Комментарии

Психология искусства

Замечательный советский психолог Лев Семенович Выготский
(1896—1934) посвятил первое десятилетие своей научной дея-
тельности (1915 год — дата написания первого варианта его боль-
шой работы о «Гамлете», 1925 год — дата окончания публикуемой
книги) занятиям проблемами художественной и литературной
критики, литературоведения, эстетики и психологии искусства.
На первом этапе этих занятий, представление о котором дает вто-
рой (окончательный) вариант (1916) его монографии о «Гамлете»,
помещенной в настоящем издании, Выготский стремился к выра-
ботке такого метода критического раскрытия смысла художест-
венного произведения, который основывался бы только на мате-
риале самого текста. Этому периоду предшествовала напряжен-
ная подготовительная работа по исследованию самих текстов и
критической и философской литературы (показательно, что уже
в этой работе, написанной в возрасте девятнадцати-двадцати лет,
Выготский приводит в примечаниях, как он сам говорит, некото-
рые «из бесчисленного множества заметок, сделанных за много
времени в процессе постоянного чтения о «Гамлете» и размыш-
ления о нем в течение нескольких лет»). Продолжением рабо-
ты о «Гамлете» послужили многочисленные литературно-критиче-
ские статьи, печатавшиеся в различных повременных изданиях в
1915—1922 годы; из этих статей постепенно вырос и первоначаль-
ный замысел настоящей книги (см. об этом в предисловии авто-
ра). К их числу относятся две статьи о только что вышедших
тогда книгах ведущих символистов — романе Андрея Белого «Пе-
тербург» (первая — «Литературные заметки»,— «Новый путь»,
1916, № 47, стб. 27—32; вторая — рецензия на роман: «Летопись»,
1916, № 12, с. 327—328), сборнике эстетических и критических
статей и эссе Вячеслава Иванова «Борозды и межи» («Летопись»,
1916, № 10, с. 351—352), книге Д. Мережковского «Будет радость»
(«Летопись», 1917. № 1, с. 309—310). О начале серьезных лите-
ратуроведческих занятий Выготского свидетельствует также его

 

Комментарии 493

рецензия на издание Н. Л. Бродским поэмы Тургенева «Поп»
(«Летопись», 1917, № 5—6, с. 366—367). Последующая педагоги-
ческая работа, связанная с преподаванием литературы в школе,
отражена в сохраненной в архиве Л. С. Выготского рукописи
«О методах преподавания художественной литературы в школах
II степени»,—- тезисы доклада на губернской научно-методической
конференции 7 августа 1922 года в Гомеле (см. также: Шахле-
вич Т. И. Научно-педагогическая и общественная деятельность
Л. С. Выготского в Белоруссии (историко-архивное исследова-
ние).—В кн.: Гуманитарные науки. Минск, 1974, с. 326—333).За
это время раннее увлечение Выготского методами чисто «чита-
тельской» критики, воссоздающей общую атмосферу текста, усту-
пило место детальному анализу, использующему достижения фор-
мальной школы (со многими теоретическими принципами кото-
рой Л. С. Выготский полемизировал; см. третью главу настоящей
книги). Внимание к символической природе художественного
образа, сказавшееся в ранних литературно-критических опытах
Выготского, постепенно привело к выработке им теории, обога-
щенной как общими социологическими идеями, излагаемыми в
первой книге, так и усвоенными им к тому времени методами
новейшей психологии (см. в особенности анализ теории бессо-
знательных процессов, данный в настоящей книге) и физиологии
(ср. теорию «воронки», используемую в заключительных разде-
лах книги для объяснения функции искусства). Постепенно
(с 1924 года) круг психологических интересов Выготского расши-
ряется, охватывая все основные стороны психологии. Непосред-
ственным продолжением эстетической концепции настоящей кни-
ги можно считать исследование роли знаков в управлении че-
ловеческим поведением, которому Выготский посвящает серию
своих теоретических и экспериментальных психологических ра-
бот, сделавших его к середине 30-х годов крупнейшим советским
психологом. Анализ этой проблемы в книге «История развития
высших психических функций» (части которой написаны в
1930—1931 годы, но опубликованы лишь в 1960—1983 годы; см.:
Выготский Л. С. Собр. соч. в 6-ти т., т. 3. М., 1983, с. 5—328). Вы-
готский начинает с того, что исследует остатки древних форм по-
ведения, которые сохранились у современного человека, но вклю-
чены в систему других (высших) форм поведения. Этот анализ
(который сам Выготский сравнивает с исследованием психопато-
логии повседневной жизни у Фрейда) проводится тем методом,
который в современной лингвистике называется методом внут-
ренней реконструкции. Из системы выделяются такие элементы,
которые внутри этой системы представляют собой аномалию, но
могут быть объяснены как остатки более древней системы. На-
пример, в поведении современного человека, раскладывающего
пасьянс, обнаруживается окаменевший пережиток той эпохи, ко-
гда бросание жребия было одним из важнейших способов ре-
шения наиболее трудных задач (в свете современных кибернети-
ческих моделей и идей теории игр этот описанный Выготским
метод, игравший важнейшую роль в социальной и религиозной
жизни древних обществ, можно рассматривать как средство вве-
сти случайный элемент в систему, действующую согласно жест-
ко детерминированным правилам, что является наилучшей стра-

 

494 Л. С. Выготский- Психология искусства

тегией при игре с неполной информацией). В качестве двух дру-
гих аналогичных архаизмов. Выготский анализирует мнемотехни-
ческие приемы (например, завязывание узелка на платке, сохра-
нившийся у современного человека, и счет на пальцах, восходя-
щий к одному из древних культурных достижений человека).
Во всех этих случаях и в других, им подобных, человек, который не
может овладеть своим поведением непосредственно, прибегает к
внешним знакам, которые помогают ему управлять поведением. Вы-
готсклй указывает, что сигнализация, лежащая в основе этих
явлений, имеется не только у человека, но и у животных, но для
поведения человека и для человеческой культуры характерно
употребление не просто сигналов, а знаков, служащих для управ-
ления поведением. При этом Выготский выделил особо именно
ту систему знаков, которая сыграла наиболее важную роль в
развитии человека,— язык (психологическому анализу языка
позднее была посвящена наиболее известная монография Выгот-
ского, «Мышление и речь»). Напоминая в этой связи о римском
делении орудий на три категории -— «instrumentum mutum — не-
мое, неодушевленное орудие, instrumentum semivocale — обладаю-
щее полуречью орудие (домашнее животное) и instrumentum vo-
cale — обладающее речью орудие (раб)»,—Выготский замечает:
«Для древних раб был самоуправляющимся орудием, механизмом
с регуляцией особого типа» (Выготский Л. С. Развитие высших
психических функций. М., 1960, с. 117). Подобные идеи Выгот-
ского о роли знаков в управлении поведением на несколько деся-
тилетий опережали современную ему науку, делая его предше-
ственником современной кибернетики — науки об управлении,
связи и информации — и семиотики — науки о знаках. Для чело-
веческой культуры (и в частности, для индивидуального куль-
турного развития) существенно не столько наличие внешних зна-
ков, управляющих поведением, сколько постепенное превраще-
ние этих внешних знаков во внутренние, что также впервые было
установлено Выготским (в частности, в монографии «Мышле-
ние и речь», впервые напечатанной в 1934 году и переизданной
в книге: Выготский Л. С. Избранные психологические исследова-
ния. М., 1956; а также: Его же. Собр. соч., т. 2. М., 1982). Исходя
из работ Выготского можно наметить следующую схему развития
способов управления человеческим поведением: 1) команды, ма-
териализованные вне человека и исходящие не от него (напри-
мер, приказы родителей ребенку); 2) команды, материализован-
ные вне человека, но исходящие от него самого (изученная Вы-
готским «эгоцентрическая» речь детей, находящая параллель и в
некоторых обществах, где коллективный монолог или эгоцентри-
ческая речь взрослых сохраняются как пережиточная форма об-
щественного поведения); 3) команды, которые формируются
внутри самого человека благодаря превращению внешних знаков
во внутренние (например, внутренняя речь, которую Выготский
описал как «эгоцентрическую» речь, перешедшую внутрь чело-
века; этапом, непосредственно предшествующим внутренней ре-
чи, является произносимая вслух речь ребенка перед засыпанием,
обязательным условием которой, в отличие от эгоцентрической
речи в коллективе, является отсутствие слушателя — именно по-
этому речь перед засыпанием была исследована с помощью маг-

 

Комментарии 495

нитофонных записей лишь в недалеком прошлом (см.: Weir Н. R.
Language in the crib. The Hague, 1962). С этой точки зрения обу-
чение может быть описано в кибернетических терминах как пе-
реход команд вовнутрь или как формирование в человеке про-
граммы. В статьях и лекциях 30-х годов, посвященных анализу
восприятия, памяти и других высших психических функций,
Выготский показывает, что эти функции в раннем возрасте еще
не управляются самим человеком. Восприятие у взрослого чело-
века может быть описано как перевод на язык эталонов, храня-
щихся или формируемых в памяти; в раннем возрасте не сформи-
ровался ни сам язык эталонов, ни правила (программа) перевода
на него. Если управление восприятием, вниманием и памятью от-
сутствует у детей до определенного возраста, то программное
управление эмоциями (аффектами) отсутствует и у многих
взрослых (ср. различные практические психологические систе-
мы начиная с древнеиндийских, цель которых состоит в выработ-
ке такого управления). Эти идеи, хотя они изложены в работах
Выготского в терминах, отличных от использованной выше ки-
бернетической терминологии, имеют самое прямое отношение к
важнейшим обсуждаемым в кибернетической литературе послед-
них лет проблемам обучения и — шире — сравнения машины и
мозга.

Большой цикл работ Выготского, экспериментально выпол-
ненных и написанных в 30-х годах, посвящен проблемам разви-
тия и распада высших психических функций, которые он иссле-
довал диахронически (в их истории). В связи с этим Выготский
исследует проблемы детской психологии, в том числе детского
творчества, снова обращаясь к проблеме творчества, занимавшей
его в первые годы научной деятельности, а также обучения, пе-
дагогики, педологии, дефектологии; в каждой из этих областей он
делает крупные открытия. Особую ценность представляет данный
им анализ соотношения языка и интеллектуальной деятельности
в развитии ребенка (и в развитии человека в сравнении с живот-
ным). Выготскому принадлежит заслуга открытия принципиаль-
ного различия между комплексными значениями слов, характер-
ными для детской речи, но пережиточно сохраняющимися и в
языке взрослых, и понятийными значениями, которые формиру-
ются у ребенка лишь на более позднем этапе его развития, по-
степенно преобразуя первоначально сложившиеся комплексные
значения. Это различие имеет принципиальное значение также и
для понимания разницы между семантикой поэтической речи и
научным языком, и в особенности языком формализованных точ-
ных наук. Особую ценность для теории обучения и для общей
семиотики представляет гипотеза Выготского, по которой осозна-
ние родного языка (усвоенного бессознательно) и начало форми-
рования понятийного мышления относятся ко времени, когда ре-
бенок усваивает другую знаковую систему — письменный язык
(или иностранный язык), а затем знаковые системы арифмети-
ки и других наук. Характерное для многих работ Выготского
предвосхищение позднейших научных открытий сказалось в дан-
ной им оригинальной трактовке проблемы языка и интеллекта, у
животных, где он не только оценил работы по языку пчел, тогда
еще не нашедшие признания у лингвистов, но и высказал подт-

 

496 Л. С. Выготский. Психология искусства

вердившуюся позднее гипотезу о возможности выработки у обе-
зьян знаков-жестов; в этом отношении его нельзя не признать
одним из ученых, предвосхитивших выводы новой науки —зоо-
семиотики.

Для исследования занимавшей его в последние годы жизни
проблемы структуры сознания Выготский широко использовал
данные дефектологии и психологии, которыми, как и смежными
областями медицины и экспериментальной психологии, он овла-
дел настолько профессионально, что введенный им тест получил
в мировой литературе его имя. Исходя из гипотезы, по которой
при распаде сознания обычно на первый план выступают низ-
шие (более примитивные) функции и центры, и из результатов
обширной клинической работы Выготский предложил оригиналь-
ную концепцию локализации мозговых поражений (в том числе
и афазий — расстройств речи), позволяющую «наметить путь, ве-
дущий от очаговых расстройств определенного рода к специфи-
ческому изменению всей личности в целом и образа ее жизни»
(Выготский Л, С. Психология и учение о локализации.— «Первый
всеукраинский съезд невропатологов и психиатров. Тезисы до-
кладов». Харьков, 1934, с. 41). Классическим образцом анализа
интеллектуальных речевых расстройств с точки зрения социаль-
ной психологии является статья Выготского о нарушении поня-
тий при шизофрении, в которой показано, как при распаде выс-
ших форм логического понятийного мышления возникают струк-
туры, напоминающие ранние, или архаичные формы комплекс-
ного мышления. Исследование комплексного мышления и его
пережитков в детской речи и в патологии представляет собой
важную сторону психологических и лингвистических этюдов Вы-
готского, которому удалось избежать того ошибочного интеллек-
туализирования (и логизации) языка и личности, которое рас-
пространилось в последующие годы у многих авторов (отчасти
и здесь можно наметить связь последних работ Выготского с
его наиболее ранними трудами). Исследование структуры лично-
сти и соотношения интеллекта и аффекта занимало Выготского
в последние годы его жизни, когда он работал над трудом об
учении о страстях у Спинозы (написанные части этой работы,
представляющей интерес и для истории философии, относятся
прежде всего к Декарту).

Ранняя смерть оборвала жизнь этого ученого с чертами гени-
альности, оставившего по себе неизгладимый след в целом ком-
плексе социальных и биологических наук о человеке (психоло-
гии, психиатрии, дефектологии, педагогике, педологии, лингви-
стике, литературоведении), в том числе и в таких, которые при
его жизни еще не существовали (психолингвистика, семиотика,
кибернетика). Посмертно (в 1934—1935 годы) был напечатан це-
лый ряд работ Выготского, имеющих первостепенное значение
(в том числе «Мышление и речь» и сборник статей Выготского
«Умственное развитие детей в процессе обучения»). После 1956го-
да появляются издания его работ и исследования о нем, и стано-
вится все более отчетливым его огромное влияние на всю психо-
логическую науку в нашей стране. После выхода в свет в 1962 го-
ду американского издания перевода книги «Мышление и речь»
Выготский быстро получает признание как один из крупнейших

 

Комментарии 497

психологов первой половины XX века. Об этом свидетельствуют
такие высказывания, как, например, характеристика профессора
психологии Лондонского университета Бернстейна, указавшего,
что продолжение работ Выготского, наметившего путь к объеди-
нению биологических и социальных исследований, может иметь
для науки не меньшее значение, чем расшифровка генетическо-
го кода.

См. о Л. С. Выготском:

Леонтъев А. Н., Лурия А. Р. Психологические воззрения
Л. С. Выготского.— Выготский Л, С. Избранные психологические
исследования. М., 1956, с. 4—36.

Колбановский В, Н. О психологических взглядах Л. С. Вы-
готского.— «Вопр. психологии», 1956, № 5, с. 104—133.

Научное творчество Л. С. Выготского и современная психо-
логия. М., 1981.

Леонтъев А. Н., Лурия А. Р. Из истории становления психо-
логических взглядов Л. С. Выготского.— «Вопр. психологии», 1976,
№ 6, с. 83-94.

Ярошевский М. Г., Ткаченко А. Н. Анализ концепции Л. С. Вы-
готского в трудах А. Р. Лурия.—В кн.: А. Р. Лурия и современ-
ная психология. М., 1982, с. 21—28.

Ярошевский М. Г., Гургенидзе Г. С. Л. С. Выготский — иссле-
дователь проблем методологии науки.— «Вопр. философии», 1977,
№ 8, с. 91-105.

Ярошевский М. Г., Гургенидзе Г. С. Л. С. Выготский о при-
роде психики.— «Вопр. философии», 1981, № 1, с. 142—154.

Элъконии Д. Б. Проблема обучения и развития в трудах
Л. С. Выготского.— «Вопр. психологии», 1966, № 6, с. 33—42.

Элъконин Д. Б. Проблемы психологии детской игры в работах
Л. С. Выготского, его сотрудников и последователей.— «Вопр. пси-
хологии», 1976, № 6, с. 94—102.

Мазур Е. С. Проблема смысловой регуляции в свете идей
Л. С. Выготского.— «Вести. МГУ. Психология», 1983, № 1, с. 31—40.

Левина Р. Е. Идеи Выготского о планирующей функции ре-
чи.— «Вопр. психологии», 1968, № 4, с. 105—115.

Зинченко В. П. Идеи Л. С. Выготского о единицах анализа
психики.— «Психологический журн.», 1981, № 2, с. 118—133.

Запорожец А. В. Роль Л. С. Выготского в разработке проблем
восприятия.— «Вопр. психологии», 1966, № 6, с. 13—28.

Давыдов В. В., Радзиховский Л. А. Теория Л. С. Выготского
и деятельностный подход в психологии.— «Вопр. психологии»,

1980. № 6, с. 48-59; 1981, № 1, с. 67-80.

Давыдов В. В. Проблема обобщения в трудах Л. С. Выгот-
ского.— «Вопр. психологии», 1966, № 6, с. 42—55.

Библер В. С. Понимание Л. С. Выготским внутренней речи и
логика диалога (еще раз о предмете психологии).— В кн.: Мето-
дологические проблемы психологии личности. М., 1981, с. 117—134.

Библер В. С. Мышление как творчество. М., 1975.

Лучков Л. Я., Певзнер М. С. Значение теории Л. С. Выготско-
го для психологии и дефектологии.— «Вести. МГУ. Психология»,

1981. № 4, с. 60-70.

498 Л. С. Выготский. Психология искусства

Шахлевич Т. М. О дефектологических трудах Л. С. Выготско-
го.— «Дефектология», 1974, № 3, с. 76—80.

Замский К. С. Лев Семенович Выготский как дефектолог.—
«Дефектология», 1971, № б, с. 3—9.

Шахлевич Т. М. Л. С. Выготский о целях и задачах обучения
и воспитания аномальных детей.— В кн.: Пути повышения созна-
тельности учения во вспомогательной школе. Ташкент, 1975, т. 155,
с. 89-92.

Bruner S. J. Introduction to: L. S. Vygotsky, Thought and Lan-
guage. Cambridge, Mass., 1962.

Piaget J. Comments to Vygotsky's critical remarks concer-
ning.— In: The Language and Thought of the Child. Cambridge
(Mass.), 1962.

Weinreich U. Review:. "Thought and Language" by L. S. Vygot-
sky".—"American Antropologist", 65, 1963, N 6, p. 1401—1404.

О «Психологии искусства» см.:

Берхин Я. Б. Общие проблемы психологии искусства. М.,
1981, с. 7—24

Берхин Н. Б. Из истории советской психологии искусства.—
В кн.: Актуальные проблемы истории психологии. Ереван, 1982,
с. 60-67.

Сендерович С. Функциональный анализ искусства.— «Вопр.
лит.», 1966, № 3, с. 209—215.

Vegetti М. S. Arte e psicoanalisi in una scritto di L. S. Vygot-
skij.—"La cultura", 1971, N 9, p. 317—406.

Vegetti M. S. Una psicologia della creativita.— "Riforma della
scuola", 1972, N 12, p. 35—37.

«Психология искусства», впервые изданная через сорок лет
после ее окончания в 1965 году (М., «Искусство»; 2-е изд.— 1968
год), вышла затем в переводах на венгерский (Muveszet pszichologia.
Budapest, "Kossuth Kiado", 1968), японский (Geijutsu shiurigaku.
Tokyo, "Meiji tosho schuppan", 1971), английский (Psychology of
art. Cambridge — Mass., "M. I. T. Press", 1971), испанский (Psico-
logia. del arte. Barcelona, "Ваrrаl", 1972), итальянский (Psicologia
dell'arte. Roma, "Editori Rraniti", 1972), румынский (Psihologia
artei. Bucuresti, "Univers", 1973), немецкий (Psychologic der Kunst.
Dresden, "Verlag der Kunst", 1976), чешский (Psychologic umeni.
Praha, "Literarnevedna rada", 1981) языки.

Hyden C. Psykologi och revolutionen. L. S. Vygotsky och den
sovjetiska psykologins utveckling. Stockholm, 1978.

Wertsch J. V. From social interaction to higher psychogical
processes. A clarification and application of Vygotsky's theory.—
"Human development", 1979, N 22, p. 1—22.

Phillips S. The contribution of L. S. Vygotsky to cognitive psy-
chology.— "Alberta Journal of educational research", 1977, N 23,
p. 31—42.

Mecacci L. Vygotskij: per una psicologia dell'uomo.— "Riforma
della scuola", 1979, N 27 (7), p. 24—30.

Brown A. L. Vygotsky: a man for all seasons.— "Contemporary
psychology", 1979, N 24, p. 161—163.

Ponzio A. Leggende insieme Vygotskyij e Bachtin.— "Scienze
umane", 1979, N 1, p, 123—134.

Комментарии 499

Di Lisa О. Linguaggio, potere e ideologia: Vygotskij e Bach-
tin.— "Prospettive settanta", 1980, N 2.

Fodor J. Some reflections on Vygotsky's Thought and Langua-
ge.—"Cognition", 1972, N 1, p. 83—95.

Rigotti E. Il problema della filosofia della lingua in L. S. Vygot-
skij ed altri autori sovietici.— "Rivista di filosofia neoscolastica",
1969, N 1, p. 38—71.

Rpbustelli F. Evoluzione biologica e evoluzione culturale in Vy-
gotskij ed altri autori sovietici.— "Scienze umane", 1980, N 1, p.
165—174.

Bain B. Towards an integration of Piaget and Vygotsky bilin-
gual considerations.— "Linguistics", 1978, N 160, p. 5—19.

Stewin L., Martin J. The development stages of L. S. Vygotsky
and J. Piaget: a comparison.— "Alberta Journal of educational rese-
arch", 1977, N 23, p. 31—42.

Orsolini M. La formazione dei concetti in Piaget, Bruner e Vy-
gotskij.—"Scuola e citta", 1979, N 6—7, p. 261—270.

Loschi T. Il Hnguaggio del bambino: le ipotesi di Piaget e Vy-
gotskij.— "Vita d'lnfanzio", 1975, N 12, p. 23—35.

Gillisen У., Hendrik Т., Kiens H., Vonchen I. De tegensteelig
Vygotsky — Piaget.— "Psychologie en maatschappij", 1977, N 2,
p. 57—69.

Hewes D., Evans D. Three theories of egocentric speech: a con-
trastive analysis (Communication Monographs, N 45), 1978.

Kohlberg L., Yaeger J., Hjerthol E. Private speech: four studies
and a review of theories.—"Child Development", 1968, N 39, p. 691—
736.

Wertsct J. V The significance of dialogue in Vygotsky's account
of social, egocentric and inner speech.— "Contemporary Educational
Psychology", 1980, N 5, p. 150—162.

Fredericks S. Vygotsky on language skills.— "Classical World",
1974, N 67, p. 283—290.

Salmaso D. Vygotskij, Luria e la neuropsicologia.— "Storia e cri-
tica della psicologia", 1980, v-ol. 1, N 1, p. 53—59.

Sutton A. Cultural disadvantaqe and Vygotsky's stages of de-
velopment—"Educational Studies", 1980, vol. 2, N 3, p. 199—209.

Tornatore L. Vygotskij e 1'educazione linguistica.— "Scuola
e citta", 1980, N 31, p. 251—256.

Lecaldano E. Psicologia ed educazione secondo Vygotskij.—
"La ricercha", 1969, 1 apr., p. 1—4.

Manacorda M. A. La pedagogia di Vygotskij.— "Riforma della
scuola", 1978, N 26, p. 31—39.

Levi G. Alsune idee di Vygotskij sullo sviluppo e il ritardo
mentale nel bambino.—"Eta evolutive", 1981, N 8, p. 87—90.

Musatti T. Vygotskij e la psicologia dell' eto evolutiva.— "Eta
evolutiva", 1981, N 8, p. 69—75.

Scaparto F., Morganti S. Osservazioni su L. S. Vygotskij e la
psicologia del gioco.— "Eta evolutiva", 1981, N 8, p. 81—86.

Лейтмотивом сквозь все научное творчество Выготского про-
ходит его интерес к слову и к знаку, к соотношению интеллекта
и аффекта, личности и коллектива. Поэтому его монография
«Психология искусства», посвященная именно этим проблемам
наматериале искусства слова, представляет большой интерес ис

500 Л. С. Выготский. Психология искусства

только сама по себе, но и как звено в развитии творчества этого
большого ученого.

В основу первого издания «Психологии искусства» лег маши-
нописный текст книги, подготовленный к печати Выготским. При
редактировании в тексте были сделаны незначительные сокра-
щения за счет не имеющих принципиального значения цитат.

При подготовке второго издания текст был сверен с обнару-
женной Н. И. Клейманом в архиве С. М. Эйзенштейна беловой
машинописной рукописью с авторской правкой Выготского.
В комментарий ко второму изданию включены примечания Вы-
готского; они выделены звездочкой.

Текст монографии о «Гамлете» сверен с рукописными тетра-
дями Л. С. Выготского.

Составитель и издательство приносят искреннюю благодар-
ность Ю. Н. Попову и Н. А. Сверчкову, проделавшим большую ра-
боту при подготовке первого издания.

¹ «Три литературных исследования — о Крылове, о Гамле-
те...».— Раннее исследование Выготского «Трагедия о Гамлете,
принце Датском, В. Шекспира» сохранилось в его архиве в двух
вариантах: 1) черновом, датированном 5 августа —12 сентября
1915 года (с указанием места написания —- Гомель) и 2) беловом,
с датой 14 февраля —28 марта 1916 года (и указанием места на-
писания — Москва), В настоящем издании воспроизводится текст
белового варианта.

²* Напечатаны: «Летопись» Горького за 1916—1917 годы о
новом театре, о романах Белого, о Мережковском, .В. Иванове и
других: в «Жизни искусства» за 1922 год; о Шекспире — «Новая
жизнь» за 1917 год; об Айхенвальде — «Новый путь» за 1915—
1917 годы.

³* Ср.: Евлахов А. М. Введение в философию художествен-
ного творчества. Т. 3. Ростов-Па-Дону, 1917. Автор заканчивает
рассмотрение каждой системы и заканчивает каждую из шести
глав своего тома подглавкой-выводом: «Необходимость эстетико-
психологических предпосылок».

⁴* Сходным методом воссоздает 3. Фрейд психологию остро-
умия в своей книге «Остроумие и его отношение к бессознатель-
ному» (Современные проблемы. М., 1925). Сходный метод поло-
жен и в основу исследования проф. Ф. Зелинским ритма художе-
ственной речи — от анализа формы к воссозданию безличной
психологии этой формы. См.: Зелинский Ф. Ритмика художест-
венной речи и ее психологические основания («Вести, психоло-
гии», 1906, вып. 2, 4), где дана психологическая сводка резуль-
татов.

⁵ «..мы не интерпретируем эти знаки как проявление душев-
ной организации автора или его читателей».— В позднейших ра-
ботах Л. С. Выготского была развита оригинальная теория управ-
ления человеческим поведением посредством знаков (см.: Выгот-
ский Л. С. Развитие высших психических функций. М., I960 (сбор-
ник исследований, написанных в 30-х годах, но впервые издан-
ных в 1960 году). Идеи, сформулированные Выготским в 30-х го-
дах, созвучны современным представлениям о роли семиотических
(знаковых) систем в человеческой культуре. Но и в современной
семиотике и кибернетике, несмотря на специфическое для кибер-
нетики внимание к проблемам управления, никто еще не под-

 

Комментарии 501

черкивал управляющей роди знаковых систем с такой отчетли-
востью, как Выготский (см. о его работах в этой связи: Ivanov V.
La semiotica e le scienze umanistiche.— «Questo e altro», 1964, №
6—7, p. 58; Иванов В. В. Семиотика и ее роль в кибернетическом
исследовании человека и коллектива.— В кп.: Логическая
структура научного знания. М., 1965).

⁶ «Мы пытаемся изучать чистую и безличную психологию
искусства...».— Сходная задача исследования модели художест-
венного произведения, которая не зависит от индивидуальной
психологии читателя и автора, ставится и в новейших исследова-
ниях, применяющих кибернетические представления (см., напри-
мер: Машинный перевод. «Труды Института точной механики и
вычислительной техники АН СССР», вып 2. М., 1964, с. 372 (ср.
там же сопоставление с теорией dhvani в древнеиндийской по-
этике).

⁷ «Моя мысль слагалась под знаком слов Спинозы...».— Вы-
готский до конца своей жизни продолжал изучать Спинозу, кото-
рому посвящена последняя его монография (об аффекте и интел-
лекте).

⁸* Очень любопытно, что немецкие психологи говорят об эсте-
тическом поведении, а не об удовольствии. Мы избегаем этого
термина, который не может еще, при современном развитии объек-
тивной психологии, быть оправдан реальным содержанием. Одна-
ко знаменательно и то, что, когда психологи все еще говорят об
удовольствии, они имеют в виду поведение, связанное с объек-
том искусства как с раздражителем (Кюльпе, Мюллер-Фрейен-
фельс и другие).

⁹ «...искусство может сделаться предметом научного изуче-
ния... когда оно будет рассматриваться... как одна из жизненных
функций общества...».— Ср. опыт социологического исследования
классического романа и современного «нового романа»: Problemes
d'une sociologie du roman. Edition de Flnstitut de sociologie. Bruxel-
les. 1963; см. также: Kofler L. Zur Theorie der modernen Literatur
Der Avantgardismus in soziologischer Sicht. Neuwied am Rhein —-
Berlin — Spandau, 1962; Adorno Th. W. Ideen zur Musiksoziologie,
"Klangfiguren (Musikalische Schriften I)". Berlin — Frankfurt, 1959;
Его же. Einleitung in die Musiksoziologie. Frankfurt, 1962; Belia-
nes M. Sociologie musicale. Paris, 1921; Silbermann A. Sociologie de
la musique. Paris, 1951.

¹⁰ «..научное рассмотрение искусства на основе тех же са-
мых принципов, которые применяются для изучения всех форм и
явлений общественной жизни».— Из позднейших исследований
советских авторов, посвященных социологии искусства, следует
особенно отметить литературоведческие труды В. Р. Гриба; см.:
Гриб В. Р. Избранные работы. М., 1956. Интересны и работы
Б. Асафьева в области музыковедения, начатые в 20-е годы, см.:
Асафьев Б. В. Музыкальная форма как процесс. Л., 1963; ср.:
Соллертинский И. И. Исторические этюды. Л., 1963, и др.

¹¹* Социальные механизмы в нашей технике не отменяют
действия биологических и не заступают их места, а заставляют
их действовать в известном направлении, подчиняют их себе, по-
добно тому как биологические механизмы не отменяют законов
механики и не заступают их, а подчиняют их себе. Социальное

 

502 Л. С. Выготский. Психология искусства

надстраивается в нашем организме над биологическим, как био-
логическое над механическим.

¹² «...на долю личного авторского творчества следует отне-
сти... перенесение одних традиционных элементов в другие, си-
стемы».— Применительно к творчеству таких поэтов, как Пушкин,
роль литературной традиции отчетливо выявлена объективными
методами благодаря статистическому исследованию русского сти-
ха, показавшему зависимость каждого поэта от действующих
стихотворных норм его времени, см. в особенности: Томашев-
ский Б. В. О стихе. Л., 1929; Шенгели Г. А. Трактат о русском
стихе. М.— Пг., 1923; Тарановски К. Руски двоеделни ритмови.
Београд, 1953, а также серию статей А. Н. Колмогорова и
его сотрудников: Колмогоров А. Н., Кондратов А. М. Ритмика
поэм Маяковского.—- «Вопр. языкознания», 1962, № 3; Колмого-
ров А. Н. К изучению ритмики Маяковского.— «Вопр. языкозна-
ния», 1963, № 4; Колмогоров А. Н., Прохоров А. В. О дольнике
современной русской поэзии.— «Вопр. языкознания», 1963, № 4,
1964, № 1; ср. также: Гаспаров М. Л. Статистическое обследование
русского трехударного дольника.— «Теория вероятностей и ее
применения», т. 8, вып. 1, 1963; Колмогоров А. Н. Замечания об
исследовании ритма «Стихов о советском паспорте» Маяковско-
го.—«Вопр. языкознания», 1965, № 3; Его же. О метре пушкин-
ских «Песен западных славян».— «Рус. литература», 1966, № 1;
Его же. О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики.—
Бобров С. П. Опыт изучения вольного стиха пушкинских «Песен
западных славян».— «Теория вероятностей и ее применения», т. 9,
вып. 2, 1964; Его же. К вопросу о подлинном стихотворном разме-
ре пушкинских «Песен западных славян».— «Рус. литература»,
1964, № 3; Гаспаров М. Л. Вольный хорей и вольный ямб Маяков-
ского.— «Вопр. языкознания», 1965, № 3; Его же. Античный три-
метр и русский ямб.— «Вопр. античной литературы и классиче-
ской филологии». М., 1966; Иванов В. В. Ритм поэмы Маяковско-
го «Человек».— В кн.: Poetics. Poetyka. Поэтика, 2. The Hague —
Paris — Warszawa, 1966; Его же. Ритмическое строение «Баллады
о цирке» Межирова.— Там же; Тарановский К. Основные задачи
статистического изучения славянского стиха,—Там же; Его же.
Методе и задаци савремене науке о стиху као дисциплине на гра-
ници лингвистике и истриjе книжевности.— «III Меhунагорни
копгрес слависта». Београд, 1939; Его же. Руски чстверо-
стопнп jaмб у првим двема децениjама XX века.— «Jyжнo-
словенскц филолог», 21, 1955—1956; Его же. Стихосложе-
ние Осина Мандельштама (с 1908 по 1925 г.).—"Internatio-
nal Journal of Slavic linguistics and poetics", 1962, № 5;
"American contributions to the Fifth International congress of sla-
vists". Sofia, 1963, The Hague, 1963; Taranovski K. Metrics.—In:
Current trends in linguistics, 1. Sowiet and East European linguis-
tics. The Hague, 1963.

¹³* За основу исследования, за его исходную точку объектив-
но аналитический метод берет различие, обнаруживающееся меж-
ду эстетическим и неэстетическим объектом. Элементы художе-
ственного произведения существуют до него, и их действие бо-
лее или менее изучено. Новым для искусства фактом является
способ построения этих элементов. Следовательно, именно в
различии художественной структуры элементов и внеэстетиче-

 

Комментарии 503

ского их объединения ключ к разгадке специфических особен-
ностей искусства. Основной способ исследования — сравнение с
внехудожественным построением тех же элементов. Вот почему
предметом анализа служит форма; она и есть то, что отличает
искусство от неискусства: все содержание искусства возможно и
как совершенно внеэстетический факт.

¹⁴ «...мышь когда-то обозначала — «вор»...».— Имеется в виду
предполагаемое многими учеными сближение древнеиндийского
«mus» — «мышь» и глагола «mus-ha-ti» — «он ворует».

¹⁵ «...этимологически слово «луна» обозначает нечто каприз-
ное...».— Этимологически русское «луна» связано с корнем «све-
тить» (ср. латинское lux — «свет» и т. п.), ср. украинское луна —
«отблеск, зарево» и т. п.

¹⁶ «...в произведении искусства образ относится к содержа-
нию, как в слове представление к чувственному образу или поня-
тию».— В терминологии более новых семиотических исследова-
ний можно говорить о соотношении знака, концепта этого знака
(то есть смысла или понятия, выражаемого этим знаком) и его
денотата (предмета или класса предметов, к которому он отно-
сится); под внутренней формой имеются в виду такие случаи,
когда концепт некоторого знака (например, «вор») становится
денотатом для другого знака (имеющего другой концепт —
«мышь»), что особенно характерно для естественных языков. Ср.:
Черч А. Введение в математическую логику. М., 1960, с. 19. По-
нятие внутренней формы было подвергнуто рассмотрению в тру-
дах Г. Г. Шпета и А. Марти; см.: Шпет Г. Внутренняя форма сло-
ва (Этюды и вариации на темы Гумбольдта). М., 1927 (ср. в осо-
бенности анализ эстетической проблематики внутренней формы
в поэтическом языке на с. 141 и след.); Funke О. Innere Sprach-
form. Eine Einiuhrung in A. Martys Sprachphilosophie. Reichenberg,
1924; Марти А. О понятии и методе всеобщей грамматики и филосо-
фии — языка.— В кн.: История языкознания XIX и XX веков в
очерках и извлечениях. Ч. 2. М., 1965, с. 12; анализ идей Гумбольд-
та в сравнении с современной наукой о языке дается в исследова-
нии: Chomsky N. Cartesian linguistics. New York, 1966. Сопо-
ставление структуры знака («символа») в языке и в искусств
было последовательно проведено в труде: Cassirer E. Philosophiе
der symbolischen Formen. Bd 1—3. Berlin, 1923—1929, а позднее —
в исследовании: Langer S. Philosophy in a new key. Cambridge,
1942, и в ряде работ по семаптике и семиотике, в частности в
в работах Ч. Морриса, см.: Современная книга по эстетике. М.,
1957; Morns Ch., Hamilton D. Aesthetics, signes and icons.— "Philo-
sophy and phenomenological research", 25. 1965, N 3: ср., Schaper E.
The art symbol.—"British Journal of Aesthetics". 1964. N 3.

¹⁷ «...поэзия или искусство есть особый способ мышления...».—
Понимание искусства как способа познания, близкого к научному,
особенно отчетливо проявилось в эстетических воззрениях Б. Брехта
(и в его концепции «интеллектуального театра») и С. М. Эйзенштейна
(в его концепции «интеллектуального кино» — см. в особенности
статьи: Эйзенштейн С. М. Перспективы.— В кн.: Эйзенштейн С. М.
Избр. произв. в 6-ти т. М., 1964—1971; т. 2, с. 35—44; За кадром, там
же, с. 283—296 и др.). Применительно к проблематике языка
литературы вопрос о соотношении науки и ис-

 

504 Л. С. Выготский. Психология искусства

кусства детально рассмотрен в последней книге Хаксли. См,:
Huxley A. Literature and science. London, 1963.

¹⁸ "...двустишие Мандельштама».— Последние две строки сти-
хотворения О, Мандельштама, первые две строки которого стоят
эпиграфом к седьмой главе книги Л. С. Выготского «Мышление
и речь» (см.: Выготский Л. С. Избранные психологические иссле-
дования. М., 1956, с. 320; в этом издании источник, откуда взят
эпиграф, не назван; ср.: Выготский Л. С. Собр. соч., т, 2, с. 295),
Ввиду важности этого стихотворения для Выготского, о чем сви-
детельствуют указанные места двух его книг (первой и послед-
ней), текст стихотворения приводится полностью.

«Я слово позабыл, что я хотел сказать,
Слепая ласточка в чертог теней вернется,
На крыльях срезанных, с прозрачными играть.
В беспамятстве ночная песнь поется.

Не слышно птиц. Бессмертник не цветет.
Прозрачны гривы табуна ночного.
В сухой реке пустой челнок плывет.
Среди кузнечков беспамятствует слово.

И медленно растет, как бы шатер иль храм,
То вдруг прикинется безумной Антигоной,
То мертвой ласточкой бросается к ногам.
С стигийской нежностью и веткою зеленой.

О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд,
И выпуклую радость узнаванья,
Я так боюсь рыданья Аонид,
Тумана, звона и зиянья.

А смертным власть дана любить и узнавать,

Для них и звук в персты прольется,

Но я забыл, что я хочу сказать,

И мысль бесплотная в чертог теней вернется.

Все не о том прозрачная твердит,
Все ласточка, подружка, Антигона...
А на губах как черный лед горит
Стигийского воспоминанье звона».

¹⁹ На русском языке В. Жирмунский на примере стихотворе-
ния Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных» иллюстрирует
главную мысль Т. Мейера. См. статью В. М. Жирмунского «Зада-
чи поэтики» в книге «Задачи и методы изучения искусств»
(Пг., «Academia», 1924, с. 129 и след.).

²⁰ «...истинное значение найденных формалистами знаков
остранения..."— Прием остранения (соответствующий «эффекту
отчуждения» в эстетической теории Б. Брехта; см.: Брехт В.
О театре. М., I960) понимался В. Б. Шкловским и другими пред-
ставителями формальной школы как способ уничтожения авто-
матизма восприятия. Этот прием мог бы быть осмыслен с точки
зрения теории информации, позволяющей оценить количество ин-
формации в некотором сообщении. Сообщение, которое заранее

 

Комментарии 505

полностью известно, не несет никакой информации (и поэтому
воспринимается автоматически). Относительно возможностей при-
менения теории информации к эстетике см.: Moles A. A. Theorie
de Г information esthetique. Paris, 1958 (русский перевод: Моль А.
Теория информации и эстетическое восприятие. М., 1966):
Dorfles I. Communication and symbol in the work of art.— «The
journal of aesthetics and art criticism», 1957; Porebski M. Teoria
informacji a badania nad sztuka.— «Esthetyka», rocznik 3, 1962, s.
23—43; Frank H. Grundlagenprobleme der 'informationsasthetik und
erste Anwendung auf die Mime pure. Stuttgart, 1959; Gunzenhduser R.
Aesthetisches Mass und asthetische Information. Hamburg, 1962;
Sense M. Aesthetische Information (Aesthetica II). Krefeld — Baden-
Baden, 1956; Moles A. A. L'analyse des structures du message aux
differents niveaux de la sensibilite.— «Poetyka», 1961, s. 811—826;
Fondgy L Informationsgehalt von Wort und Laut in der Dichtung;
Ibid., S. 591—605; Abernathy R. Mathematical linguistics poetics; Ibid.,
p. 563—569; Leyy J. Teorie informace a literarni proces.— «Cacka li-
teratura», II, 1963, M 4, s. 281—307; Его же. Pfedbezne poznamky z
informacni analyze verse.— «Slovenska literatura», 11, 1964; Krasno-
va N. К teorii informacie v literarney vede.— «Slovenska literatura»,
11, 1964; Trzynadlowski L Information theory and literary genres.—
«Zagadnienia rodzajow literackich», 1961, 1 (6), p. 41—45; Sense M.
Programmierung des Schonen.— «Allgemeine Texttheorie und Textas-
thetik», 4, 1950; Его же. Theorie der Texte. Eine Tinfuhrung in neuere
Auffassungen und Methoden. Koln, 1962; Todorov T. Precedes mathe-
matiques dans les etudes litteraires.— «Annales Economic, Societes,
Civilisations», 1965, N 3; Cohen J. E. Information theory and music.—
«Behavioral Science», 1962, N° 7; Pincerton R. C. Information theory
and melody — «Scientific American», vol. 94, 1956, a 2; Ревзин И. П.
Совещание в г. Горьком, посвященное применению математиче-
ских методов к изучению языка художественной литературы.—
В кн.: Структурно-типологические исследования. М., 1962.

²¹ «...проповедь заумного языка...».— Необходимо отметить, что
обращение к проблеме зауми в пашей поэтике 10—20-х годов было
сопряжено как с вниманием к параллельным экспериментам в
творческой практике художников, так и с исследованием заумных
элементов в фольклорных текстах, что в свою очередь повлияло
на поэтическую практику Хлебникова, см.: Jakobson R. Retro-
spect.—In.: Selected Writings. Vol. 4. The Hague, 1966, p. 639—670.
В более общем виде здесь речь идет об исключительно актуаль-
ной для всего современного искусства проблеме бесмысленного
(«абсурдного») в театре, восходящей еще к Чехову (ср. «тарара-
бумбия» в «Трех сестрах») и на еще более ранних образцах, рас-
сматриваемой в книге Выготского. Проблема заумного языка (в
частности, в связи с вопросом об изоляции — см. ниже) может
быть решена сходным образом и применительно к новейшей за-
падной литературе: так, в наиболее крупном художественном
произведении, язык которого близок к принципам зауми,— в
«Finnegans Wake» («Похоронное бдение финнеганцев») Джойса —
можно отметить такое же проникновение смысла в заумный язык,
которое Выготский устанавливает на материале произведений
русских футуристов. В современной лингвистике сходные пробле-
мы решаются при исследовании грамматически правильных фраз,

 

506 Л. С. Выготский. Психология искусства

содержащих такие слова, которые обычно не используются в
грамматических конструкциях данного типа. В языке современной
поэзии такие фразы часто строятся в особых стилистических це-
лях, ср. у крупнейшего английского поэта Дилона Томаса такие
временные конструкции, как «a grief ago» (букв, «печаль тому
назад»), «all the moon long» («целую лупу» — во временном
смысле), «all the sun long» («целое солнце» — в таком же смыс-
ле). Подобные фразы с нарушением обычных для языка смысло-
вых (в частности, временных) соотношений конструируются и
темп современными языковедами, которые пытаются эксперимен-
тально и теоретически осмыслить проблему таких грамматически
возможных фраз с необычным словарным составом, см.: Chomsky N.
Aspects of the theory of syntax. Cambridge — Mass., 1965.

²²* А. Крученых в книге «Заумный язык» (М., 1925) прихо-
дит как раз к обратному выводу о судьбе заумного языка. Он
констатирует «торжество зауми на всех фронтах». Он находит ее
у Сейфуллиной, у Вс. Иванова, у Леонова, Бабеля, Пильняка,
А. Веселого, даже у Демьяна Бедного. Так ли это? Факты, приво-
димые автором, убеждают нас, скорее, как раз в обратном. За-
умь победила в осмысленном тексте, насыщаясь смыслом от того
места в тексте, в котором заумное слово поставлено. Чистая
заумь умерла. И когда сам автор «фрейдыбачит на психоанали-
тике» и занимается «психоложеством», он не доказывает этим
торжества зауми — он образует очень осмысленные сложные сло-
ва из сочетания двух далеких по смыслу слов-элементов.

²³ «...эксперимент явно показывает ошибочность выдвинутых
воззрений».— Дальнейшее развитие формальной школы показа-
ло, что наиболее одаренные ее представители сами видели недо-
статочность одностороннего подхода к искусству, сказавшегося в
некоторых из первых работ формалистов. В этом отношении пока-
зательна, например, статья Ю. Н. Тынянова и Р. О. Якобсона
«Проблема изучения литературы и язык» («Нов. Леф,» 1928, № 12,
с. 36—37), где отчетливо формулировалась необходимость связи
литературоведческого анализа с социологическим: «Вопрос о кон-
кретном выборе пути или по крайней мере доминанты может
быть решен только путем анализа соотнесенности литератур-
ного ряда с прочими историческими рядами. Эта соотнесенность
«(система систем) имеет свои подлежащие исследованию струк-
турные законы» (там же, с. 37). Постепенное включение в сферу
исследования семантических проблем, то есть изучения содержа-
ния вещи, отмечается в качестве характерной черты развития
ученых, принадлежащих к формальной школе, автором наиболее
полного исследования этой школы В. Эрлихом (см.: Erlich V.
Russian formalism. History — Doctrine, 's-Gravenhage, 1954), где
в этой связи особенно выделены статьи Р. О. Якобсона (Jakob-
son R. Randbemerkungen zur Prosa des Dichters Pasternak.— "Sla-
vische Rundschau", 7, 1935, S. 357—374). Из более поздних литера-
туроведческих исследований Р. О. Якобсона в этом плане особен-
ио важны следующие разборы отдельных стихотворений на фор-
мальпых и содержательных уровнях: Jakobson R., Levi-Strauss S.
"Les chats" de Charles Baudelaire.— "L'Homme", 1962, janv.— april:
Якобсон Р. Строка Махи о зове горлицы.— "International Journal
of Slavic linguistics and poetics", 3, 1960, p. 1—20; Его же. Струк-

 

Комментарии 507

турата на последнего Ботево стихотворение.— «Езык и литерату-
ра», 16, 1961, № 2; ср. также: Jakobson R. Linguistics and poetics.—
In.: Style in Language, ed. T. A. Sebeok. New York. 1960; Якоб-
сон P. Поэзия грамматики и грамматика поэзии.— In.i Poetyka,
Warszawa, I960; Jakobson R., Cazacu B. Analyse du poeme Revedere,
de Mihail Eminescu.— "Cahiers de linguistiques theoretiques et ap-
pliquees", 1962, N 1; Jakobson R. "Przeslosc" Cypriana Norwida.—
Pamietnik literacki", 54, 1963, N 2; Его же. Language in operati-
on.—In.: Melanges Alexandre Koyre, Paris, 1964; Его же. Dergram-
matische Bau des Gedicnts von B. Brecht "Wir sind Sie".— In.:
Beitrage zur Sprachwissenschaft, Volkskunde und Literaturforschung,
Berlin, 1965; Его же. Selected Writings. Vol. 3. The Hague, 1966.
Как подчеркивал еще в 1927 году Б. М. Эйхенбаум, исследование
формы как таковой на протяжении первого же десятилетия раз-
вития формальной школы привело к исследованию функции этой
формы (Эйхенбаум Б. М. Теория «формального метода».—
В кн.: Эйхенбаум Б. М. Литература. Теория. Критика. Полемика.
Л., 1927, с. 149—165). Близкий к этому функциональный подход
был развит в работах Пражской школы, ср.: Mukarovsky L Strik-
turalismus v estetice a ve vede о literature, "Kapitoly z ceske poeti-
ky", dil 1. Praha, 1948. Общий обзор проблем исследования струк-
тур и функций в современном литературоведении дается в статье:
Wellek R. Concepts of form and structure in twentieth century cri-
ticism.— "Neophilologus", 67, 1958, p. 2—11; см. также: Wellek R.>
Warren A. Theory of Literature. Ed. 4-th, New York (где специально
рассматривается вопрос о роли исследования психологических
структур в литературоведении); Aerol A. Why structure in fiction;
a note to social scientists.— "American Quaterly", 10, 1958; см. также
хрестоматии классических работ русской формальной школы —
"Readings in Russian poetics", "Michigan Slavic Materials", N 2, Ann
Arbor, 1962; "Theorie de la Htterature. Textes des formalistes rus-
ses", reunis, presentes et traduits par T. Todorov. Paris, 1965,
и примыкавшего к ней Пражского лингвистического кружка
"A Prague school Reader on Aesthetics, literary structure and sty-
le", ed. by P. Garvin. Washington, 1959. Опыт оценки наследия
формальной школы дается в работах: Strada V. Formalismo e nco-
formalismo.—"Questo e altro", 1964, N 6—7, p. 51—56. Ср. также
замечания в кн.: Лотман Ю. М. Лекции по структурной поэти-
ке.— «Учен. зап. Тартуского гос. ун-та», вып. 160 («Труды по
знаковым системам», вып. 1). Тарту, 1964; Иванов В. В., Зари-
пов Р. X. Послесловие.— В кн.: Моль А. Теория информации и эсте-
тическое восприятие. М., 1966; Genette G. Structuralisme et criti-
que litteraire.— "L'Arc", 26, 1965; Rossi A. Structuralismo e analisi
Hteraria.— "Paragone. Rivista di arte figurativa e letteratura", 15,
1964, N 180; Todorov T. L'heritage methodologie du formalisme.—
"L'homme", vol. 5, 1965, N 1; Wierzbicka A. Rosyjska szkola poctyki
Hguistycznej a jezoznawstwo strukturalne.— "Pamietnik Literacki",
56, 1965, s. 2. В последней из указанных статей проводится со-
поставление работ, примыкавших к Опоязу ученых и позднейших
достижений структурной лингвистики. В настоящее время начато
плодотворное сближение работ, продолжающих те же традиции,
и новейших методов изучения языка.

Движение от исследования формальной структуры текста к

 

508 Л. С. Выготский Психология искусства

его семантической и исторической интерпретации может быть
прослежено особенно наглядно на примере работ В. Я. Проппа
по волшебной сказке: за первым исследованием, подробно ана-
лизировавшим структуру следования мотивов друг за другом в
формальной схеме сказки (Пропп В. Я. Морфология сказки. Л.,
1928), последовала другая работа, дававшая социологическую
интерпретацию структуры этой схемы и ее происхождения
(Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946);
поэтому упреки в недостаточном привлечении семантической сто-
роны могут возникнуть лишь при использовании первой работы
без знакомства со второй (ср. дискуссию между В. Я. Проппом
и К. Леви-Строссом в приложении к книге: Рrорр V. 7. Morfologia
della fiaba. Torino, 1966. См. также: Greimas A. J. Semantigue
structural. Paris, 1966, c. 192—221 (анализ модели Проппа и ее
развитие). Относительно структурного анализа художественных
фольклорных текстов, представляющих особо благоприятные усло-
вия для такого анализа, ср.: Bogatijrev P., Jakobson R. Die Folklo-
re als besondere Form das Shaffents.— "Donum natalicium Schrij-
nen", Nijmegen-Utrecht, 1929, S, 900—913 (переиздано в кн.:
Jakobson R. Selected Writings. Vol. 4. Slavic Studies. The Hague,
1966). Armstrong R. P. Content analysis in folkloristics.— In.: Trends
in content analysis. Urbana, 1959, p. 151—170; Sebrok I. A. Toward
a statistical contingency method in folklore research.— In.: Studies
in folklore, ed. W. Edson. Bloomington, 1957; Levi-Strauss C. An-
thropologie structural. Paris, 1958; Его же. La geste d'Asdiwal.—
"Ecole pratique du Hautes Etudes", ann. 1958—1969, p. 3—43; Его
же. La structure et la forme.— "Cahiers de 1'Institut de science
economique appliquee. Recherches et dialogues philosophiques et
economiques", 1960, N 29, mars, serie M, N 7, p. 7—36; Его же.
Analyse morphologique des contes ruses.— "International Journal of
Slavic linguistics and poetics", 1960, N 3; ср. также: Его же. La
pensee sauvage. Paris, 1962; Его же. Le cru et le cuit. Paris, 1964;
Pouillon J. L'analyse des mythes.— "L'homme", 1966, vol. 6, cahier 1;
Greimas A. J. La description de la signification et la mythologie
comparee.—"L'homme", 1963, vol. 3, N 4. В 30-х годах непосред-
ственным продолжением работ формальной школы явились, с
одной стороны, историко-литературные работы крупнейших ее
представителей (прежде всего Ю. Н. Тынянова и Б. М. Эйхенба-
ума); с другой стороны, исследование романов Достоевского,
предпринятое М. М. Бахтиным (см.: Бахтин М. М. Проблемы
творчества Достоевского. Л., 1929; изд. 2-е, доп.— М., 1963) и озна-
меновавшее собой новый шаг в анализе формальной и содержа-
тельной структуры романа (ср. также более позднюю его работу
о Рабле: Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная куль-
тура средневековья и Ренессанса. М., 1965). Постепенное вовле-
чение в сферу исследования семантики художественного произ-
ведения с сохранением всех важнейших достижений формально-
го анализа составило отличительную особенность работ С. М. Эй-
зепштейна, где владение методами современной науки (в том
числе и психологической) сочеталось с глубоким внутренним
проникновением в суть исследуемого произведения. В частности,
благодаря этому Эйзенштейну (как и Выготскому в настоящей
книге) удалось избежать увлечения чисто синтаксической сторо-

 

Комментарий 509.

ной художественного произведения (то есть стороной, характери-
зующей лишь его внутреннюю структуру), свойственного многим
теоретическим и практическим опытам в различных искусствах,
относящимся к 20-м годам. Линия развития теоретических иссле-
дований здесь совпадает с ходом самого искусства, где на смену
чисто формальным построениям все чаще приходят опыты их
использования для выражения глубокой внутренней темы, отра-
жающей исторический опыт (ср. хотя бы соответственно первые
опыты атональной музыки и «Свидетеля из Варшавы» Шенберга;
ранние вещи Пикассо и Брака эпохи зарождения кубизма и
«Гернику» Пикассо, по времени написания —1937 год —близкую
к Четвертой и Пятой симфониям Шостаковича, и т. д.). Суммар-
ную характеристику этого пути на примере Пикассо дает сам
Эйзенштейн, говоря о «Гернике»: «Пожалуй, трудно найти — раз-
ве что рядом с «Destios' ами» Гойи («Ужасы войны») — более пол-
ное и вопиющее выражение внутренней трагической динамики
человекоунижения. Но интересно, что даже на путях к тому, что
здесь явилось взрывом пафоса социального негодования боевого
испанца,— связь Пикассо с экстазом подмечалась в отношении
самого метода его уже на более ранних этапах работы. Там эк-
статический взрыв не совпадает еще с революционной сущностью
темы. И не от темы рождался взрыв. Там — своеобразным слоном
в посудной лавке — Пикассо топтал всего-навсего лишь «косми-
чески установленный ненавистный ему порядок вещей» как тако-
вой. Не зная, куда бить в тех, кто повинен в социальном непо-
рядке этого «порядка вещей», он бил по «вещам» и по «порядку»,
прежде чем в «Гернике» на мгновение «прозреть» — увидеть, где
и в чем нелады и «первопричины» (Эйзенштейн С. М. Неравно-
душная природа.— В кн.: Эйзенштейн С. М. Избр. произв. Т. 3,
с. 170). Следует заметить, что в кинематографической практике
сходная концепция творчества Пикассо отражена в фильме Алена
Рене «Герника», где осуществлен монтаж ранних вещей худож-
ника и фрагментов «Герники», объединяемых одной темой. См.
также о «Гернике» Пикассо: Berger J. The success and failure of
Picasso.—In.: Penguin Books. 1966, p. 164—170.

²⁴ «Этот элементарный гедонизм... составляет едва ли не самое слабое место в психологической теории формализма».— Теория элементарного гедонизма, критикуемая здесь Выготским, была
развита лишь в ранних работах В. Б. Шкловского и не может
быть отнесена ко всем формалистам в целом.

²⁵ «Теория эта стара как мир и бесконечное число раз подвер-
галась самой решительной критике».— Речь идет о различных
теориях и мнениях, касающихся синэстетического восприятия от-
дельных звуковых единиц, их комплексов и т. д., а с другой сто-
роны, их семантизации и — в более общем виде — семантизации
всего звукового ряда поэтического произведения в целом. Науч-
ная постановка этих двух взаимосвязанных проблем (см. до поль-
но полный их обзор в книге: Delbouille P. Poesie et sonorites. Pa-
ns, 1961; см. также Brock E. Der heutige Stand der Lautbedeu-
tungslehre.—«Trivium», 1944, N 3, S. 199) была невозможна до по-
явления фонологии, структурных методов и затем применения
математического аппарата теории информации. В 20-е годы науч-
ное изучение этих проблем только начиналось, а до тех пор их

 

510 Л. С. Выготский- Психология искусства

исследование велось без строгой методологии и обычно включало
неправомерное обобщение — переход от наблюдений, касающихся
ограниченных и специфических текстов (например, именно дан-
ного поэтического произведения) ко всей совокупности данного
языка.

Более подробные данные об отмеченных разными авторами
синэстетических реакциях на отдельные звуковые единицы — фо-
немы ср. в статье: Эйзенштейн С. М. Вертикальный монтаж.—
В кн.: Эйзенштейн С. М. Избр, произв., т. 2, с. 200 и след., где
приводится, между прочим, известный сонет Рембо, послуживший
прообразом цитируемого Выготским замечания Бальмонта. Из
русских поэтов новейшего времени особенно много попытками
семантизации отдельных фонем занимался Хлебников (поэма
«Зангези», многочисленные практические и теоретические опыты,
см., например: Собрание произведений Велемира Хлебникова (т. 3,
Л., 1931, с. 325); «Зр-реет, рвет, рассекает преграды, делает русла
и рвы» и т. п.).

²⁶ «...звуковая символика».— См., между прочим, Wundt W.
Volkerpsychologie I, 1904 История проблемы — в указ, статье Де-
брунпера. Из новой литературы см.: Sapir E. A study in phoneti-
que symbolism.— «Journal of Experimental Psychologic», 1929, N° 12
{«Selected writings in language, culture and personality». Berkeleu —
Los-Angeles, 1951); La Driere G. Structure sound and meaning.—
«Sound and poetry», ed. by N. Frye. New York, 1957, p. 85—108;
Kayser W. Die Klangmalerei bei Harsdorffer. 2 AufL Cottingen,
1962; Топоров В. Н. К описанию некоторых структур, характери-
зующих преимущественно низшие уровни в нескольких поэтиче-
ских текстах.— «Учен. зап. Тартуского гос. ун-та», вып. 181 (Тру-
ды по знаковым системам, II). Тарту, 1966.

²⁷«...такие исследователи, как Нироп и Граммон...».— Работы
этих исследователей, представителей психологической эстетики
пользовались популярностью в те годы —см. реферат: Шкловский
Влад.— В кн.: Сборники по теории поэтического языка. Вып. 1.
Пг., 1916.

²⁸ «Звуки могут сделаться выразительными, если этому содей-
ствует стих».— Относительно звуковой организации стиха см.
статью: Поливанов Е. Д. Общий фонетический принцип всякой
поэтической техники.— «Вопр. языкознания», 1963, № 1, с. 99—112
(ср. также исследования С. И. Бернштейна по звуковой структуре
отдельных стихотворений и указанные выше работы Р. О. Якоб-
сона). Особое значение имеют недавно изданные отрывки из ра-
бот по поэтике Ф. де Соссюра, в которых показано, что звуковая
организация стиха (во всяком случае, в поэзии на многих древ-
них индоевропейских языках) определялась ключевым по смыслу
словом, звуки которого повторялись в других словах текста (при-
чем само это слово могло и не быть названо в стихотворении), см.:
Les anagrammes de Ferdinand de Saussure.— «Mercure de France»,
1964. № 2; ср.: Jakobson R. Selected Writings. Vol. The Hague, 1966,
p. 606—607; 680—686. В современной поэзии чаще всего при сход-
ном построении ключевое слово называется, ср. построенное на
основе звуковой структуры ключевого слова «Воронеж» четверо-
стишие О. Мандельштама:

Комментарии 511

«Пусти меня, отдай меня, Воронеж —
Уронишь ты меня иль проворонишь,
Ты выронишь меня или вернешь —
Воронеж — блажь, Воронеж — ворон, нож».

Концепция такой звуковой организации стиха, где звуки задают-
ся ключевым словом, позволяет перейти от исследования звуко-
вой инструментовки и звуковых повторов как таковых (изучен-
ных Андреем Белым, а позднее — О. М. Бриком и другими теоре-
тиками Опояза) к изучению связи этих повторов с темой данного
стихотворения. Отдельное (ключевое) слово и здесь (как и в язы-
ке в целом) оказывается точкой пересечения звуковых и смысло-
вых соотношени