот тут прямо, и все...
— Тридцать тысяч привидений, будь по-вашему, висельники. Именем дьявола!
— Именем дьявола! — Именем дьявола!..
— Зарыть у этого камня. Живей, душегубы!.. Вечером палец мой начал вспухать, дергаться.
Всю ночь провертелся. «Именем дьявола... Интересно, у Яськи тоже нарыв?.. А у Жорки?.. А что было написано в клятве?.. Даже не прочитали...»
К утру палец вздулся, мама заметила, сделала повязку с кусочком столетника.
Школу можно по этому случаю прогулять.
На пустырике уже ошивался Яська.
— Сто тысяч жареных дьяволов!
— И соленая ведьма! Покажи, у тебя нарвало?
— Не-ет.
— А у меня во-о-о.
— Уй-яа. Ну теперь умрешь, хахаха...
— Давай клятву раскопаем и сожжем, спички есть.
— Как там в «Острове сокровищ», помнишь?.. «...С ругательствами негодяи отшвырнули прочь
посинелый скелет помощника капитана. С глухим стуком в покрасневшую от крови каменистую почву вонзились заступы...»
Бумажка оказалась сухой.