ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СЕКСУАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ

АГАРКОВ, Сергей Тихонович

Доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент Международной академии информатизации (ЮНЕСКО), Генеральный секретарь регионального общественного движения в поддержку сексуальной культуры «Культура и здоровье», член Президиума Российского научного сексологического общества

По мнению СМИ, именно в этом году российская сексуальная революция отмечает свою двадцатую годовщину. В истории России двадцатая годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции пришлась на 37 год с его массовыми репрессиями и отходом от многих революционных идей. Сегодняшняя сексуальная революция на самом деле началась раньше – с политики гласности и демократии, провозглашенной Горбачевым в конце 80-х прошлого столетия. Именно тогда произошел первый массовый вброс сексуальной информации в общее информационное пространство. Основной поток этой информации пришелся на повсеместно открывающиеся тогда кооперативные видеосалоны. С этим потоком власть ровным счетом ничего не могла сделать, так как правовые и нравственные ориентиры советского общества вмиг оказались утраченными перед лицом внезапно открывшихся предпринимательских инициатив. Падение железного занавеса привело к тому, что в страну хлынул поток эротического видео. Прежний критерий порнографии, приравнивающий к ней любое изображение обнаженного тела за стенами художественного музея, был отвергнут обществом, и правоохранительные органы оказались выключены из контроля над видеобизнесом и издательской деятельностью. Правда, издатели тех лет не отличались большой изобретательностью и на полках книжных киосков политические мемуары перемежались с Камасутрой и «Исповедью проститутки». Очереди, которые на первых порах выстраивались в видеосалоны, где шли «Калигула», «Греческая смоковница», «История О» были сравнимы разве что с очередями за водкой. Многие деятели культуры вначале полагали, что этот ажиотаж быстро спадет и все вернется на круги своя. Но вышло все наоборот: нравоучительное советское кино постепенно превратилось в «перестроечное» с бесконечными драками, насилием, драматическими сексуальными историями наподобие «Маленькой Веры» и горестными судьбами «ночных бабочек».

После первых экономических реформ новой России и появления в законе о печати определения эротического СМИ наступил бум журнальной «глянцевой» продукции. Народ жадно набросился вначале на импортные, а затем отечественные клоны «Плейбоя», «Пентхауза», «Шинели», «Кэтс», «Лео» и других изданий в поисках откровенного секса. Тиражи главного научно-поулярного издания о сексе «Спид-Инфо» превышали шесть миллионов экземпляров, намного опережая тиражи новостных и политических изданий. Правда, в издательской сфере правоохранительным органам было легче навести порядок, чем в сфере киноискусства, ведь гораздо легче арестовать тираж сомнительного печатного издания, чем ввязаться в искусствоведческую дискуссию по поводу художественного фильма или театральной постановки. Более того, многие театральные коллективы в целях выживания включили в сценические действия эротические сюжеты, в стране постоянно происходили конкурсы красоты, эротические фестивали, открывались стрип-бары, ночные клубы, первые секс-шопы. Как ни парадоксально, но именно секс-шопы, находящиеся под пристальным вниманием властей как рассадники западной культуры, в этом тотальном эротическом мейнстриме, для выживания в условиях бесконечных проверок, в своей массе отказались от порнографии и сосредоточились на гигиенической продукции. Вместе с тем, секс-индустрия уже «овладела массами» и изменила массовое сознание. Это была настоящая революция, когда основная масса населения во многом изменила взгляды на секс, в том числе благодаря телевидению, растиражировавшему эту тему на бесконечных ток-шоу.

Наша сексуальная революция во многом отлична от западных, которые наблюдались в Европе в 60 – 70-х годах ХХ века. Там открытость сексуальной информации была на порядок выше. Эти революции совпали в некоторых странах с волной эмансипации женщин, отменой запрета на аборты, появлением контрацептивов, массовым введением сексуального образования, частичной легализацией проституции. Кроме того, эти революции сопровождались изменением законодательной базы, закрепившей происшедшие в обществе изменения. В России ничего подобного не наблюдалось. Напротив, все законодательные усилия в течение всего постсоветского периода сводились и сводятся к откусыванию по крохам от пирога либеральных свобод, свалившихся на общество в начале «лихих» 90-х.

Если в середине 90-х какие-то попытки построения единой государственной политики в области сексуальной культуры еще предпринимались, то с началом XXI века они окончательно захлебнулись и ситуация «зависла» как негодная программа в компьютере. Дело в том, что в поиске объединяющей страну национальной идеи патриотические силы, опирающиеся на консервативные взгляды, не смогли найти иных врагов, чем либералы, олигархи и секс. Поскольку ни с первыми, ни со вторыми поделать ничего не представлялось возможным, единственной точкой атаки для них остался секс. В этой борьбе был успешно похоронен многострадальный законопроект об ограничении оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера, известный в миру как «законопроект Говорухина». Этот законопроект успешно прошел три слушания в Думе, получил одобрение Совета Федерации, был согласован со всеми ведомствами страны и со всеми субъектами Российской Федерации. Ежедневная работа над этим законопроектом продолжалась три года, а в ходе этой работы в текст законопроекта было внесено несколько тысяч поправок. К сожалению, законопроект не был в последней инстанции подписан уходящим президентом Ельциным и застрял в коридорах власти. Правда, в течение всех последующих лет депутаты извлекали из него по одному пункту и утверждали их в качестве поправок под шумные дискуссии в прессе. Но системный эффект, который должен был дать обществу этот закон, оказался недостижим, и все дело ограничилось лишь изменением времени трансляции эротических передач в эфире.

Второй важнейший закон, забаллотированный депутатами в середине 90-х, касался репродуктивных прав граждан, т.е. регулировал правовые аспекты искусственного оплодотворения, отсроченного отцовства, суррогатного материнства и другие новые проблемы, связанные с деторождением и выполнением родительских функций. Такие законы давно стали нормой во всем цивилизованном мире, так как количество спорных вопросов неуклонно нарастает. С развитием новых репродуктивных технологий эти нерешенные вопросы приобретают особый болезненный резонанс в обществе. Как ни странно, этот законопроект, соответствующий европейским нормам, был похоронен из-за раздела, предлагающего введение сексуального образования несовершеннолетних. Надо сказать, что к этому времени существовавший в школьных программах с советских времен курс этики и психологии семейной жизни был уже отменен как устаревший и малоэффективный.

В США и Европе форсированное введение сексуального образования было продиктовано разрастающейся эпидемией СПИДа. В итоге правильно организованной просветительской работы, особенно в подростковой среде, темпы развития эпидемии удалось сбить и взять ситуацию под контроль. В России в качестве противоядия была предложена иллюзорная концепция повышения общественной нравственности, хотя, по мнению ведущих социологов мира, она не привела к позитивным результатам ни в одной стране. Попытка заменить экстренные пожарные мероприятия беседой о недопустимости детских игр со спичками в итоге привела к катастрофическому росту ВИЧ-инфицированности в молодежной среде, огромным затратам в бюджете здравоохранения и снижению рейтингов в этом вопросе до уровня африканских стран.

Главным аргументом противников сексуального образования было то, что одна из руководительниц Всемирной ассоциации планирования семьи, продвигающей в мире идеи сексуального образования, в годы войны сотрудничала с фашистами. Именно поэтому вся деятельность этой организации была якобы направлена на уничтожение морального духа новой России, чтобы поработить ее население и превратить ее дочерей в проституток, обслуживающих заокеанских толстосумов. То, что программы борьбы со СПИДом были успешно реализованы во многих странах мира, никого не убеждало. Привыкнув жить с советских времен в кольце врагов, наши люди без критики восприняли эти бредовые призывы и стали грудью на защиту своих детей. Думские дебаты о необходимости и целесообразности сексуального образования выплеснулись из парламентских стен в СМИ и трибуны радикальных общественных организаций. Не имея возможности получить должное образование в свое время, отдельные депутаты и опирающиеся на них общественные деятели смогли навязать Российской академии образование (РАН) постыдное решение о прекращении любых видов подобной работы в школе. Ситуацию не могли исправить ни специально разработанные ведущими научными институтами очень сдержанные программы, ни мнение ведущих ученых с мировым именем, ни наличие хорошо подготовленных для такой работы психологов.

Надо сказать, что согласно старой истине, история повторяется дважды, первый раз как трагедия, а второй как фарс. Если в России этот взрыв средневекового мракобесия стал официальной политикой государства, то в тех же США история распорядилась по-другому. Во времена правления администрации Джорджа Буша младшего политтехнологи его команды решили подправить падающие рейтинги режима. В качестве противоядия была разработана концепция нравственного перевоспитания американской молодежи под девизом: «Полное сексуальное воздержание до брака». Ближайшие соратники Буша, включая Кондолизу Райс и Колина Пауэлла были откомандированы в университеты с лекциями на темы нравственности. Эта странная акция подогревалась серьезной шумихой в проправительтвенной прессе и подавалась как попытка исправить изъяны американского общества. К счастью для последнего, в дело вмешалась научная общественность, которая доказала полную бессмысленность этой акции и потребовала от администрации прекратить дорогостоящие сомнительные эксперименты за счет налогоплательщиков.

Примечательно, что именно в этот период комитет по охране здоровья Московской гордумы решил переложить все проблемы сексуального образования подростков на их родителей и чтобы запугать подрастающее поколение, развесил по всей Москве билборды с призывом «Безопасного секса не бывает». В отличие от американских московские налогоплательщики в ответ на эту бессмысленную и затратную акцию, стоившую бюджету города около миллиона долларов, промолчали, хотя эти деньги разумнее было направить на лечение ВИЧ-инфицированных.

Надо сказать, что позиционные бои в сфере перспектив сексуального образования еще не завершены. Недавно Россия подписала и ратифицировала Европейскую социальную хартию, которая наряду с введением института ювенальной юстиции предусматривает обязательность сексуального образования. Хартия не содержит прямых указаний как это образование должно быть организовано и теперь перед Россией стоит выбор, какую модель этого образования предъявить миру. Поэтому мы скоро станем свидетелями жарких схваток между церковью и либеральными политиками по этому вопросу. Когда в 1967 году композитор Вано Мурадели написал на стихи поэта Юрия Каменецкого песню «Есть у революции начало (нет у революции конца)», он не подозревал, что пишет гимн предстоящей сексуальной революции. Россия уже пережила в начале ХХ века настоящую сексуальную революцию с попыткой отмены брака и обобществления жен. Тогда большевики быстро поняли разрушительность неограниченной сексуальной свободы для общества. После этого страна на долгие годы погрузилась в морализаторство и осуждение секса. Было бы печально повторить этот опыт в ХХI веке. Может быть, это и правильно – не ускорять и не тормозить общественные процессы в столь деликатной области и дать народу возможность самому построить реальность, в которой предстоит жить и воспитывать детей.

Уроки истории – это главное, что может вынести общество из опыта любых революций. А для этого важно сохранить в общественном сознании толику здравого смысла и умение критически оценивать пережитый опыт.