ЭВОЛЮЦИЯ ШКОЛ И НАПРАВЛЕНИЙ

Анализ путей развития основных психологических школ выявляет общую для них тенденцию. Они изменялись в на­правлении обогащения своей категориальной основы теоре­тическими ориентациями других школ.

Необихевиовизм Формула бихевиоризма была четкой и однозначной: “стимул-реакция”. Вопрос о тех процессах, которые происходят в организме, и его психиче­ском устройстве между стимулом и реакцией снимался с пове­стки дня. Такая позиция следовала из философии позити­визма - убеждения в том, что научный факт отличается своей непосредственной наблюдаемостью. Как внешний стимул, так и реакция (ответное движение) открыты для наблюдения каждо­му, независимо от его теоретической позиции. Поэтому связ­ка “стимул-реакция” служит, согласно радикальному бихе­виоризму, незыблемой опорой психологии как точной науки.

Между тем, в кругу бихевиористов появились выдающиеся психологи, поставившие этот постулат под сомнение. Первым из них был американецЭ.Толмен (1886-1959), согласно кото­рому формула поведения должна состоять не из двух, а из трех членов, и поэтому выглядеть следующим образом: сти­мул (независимая переменная) - промежуточные переменные -зависимая переменная (реакция).

Среднее звено (промежуточные переменные) - не что иное, как недоступные прямому наблюдению психические моменты: ожидания, установки, знания.

Следуя бихевиористской традиции, Толмен ставил опыты над крысами, ищущими выход из лабиринта. Главный же вывод из этих опытов свелся к тому, что, опираясь на строго контролируемое экспериментатором и объективно им наблю­даемое поведение животных, можно достоверно установить. что этим поведением управляют не те стимулы, которые действуют на них в данный момент, а особые внутренние регуляторы. Поведение предваряют своего рода ожидания, гипотезы, познавательные (когнитивные) “карты”. Эти “кар­ты” животное строит само. Они и ориентируют его в лаби­ринте. По ним оно, будучи запущено в лабиринт, узнает, “что ведет к чему”. Положение о том, что психические образы служат регулятором действия, было обосновано гештальт-теорией. Учтя ее уроки, Толмен разработал собственную тео­рию, названную когнитивным бихевиоризмом.

Другой вариант необихевиоризма принадлежалК.Халлу(1884-1952) и его школе. Он ввел в формулу “стимул - реак­ция” другое среднее звено, а именно - потребность организма (пищевую, сексуальную, потребность во сне и др.). Она прида­ет поведению энергию, создает незримый потенциал реакции. Этот потенциал разряжается при подкреплении (понятие, которое Халл заимствовал у И.П.Павлова), и тогда реакция закрепляется и организм чему-то научается.

Б.Скиннер:оперантныйбихевиоризм В защиту ортодоксального бихевиоризма, отвергая любые внутренние факторы, выступилБ. Скиннер (1904-1990). Условный рефлекс он назвал оперантной реакцией..

По Павлову, новая реакция вырабаты­валась в ответ на условный сигнал при его подкреплении (например, когда перед кормлением раздавался стук метро­нома и т.п.). По Скиннеру, организм сначала производит движение, затем получает (или не получает) подкрепление.

Скиннер сконструировал экспериментальный ящик. в ко­тором белая крыса (или голубь) могла нажимать на рычажок (или кнопку). Перед ней была кормушка и набор раздражите­лей. Из этих простых элементов Скиннер составлял множество различных “планов подкрепления” (например, перед крысой находятся два рычага, и она оказывается в ситуации выбора:

получает пищу или только тогда, когда вслед за нажатием на рычаг загорается лампочка, или при нажиме с определенной силой, частотой и т.д.).

Во время второй мировой войны Скиннер работал над проектом использования голубей для управления стрельбой по самолетам.

Работы Скиннера, как и других бихевиористов, обогатили знание об общих правилах выработки навыков, о роли под­крепления (которое служит непременным мотивом этих навы­ков), динамике перехода от одних форм поведения к другим и т.п. Но вопросами, касающимися научения животных, инте­ресы бихевиористов не ограничивались.

Техника выработки оперантных реакций была применена последователями Скиннера при обучении детей, их воспита­нии, при лечении невротиков. Посетив однажды урок ариф­метики в колледже, где занималась его дочь, Скиннер ужас­нулся, сколь мало используются данные психологии. В целях улучшения преподавания он изобрел серию обучающих ма­шин и разработал концепцию программированного обучения.

Он надеялся, основываясь на теории оперантных реакций, соз­дать программу “изготовления” людей для нового общества.

Открыть общие, выверенные точной объективной наукой законы построения любого поведения, в том числе человека -такова была сверхзадача всего бихевиористского движения.

“Человек или робот?” - такой вопрос задавали бихевиористам их противники. Они справедливо указывали, что, устраняя внутреннюю психическую жизнь человека из сферы точного причинного анализа, бихевиоризм трактует личность как машинообразно работающее устройство. Строгость объективно­го анализа реакций организма достигалась дорогой ценой. Устранялось сознание как внутренний регулятор поведения.

Надеясь придать психологии точность обобщений, не ус­тупающую физике, бихевиористы полагали, что, опираясь на формулу “стимул - реакция”, удастся вывести новую породу людей. Утопичность этого плана обнаруживается в концепци­ях типа скиннеровской. Ибо даже применительно к животным Скиннер, как заметили его друзья, имел дело с “пустым орга­низмом”, от которого ничего не оставалось, кроме оперант­ных реакций. Ведь ни для деятельности нервной системы, ни для психических функций в скиннеровской модели места не было. Снималась с повестки дня и проблема развития. Она подменялась описанием того, как из одних навыков возника­ют другие. Огромные пласты высших проявлений жизни, от­крытых и изученных многими школами, выпадали из пред­метной области психологии.

Ж. Пиаже: стадии развитияинтеллекта Создателем наиболее глубокой и влиятельной теории развития интеллекта стал швейцарецЖ.Пиаже (1896-1980). Он преобразовал основные понятия других школ: бихевиоризма (взамен понятия о реакции он выдвинул понятие об операции), гештальтизма (гештальт уступил место понятию о структуре) и Жане (переняв у него принцип интериоризации, восходящей, как мы уже знаем, к Сеченову).

Свои новые теоретические представления Пиаже строил на прочном эмпирическом фундаменте - на материале развития мышления и речи у ребенка. В работах начала 20-х годов “Речь и мышление ребенка”, “Суждение и умозаключение у ребенка” и других Пиаже, используя метод беседы (спраши­вая, например: отчего движутся облака, вода, ветер? Откуда происходят сны? Почему плавает лодка? и т.п.), сделал вывод о том, что если взрослый размышляет социально (т.е. мыс­ленно обращаясь к другим людям), даже когда он остается с собой наедине, то ребенок размышляет эгоистично, даже ко­гда находится в обществе других. (Он говорит вслух, ни к кому не обращаясь. Эта его речь была названа эгоцентриче­ской.) Принцип эгоцентризма (от лат. “эго” - Я и “центрум” -центр круга) царит над мыслью дошкольника. Он сосредото­чен на своей позиции (интересах, влечениях) и не способен стать на позицию другого (децентрироваться), критически взглянуть на свои суждения со стороны. Этими суждениями правит “логика мечты”, уносящая от реальности.

Эти выводы Пиаже, в которых ребенок выглядел игнори­рующим реальность мечтателем, подверг критике Выготский, давший свое толкование эгоцентрической (не обращенной к слушателю) речи ребенка (см. ниже). В то же время он чрезвы­чайно высоко оценил труды Пиаже, так как в них говорилось не о том, чего ребенку не хватает сравнительно со взрослым (меньше знает, неглубоко мыслит и т.п.), а о том, что же у ребенка есть, какова его внутренняя психическая организация.

Пиаже выделил ряд стадий в эволюции детской мысли (например, своеобразная магия, когда ребенок надеется с по­мощью слова или жеста изменить внешний предмет, или же своеобразный анимизм, когда предмет наделяется волей или жизнью: “солнце движется, потому что оно живое”).

Будучи неспособным мыслить абстрактными понятиями, соотносить их и т.п., ребенок опирается в своих объяснениях на конкретные случаи. В дальнейшем Пиаже выделил четыре стадии. Первоначально детская мысль содержится в пред­метных действиях (до двух лет), затем они интериоризиру-ются (переходят из внешних во внутренние), становятся предоперациями (действиями) ума (от 2 до 7 лет), на третьей ста­дии (от 7 до 11 лет) возникают конкретные операции, на четвертой (от 11 до 15 лет) - формальные операции, когда мысль ребенка способна строить логически обоснованные гипотезы, из которых делаются дедуктивные умозаключения (например, от общего к частному).

Операции не совершаются изолированно. Будучи взаимо­связанными, они создают устойчивые и в то же время под­вижные структуры. Стабильность структуры возможна толь­ко благодаря активности организма, его напряженной борьбе с разрушающими ее силами.

Развитие системы психических действий от одной стадии к другой - такой представил Пиаже картину сознания. Вначале Пиаже испытал влияние Фрейда, полагая, что человеческое дитя, появляясь на свет, движимо одним мотивом - стремле­нием к удовольствию и не желает ничего знать о реальности, с которой вынуждено считаться только из-за требований окру­жающих. Но затем Пиаже признал исходным моментом в раз­витии детской психики реальные внешние действия ребенка (сенсомоторный интеллект, т.е. элементы мысли, данные в дви­жениях, которые регулируются чувственными впечатлениями).

НеофрейдизмЭто направление, усвоив основные схемы и ориентации ортодоксального психо­анализа, пересмотрело базовую для него категорию мотива­ции. Решающая роль была придана влияниям социокультурной среды и ее ценностям.

Уже Адлер стремился объяснить бессознательные комплек­сы личности социальными факторами (см. выше). Намечен­ный им подход был развит группой исследователей, которых принято объединять под именем неофрейдистов. То, что Фрейд относил за счет биологии организма, заложенных в нем влечений, эта группа объясняла врастанием индивида в исторически сложившуюся культуру. Такие выводы были сделаны на большом антропологическом материале, почерп­нутом при изучении нравов и обычаев племен, далеких от западной цивилизации.

Лидером неофрейдизма принято считатьК.Хорни (1885-1953). Испытав влияние марксизма, она доказывала в теории. на которую опиралась в своей психоаналитической практике, что все конфликты, возникающие в детстве, порождаются от­ношениями ребенка с родителями. Именно из-за характера этих отношений у него возникает базальное чувство тревоги, отра­жающее беспомощность ребенка в потенциально враждебном мире. Невроз не что иное, как реакция на тревожность. Опи­санные Фрейдом извращения и агрессивные тенденции являют­ся не причиной невроза, а его результатом. Невротическая мо­тивация приобретает три направления: движение к людям как потребность в любви, движение от людей как потребность в независимости и движение против людей как потребность во власти (порождающая ненависть, протест и агрессию).

Объясняя неврозы, их генезис и механизмы развития кон­кретным социальным контекстом, неофрейдисты подвергали критике капиталистическое общество как источник отчужде­ния личности (в смысле, приданном этому термину Марксом), утраты ею своей идентичности, забвения своего Я и т.п.

Ориентация на социокультурные факторы взамен биоло­гических определила облик неофрейдизма.

 

КогнитивнаяпсихологияВ середине XX века появились компьютеры. Во всей предшествующей истории человечества машины являлись устройст­вами, которые перерабатывают либо материал (вещество), либо энергию. Компьютеры же являются носителями и преоб­разователями информации, иначе говоря, сигналов, передаю­щих сообщения о чем-либо.

Процессы передачи информации, управляющей поведени­ем живых систем, происходят в различных формах с момента появления этих систем на Земле. Генетическая информация, определяющая характер наследственности, переходит от од­ного организма к другому. Животные общаются со средой и между собой посредством первой сигнальной системы (по И.П.Павлову). С появлением человека в недрах созидаемой обществом культуры возникают и развиваются язык и другие знаковые системы. Научно-технический прогресс привел к изобретению информационных машин. Тогда и сложилась наука (ее “отец” - Н.Винер), которая стала рассматривать все формы сигнальной регуляции с единой точки зрения как сред­ства связи и управления в любых системах - технических, органических, психологических, социальных. Она была на­звана кибернетикой (от греч. “кибернетике” - искусство управ­ления). Ею разработаны специальные методы, позволившие создать для компьютеров множество программ по воспри­ятию, запоминанию и переработке информации, а также об­мену ею. Это привело к настоящей революции в обществен­ном производстве, как материальном, так и духовном.

Появление информационных машин, способных с огромной быстротой и точностью выполнять операции, считавшиеся уникальным преимуществом человеческого мозга, оказало существенное влияние и на психологию. Возникли дискуссии относительно того, не является ли работа компьютера подоби­ем работы человеческого мозга, а тем самым и его умственной организации. Ведь информация, перерабатываемая компьюте­ром, может рассматриваться как знание. А в запечатлении, хранении и преобразовании знания состоит важнейшая ипо­стась психической активности. Образ компьютера (“компью­терная метафора”) изменил научное видение этой активности. В результате произошли коренные изменения в американской психологии, где десятилетиями господствовал бихевиоризм.

Бихевиоризм, как отмечалось, притязал на строгую объ­ективность своих теорий и методов. Считалось, что психо­логия может быть точной наукой, подобной физике, пока она ограничивается объективно наблюдаемым внешним по­ведением организма. Отвергалось любое обращение к тому, что, говоря языком И.М.Сеченова, “нашептывает обманчи­вый голос самосознания” (интроспекции), любые показания субъекта о своих переживаниях. Признавались фактами нау­ки только те, которые можно измерить в сантиметрах, грам­мах и секундах.

Предмет, достойный имени научной психологии, сводился к отношению “стимул - реакция”. В то же время в необихе­виоризме сложилось представление о том, что в промежутке между этими двумя главными переменными действуют и другие переменные. Толмен назвал их промежуточными (см. выше). Одна из промежуточных переменных была названа “когни­тивной картой”, создавая и используя которую, организм ориентируется в проблемной ситуации. Это подрывало глав­ный постулат бихевиоризма. Сокрушительный удар по нему нанесло возникшее в середине XX века под впечатлением компьютерной революции новое направление, названное ког­нитивной психологией (от лат. “когнитио” - знание, познание). Во главу угла когнитивная психология поставила изучение зависимости поведения субъекта от внутренних, познаватель­ных (информационных) вопросов и структур (схем, “сцена­риев”), сквозь призму которых он воспринимает свое жизнен­ное пространство и действует в нем. То, в чем классический бихевиоризм отказывал человеку (восприятие, запоминание, внутреннее преобразование информации), оказалось делом объективно, независимо от человека, работающего компью­тера. В свете этого рухнуло представление о том, что извне незримые познавательные (когнитивные) процессы недоступ­ны объективному, строго научному исследованию.

Разрабатываются различные теории организации и пре­образования знания - от мгновенно воспринимаемых и со­храняемых чувственных образов до сложной многоуровне­вой семантической (смысловой) структуры человеческого сознания (У.Найссер).

ГуманистическаяпсихологияДругое направление, решительно отвергнувшее бихевиоризм за игнорирование коренных человеческих проблем и своеоб­разие психической организации человека, выступило под именем гуманистической психологии. Гума­низм (от лат. “гуманис” - человечный) - это общая ориента­ция на отношение к человеку, его правам и свободе как выс­шей ценности - присущ множеству философско-психологических течений и теорий. Смысл же направления, о котором идет речь, и повод, побудивший его приверженцев назвать свою концепцию гуманистической, могут быть поняты только при обращении к тому историко-психологическому контек­сту, в котором эта концепция созидалась.

Она возникла в середине XX века, когда общий облик аме­риканской психологии (в ее среде и приобрело авторитет ука­занное движение) определялся всевластием двух направлений, о которых порой говорят как о “двух силах” - различных вариантах бихевиоризма и психоанализа.

Будучи общепсихологическими, они внедрялись также и в различные сферы практики, в особенности психотерапевтиче­ской. В среде психотерапевтов и раздались громкие голоса про­теста против “двух сил”, коим не без основания инкриминиро­вались дегуманизация человека, его трактовка либо как робота (или в более современном стиле - как маленького компьютера), либо как невротика, “бедное Я” которого разрывают различные комплексы - сексуальные, агрессивные, неполноценности и др. Ни одно, ни другое, как заявили инициаторы создания осо­бой гуманистической психологии, не позволяет раскрыть пози­тивное, конструктивное начало целостной человеческой лично­сти, ее неистребимое стремление к творчеству и самостоятель­ному принятию решений, выбору своей судьбы. Гуманистиче­ская психология, выступив против бихевиоризма и психоанали­за за, провозгласила себя “третьей силой”.

В центр исследовательских интересов перемещались проблемы переживания человеком своего конкретного опыта, не сводимого к общим рассудочным схемам и представлениям.Речь шла о восстановлении аутентичности личности (ее доподлинности), восстановлении соответствия ее экзистенции: (существования) истинной природе личности. При этом предполагалось (под влиянием философии экзистенциализма), что истинная природа открывается в так называемой пограничной ситуации, когда человек оказывается между бытием и небыти­ем. Именно в таких условиях человек освобождается от всех сковывающих его условностей и постигает свою экзистенцию. Если во всех предшествующих психологических теориях ре­шающая роль придавалась зависимости психики от прошлого и настоящего, то гуманистическое направление переместило век­тор времени жизни в направлении будущего. Свобода выбора и открытость будущему - таковы признаки, на которые должны ориентироваться концепции личности. Только в этом случае они помогут человеку избавиться от чувства “заброшенности в мире” и обрести смысл своего бытия.

Понять любую теорию можно исходя из знания не только того, что она утверждает, но и того, что отвергает. Гумани­стическая психология отвергла конформизм как “уравнове-шивание со средой”, приспособление к существующему по­рядку вещей, и детерминизм как уверенность в причинной обусловленности поведения внешними биологическими и (или) социальными факторами. Конформизму были противо­поставлены самостоятельность и отве-тственность субъекта, детерминизму же – самодетерминация. Именно это отличает человека от остальных живых существ и является качеством, которое не приобретается, а заложено в его биологии.

Биологию человека отличает сопротивление равновесию, потребность поддержать неравновесное состояние, определен­ный уровень напряжения (скорее, чем устранить его посредст­вом приспособительных реакций, как это следовало из версии о диктате гомеостаза).

Развитие “третьей силы” имело социальную подоплеку. Оно выражало протест против деформации человека в совре­менной западной культуре, лишающей его своей “личностности”, навязывающей представление о поведении, регули­руемом либо бессознательными влечениями, либо хорошо слаженной работой “социальной машины”.

Применительно к практике психотерапии было сформули­ровано новое кредо: пациента следует трактовать способным самостоятельно вырабатывать свои ценностные ориентации и реализовывать им самим сконструированный жизненный план. Главная установка психотерапии, согласно одному из лидеров гуманистической психологии, американскому психо­логуК.Роджерсу (1902-1990), должна быть сосредоточена не на отдельных симптомах пациента, а на нем как уникальной персоне. “Терапия, центрированная на клиенте” (1951) - так называлась книга Роджерса, где утверждалось, что психоте­рапевт должен общаться с обратившимся к нему человеком не как с пациентом, а как с клиентом, пришедшим за советом, причем психолог призван сосредоточиться не на проблеме, беспокоящей клиента, а на нем самом как личности, с тем чтобы пробудить в нем первичную потребность в самоактуа­лизации. При этом важно представить, каким видится субъекту его “феноменальное поле”, т.е. осознаваемый им внутренний план собственного поведения (искаженный прежней интрос­пективной психологией, искусственно расщепившей в своих экспериментальных лабораториях это целостное “поле” на изолированные элементы сознания). Для этого нужна “теплая эмоциональная атмосфера”, в которой индивид (впоследствии Роджерс перенес акцент на группу индивидов, т.е. на группо­вую психотерапию) реинтегрирует свою творческую личность как целое и тогда он избавляется от тревоги, психологических стрессов и т.п. Главная задача - не решение отдельной про­блемы, которой он озабочен, а преобразование его личности благодаря тому, что он перестраивает свой феноменальный мир и систему потребностей, и важнейшей из них является потребность в самоактуализации.

К движению, названному гуманистической психологией, принято относить и ряд других концепций, в частности, кон­цепции А.Маслоу (1908-1970) и В.Франкла (1905-1997). Маслоу разработал целостно-динамическую теорию мотивации. В своей книге “Мотивация и личность” (1954) он утверждал, что в каждом человеке заложена в виде особого инстинкта по­требность в самоактуализации, высшим выражением которой служит особое переживание, подобное мистическому откро­вению, экстазу. Не от сексуальных травм (как учил Фрейд), а от подавления этой витальной потребности возникают невро­зы, душевные расстройства. Соответственно и превращение ущербной личности в полноценную должно рассматриваться с

-точки зрения восстановления и развития высших форм моти­вации, заложенных в природе человека.

В Европе к сторонникам гуманистической психологии, но в особом, отличном от американского, варианте близок Франкл, назвавший свою концепцию логотерапией (от греч. “логос” - смысл). В отличие от Маслоу Франкл считает, что человек обладает свободой по отношению к своим потребностям и способен “выйти за пределы самого себя” в поисках смысла. Не принцип удовольствия (Фрейд) и не воля к власти' (Адлер), а воля к смыслу - таково, согласно Франклу, истинно человеческое начало поведения.

При утрате смысла возникают различные формы неврозов. Действительность такова, что человек вынужден не столько достигать равновесия со средой, сколько постоянно отвечать на вызов жизни, противостоять ее тяготам. Это создает на­пряженность, с которой он может справиться благодаря сво­боде воли, позволяющей придать смысл самым безвыходным и критическим ситуациям. Свобода - это способность изме­нить смысл ситуации даже тогда, когда “дальше некуда”.

В отличие от других адептов гуманистической психологии Франкл трактовал самоактуализацию не как самоцель, а как средство осуществления смысла. Поэтому-то рекомендованную Роджерсом, Маслоу и другими психологами установку на са­мовыражение личностью своих мотиваций, аутентичных ее внутренней природе (будь то независимо от других людей, либо в интенсивном общении друг с другом), Франкл считал недос­таточной для человека, чтобы он понял “зачем жить?” Быть человеком значит быть направленным на нечто иное, чем он сам, быть открытым миру смыслов (Логосу). Это - не самоактуализация, а самотрансценденция (от лат. “трансценденс” -выходящий за пределы), благодаря чему, найдя смысл жизни в подвиге, страдании, любви, совершая реальные деяния, сопря­женные с открытыми ей ценностями, личность развивается.

Франкл разработал специальную технику психотерапии (иногда ее относят к третьей после Фрейда и Адлера венской школе психоанализа), ориентированную на избавление лич­ности от негативных состояний (тревоги, вины, гнева и т.п.), возникающих при столкновении с психологически трудной для личности и даже ощущаемой ею как непреодолимой пре­градой. Если личность в подобных случаях утрачивает волю к смыслу, у нее возникает состояние “экзистенциального ва­куума” (термин “экзистенция” означает существование) в виде чувства точки, апатии, опустошенности.

Различные ветви гуманистической психологии развились с целью преодолеть ограниченность теорий, оставивших без внимания своеобразие психического строя человека как цело­стной личности, способной к самосозиданию, реализации сво­его уникального потенциала.

Категориальныйанализ За несколько десятилетий первые ростки новой дисциплины, выступившей под древним именем психологии, преобразились в огромную область научных знаний. По богатству теоретических идей и эмпирических методов она вышла на достойное место среди других высокоразвитых наук.

Как далеко отстояли начальные попытки найти в качестве уникального предмета психологии элементы сознания от ши­роко развернувшейся многокрасочной панорамы душевной жизни и поведения живых существ, созданной усилиями мно­гих школ и направлений! Распад на школы, каждая из кото­рых претендовала на то, чтобы явиться миру в качестве един­ственно настоящей психологии, стал поводом для оценки столь необычной для науки ситуации как кризисной.

Реальный же исторический смысл этого распада заключался в том, что средоточием исследовательской программы каждой из школ стала разработка одного из блоков категориального аппарата психологии. Каждая наука оперирует своими катего­риями, т.е. наиболее фундаментальными обобщениями мысли. не выводимыми из других. Понятие о категориях возникло в недрах философии (здесь, как и во множестве других открытий, пионером был Аристотель, выделивший такие категории, как сущность, количество, качество, время и др.). Категории обра­зуют внутренне связанную систему. Она выполняет в познава­тельном процессе рабочую функцию, поэтому может быть на­звана аппаратом мышления, посредством которого отражается различная глубина исследуемой реальности; каждый объект ее воспринимается в его количественных, качественных, времен­ных и тому подобных характеристиках.

Наряду с названными глобальными философскими катего­риями (и в нераздельности с ними) конкретная наука опериру­ет собственными категориями. В них дан не мир в целом, а предметная область, “выкроенная” из этого мира в целях де­тального изучения ее особой, уникальной природы. Одной из таких областей является психика, или, говоря языком русско­го ученого П.Н.Ланге, - психосфера. Конечно, она также постигается научной мыслью в категориях количества, каче­ства, времени и т.д. Но чтобы познать природу психики, за­коны, которым она подчинена, овладеть ею на практике, ну­жен специальный категориальный аппарат, дающий видение психической реальности как отличной от физической, биоло­гической, социальной.

Психология осваивала сферу своих явлений с помощью основных категориальных “блоков”: психического образа, психического действия, мотива, психосоциального отноше­ния. Любая мысль, вступая в общение с психической реально­стью, схватывает ее не иначе, как в этих категориях. Разоб­щенность же школ произошла в силу того, что в рассматри­ваемый период каждая из них прицельно сосредоточилась на одном из блоков. Так, категория образа (в виде его “осколка”, каковым является отдельное ощущение) стала одной из пер­вых в теоретических схемах экспериментальной психологии, поскольку она опиралась на физиологию органов чувств, продуктом деятельности которых служат элементарные пси­хические образы - ощущения.

Преодолевая “атомистический” структурный анализ вундтовской школы, гештальт-психология экспериментально до­казала, во-первых, целостность и предметность образа, во-вторых, зависимость от него поведения организма. В отличие от версии об элементах сознания функциональная психология сосредоточилась на его функциях, актах. Однако логика нау­ки требовала перейти от внутрипсихического действия к объ­ективному, соединяющему организм с его средой.

Рефлексология и бихевиоризм внесли непреходящий вклад в разработку категории действия. Психоанализ поставил в центр своих построений категорию мотива, по отношению к которо­му вторичны и образ, и действие, а затем, опираясь на нее, предложил динамическую модель организации личности. На­конец, французские психологи сосредоточились на сотрудничестве между людьми, на процессах общения, выявив тем самым включенность в систему категорий психосоциального отноше­ния как инварианта аппарата психологического познания.

Инвариант выражает наиболее устойчивое и постоянное в системе. Категории психологии инвариантны по отношению к системе психологических знаний. Каждая школа сосредоточи­лась на одном из инвариантов, но проделанная ею работа обо­гащала систему в целом. Поскольку, однако, концентрирован­ная разработка одного из инвариантов неотвратимо придавала теоретическому облику школы односторонность, дальнейшее развитие психологической мысли шло в направлении поиска интегральных схем. Они открывали перспективу синтеза идей, порожденных “монокатегориальными” школами.

Любую попытку осмыслить природу психической реально­сти в ее конкретном проявлении (будь то поступки людей или их переживания) предваряет особая интеллектуальная схема, которой снабжен ум того, кто отважится предпринять подоб­ную попытку. Ядерными компонентами схемы, как отмечалось, служат базальные категории. Но первичными блоками катего­риального аппарата не ограничивается его организация и ра­бочая нагрузка. Научное исследование психики совершается не иначе как в диалогах и взаимодействии с познанием ее изна­чальной включенности в биологические и социальные жизни. Это ведет не только к обогащению указанных блоков катего­риального аппарата, но также к их интеграции и преобразова­нию в более сложные и исполненные нового смысла категории:

деятельности, общения, чувства и личности.

Их содержательному анализу будут посвящены специаль­ные главы этого учебника.