Реакция на неосознаваемую информацию

Для доказательства существования чего-либо (например, суще­ствования воспринятой неосознаваемой информации) достаточно и од­ного примера. Если хоть в одном случае можно уверенно утверждать, что ограничения, наложенные на возможности сознания, не связаны с ограничениями, наложенными на возможности мозга, то далее незачем для границ сознания искать объяснения в физиологии. «Предположим, — поясняет эту мысль Дж. Сомьен, — что испытуемый, не тренирован­ный в отношении музыки, может различать только 3 бита высоты то­нов, а другой человек, с музыкальным опытом и наделенный «абсолют­ным слухом», может различить даже 6 или 8 битов. Это значит, что популяция волокон VIII нерва обладает способностью передавать ин­формацию, равную не меньше чем 8 битам, и гораздо большую... Ми­нимум того, что может передавать орган чувств и его первичные аффе-ренты, должен оцениваться по максимуму того, на что способен испытуемый в наилучших, а не наихудших условиях»[23]. Максимум, до­бавлю, — это как раз то, что может быть достигнуто лишь однажды.

Мы увидим целую вереницу таких случаев, когда организм реа­гирует на информацию, которую не осознаёт:

Известно, что человек ощущает (осознает) не все сигналы, а только такие, которые по интенсивности превышают заданную величину, именуемую абсолютным порогом. Однако мозг способен вос­принимать сигналы и меньшей интенсивности. Так, стимулы, ин­тенсивность которых оказывается недостаточной для того, что­бы вызвать «осознанное ощущение», могут вызывать выраженные физиологические реакции — вызванные потенциалы, депрес­сию а-ритма, кожно-гальваническую реакцию (КГР), измене­ние пульса, диаметра зрачка и т. п. Депрессия а-ритма, напри­мер, регистрируется при предъявлении звуковых стимулов на 2-4 дБ ниже порога. Если же на звуковой стимул вырабатыва­ется условный рефлекс, депрессия а-ритма может быть зарегист­рирована у здорового человека с нормальным слухом при предъяв­лении сигналов на 6-12 дБ ниже порога[24]. Б. Либе с соавторами регистрировали вызванные потенциалы на электрокожное раздра­жение, интенсивность которого была на 15-25% ниже пороговой[25]. Итак, абсолютный порог не является наложенным на мозг или органы чувств физиологическим ограничением. Более того, ни­когда нельзя утверждать, что мозг не реагирует на сигналы мень­шей интенсивности, чем это получено в конкретном эксперимен­те, — вполне вероятно, что есть другие физиологические реак­ции на эти сигналы, которые, однако, мы либо не умеем регистрировать, либо не умеем идентифицировать как ответ на данный сигнал.

Не воспринимаемый сознанием сигнал влияет на поведение чело­века или принимаемые им решения. Например, на оба уха испы­туемых предъявляются звуковые сигналы разной интенсивности. Предъявляются таким образом, что раздражение одного уха по интенсивности выше порога, т. е. осознаётся испытуемыми, а раз­дражение второго уха по интенсивности ниже порога, т. е. не по­ступает в их сознание. Оказывается, и это продемонстрировано в многочисленных исследованиях, неосознаваемый раздражитель влияет на оценку испытуемыми места, где, как им кажется, рас­положен источник звука. Н. Ю. Алексеенко получил совсем уж парадоксальный результат. В его экспериментах сперва на оба уха подаются звуковые сигналы на 2-6 дБ ниже порога, затем интен­сивность сигналов, подаваемых на одно ухо, постепенно увели­чивается до пороговой величины, т. е. до момента осознания. В этих условиях испытуемые слышали звук, но слышали его со стороны того уха, где продолжалась подпороговая стимуляция[26].

Подобного рода явления ещё раз доказывают, что измеряемый в психофизических экспериментах. порог чувствительности не пре­допределен какими-то природными ограничениями.

• Д. Сомек и Дж. Уайлдинг подавали испытуемым на один глаз изо­бражение лица с нейтральным выражением, а на другой — слова, обозначающие эмоции, или пустое поле. Испытуемому давалась задача оценить эмоциональное состояние человека по выраже­нию лица. Оказалось, что предъявленные слова оказывают сильное влияние на оценку. Причём это влияние было одинаковым и тогда, когда слова предъявлялись на надпороговом уровне (т. е. осознава­лись испытуемыми), и тогда, когда условия предъявления слов не
позволяли испытуемым их осознать (т. е. слова предъявлялись на подпороговом уровне)[27].

• Человек способен реагировать на информацию, предъявляемую со скоростью, намного превосходящую его сознательные возмож­ности. Одно из первых экспериментальных исследований в этом направлении было проведено Р. Мак-Клири и Р. Лазарусом. Они предъявляли испытуемым бессмысленные сочетания пяти букв. Некоторые из этих сочетаний сопровождались ударом тока. Пос­ле длительной тренировки эти сочетания предъявлялись испыту­емым на экране со скоростью, намного превышающей возможно­сти узнавания. Тем не менее, хотя испытуемые не могли узнать предъявленные сочетания, сдвиг КГР постоянно отмечался при предъявлении сочетаний, которые в тренировочной серии под­креплялись ударами тока[28]. Восприятие информации со скорос­тью, превосходящей возможности осознания, широко использу­ется в технологиях обучения и рекламы[29].

• Сходные результаты были получены другими исследователями. В эксперименте Д. Викенса испытуемые оценивали сходство двух по­следовательно предъявляемых слов: например, надо было установить, рифмуются ли слова (рыба — глыба), принадлежат ли они к общей категории (стол — шкаф), вызывают ли одинаково окрашенные эмо­ции (дворец — красота) и т. д. Первое слово тахистоскопически предъявлялось на 50,60,70, 80 мс и сразу же после экспозиции мас­кировалось. Маска (т. е. хаотическое изображение, стирающее всё, что сохранялось на сетчатке глаза) удерживалась 1,5 с, после чего в течение 5 с экспонировалось второе слово. Затем испытуемый должен был высказать своё суждение. Даже при длительности экспозиции первого слова в 50 мс некоторые высказывания испы­туемых о принадлежности к общей категории, о синонимичности и т. д. пары слов оказались правильными, причём даже в том слу­чае, когда само первое слово испытуемому не удавалось воспро­извести, т. е. он его не осознавал[30]. А. Марсел показал, что слово, предъявленное всего лишь на 10 мс — которое, разумеется, не осознаётся,— влияет на последующие процессы переработки сло­весной информации (так называемый эффект Марсела)[31].

• Об аналогичном экспериментальном результате рассказывает В. Д. Небылицын. Гроссмейстеру А. Толушу была тахистоскопически предъявлена шахматная позиция с задачей запомнить рас­положение шахматных фигур. После того как шахматная доска промелькнула на экране, гроссмейстер ответил, что, конечно, бес­смысленно требовать от него, чтобы он указал точное положение и даже количество фигур на предъявленной позиции, но он твёрдо знает, что белые выигрывают[32].

• Многочисленные эксперименты демонстрируют способность ис­пытуемых воспринимать слова, замаскированные так искусно, что не видно ничего, кроме предъявленной на экране «маски». Так, по Б. М. Величковскому, слово, двигающееся по экрану в гори­зонтальном направлении с угловой скоростью 80° в секунду, неопознаётся испытуемыми, которые видят лишь полностью «сма­занный» текст. Но когда после такого предъявления испытуемые должны были выбрать из двух других предложенных им слов одно, ассоциативно связанное с предъявленным, то оказалось, что ас­социации были устойчиво связаны со значением не воспринятого ранее слова (например, после предъявления слова «ветер» испы­туемые предпочитали выбирать в качестве ассоциации слово «бу­ран», а не «вечер»)[33].

• Решение задач на неосознаваемом уровне обычно происходит раньше, чем на осознаваемом. Например, испытуемые решают шахматные задачи, «думая вслух», т. е. говоря обо всех приходя­щих в голову мыслях. Изменение электрокожного потенциала (КГР), трактуемое как реакция на эмоциональное переживание, связанное с уже найденным (хотя ещё и неосознанным) решением, опережает называние испытуемыми решающего хода в среднем на 4 с, а в некоторых случаях — даже на 12с[34].

• Человек, с трудом вспоминая что-нибудь, часто способен оценить, правильно или ошибочно его воспоминание. Но для этого он должен сличить свое воспоминание с тем, что на самом деле хранится в памяти. Но это значит, что мозг заведомо хранит то, что с таким тру­дом вспоминает, и имеет к этой записи в памяти доступ.

• Каждый день в течение трех месяцев ребенку, которому в начале эксперимента было всего пять месяцев, прочитывалось вслух три отрывка на древнегреческом языке. Каждые следующие три месяца ему читали три новых отрывка. Так продолжалось до трех­летия малыша. Позднее он никогда не учил древнегреческий язык. В возрасте 8, 14 и 18 лет ему снова предъявлялась каждый раз разная часть этих отрывков для заучивания наизусть вместе с но­выми, ранее никогда им не слышанными текстами. В 8 лет он вы­учивал «старые» тексты на 30% быстрее новых, в 14 лет — на
8%, но в 18 лет различия уже были незаметны[35]. Вряд ли стоит доказывать, что мальчик, слушавший тексты на незнакомом язы­ке в младенческом возрасте, не мог сохранить в своём сознанииникаких воспоминаний об этих текстах.

• Некоторые совершаемые человеком ошибки, которые часто понимаются как следствие заданных ограничений на возможнос­ти мозга по переработке информации, были бы вообще невозмож­ны, если бы мозг одновременно с ошибкой не знал правильный ответ. В курсовой работе Н. Ивановой испытуемые — участники студенческого хора — в ответ на предъявление звука на рояле дол­жны были нажать ту же клавишу, что и экспериментатор. Как из­вестно, есть люди, которые умеют выполнять эту задачу практи­чески безошибочно. Сенсорная способность, позволяющая решать эту задачу, называется абсолютным слухом. Лица, обладающие только относительным слухом, в том числе испытуемые Ивано­вой, делают много ошибок. Н. Иванова обратила внимание на ус­тойчивую ошибку, встречающуюся достоверно чаще случайного: если испытуемый в ответ на предъявление какого-нибудь звука — скажем, «ми» малой октавы — нажал, например, клавишу «до» первой октавы, то при предъявлении через какое-то время звука «до» первой октавы достоверно чаще случайного в ответ нажмёт «ми» малой октавы. Такие инвертированные ошибки возможны, только если сенсорная система испытуемого неосознанно правиль­но опознаёт предъявляемые ноты — ведь для инвертирования ошибки надо помнить, в ответ на какой конкретно звук какой кон­кретно ответ был дан. Таким образом, сенсорная система облада­ет абсолютным слухом, хотя сознательно пользоваться таким слу­хом испытуемые не могут.

• С аналогичным и даже более странным явлением знакомы все, кто в школе на уроках арифметики изучал суммирование цифр «в столбик». Вспомните загадочное правило, которому обучали нас наши учителя: если цифр много, то полученный результат надо обязательно проверять, но проверять не повторным суммирова­нием цифр сверху-вниз, а каким-нибудь другим способом — вы­читанием или суммированием снизу-вверх. Иначе, мол, можно по­вторить ту же самую ошибку в том же самом месте. Но ведь для того чтобы повторить незамеченную сознанием ошибку (на­пример, такое непривычное решение, как 3+2=6), мозг должен заметить место этой ошибки и запомнить её величину!

• Приведу неожиданный результат из своих собственных экспери­ментов. Известно, что человек обычно не умеет быстро и пра­вильно переводить даты в дни недели. Предъявим испытуемому серию наугад выбранных дат с задачей называть тот день недели, который интуитивно кажется ему соответствующим конкретной предъявленной дате. Выясняется: если испытуемый вдруг случай­но назвал день недели, точно соответствующий дате, то при предъявлении следующей даты (из другого года и другого меся­
ца) он чаще случайного снова даст правильный ответ. Если же он отклонился в определении дня недели на три дня (например, дата соответствовала вторнику, а он назвал пятницу), то при предъяв­лении следующей даты (соответствующей, скажем, четвергу), он чаще случайного снова повторит отклонение на три дня (и назовет воскресенье). Создается впечатление, что мозг автоматически осу­ществляет вычисления, необходимые для определения дня недели предъявленной даты (хотя результаты этих вычислений и не даны сознанию), из каких-то своих соображений даёт ответ (неважно, верный или неверный), а затем, при следующем предъявлении даты, стремится повторить отклонение, сделанное им в предше­ствующей пробе[36].