Парадокс восприятия реальности

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить...

А.С Пушкин

При внимательном, медитативном созерцании про­исходящего, открывается невероятный факт того, что само по себе движение — это изумительный парадокс, его как бы не должно быть, и происходящее как таковое выглядит невозможным. Но, тем не менее, это проис­ходит и происходит, мир меняется каждую секунду, его невозможно удержать. Мы ощущаем движение, каким бы оно ни казалось, ощущаем эти импульсы, факторы, которые складываются в то, что называется движением. Сама по себе мысль, протянутая во времени, является парадоксом.

То, что действительно существует, — это тоталь­ное сейчас, в котором не может происходить никакого движения, как фактора невозможного в текущем мо­менте.

Если немного упростить, то настоящий момент, который расположен между прошлым и будущим, — это тончайший, бесконечно малый момент времени. В на­стоящем мы можем воспринимать лишь объективно

неподвижное, как бы отдельный «кадр» реальности. Да и само восприятие не имеет никакой длительности, оно также застывшее, его длина в тотальном сейчас бесконечно мала, и поэтому сложно сказать, сущест­вует ли оно- (восприятие) вообще. Это и есть буддий­ская пустота, вызванная «ускорением» интенсивности восприятия до переживания настоящего, нирваны, истины и чистого бытия. Подобное ускорение может характеризоваться ощущением как бы замедления происходящего, но не обязательно, чаще всего, это просто переживание удивительной, чудесной, живой и озаряющей ясности.

Само по себе время — это и есть движение, но так как в моменте «сейчас» объективно нет ни будущего, ни прошлого, то движение невозможно. И существование чего-либо, основанного исключительно на длительности восприятия (что относится ко всем ощущениям), также невозможно, поэтому восточные учения называют вос­принимаемый нами мир иллюзией.

Может возникнуть вполне закономерный протест, ведь мы переживаем реальность всеми органами вос­приятия, ощущаем материю и т. д. Это действительно происходит так, как происходит, каких бы теорий мы при этом не придерживались. Все цело в том, что такие факторы реальности, как время и пространство кажут­ся нам абсолютно незыблемыми, как нечто присущее любым ее возможным проявлениям по умолчанию. И цепляние та исключительную нерушимость этих моделей делает невозможным для нас восприятие и понимание тех связей, что стоят за пределами универ­сальных категорий времени и пространства. Реальность за пределами этих категорий не фиксирована никакими ментальными моделями, неописуема.

То, что объекты иллюзорны, — это всего лишь двойственная мысль, порождающая сама собой противо­положную ей мысль. То, что объекты существуют, — это также мысль. Но из чего соткана эта мысль?!

Понятие иллюзорности само по себе также услов­но. Если мы договоримся о факторах иллюзорности чего-либо, то это будет всего лишь нашей конвенцией, договором, основанным на наших домыслах. Иллюзор­ность объектов не отменяет их существования, даже если они существуют в качестве того, что мы называем иллюзией.

Гораздо более важен факт, который можно понять после опыта переживания настоящего, — это беско­нечность вариаций любых форм реальности, связанных даже с такими, с виду непоколебимыми, факторами как время, пространство и восприятие. Здесь мы несколько отходим от темы пустотности настоящего момента, но лишь для того, чтобы истинный искатель не выстраивал из этого очередную иллюзию.

Итак, реальна мысль или иллюзорна — это не так важно, ведь это не сама реальность. Человек боится перейти эту грань, увидеть материю, суть и источник мысли. Чаше всего нас вполне устраивает фактор уже готовой мысли, и распознать ее составные части мы пытаемся лишь с помощью других мыслей, что в корне ошибочно. Разоблачать иллюзию при помощи другой иллюзии — это все равно, что объяснять, что такое свет с рождения слепому человеку. Чтобы увидеть сущность иллюзии, необходимо внимательно смотреть (медити­ровать), а не думать.

Игра на земле и вправду не простая, очень много правил, и мудрый человек не станет усложнять эту игру при помощи дополнительных, бесполезных умопостро-

ений. Поэтому со временем душа тяготеет к простоте в некоторых случаях к идеальной простоте. Так, опыт­ный маг, может со временем перейти на классические истинные учения, такие как Адвайта, Санкхья, или Дзогчен.

Чтобы понять глубже, о чем идет речь, когда мы говорим о распознании сущности мысли, можно при­вести пример с музыкальным произведением. Музыка воспринимается как очень простые гармоничные мысли. В мелодии переход от одной ноты к другой рождает тонкие, еле уловимые оттенки мыслей, и этот переход сам по себе является частицей того, что рождает мело­дию. Подобным удивительным мышлением, похожим на возвышенные музыкальные произведения, пользуются существа, обитающие на уровне вибрации высших кау­зальных планов существования.

Сама по себе мысль соответствует определенным законам бытия, и чем выше план, тем меньше там ог­раничений, законов и тем проще сами законы. Ноты в музыкальном произведении сами по себе недвойс­твенны и не имеют никакого диссонанса. Диссонанс и двойственные ощущения возникают при восприятии ряда вибрацией, нот как единого целого, как мелодии, которая может быть приятной, гармонично сложенной или неприятной, диссонирующей. Чтобы выйти на недвойственность, необходимо научиться различать составные части такой мелодии. Подобное восприятие поначалу приводит к белому шуму, состоящему из ог­ромного количества неструктурированных вибраций. На продвинутой стадии различения, когда белый шум про­ходит, появляется возможность услышать первозданные вибрации, похожие на звуки колокола, флейты, цимбал, барабана, грома и др.

Мысли и чувства нашего мира состоят из мириад подобных вибраций, первозданных частиц и подвержены влиянию бесчисленного ряда ограничений и законов. Они зачастую так запутаны, что мы не можем полностью охватить сознанием их сверхсложную мелодию. Когда мы туда привносим энергию сознания, их кристалли­ческая решетка упорядочивается и «музыка» становится более гармоничной.

То, что воспринимается как чудо, — это проявление законов другого мира в нашем мире. Нарушение законов текущей реальности чревато, и делать это могут лишь под­готовленные души. Если, например, демонстрировать свои способности перед людьми, которым по карме уготовано жить в рамках законов нашего обусловленного мира, то это может оказаться неоправданным вмешательством в те­чение всего процесса. Ведь мы не можем решать за других людей, что им нужно на данном этапе — медитировать, молиться или, быть может, заниматься математикой, ри­совать картины, играть в шахматы. А если необходимые этапы пропущены, сознание будет с огромным трудом усваивать новую информацию.

За вмешательством в чужую судьбу, с использова­нием законов вышестоящих миров, может последовать реакция сил свыше на устранение «магических» способ­ностей такого человека. Физическая реальность — это" сложная, с огромным количеством правил игра, и так уж уготовано, чтобы душа, пришедшая от Единого, начала эту и фу с целью пресыщения подобного рода ограни­ченным, обусловленным существованием, чтобы затем снова вернуться к безопорному, запредельному, ничем не ограниченному бытию Единого.

Удивительно, что сами по себе первозданные час­тицы имеют волновую природу и состоят словно из

пустоты. И как они рождают ощущения, столь разные но реальные, ощутимые, — это далеко за пределами ума. Ощущения рождаются лишь потому, что сознание проникает в строение частиц особым образом, в зави­симости от их структуры сознание рождает там разного рода вибрацию. И так как мы не постигаем полностью сущность земных переживаний, они кажутся нам устой­чивыми, реальными в том смысле, например, в каком переживается основательность, значительность вибраций связанных с осязанием твердых объектов. К тому же привычка осязать твердые объекты столь сильна, что мы никогда себя и не спрашиваем, должно ли быть так? На самом деле, слуховые, осязательные, зрительные, вку­совые и даже обонятельные чувства устроены схожим образом, это просто музыка, очень разная и сложная. Мириады ощущений состоят из этих вибрационных частиц, и невозможно объективно назвать их реальными или не реальными.

Все это — одно и то же, все едино, поэтому не столь важно: чувства это, мысли или, быть может, люди, ка­кие-то события. Все пронизано пустотной вибрацией без начала и без конца. То, что действительно важно, — это не потерять себя в этих бесконечных образах и распознать свою истинную природу между прошлым и будущим за пределами вибрационных циклов. На словах, конечно, это объективно невозможно отобразить. Тем не менее, это чудо происходит прямо сейчас, и сами слова и буквы являются следствием изначально божественных вибраций.

В качестве практики по данной теме, могу посо­ветовать попробовать помедитировать над следующим вопросом: почему вообще что-либо существует?