А.Н.Леонтьев

ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОЩУЩЕНИЯ¹

Первое, что встает перед исследованием генезиса психики, — это воп­рос о первоначальной, исходной форме психического. По этому поводу су­ществуют два противоположных взгляда. Согласно одному из них, развитие психической жизни начинается с появления так называемой гедонической психики, т.е. с зарождения примитивного, зачаточного самосознания. Оно заключается в первоначально смутном еще переживании организмом сво­их собственных состояний, в переживании положительном при условии усиленного питания, роста и размножения и отрицательном при условии голодания, частичного разрушения и т.п. Эти состояния, являющиеся про­образом человеческих переживаний влечения, наслаждения или страдания, якобы и составляют ту главную основу, на которой в дальнейшем развива­ются различные формы «предвидящего» сознания, сознания, познающего окружающий мир.

Этот взгляд может быть теоретически оправдан только с позиций психовиталистического понимания развития, которое исходит из призна­ния особой, заключенной в самом объекте силы, раньше действующей как чисто внутреннее побуждение и лишь затем «вооружающей» себя орга­нами внешних чувств. Мы не считаем, что этот взгляд может быть при­нят современным исследованием, желающим остаться на научной почве, и не считаем необходимым вдаваться здесь в его критику.

Как теоретические, так и чисто фактические основания заставляют нас рассматривать жизнь прежде всего как процесс взаимодействия орга­низма и окружающей его среды.

Только на основе развития этого процесса внешнего взаимодействия происходит также развитие внутренних отношений и состояний организ­ма; поэтому внутренняя чувствительность, которая по своему биологичес-

¹ Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. 2-е изд. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. С. 18—24,48—61.

324 Тема 4. Возникновение и развитие психики

кому значению связана с функциональной коадаптацией органов, может быть лишь вторичной, зависимой от «проталлаксических» (А.Н. Северцов) изменений. Наоборот, первичной нужно считать экстрачувствительность, функционально связанную с взаимодействием организма и его внешней среды.

Итак, мы будем считать элементарной формой психики ощущение, отражающее внешнюю объективную действительность, и будем рассмат­ривать вопрос о возникновении психики в этой конкретной его форме как вопрос о возникновении «способности ощущения», или, что то же самое, собственно чувствительности.

Что же может служить критерием чувствительности, т.е. как можно вообще судить о наличии ощущения, хотя бы в самой простой его форме? Обычно практическим критерием чувствительности является критерий субъективный. Когда нас интересует вопрос о том, испытывает ли какое-нибудь ощущение данный человек, то, не вдаваясь в сложные рассуждения о методе, мы можем поступить чрезвычайно просто: спросить его об этом и получить совершенно ясный ответ. Мы можем, далее, проверить правиль­ность данного ответа, поставив этот вопрос в тех же условиях перед доста­точно большим числом других людей. Если каждый из спрошенных или подавляющее большинство из них будет также отмечать у себя наличие ощущения, то тогда, разумеется, не остается никакого сомнения в том, что это явление при данных условиях действительно всегда возникает. Дело, од­нако, совершенно меняется, когда перед нами стоит вопрос об ощущении у животных. Мы лишены возможности обратиться к самонаблюдению жи­вотного, мы ничего не можем узнать о субъективном мире не только про­стейшего организма, но даже и высокоразвитого животного. Субъективный критерий здесь, следовательно, совершенно неприменим.

Поэтому, когда мы ставим проблему критерия чувствительности (спо­собности ощущения) как элементарнейшей формы психики, то мы необ­ходимо должны поставить задачу отыскания не субъективного, но строго объективного критерия.

Что же может служить объективным критерием чувствительности, что может указать нам на наличие или отсутствие способности ощуще­ния у данного животного по отношению к тому или иному воздействию?

Здесь мы снова должны прежде всего остановиться на том состоянии, в котором находится этот вопрос. Р.Иеркс указывает на наличие двух ос­новных типов объективных критериев чувствительности, которыми распо­лагает или якобы располагает современная зоопсихология¹. Прежде всего, это те критерии, которые называются критериями функциональными. Это критерии, т.е. признаки психики, лежащие в самом поведении животных.

Можно считать — ив этом заключается первое предположение, ко­торое здесь возможно сделать, — что всякая подвижность вообще составля-

¹ См. Yerkes Я М. Animal Psychological Criteria // J. of Philosophy. 1905. V. 11. № 6.

Леонтьев АН. Проблема возникновения ощущения 325

ет тот признак, по наличию или отсутствию которого можно судить о нали­чии или отсутствии ощущения. Когда собака прибегает на свист, то совер­шенно естественно предположить, что она слышит его, т.е. что она чувстви­тельна к соответствующим звукам.

Итак, когда этот вопрос ставится по отношению к такому животному, как, например, собака, то на первый взгляд дело представляется достаточно ясным; стоит, однако, перенести этот вопрос на животных, стоящих на более низкой ступени развития, и поставить его в общей форме, как тотчас же обнаруживается, что подвижность еще не говорит о наличии у животного ощущения. Всякому животному присуща подвижность; если мы примем подвижность вообще за признак чувствительности, то мы должны будем признать, что всюду, где мы встречаемся с явлениями жизни, а, следователь­но, и с подвижностью, существует также и ощущение как психологическое явление. Но это положение находится в прямом противоречии с тем бес­спорным для нас тезисом, что психика, даже в своей простейшей форме, является свойством не всякой органической материи, но присуща лишь высшим ее формам. Мы можем, однако, подойти к самой подвижности диф­ференцированно и поставить вопрос так: может быть, признаком чувстви­тельности является не всякая подвижность, а только некоторые формы ее? Такого рода ограничение также не решает вопроса, поскольку известно, что даже очень ясно ощущаемые воздействия могут быть вовсе не связаны с вы­раженным внешним движением.

Подвижность не может, следовательно, служить критерием чувстви­тельности.

Возможно, далее, рассматривать в качестве признака чувствительнос­ти не форму движения, а их функцию. Таковы, например, попытки некото­рых представителей биологического направления в психологии, считавших признаком ощущения способность организма к защитным движениям или связь движений организма с предшествующими его состояниями, с его опытом. Несостоятельность первого из этих предположений заключается в том, что движения, имеющие защитный характер, не могут быть противопо­ставлены другим движениям, представляющим собой выражение простей­шей реактивности. Отвечать так или иначе не только на положительные для живого тела воздействия, но, разумеется, также и на воздействия отри­цательные, есть свойство всей живой материи. Когда, например, амеба втя­гивает свои псевдоподии в ответ на распространение кислоты в окружаю­щей ее воде, то это движение, несомненно, является защитным; но разве оно сколько-нибудь больше свидетельствует о способности амебы к ощущению, чем противоположное движение выпускания псевдоподий при охватыва-нии пищевого вещества или активные движения «преследования» добычи, так ясно описанные у простейших Дженнигсом?

Итак, мы не в состоянии выделить какие-то специальные функции, которые могли бы дифференцировать движения, связанные с ощущением, и движения, с ощущением не связанные.

326 Тема 4. Возникновение и развитие психики

Равным образом не является специфическим признаком ощущения и факт зависимости реакций организма от его общего состояния и от пред­шествующих воздействий. Некоторые исследователи (Бон и др.) предпола­гают, что если движение связано с опытом животного, т.е. если в своих движениях животное обнаруживает зачаточную память, то тогда эти движе­ния связаны с чувствительностью. Но и эта гипотеза наталкивается на со­вершенно непреодолимую трудность: способность изменяться и изменять свою реакцию под влиянием предшествующих воздействий также может быть установлена решительно всюду, где могут быть установлены явления жизни вообще, ибо всякое живое и жизнеспособное тело обладает тем свой­ством, которое мы называем мнемической функцией, в том широком смыс­ле, в котором это понятие употребляется Герингом или Семоном.

Говорят не только о мнемической функции применительно к живой материи в собственном смысле слова, но и применительно к такого рода неживым структурам, которые лишь сходны, в физико-химическом отно­шении с живым белком, но не тождественны с ним, т.е. применительно к неживым коллоидам. Конечно, мнемическая функция живой материи представляет собой качественно иное свойство, чем «мнема» коллоидов, но это тем более дает нам основание утверждать, что в условиях жизни всю­ду обнаруживается и то свойство, которое выражается в зависимости ре­акций живого организма от прежних воздействий, испытанных данным органическим телом. Значит, и этот последний момент не может служить критерием чувствительности.

Причина, которая делает невозможным судить об ощущении по дви­гательным функциям животных, заключается в том, что мы лишены объек­тивных оснований для различения, с одной стороны, раздражимости, кото­рая обычно определяется как общее свойство всех живых тел приходить в состояние деятельности под влиянием внешних воздействий, с другой сто­роны — чувствительности, т.е. свойства, которое хотя и представляет со­бой известную форму раздражимости, но является формой качественно своеобразной. Действительно, всякий раз, когда мы пробуем судить об ощу­щении по движению, мы встречаемся именно с невозможностью установить, имеем ли мы в данном случае дело с чувствительностью или с выражени­ем простой раздражимости, которая присуща всякой живой материи.

Совершенно такое же затруднение возникает и в том случае, когда мы оставляем функциональные, как их называет Иеркс, критерии и пе­реходим к критериям структурным, т.е. пытаемся судить о наличии ощу­щений не на основании функции, а на основании анатомической орга­низации животного. Морфологический критерий оказывается еще менее надежным. Причина этого заключается в том, что, как мы уже говорили, органы и функции составляют единство, но они, однако, связаны друг с другом отнюдь не неподвижно и не однозначно¹. Сходные функции мо-

¹ См. Дорн А. Принцип смены функций. М., 1937.

Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущения 327

гут осуществляться на разных ступенях биологического развития с помо­щью различных по своему устройству органов или аппаратов, и наоборот. Так, например, у высших животных всякое специфическое для них дви­жение осуществляется, как известно, с помощью нервно-мускульной сис­темы. Можем ли мы, однако, утверждать на этом основании, что движе­ние существует только там, где существует нервно-мускульная система, и что, наоборот, там, где ее нет, нет и движения? Этого утверждать, конечно, нельзя, так как движения могут осуществляться и без наличия нервно-мускульного аппарата. Таковы, например, движения растений; это тургор-ные движения, которые совершаются путем быстро повышающегося дав­ления жидкости, прижимающей оболочку плазмы к клеточной оболочке и напрягающей эту последнюю. Такие движения могут быть очень интен­сивны, так как давление в клетках растений иногда достигает величины в несколько атмосфер (Г.Молиш). Иногда они могут быть и очень быст­рыми. Известно,например,что листья мухоловки (Dionaea muscipula) при прикосновении к ним насекомого моментально захлопываются. Но подоб­но тому, как отсутствие нервно-мускульного аппарата не может служить признаком невозможности движения, так и отсутствие дифференцирован­ных чувствительных аппаратов не может еще служить признаком невоз­можности зачаточного ощущения, хотя ощущения у высших животных всегда связаны с определенными органами чувств.

Известно, например, что у мимозы эффект от поранения одного из лепестков конечной пары ее большого перистого листа передается по со­судистым пучкам вдоль центрального черенка, так что по листу пробега­ет как бы волна раздражения, вызывающего складывание одной пары за другой всех остальных лепестков. Является ли имеющийся здесь аппарат преобразования механического раздражения, в результате которого нас­тупает последующее складывание соседних лепестков, органом передачи ощущений? Понятно, что мы не можем ответить на этот вопрос, так как для этого необходимо знать, чем отличаются аппараты собственно чув­ствительности от других аппаратов — преобразователей внешних воздей­ствий. А для этого, в свою очередь, нужно умело различать между собой процессы раздражимости и процессы чувствительности. <...>

<...> Рассматривая процессы, осуществляющие специфические отно­шения субъекта к окружающей его предметной действительности, необхо­димо с самого начала отличать их от других процессов. Так, например, если поместить одноклеточную водоросль в достаточно концентрированный ра­створ кислоты, то она тотчас же погибает; однако можно допустить, что сам организм при этом не обнаружит по отношению к данному воздействую­щему на него веществу никакой активной реакции. Это воздействие будет, следовательно, объективно отрицательным, разрушающим организм, с точ­ки зрения же реактивности самого организма оно может быть нейтраль­ным. Другое дело, если мы будем воздействовать сходным образом, нап­ример, на амебу; в условиях приливания в окружающую ее воду кислоты

328 Тема 4. Возникновение и развитие психики

амеба втягивает свои псевдоподии, принимает форму шара и т. д., т. е. обна­руживает известную активную реакцию. Таковы же, например, и реакции выделения слизи у некоторых корненожек, двигательная реакция инфузо­рий и т. д. Таким образом, в данном случае объективно отрицательное воз­действие является отрицательным также и в отношении вызываемой им активности организма. Хотя конечный результат в обоих этих случаях может оказаться одинаковым, однако сами процессы являются здесь глубо­ко различными. Такое же различие существует и в отношениях организмов к объективно положительным воздействиям.

Необходимость этого различения приходится специально отмечать потому, что вопреки очевидности оно далеко не всегда учитывается. Ведь именно этому обязаны своим появлением крайние механические теории, для которых тот факт, что организм, повинуясь силе тяготения, движется по направлению к центру земли, и тот факт, что он активно стремится к пище, суть факты принципиально однопорядковые.

Те специфические процессы, которые осуществляют то или иное жиз­ненное, т.е. активное, отношение субъекта к действительности, мы будем на­зывать в отличие от других процессов процессами деятельности.

Соответственно мы ограничиваем и понятие предмета. Обычно это понятие употребляется в двояком значении: в более широком значении — как вещь, стоящая в каком-либо отношении к другим вещам, т.е. как «вещь, имеющая существование», и в более узком значении — как нечто противо­стоящее (нем. Gegenstand), сопротивляющееся (лат. objectum), то, на что на­правлен акт (русск. «предмет»), т.е. как нечто, к чему относится именно жи­вое существо, как предмет его деятельности — безразлично, деятельности внешней или внутренней (например, предмет питания, предмет труда, предмет размышления и т.п.). В дальнейшем мы будем пользоваться тер­мином предмет именно в этом более узком, специальном его значении.

Всякая деятельность организма направлена на тот или иной пред­мет; непредметная деятельность невозможна. Поэтому рассмотрение дея­тельности требует выделения того, что является ее действительным пред­метом, т.е. предмета активного отношения организма.

Так, например, все низшие фильтровалыцики (некоторые живущие в воде личинки, веслоногие рачки, все обол очечники и др.) способны, как из­вестно, изменять свою активность в связи с изменением окружающей вод­ной среды; при этом в некоторых случаях можно с уверенностью утверж­дать, что данное изменение активности организма специфически связано с определенным воздействующим свойством среды, например, с большим или меньшим скоплением в ней питательного вещества. Представим себе, однако, что мы искусственно изменили среду, например, дафнии, поместив ее в воду, лишенную питательного для нее планктона, но содержащую частицы какого-либо нейтрального неорганического вещества, причем дафния реа­гировала на это ослаблением движений, создающих ток воды по ее брюш­ной щели. Отвечает ли наблюдаемое ослабление ее фильтровальных движе-

Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущения 329

ний отсутствию в среде планктического вещества, или же оно, наоборот, от­вечает на наличие в ней неусваиваемых частиц, или, наконец, оно зависит от каких-нибудь еще других, не учтенных нами моментов? Только умея отве­тить на этот вопрос, мы сможем судить и о том, какое именно свойство сре­ды является предметом деятельности дафнии, т.е. с какого рода отношени­ем мы имеем здесь дело.

Итак, основной «единицей» жизненного процесса является деятель­ность организма; различные деятельности, осуществляющие многообраз­ные жизненные отношения организма к окружающей действительности, существенно определяются их предметом; поэтому мы будем различать отдельные виды деятельности по различию их предметов.

Главная особенность процесса взаимодействия живых организмов с окружающей их средой заключается, как мы видели, в том, что всякий от­вет (реакция) организма на внешнее воздействие является активным про­цессом, т.е. совершается за счет энергии самого организма.

Свойство организмов приходить под влиянием воздействий среды в состояние деятельности, т.е. свойство раздражимости, есть фундаменталь­ное свойство всякой живой материи; оно является необходимым услови­ем обмена веществ, а значит, и самой жизни.

Что же представляет собой процесс жизни в его простейших, началь­ных формах?

Согласно современным научным представлениям, примитивные, пер­вые жизнеспособные организмы представляли собой протоплазматические тела, взвешенные в водной среде, которая обладает рядом свойств, допуска­ющих наиболее простую форму обмена веществ и наиболее простое строе­ние самих организмов: однородностью, способностью растворения веществ, необходимых для поддержания простейшей жизни, относительно большой теплоустойчивостью и пр. С другой стороны, и сами эти примитивные орга­низмы также обладали такими свойствами, которые обеспечивали возмож­ность наиболее простого взаимодействия их со средой. Так, по отношению к первоорганизмам необходимо допустить, что они получали пищевые ве­щества из окружающей среды путем прямой адсорбции; их деятельность выражалась, следовательно, лишь в форме внутренних движений, обслужи­вающих процессы промежуточного преобразования и непосредственного ус­воения ассимилируемых веществ¹. А это значит, что в нормальных случаях и диссимилятивные процессы происходили у них лишь в связи с такими воздействиями, которые способны сами по себе определить положительно или отрицательно процесс ассимиляции, процесс поддержания жизни.

Таким образом, для того чтобы жизнь в ее простейшей форме могла осуществляться, необходимо и достаточно, чтобы живое тело было раздра­жимо по отношению к таким воздействующим веществам или формам энергии, которые в результате ряда последующих преобразований внутри

¹ См. Опарин А.И. Возникновение жизни на Земле. М.; Л., 1941.

330 Тема 4. Возникновение и развитие психики

организма могли бы привести к процессу ассимиляции, способному компен­сировать распад (диссимиляцию) собственного вещества организма, за счет энергии которого протекает реакция, вызываемая самими этими воздей­ствиями.

Иначе говоря, чтобы жизнь простейшего протоплазматического тела — первобытной коацерватной капельки или «протамебы» — могла осуще­ствляться, необходимо, чтобы оно могло усваивать из окружающей среды соответствующее вещество или энергию. Но процесс ассимиляции осуще­ствляется лишь в результате деятельности самого организма. Безразлич­но, протекает ли эта деятельность организма в форме только внутреннего или также и внешнего движения, но она всегда должна быть и она всегда происходит за счет частичного распада и падения энергетического потен­циала составляющих его частиц, т.е. за счет диссимиляции. Ведь всякий раз, когда мы имеем некоторое внешнее воздействие, приводящее к асси­миляции, мы также имеем и некоторую диссимиляцию, связанную с дея­тельностью организма, вызываемой данным воздействием. Если при этом ассимиляция будет превышать диссимиляцию, то мы будем наблюдать яв­ление роста и после известного предела — явление размножения. Если же, наоборот, диссимиляция не будет компенсироваться ассимиляцией, то мы будем наблюдать явление распада организма, так как недостаток ассими-лянтов, поступающих извне, будет в этом случае покрываться за счет про­цесса «самопотребления» организма.

Можем ли мы допустить в качестве необходимых для простейшей жизни также такие виды деятельности, при которых энергетические тра­ты организма, связанные с процессами, вызываемыми тем или иным воз­действием, ни в какой степени не могут быть восстановлены за счет дан­ного воздействующего свойства (вещества или энергии)? Разумеется, нет. Более того, такую деятельность в условиях простейшей жизни мы не мо­жем считать и сколько-нибудь устойчиво возможной.

Таким образом, мы можем прийти к следующей весьма важной для нас констатации: для осуществления жизни в ее наиболее простой форме достаточно, чтобы организм отвечал активными процессами лишь на та­кие воздействия, которые способны сами по себе определить (положитель­но или отрицательно) процесс поддержания их жизни.

Очевидно также, что простейшие жизнеспособные организмы не обла­дают ни специализированными органами поглощения, ни специализирован­ными органами движения. Что же касается их функций, то та основная общая функция, которая является существенно необходимой, и есть то, что можно было бы назвать простой раздражимостью, выражающейся в спо­собности организма отвечать специфическими процессами на то или другое жизненно значимое воздействие.

Эта форма взаимодействия со средой простейших организмов в даль­нейшем развитии не сохраняется неизменной.

Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущения 331

Процесс биологической эволюции, совершающийся в форме посто­янной борьбы наследственности и приспособления, выражается во все большем усложнении процессов, осуществляющих обмен веществ между организмом и средой. Эти процессы усложняются, в частности, в том отно­шении, что более высокоразвитые организмы оказываются в состоянии под­держивать свою жизнь за счет все большего числа ассимилируемых ими из внешней среды веществ и форм энергии. Возникают сложные цепи про­цессов, поддерживающих жизнь организмов, и специализированные, свя­занные между собой виды раздражимости по отношению к соответствую­щим внешним воздействиям.

Развитие жизнедеятельности организмой, однако, не сводится толь­ко к такому, прежде всего, количественному, ее усложнению.

В ходе прогрессивной эволюции на основе усложнения процессов об­мена веществ происходит также изменение общего типа взаимодействия организмов и среды. Деятельность организмов качественно изменяется: возникает качественно новая форма взаимодействия, качественно новая форма жизни.

Анализ чисто фактического положения йещей показывает, что в хо­де дальнейшего развития раздражимость развивается не только в том на­правлении, что организмы делаются способными использовать для под­держания своей жизни все новые и новые источники, все новые и новые свойства среды, но также и в том направлении, что организмы становятся раздражимыми и по отношению к таким воздействиям, которые сами по себе не в состоянии определить ни положительно, ни отрицательно их ас­симилятивную деятельность, обмен веществ с внешней средой. Так, напри­мер, лягушка ориентирует свое тело в направлении донесшегося до нее легкого шороха; она, следовательно, раздражима по отношению к данно­му воздействию. Однако энергия звука шороха, воздействующая на ор­ганизм лягушки, ни на одной из ступеней своего преобразования в ор­ганизме не ассимилируется им и вообще прямо не участвует в его ассимилятивной деятельности. Иначе говоря, само по себе данное воздей­ствие не может служить поддержанию жизни организма, и, наоборот, оно вызывает лишь диссимиляцию вещества организма.

В чем же в таком случае заключается жизненная, биологическая роль раздражимости организмов по отношению к такого рода воздействи­ям? Она заключается в том, что, отвечая определенными процессами на эти сами по себе непосредственно жизненно незначимые воздействия, живот­ное приближает себя к возможности усвоения необходимого для поддер­жания его жизни вещества и энергии (например, к возможности схваты­вания или поглощения шуршащего в траве насекомого, вещество которого служит ему пищей).

Рассматриваемая новая форма раздражимости, свойственная более высокоорганизованным животным, играет, следовательно, положительную

332 Тема 4. Возникновение и развитие психики

биологическую роль в силу того, что она опосредствует деятельность орга­низма, направленную на поддержание жизни.

Схематически это изменение формы взаимодействия организмов со средой может быть выражено так: на известном этапе биологической эво­люции организм вступает в активные отношения также с такими воздей­ствиями (назовем их воздействиями типа а), биологическая роль которых определяется их объективной устойчивой связью с непосредственно биоло­гически значимыми воздействиями (назовем эти последние воздействиями типа а). Иначе говоря, возникает деятельность, специфическая особенность которой заключается в том, что ее предмет определяется не его собствен­ным отношением к жизни организма, но его объективным отношением к другим свойствам, к другим воздействиям, т.е. отношением а:а.

Что же обозначает собой это наступающее изменение формы жизни с точки зрения функций организма и его строения? Очевидно, организм дол­жен обнаруживать теперь процессы раздражимости двоякого рода: с одной стороны, раздражимость по отношению к воздействиям, непосредственно необходимым для поддержания его жизни (а), а с другой стороны, раздра­жимость по отношению также и к таким свойствам среды, которые непос­редственно не связаны с поддержанием его жизни (а).

Нужно отметить, что этому факту — факту появления раздражимос­ти, соотносящей организм с такими воздействующими свойствами среды, которые не в состоянии сами по себе определить жизнь организма, — долго не придавалось сколько-нибудь существенного значения. Впервые оно было выделено И.П.Павловым. Среди зарубежных авторов только Ч.Чайльд до­статочно отчетливо указывал на принципиальное значение этого факта; правда, при этом автора интересовала несколько другая сторона дела, чем та, которая интересует нас, но все же этот факт им специально подчеркива­ется¹. С точки же зрения нашей проблемы этот факт является фактом по-настоящему решающим.

Первое и основное допущение нашей гипотезы заключается имен­но в том, что функция процессов, опосредствующих деятельность орга­низма, направленную на поддержание его жизни, и есть не что иное, как функция чувствительности, т.е. способность ощущения.

С другой стороны, те временные или постоянные органы, которые суть органы преобразования, осуществляющие процессы связи организма с такими воздействиями, которые обьективно связаны в среде с воздей­ствиями, необходимыми для поддержания жизни, но которые сами по себе не могут выполнить этой функции, суть не что иное, как органы чувстви­тельности. Наконец, те специфические процессы организма, которые воз­никают в результате осуществления той формы раздражимости, которую мы назвали чувствительностью, и суть процессы, образующие основу яв­лений ощущения.

¹ См. Child CM. The Origin and Development of the Nervous System. Chicago, 1921. P. 21.

Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущения 333

Итак, мы можем предварительно определить чувствительность сле­дующим образом: чувствительность (способность к ощущению) есть гене­тически не что иное, как раздражимость по отношению к такого рода воз­действиям среды, которые соотносят организм к другим воздействиям, т.е. которые ориентируют организм в среде, выполняя сигнальную фун­кцию. Необходимость возникновения этой формы раздражимости заклю­чается в том, что она опосредствует основные жизненные процессы орга­низма, протекающие теперь в более сложных условиях среды.

Процессы чувствительности могут возникнуть и удержаться в ходе биологической эволюции, конечно, лишь при условии, если они вызывают­ся такими свойствами среды, которые объективно связаны со свойствами, непосредственно биологически значимыми для животных; в противном случае их существование ничем не было бы биологически оправдано, и они должны были бы видоизмениться или исчезнуть вовсе. Они, следовательно, необходимо должны соответствовать объективным свойствам окружаю­щей среды и правильно отражать их в соответствующих связях. Так, в нашем примере с лягушкой те процессы, которые вызываются у нее шоро­хом, отражают собой особенности данного воздействующего звука в его ус­тойчивой связи с движением насекомых, служащих для нее пищей.

Первоначально чувствительность животных, по-видимому, является малодифференцированной. Однако ее развитие необходимо приводит к то­му, что одни воздействия все более точно дифференцируются от других (например, звук шороха от всяких иных звуков), так что воздействующие свойства среды вызывают у животного процессы, отражающие эти воз­действия в их отличии от других воздействий, в качественном их свое­образии, в их специфике. Недифференцированная чувствительность превращается в чувствительность все более дифференцированную, возни­кают дифференцированные ощущения.

Как же происходит переход от раздражимости, присущей всякому живому телу, к первичной чувствительности, а затем и к дифференцирован­ным ощущениям, которые являются свойством уже значительно более вы­сокоорганизованных животных? Вспомним, что процессы, осуществляющие обмен веществ, усложняются в ходе биологического развития в том отно­шении, что для осуществления ассимиляции веществ из внешней среды ста­новится необходимым воздействие на организм целого ряда различных ве­ществ и форм энергий. При этом отдельные процессы, вызываемые этими различными воздействиями, являются, конечно, взаимозависимыми и обус­ловливающими друг друга; они образуют единый сложный процесс обмена веществ между организмом и средой. Поэтому можно предположить, что некоторые из этих необходимых для жизни организма воздействий, есте­ственно, выступают вместе с тем в роли воздействий, побуждающих и на­правляющих процессы, соотносящие организм с другими воздействиями, т.е. начинают нести двоякую функцию. В ходе дальнейшей эволюции, в свя­зи с изменением среды, источников питания и соответствующим изменени-

334 Тема 4. Возникновение и развитие психики

ем строения самих организмов, самостоятельная роль некоторых из этих прежде значимых самих по себе воздействий становится малосущественной или даже утрачивается вовсе, в то время как их влияние на другие процес­сы, осуществляющие отношение организма к таким свойствам среды, от которых непосредственно зависит его жизнь, сохраняется. Они, следователь­но, превращаются теперь в воздействия, лишь опосредствующие осуществ­ление основных жизненных процессов организма.

Соответственно и органы-преобразователи, которые прежде несли функцию внешнего обмена веществ, утрачивают теперь данную функцию; при этом их раздражимость сохраняется, и они превращаются в органы чувствительности. Значит, судить о том, является ли данный орган у про­стейших животных органом внешнего обмена или органом чувствительно­сти, можно только исходя из анализа той роли, которую выполняют связан­ные с ним процессы.

Например, у некоторых зеленых растений описаны клетки, собираю­щие лучи света в местах скопления хлоропласта (так называемые клетки Хаберландта)¹. Являются ли они, однако, органами чувствительности? Как известно, зеленые растения усваивают энергию солнечных лучей, за счет которой и происходит синтез веществ, поступающих в растение из внешней среды. Допустим, что рассматриваемые органы действительно являются органами, в которых совершается определенный этап преобразования энер­гии света. Но в результате последующей сложной цепи процессов данное воздействие приводит к образованию или восстановлению вещества расте­ния. Эти клетки, следовательно, суть органы внешнего обмена веществ.

Другое дело, когда орган, раздражимый по отношению к свету, дает начало таким преобразованиям воздействующей энергии, которые не сами по себе ведут к поддержанию жизни организма, но лишь связывают орга­низм с другими воздействиями, т.е. посредствуют его отношение к ним. Таковы, например, специальные органы преобразования света у животных, стоящих на более высоких ступенях эволюции, — органы светочувствитель­ности, светоощущения.

Итак, переход от первичной раздражимости к той особой ее форме, которую мы называем чувствительностью, происходит на основе процесса усложнения и расширения, а с другой стороны, сужения функций органов, приводящих к их специализации в качестве органов чувствительности.

Что же является тем главным условием, благодаря которому у жи­вотных возникает чувствительность и развиваются специализированные органы чувствительности — органы ощущений? Можно думать, что таким главным, решающим для возникновения чувствительности условием яв­ляется переход от жизни в однородной среде к жизни в более сложной среде дискретных предметов, переход от неоформленных к вещно оформ­ленным источникам жизни.

¹ См. Хаберланд Г. Органы чувств у растений. СПб., 1907.

Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущения 335

Говоря о вещно не оформленных источниках жизни, мы разумеем такие источники, поддерживающие существование организмов, как, напри­мер, химические вещества, растворенные в водной среде, в которой живет данный организм, как энергия света или тепловая энергия. Специфическая черта такого рода источников жизни организмов заключается в том, что эти источники представляют собой свойства среды, способные вызвать у орга­низма активные процессы, лишь воздействуя на него сами ло себе, т.е. не­посредственно.

Наоборот, вещно оформленная среда, вещно оформленные источники жизни выступают для организма не только своими свойствами, способны­ми оказать на него то или иное биологическое действие, но также таки­ми устойчиво связанными с ними свойствами, как, например, форма, цвет и т.п., которые, будучи биологически нейтральными, вместе с тем объек­тивно посредствуют существенные для жизни свойства данного оформ­ленного вещества. Оформленное тело, прежде чем оказать воздействие на организм своими химическими свойствами, например, как пищевое веще­ство, воздействует на него другими своими свойствами — как обладающее объемом, упругостью и пр. Это создает объективную необходимость воз­никновения опосредствованных отношений к среде также со стороны са­мих животных. Переход к существованию в условиях сложной вещно оформленной среды выражается поэтому в том, что приспособление к ней организмов приобретает качественно новую форму, связанную с отражени­ем свойств вещной, объективно-предметной действительности.

Иначе это можно выразить так: возникновение чувствительности связано с переходом организмов из гомогенной среды, из «среды-стихии» в вещно оформленную — в среду дискретных предметов. Теперь приспо­собление организмов, которое всегда, разумеется, является своеобразным отражением ими свойств среды, приобретает также форму отражения воз­действующих свойств среды в их объективных связях и отношениях. Это и есть специфическая для психики форма отражения, отражение предмет­ное. Ведь предмет — материальная вещь — всегда обладает рядом взаи­мосвязанных свойств; в этом смысле это всегда «узел» свойств.

Таким образом, на определенном этапе биологического развития преж­де единый сложный процесс взаимодействия, осуществляющий жизнь орга­низмов, как бы раздваивается. Одни воздействия внешней среды выступа­ют для организма как определяющие (положительно или отрицательно) само его существование; другие — лишь как побуждающие и направляю­щие его деятельность.

Соответственно раздваивается и сама жизнедеятельность организмов.

С одной стороны, выделяются процессы, с которыми непосредствен­но связаны поддержание и сохранение жизни. Эти процессы составляют первую, исходную форму жизнедеятельности организмов. В ее основе ле­жат явления первичной раздражимости организмов. С другой стороны, выделяются процессы, прямо не несущие функции поддержания жизни и

336 Тема 4. Возникновение и развитие психики

лишь опосредствующие связи организма с теми свойствами среды, от ко­торых зависит его существование. Они составляют особую форму жиз­недеятельности, которая и лежит в основе чувствительности организмов, психического отражения ими свойств внешней среды¹.

Процессы, составляющие обе эти формы жизнедеятельности орга­низмов, находятся в сложном динамическом соотношении, так что воз­можно возникновение противоречия между ними.

Обратимся к примеру. Если перед жабой привести в движение ма­ленький кусочек белой бумажки, прикрепленной к концу волоска, то жаба делает попытки схватить бумажку, т.е. реагирует на зрительно восприни­маемое движение как на движение мотылька. Воздействие движущейся бу­мажки, являющейся источником отражаемых ею лучей света, побуждает деятельность животного. Это деятельность, связанная с чувствительностью. Сделаем, однако, так, чтобы жаба не смогла схватить бумажку, например, поместим между животным и движущейся бумажкой зеркальное стекло (жаба зрительно не замечает стеклянной перегородки). Оказывается, что при этом условии попытки схватить бумажку продолжаются довольно дол­го и лишь затем постепенно прекращаются. Это объясняется тем, что в нормальных условиях существования жабы данное воздействие достаточно устойчиво связано с другими свойствами, которыми обладают мотыльки, служащие ей пищей, т.е. такими свойствами, которые позволяют осуще­ствиться процессам, составляющим основную форму жизнедеятельности, — тем, от которых непосредственно зависит существование животного².

Приведенные наблюдения показывают, что те свойства, по отношению к которым данное животное является чувствительным и воздействие ко­торых побуждает процессы, составляющие первую форму жизнедеятель­ности, могут отделяться от тех свойств, с которыми связано осуществление второй ее формы. Например, цвет вещества может быть отделен от его пи­щевых свойств. Соответственно отделяются и сами процессы, составляющие содержание первой формы жизнедеятельности животных, от процессов, со­ставляющих содержание второй ее формы.

Следует отметить, что вообще если те или иные процессы (и раздра­жители, которые их вызывают) могут быть отделены от процессов (и раздра­жителей), непосредственно выполняющих функцию поддержания жизни, то это является признаком того, что они связаны с явлениями чувствитель­ности; если же такое отделение невозможно, то это значит, что в основе дан­ных процессов лежит первичная раздражимлсть организма.

¹ Эта гипотеза о генезисе и природе чувствительности была разработана автором
совместно с А.В.Запорожцем (1936).

² В приведенном примере использован факт из экспериментального исследования,
описанного Ф.Бойтендейком.