СПИСОК РАБОТ О С. Л. РУБИНШТЕЙНЕ

Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. М., 1973. С. 37 — 62, 97 —115 и др.

Абулъханова К. А., Словакия А. Н. К истории союза психологии и философии // Вопросы философии. 1996. № 5.

Абульханова К, А., Славская А. Н. Послесловие // Рубинштейн С. Л. Человек и мир. М., 1997.

Абульханова-Славская К. А. Диалектика человеческой жизни. М., 1977. С. 41—45, 83—90 и др.

Абульханова-Славская К. А. Деятельность и психология личности. М., 1980. С. 53—65, 93 — 103, 210-222 и др.

Абульханова-Славская К. А. Проблемы жизни и творчества С. Л. Рубинштейна // Психологический журнал. 1989. № 5.

Абульханова-Славская К. А. Поколение шестидесятых: конформизм или мужество? // Психологический журнал. 1993. № 3. ,

Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна. М. 1989.

Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В. Основные этапы развития концепции С. Л. Рубинштейна// Рубинштейн С. Л. Избранные философско-психологические труды. М., 1997.

Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В., Ярошевский М. Г. С. Л. Рубинштейн — лидер теоретической психологии// Выдающиеся психологи Москвы. М., 1997.

Ананьев Б. Г. Рецензия на «Основы общей психологии» 1946 г. // Советская книга. 1946. № 12.

Ананьев Б. Г. «Бытие и сознание» (О новой книге С. Л. Рубинштейна) // Вопросы психологии. 1959. № 1.

Ананьев Б. Г. Творческий путь С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1969. № 5.

Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М., 1977. С. 131 — 132, 149—158, 233 — 256, 281-295 и др.

Анциферова Л. И. Принцип связи психики и деятельности // Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1969.

Арсенъев А. С. Размышление о работе С. Л. Рубинштейна «Человек и мир» // Вопросы философии. 1993. № 5.

Артемьева Т. И. Методологический аспект проблемы способностей. М., 1977. С. 55—60, 76—80, 112-126 и др.

Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М., 1976. С. 12 — 17, 24 — 26, 36 — 38, 51-54, 60-62, 74-79, 84-88 и др.

Баланчивадзе Р. Г. Философские проблемы психологии в трудах С. Л. Рубинштейна: Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Тбилиси, 1968.

Батищев Г, С. Введение в диалектику творчества. СПб., 1997. С. 122 — 136 и др.

Белявский И. Г. Вторые Рубинштейновские чтения в Одессе // Психологический журнал. 1993. №2.

Боцманова М. Э., Гусева Е. Н., Равпч-Щербо И. В. Психологический институт на Моховой. М., 1994.

Бредихина О. Н. Человек и мир в философии С. Л. Рубинштейна // Сознание и знание. М., 1984.

Бредихина О. Н. С. Л. Рубинштейн в 20-е годы: С чего начиналась система философско-психологических знаний? // Специфика философского знания и общественная практика. М., 1986. Вып. V.

Бредихина О. Н. Русское мировоззрение: восстановимы ли традиции? Мурманск, 1997. С. 96—127 и др.

Брушлинский А. В. Проблемы обучения и мышления в трудах С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1969. № 5.

Брушлинский А. В, О природных предпосылках психического развития человека. М., 1977. С. 10, 17-30, 45-54 и др.

Брушлинский А. В. К предыстории проблемы «сознание и деятельность» // Проблема деятельности в советской психологии: В 2 ч. М., 1977. Ч. 1.

Брушлинский А. В. Проблема бессознательного в трудах С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1979. К4 3.

Брушлинский А. В. Разработка принципа единства сознания и деятельности в экспериментальной психологии // Психологический журнал, 1987. № 5.

Брушлинский А. В. С. Л. Рубинштейн — родоначальник деятельностного подхода в психологической науке // Психологический журнал. 1989. № 3.

Брушлинский А. В. Принцип детерминизма в трудах С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1989. № 4.

Брушлинский А. В. Интервью // Вопросы психологии. 1993. Ni 1.

Брушлинский А. В. Первая психологическая лаборатория в системе Академии наук СССР // Психологический журнал. 1995. Mi 3.

Брушлинский А. В. Интервью // Мир психологии и психология в мире. 1995. № 4.

Брушлинский А. В, Субъект: мышление, учение, воображение. М.; Воронеж, 1996. С. 5—8,13, 17, 19-21,24,34,39,48,53,73,84,85,113,114,120,123-125,137,150-152,156,159,160,162,169,171, 176,180,181,184,186,187,197,198,200,206,208,217,223,232,233,240,249,255,265,295,290,307,314, 321, 322, 331, 343, 344, 362, 374, 375, 385-387 и др.

Будилова Е. А. Философские проблемы в советской психологии. М., 1972. С. 151 —176, 219—224, 279-292, 312-324 и др.

Будилова Е. А. Рецензия на «Проблемы общей психологии» С. Л. Рубинштейна // Советская педагогика. 1973. № 12.

Будилова Е. А. Методология, теория и эксперимент в научном творчестве С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1979. № 3.

Будилова Е. А., Славская К. А. Советская психологическая наука в освещении западноевропейского психолога // Вопросы психологии. 1973. № 2.

Ветров А. А. Продуктивное мышление и ассоциация (Несколько замечаний в связи с книгой С. Л. Рубинштейна «О мышлении и путях его исследования») // Вопросы психологии. 1959. № 6.

Волков Г. А. Ценное философское исследование о природе психического // Вопросы философии. 1958. № 11.

В Секторе психологии Института философии АН СССР // Вопросы психологии. 1961. № 2.

Георгиев Ф. И. К вопросу о развитии психологии (рецензия на «Основы психологии» С. Л. Рубинштейна) // Книга и пролетарская революция. 1935. № 11 — 12.

Гордеева О. В. О некоторых ограничениях разработки проблемы сознания в марксистской психологии // Вестник МГУ. Серия 14. 1996. № 3; Там же. 1997. N» 1 и 3.

Грахэм Л. Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991. (См. именной указатель.)

Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995. С. 3—13, 17, 27, 34, 37, 80, 86—93, 136,151,163,164,170,171,192.

Давыдов В. В. Виды обобщения в обучении. М., 1982. С. 202-224 и др.

Давыдов В. В. Теория развивающего обучения. М., 1996. (См. именной указатель.)

Деятельностный подход сегодня // Вестник МГУ. Серия 14: Психология. 1988. № 3.

Деятельность: теории, методология, проблемы. М., 1990. С. 129-131,134, 139, 175, 238, 247, 298-301 и др. •

Джидарьян И. А. Развитие С. Л. Рубинштейном общественно-исторической концепции потребностей // Психологический журнал. 1989. № 4.

Дмитриев С. С. К истории советской исторической науки: Историк Н. Л. Рубинштейн // Ученые записки Горьковского гос. ун-та: Серия историко-филологическая. 1964. Вып. 72. Т. 1.

Ждан А. Н. С. Л. Рубинштейн и Московский университет // Вестник МГУ.- Серия 14. 1989. № 3.

Ждан А. Н. Памяти С. Л. Рубинштейна // Вестник МГУ. Серия 14. 1989. № 4.

Ждан А. Н. Преподавание психологии в Московском университете // Вопросы психологии. 1993. № 4.

Ждан А. Н. К 50-летию создания в МГУ кафедры психологии // Вестник МГУ. Серия 14. 1993. №1.

Ждан А. Н. История психологии. М. 1997. С. 314, 323, 326, 330, 345, 348-351 и др.

Завалишина Д. Н. Психологический анализ оперативного мышления. М., 1985. С. 7, 35, 44, 46, 48, 100-103,124.

Зинченко В. П. Психология в Российской Академии образования // Вопросы психологии. 1994. №4.

Иванова И. И, 80-летие со дня рождения С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии., 1969. № 6.

Ильницкая И. А. Проблемные ситуации как средство активизации мыслительной деятельности. Пермь, 1983. С. 14-37 и др.

Ильницкая И, А. Проблемные ситуации и пути их создания на уроке. М., 1985. С. 6—13, 24, 28, 79 и др.

Ильницкая И, А, Учение С. Л. Рубинштейна и проблемы педагогической практики // Вопросы психологии. 1989. № 3.

Ильясов И. И. Структура процесса учения. М., 1986. С. 27, 50-61, 69, 72, 76, 78, 90-94 и др.

История философии в СССР: В 5 т. М., 1985. Т. 5. Кн. 1. С. 744-750, 753-762 и др.

К 70-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1959. № 3.

Колбановский В, Н. Рецензия на «Основы общей психологии» 1940 г. // Под знаменем марксизма. 1941. № 5.

Колбановский В. Н. О некоторых недостатках книги проф. С. Л. Рубинштейна // Советская педагогика. 1947. № 6.

Колбановский В, Н. Письмо в редакцию // Советская педагогика. 1947. № 12.

Корнилов К, Н. Рецензия на 4Основы психологии» С. Л. Рубинштейна // Учебно-педагогическая литература. 1935. № 10.

Корнилов Ю. К. Мышление в производственной деятельности. Ярославль, 1984. С. 3—13, 29—34 и др.

Крутецкий В. А, Психология математических способностей школьников. М., 1968. С. 60—62, 74-81 и др.

Кудрявцев В. Т. Теоретическое наследие С. Л. Рубинштейна сегодня // Психологический журнал. 1990. № 3.

Кудрявцеве. Т. Принцип саморазвития субъекта деятельности//Психологический журнал. 1993. №3.

Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. М., 1980 (см. именной указатель).

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. С. 5-6, 19, 26, 76, 90-91, 113, 130, 161,176, 181-182 и др.

Леонтьев А. Н. О книге С. Л. Рубинштейна «Основы общей психологии» (комментарии А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева и М. Г. Ярошевского) // Психологический журнал. 1993. № 4.

Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984 (см. именной указатель).

Матюшкин А. М., Фролов Н. В. «Дело» об увольнении С. Л. Рубинштейна из Московского университета // Психологический журнал. '1996. № 2.

Мет К. Концепция связной речи С. Л. Рубинштейна и ее значение для онтогенетического исследования речевого общения // Психологический журнал. 1989. № 5.

Мышление: процесс, деятельность, общение. М., 1982. С. 6-9, 13-18, 28-47, 50-53, 80-81, 170-171 и др.

Няголова М. Д. Симпозиум, посвященный С. Л. Рубинштейну // Психологический журнал. 1990. №6.

Няголова М. Д. Структурно-генетический подход к изучению психики в трудах А. Валлона и С. Л. Рубинштейна (Сопоставительный анализ). Автореферат канд. дисс. М., 1994.

О премии имени С. Л. Рубинштейна, присуждаемой Академией наук // Психологический журнал. 1991. № 5. Там же. 1992. № 6. Там же. 1996. № 6.

Пархоменко О. Р., Ронзин Д. В., Степанов А. А. С. Л. Рубинштейн как педагог и организатор психологической науки в Ленинграде // Психологический журнал. 1989. № 3.

Пащенко В. В. Выготский, Рубинштейн и Московичи // Психологический журнал. 1997. № 2.

Перестройка психологии: проблемы, пути решения (Круглый стол) // Вопросы психологии. 1988. № 1,2.

Петровский А. В. История советской психологии. М., 1967. С. 319—323 и др.

Петровский А. В. Откровенно говоря. Ростов-на-Дону. 1997. С. 187 — 194 и др.

Плотников П. И. Очистить советскую психологию от безродного космополитизма // Советская педагогика. 1949. № 4.

Пономарев Я. А. Знания, мышление и умственное развитие. М., 1967. С. 109—112 и др.

Пономарев Я. А. Психология творчества. М., 1976. С. 64 — 65, 73 — 82 и др.

Практическое мышление: специфика обобщения, природа вербализации и реализуемости знаний. Ярославль, 1997. С. 7, 8, 10, 16-20, 55, 60, 72, 91, 92, 98, ИЗ, 119-122идр.

Применение концепции С. Л. Рубинштейна в разработке вопросов общей психологии. М., 1989.

Психологическая наука в России XX столетия. М., 1997. С. 3-6,96-97, 100-101, 109, 111, 120, 121,128,129, 186-188, 205, 206, 208-255, 274-295, 299-301, 304-315, 323-332, 346, 354-357, 360-363, 460-461, 466, 495-497, 528, 532, 559, 565-568идр.

Психология и марксизм (Круглый стол) // Психологический журнал. 1993. № 1.

Пушкин В. Н. Эвристика — наука о творческом мышлении. М., 1967. С. 61—67 и др.

Рубинштейн С. Л. (о нем) БСЭ, 2-е изд. М., 1958. Т. 51; Педагогический словарь: В 2 т. М., 1960. Т. II; Педагогическая энциклопедия: В 5 т. М., 1966. Т. 3; Философская энциклопедия: В 5 т. М., 1967. Т. 4; БСЭ. 3-е изд. М., 1975. Т. 22; Философский энциклопедический словарь. М., 1983; Философский энциклопедический словарь. М., 1989; Советский энциклопедический словарь. М., 1989; Психология. Словарь. М., 1990; Философы России XIX — XX столетий. М., 1995; Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995; Русская философия. Словарь. М., 1995; Психологический словарь. М., 1996; Большой Энциклопедический словарь. М.; СПб. 1997.

Рубинштейн С. Л. (некролог) // Вопросы философии. 1960. № 2.

Селиванова Л. Н. Методические рекомендации по изучению педагогических взглядов С. Л. Рубинштейна. Смоленск, 1990.

Селиванова Л. Н. Психологическое обоснование деятельности учителя в трудах С. Л. Рубинштейна // Актуальные педагогические проблемы в исследованиях ученых вузов-партнеров Дрездена, Смоленска, Ченстоховы. Смоленск, 1991.

Селиванова Л. Н. Проблема субъекта в творчестве С. Л. Рубинштейна // Актуальные проблемы социальной психологии и педагогики: материалы Международной конференции. Смоленск, 1996.

Семенов И. Н. Психология рефлексии в научном творчестве С. Л. Рубинштейна // Психологический журнал. 1989. № 4.

Сергей Леонидович Рубинштейн: Очерки, воспоминания, материалы. М., 1989.

Сергиенко Е. А., Ямщиков А. Н. Наследие С. Л. Рубинштейна (к 90-летию со дня рождения) // Психологический журнал. 1980. № 4.

Сироткина И. Е. Наука о человеке в исторической перспективе: диалог между Россией и Западом вокруг работ М. М. Бахтина, Л. С. Выготского и С. Л. Рубинштейна // Психологический журнал. 1996. № 2.

Славская К. А. Детерминация процесса мышления // Исследования мышления в советской психологии. М., 1966.

Славская К. А. Мысль в действии. М., 1968. С. 51-58, 83-88, 104-108, 121 -127, 186-197 и др.

Смирнов А. А. Рецензия на: Ученые записки кафедры психологии Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена / Под ред. С. Л. Рубинштейна // Советская педагогика. 1939. № 10.

Смирнов А. А. Развитие и современное состояние психологической науки в СССР. М., 1975. С. 229, 237-240, 270-279 и др.

Соколова В. Е. Сознание действующее // Вестник МГУ. Серия 14, 1997. № 4.

Страницы истории: о том, как был уволен С. Л. Рубинштейн // Вопросы психологии. 1989. №№ 4,

Субъект и социальная компетентность личности. М., 1995. С. 4—8, 17, 20, 21, 24—26, 34—35, 38, 42, 47, 48, НО, 126-129 и др.

Тарасов Г. С. Проблема духовной потребности. М., 1979. С. 4—13, 35—36 и др.

Теплое Б. М. Советская психологическая наука за 30 лет. М., 1947. С. 22-23, 26-27, 31 и др.

Теплое Б. М. Избранные труды: В 2 т. М., 1975 (см. именной указатель).

Теплое Б. М., Шварц Л. М. Рецензия на «Основы общей психологии» С. Л. Рубинштейна // Советская педагогика. 1941. № 7—8.

Тихомиров О. К. Психология мышления. М., 1984. С. 5, 13—15, 88 — 89 и др.

Философские проблемы деятельности: Круглый стол // Вопросы философии. 1985. № 2, 3, 5.

Философско-психологические проблемы развития образования / Под ред. В. В. Давыдова. М., 1981. С. 71, 87, 88, 91, 97, 98, 100, 107, 108 и др.

Цуканов Б. И. Одесский период жизни С. Л. Рубинштейна // Психологический журнал. 1989. №3.

Чеснокова И. И. Проблема самосознания в психологии. М., 1977. С. 28 — 37, 48 — 53 и др.

Чудновский В, Э. К проблеме соотношения «внешнего» и «внутреннего» в психологии // Психологический журнал. 1993. № 5.

Шадриков В. Д. Психология деятельности и способности человека. М., 1996 (см. именной указатель).

Шемякин Ф. Н, О теоретических вопросах психологии, мышления: «О мышлении и путях его исследования» // Вопросы философии. 1959. № 9.

Шорохова Е. В. Теоретические проблемы психологии в трудах С. Л. Рубинштейна // Вопросы психологии. 1967. № 5.

Шорохова Е. В. Проблемы общей психологии в трудах С. Л. Рубинштейна// Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973.

Эсаулов А. Ф. Проблемы решения задач в науке и технике. Л., 1979. С. 95, 98 — 109, 117 — 120, 126, 138 и др.

Эсаулов А. Ф. Активизация учебно-познавательной деятельности студентов. М., 1982. С. 26 — 30, 35, 76, 123, 126-137, 146, 151, 152, 163, 199, 214 и др.

Якиманская М. С. У истоков педагогической психологии // Советская педагогика. 1989. № 8.

Ярошевский М. Г. История психологии. 3-е изд. М., 1985. С. 517 — 522 и др.

Ярошевский М. Г. Первый очаг психологических исследований в Российской Академии наук // Вопросы психологии. 1995. № 3.

Abulkhanova-Slavskaya К. A. S. L. Rubinstein's Concept of the Subject of Activity. Abstracts. The 2nd International Congress for Research and Activity Theory. Lahti, Finland, 1990.

Abulkhanova-Slavskaya K. A. The life course and creative activity in science of the soviet psychologist S. L. Rubinstein (1889-1960). Summary for the VIHth Annual Meeting of Cheiron European. Goteborg.Sweden,1989.

Abulkhanova-Slavskaya K. A. Rubinstein. Payajanak es nezeteinek alakulasa, Pszichologia, 1993 (13), №2.

Blakeley T. Soviet Theory of Knowledge. Dortrecht, Holland, 1964.

Hofmann W. S. L. Rubinstein: Prinzipicn und Wege der Entwicklung der Psychologie. Akademie Verlag. Berin, 1963. Deutsche Zeitschrift fur Philosophie Jahrgang 12,Heft 8. Berlin, 1964.

Ijzendorn М. Н. van, Veer R. van der. Main Currents of Critical Psychology. N. Y., 1984.

Intelligence. Heredity and Environment. Cambridge, 1997 (see Name index).

Ja. Janousck. О knige S. L. Rubinsteina «Byti a vedomii». Filosoficky casopis, 1959. № 4.

Kossakowski A. Theoretische Entwicklungslinien in der sowjetischen Psychologie // Wissenschaft-liche Zeitschrift der Karl-Marx-Universitat. Leipzig, 1968. Heft 4.

Madyar Folozofiai Szemle, 1958, № 3-4.

Matthaus W. Sowjetische Psychologie des Denkens. Frankfurt, M.,1988.

Meng K. Kommunikationslinguistische und sprachpadagogische Uberlegungen zu Rubinsteins «Psychologie der Rede» // Linguistische Studien. Berlin, 1986. № 139.

Mort du Grand psychologue sovietique S. Rubinstein // L'Humanite. 1960. 12 janvier.

Payne T. R. S. L. Rubinstein and Philosophical Foundations of Soviet Psychology. Dortrecht, Holland, 1968.

Post-Soviet Perspectives on Russian Psychology. London, 1996 (see index).

Reigel K. F. Foundation of Dialectical Psychology. N. Y., 1979.

Renmstade psychologic, 1959, an. 5, № 1.

RoncoA. Rubinstein S. L.,Prinzipicn und Wege der Entwicklung der Psychologie,Berlin. Akademie

Verlag. 1963. Orientamentt pedagogocci. 1964, № 2. Theilen M. Sowjetische Psychologie und Marxismus. Geschichte und Kritik Frankfurt. M.; N. Y.;

L., 1971.

TomaszewskiT. Psychologia wychowawcza. T. I (XV). Warszawa, 1958. Wertsch J. V. An Introduction // The Concept of Activity in Soviet Psychology. N. Y., 1979.

[1]Впоследствии С. Л. Рубинштейн глубоко и оригинально проанализировал философско-психологическую проблему идеального. По его мнению, характеристика психического как идеального относится, строго говоря, лишь к продукту или результату психической деятельности, а не ко всему психическому в целом (см. его философско-психологический труд «Бытие и сознание». М., 1957. Гл. II. § 2. О психическом как идеальном. С. 41—54.). В советской литературе это первая большая работа, в которой в рамках философско-психологической теории систематически разработана категория идеального. (Примеч. сост.)

 

[2] ¹ В дальнейшем С. Л. Рубинштейн значительно углубил свою трактовку субъективного (см. его «Бытие и сознание». Гл. II. § 3. О психическом как субъективном. С. 54 — 70). (.Примеч. сост.)

 

[3] Развивая впоследствии эту идею о «механизме» осознания, С. Л. Рубинштейн следующим образом конкретизировал ее в отношении мышления: исходный всеобщий «механизм» мышления как процесса состоит в том, что в процессе мышления познаваемый объект включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых качествах, которые фиксируются в новых понятиях и понятийных характеристиках; из объекта тем самым как бы вычерпывается все новое содержа

 

[4] Продолжая свою критику интроспекционизма, С. Л. Рубинштейн позднее пришел к выводу о необходимости принципиально различать обычно отождествляемые самонаблюдение и интроспекцию. По его мнению, самонаблюдение есть факт; оно — наблюдение, направленное человеком на самого себя, на самопознание, а интроспекция — это определенная (причем порочная) трактовка, бесспорно, существующего самонаблюдения. «Суть интроспекционизма... не в том, что в нем познание субъекта направлено на самого себя. Никак не приходится отрицать возможности и необходимости самопознания, самосознания, самоотчета в целях самоконтроля. Направленность на самого себя в интроспекции — не исходная, не основная, не определяющая, а производная черта. Смысл интроспекции — в утверждении самоотражения психического в самом себе...» (Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. С. 65 — 66).

Можно предположить, что такое различение интроспекции и самонаблюдения имело целью, в частности, сохранить и защитить последнее в качестве возможного, необходимого и объективного метода психологического познания. Это было особенно важно в 50-е гг. (автор в это время закончил и опубликовал цитируемую здесь монографию «Бытие и сознание»), потому что после так называемой Павловской сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР в 1950 г. в директивном порядке началась безудержная физиологизация психологической науки. В результате собственно психологические методы и методики исследования (прежде всего самонаблюдение) были объявлены ненаучными и подлежали замене чисто физиологическими методами как якобы единственно объективными и научными. (Примеч. сост.)

 

[5] К числу крайних и наиболее последовательных представителей интроспекционизма С. Л. Рубинштейн относил прежде всего отечественного психолога Н. Я. Грота и американского психолога Э. Титченера (см.: Грот Н. Я. Основания экспериментальной психологии / Вундт В. Очерк психологии: Введение. М., 1897; Титченер Э. Б. Учебник психологии. М., 1914). (Примеч. сост.)

 

[6] К. Маркс очень ярко это выразил, говоря о глазах и ушах, что это «органы, которые отрывают человека от пут его индивидуальности, превращая его в зеркало и эхо вселенной» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 75).

 

[7] Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. М., 1957. Т. 1. С. 426, доказательство теоремы 21: «Эта идея души соединена с душою точно так же, как сама душа соединена с телом».

 

[8] Проведенный С. Л, Рубинштейном анализ связей психики с мозгом и с внешним миром стал одним из объектов резкой критики в период обсуждения и осуждения 2-го издания «Основ общей психологии» на рубеже 40—50-х гг. С. Л. Рубинштейн был несправедливо обвинен в космополитизме (в «преклонении перед иностранщиной», в недооценке и даже отрицании успехов отечественной науки, в частности физиологического учения И. П. Павлова) и снят со всех постов. В ходе этой антикосмополитической кампании некоторые психологи (А. Н. Леонтьев и другие) публично критиковали автора «Основ...» за то, что вся его монография якобы пронизана дуалистическими идеями так называемой двойной детерминации психики: с одной стороны, психика определяется изнутри — органическим субстратом, мозгом (такова внутренняя детерминация); с другой стороны, она определяется извне — отражаемым объектом (внешняя детерминация).

Однако критика легко опровергается. С. Л. Рубинштейн с самого начала (в частности, на комментируемых страницах) специально оговаривает, что, с его точки зрения, вообще не может быть и речи о рядоположном существовании двух разнородных и не взаимосвязанных детерминаций. Подобной рядоположности просто нет, поскольку ведущим, определяющим является развитие образа жизни, в процессе изменения и перестройки которого происходит развитие организмов и их органов (в том числе мозга) вместе с их психофизиологическими функциями. Эту главную идею С. Л. Рубинштейн последовательно реализует в «Основах общей психологии».

Ту же идею С. Л. Рубинштейн разработал на методологическом уровне в своей следующей монографии «Бытие и сознание», основываясь на выдвинутом им философском монистическом принципе детерминизма: внешние причины всегда действуют только через внутренние условия (т. е. в данном случае через специфические закономерности развития индивида, человека, организма, его мозга). Он подчеркивает, что «никак не приходится обособлять и противопоставлять одно другому — отношение психического к мозгу и к внешнему миру... Психическая деятельность — это деятельность мозга, взаимодействующего с внешним миром, отвечающего на его воздействия... Только правильно поняв связь психического с внешним миром, можно правильно понять и связь его с мозгом... Мозг — только орган, служащий для осуществления взаимодействия с внешним миром организма, индивида, человека. Сама деятельность мозга зависит от взаимодействия человека с внешним миром, от соотношения его деятельности с условиями его жизни, с его потребностями... Мозг — только орган психической деятельности, человек — ее субъект» («Бытие и сознание»! С. 5, 7). (Примеч. сост.)

 

 

[9] См.: К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 42. С. 123.

 

[10] Приводимый далее фрагмент из книги С. Л. Рубинштейна «Бытие и сознание» (М., 1957, с. 255 — 264) дает представление о существенной эволюции воззрений С. Л. Рубинштейна на предмет психологической науки. В монографиях «Основы психологии» (1935) и «Основы общей психологии» (1940, 1946) автор разрабатывал принцип единства сознания (вообще психики) и деятельности, систематически не дифференцируя в самой психике объективно присущие ей два аспекта: психическое как проиесс и как продукт (результат) указанного процесса. Отсюда обобщающие формулировки: человек и его психика проявляются, формируются (и изучаются) в деятельности; психология изучает психику в закономерностях ее развития и т. д. При этом деятельность обычно понимается строго однозначно — как практическая и теоретическая деятельность субъекта. Однако позднее — в неопубликованной книге «Философские корни психологии» (1946) и особенно в выросшей из нее монографии «Бытие и сознание» (1957), а также во всех последующих рукописях, книгах и статьях — С. Л. Рубинштейн систематически вычленяет в психике ее процессуальный аспект, доказывая, что именно процесс есть основной способ существования психического (другие способы его существования — результаты психического процесса и психические свойства, состояния и т. д.). (Примеч. сост.)

 

[11] Деятельность в этом смысле означает функционирование органа. Характеристика функции органа как деятельности подчеркивает роль в его функционировании взаимодействия организма со средой в отличие от трактовки функции как отправления органа, детерминированного якобы только изнутри.

 

[12] Их мы обычно разумеем, говоря о психических явлениях.

 

[13] Понятие аффекта берется здесь в смысле не современной патопсихологии, а классической философии XVII—XVIII столетий (см., например, у Б. Спинозы).

 

[14] Павлова А. Дневник матери. М., 1924; Рыбникова-Шилова В. А. Мой дневник: Записи о развитии ребенка от рождения до 3,5 лет: В 2 ч. Орел, 1923; Стачинская Э. Дневник матери. М., 1924.

 

[15] Дарвин Ч. О выражении ощущений у человека и животных // Собр. соч.: В 3 т. М.; Л., 1927. Т. 2. Кн. 2.

 

[16] См. сб. «Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена». Т. 18, 34 и 35.

 

[17] Декарт Р. Начала философии. Ч. I, § 9 // Избр. произв. М., 1950. С. 429.

 

[18] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 143.

[19] Локк Дж. Опыт о человеческом разуме // Избр. философ, произв.: В 2 т. М., 1960. Т. 1. С. 600.

 

[20] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599.

 

[21] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599-600.

 

[22] Watson J, В. Psychology as the behaviorist views // Psychological Review. 1931. V. 20.

 

[23] См.: Рубинштейн С. Л. Необихевиоризм Тольмана // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1939.

[24] См.: Tolman Ed. Ch. Purposive Behavior in Animals and Men. N. Y; L., 1932.

 

[25] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 439.

[26] Wallon A. Le probleme biologique de la conscience // G. Dumas (ed.) Nouveau Traite de Psychologie. P., 1930. T.

1. Во многом по-иному, чем в означенной статье, поставлены основные философские, методологические проблемы психологии в позднейшей работе того же автора — в его вводных установочных статьях к «La vie mentale» в «Encyclopedic Francaise» (т. VII), где дана новая интересная их трактовка.

 

[27] Ломоносов М. В. Краткое руководство к красноречию, книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненное в пользу любящих словесные науки. СПб., 1816. С. 11.

 

[28] Потебня А. А. Мысль и язык. М., 1862. С. 21.

 

[29] Теперешний НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР. (Примеч. сост.)

 

[30] В этом своем критическом анализе культурно-исторической теории высших психологических функций, разработанной Л. С. Выготским и его учениками (как и в анализе всех вообще теорий), С. Л. Рубинштейн выступает прежде всего в качестве методолога и теоретика, выделяющего наиболее общий концептуальный каркас и исходную логику рассматриваемых им теорий. По мнению С. Л. Рубинштейна, культурно-историческая теория как целостная концепция страдает от противопоставления «культурного» и «натурального», что, однако, не исключает ее достижений в конкретных областях психологии. В последующих главах он раскрывает эти достижения и недостатки применительно к частным разделам психологической науки. Уже после смерти С. Л. Рубинштейна был проведен систематический сопоставительный анализ его концепции и теории Л. С. Выготского, подтвердивший справедливость общей оценки С. Л. Рубинштейном культурно-исторической теории (см.: Брушлинский А. В. Культурно-историческая теория мышления. М., 1968; Будилова Е. А. Философские проблемы в советской психологии. М. 1972). (Примеч. сост.)

 

 

[31] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 317.

 

[32] Позднее Рубинштейн уточнит это определение и скажет, что нервная система, мозг являются механизмами психики, а последняя — регулятором поведения, а само поведение и деятельность осуществляются человеком (см. Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 19, 25 и др.). (Примеч. сост.)

 

[33] Эволюция и психика. М., 1923. С. 8.

 

[34] В своем анализе биологических основ психического развития С. Л. Рубинштейн, продолжая лучшие традиции научной школы А. Н. Северцова и его последователя И. И. Шмальгаузена, разрабатывает принципиально важную идею о формообразующей роли функций, осуществляющейся через естественный отбор. Вместе с тем легко понять, что в условиях 40-х гг. С. Л. Рубинштейн не мог не упомянуть и ламаркистскую точку зрения Т. Д. Лысенко. Делает он это предельно кратко, сразу же переходя к дальнейшему и явно сочувственному рассмотрению работ А. Н. Северцова и И. И. Шмальгаузена.

Для того чтобы правильно оценить комментируемые здесь страницы «Основ общей психологии», необходимо учитывать, как они были поняты и за что критиковались в конце 40-х гг. А. Н. Леонтьев писал, что автор «излагает как равноправные обе диаметрально противоположные друг другу теории: теорию морганистскую и теорию, развиваемую Т. Д. Лысенко» (Леонтъев А. Н. Важнейшие задачи советской психологии в свете итогов сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук // Советская педагогика. 1949. № 1. С. 76—85). П. И. Плотников резко осудил С. Л. Рубинштейна за то, что он «поднимает на щит и восхваляет» И. И. Шмальгаузена (см. рецензию П. И. Плотникова на «Основы общей психологии» в: Советская педагогика. 1949. № 4. С. 11 — 19). (Примеч. сост.)

 

[35] Данное положение весьма существенно тем, что здесь С. Л. Рубинштейн указывает на философский первоисточник трактовки психики как оперирования знаками и символами — ее принадлежность Э. Кассиреру. Концепция субъекта, разработанная С. Л. Рубинштейном в марбургской диссертации, позволила ему позднее сделать существенные коррективы в знаково-символической трактовке психики: 1) ограничив ее значение ролью речи; 2) указав, что существенно не только происходящее с помощью знаков выделение субъекта из действительности, но и устанавливаемая субъектом его связь с ней; 3) отметив, что по мере проникновения субъекта в действительность расширяется внутренний план его психики. Эти коррективы позволяют сопоставить общефилософские взгляды С. Л. Рубинштейна на роль знаков в соотнесении субъекта с действительностью, диалектику внешнего и внутреннего со знаково-символической концепцией Л. С. Выготского в психологии. (Примеч. сост.)

 

[36] В этом положении — в еще не развитом виде — содержатся истоки той концепции детерминизма, которую С. Л. Рубинштейн разработал в 50-е гг. и представил в книге «Бытие и сознание». Этим положением не только отрицается бихевиористская схема, согласно которой организм якобы реагирует на все внешние воздействия, не только указывается на его избирательность, но и определяется принцип этой избирательности — значимость, которая не совпадает с биологической и физиологической возможностью организма воспринять и дифференцировать внешние воздействия. (Примеч. сост.)

 

[37] Эта мысль нашла яркое выражение у акад. А. А. Ухтомского (см. его статьи в: Физиологический журнал СССР. 1938. Т. XXIV. Вып. 1-2).

 

[38] Богатейший материал об инстинктах содержат труды В. А. Вагнера, как специальные (Водяной паук. М., 1900; Городская ласточка. СПб., 1900), так и обобщающие (Биологические основания сравнительной психологии. СПб.; М., 1913. Т. I, II; Этюды по эволюции психических способностей. М., 1924-1929. 11 выпусков).

 

[39] Положение, что биологические закономерности не упраздняются, а «снимаются», т. е. сохраняются в преобразованном виде, чрезвычайно существенно как принципиальная позиция С. Л. Рубинштейна в свете последующей дискуссии в советской психологии о соотношении биологического и социального, непосредственно касавшейся природы способностей, а более глубоко — соотношения социального и биологического (как наследственного, генетического и в широком смысле природного), В последующем анализе этой проблемы, который был связан с изучением «Философско-экономических рукописей 1844 г.», С. Л. Рубинштейн подчеркнул диалектику природного и общественного в философском плане. «Первично природа детерминирует человека, а человек выступает как часть природы, как естественное или природное существо» (Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 204 — 205). Это в свою очередь не исключало для него обратной зависимости — природы от человека (и окружающей человека природы, и его собственной «телесной» или «чувственной», по выражению К. Маркса, природы). Более того, только понимание общественного способа развития природы человека (превращение его зрительного восприятия в эстетическое, превращение его движения в пластику и язык танца) дает возможность раскрыть совершенно новое качество, в котором выступает биологическое, становясь на уровне человека природным.

Абсолютизация социальной детерминации человека приводит к двум методологическим просчетам: к упразднению специфики биологии человека (с настоятельным требованием восстановить которую выступил позднее Б. Г. Ананьев) и почти одновременно к переносу при генерализации павловской теории на всю психологию закономерностей биологии животных (и их высшей нервной деятельности) на биологию человека, что также фактически нивелировало специфику последней. Рефлекторные закономерности высшей нервной деятельности животных хотя и выявлялись по принципу связи организма со средой, при переносе на человека (в виде рефлекторных основ психики вообще) специфика этого принципа (как опосредующего возможность переноса основания) в них не учитывалась, а лишь дополнялась учением о второй сигнальной системе. (Примеч. сост.)

 

[40] Попытку дать такую историю развития форм отражения и форм деятельности предпринял А. Н. Леонтьев в своей докторской диссертации «Развитие психики» (1940; см. также его книгу «Проблемы развития психики». М., 1972).

 

[41] Положение С. Л. Рубинштейна об обусловленности психического развития животных общими закономерностями биологического развития организмов, происходящего при взаимодействии последних с окружающей средой, и соответственно об обусловленности психики — ее форм — образом жизни существенно отличается от позиции по этому вопросу А. Н. Леонтьева. В своем выступлении в 1947 г. при обсуждении книги А. Н. Леонтьева «Очерк развития психики» С. Л. Рубинштейн четко сформулировал это различие: «В анализе развития психики животных проф. Леонтьев неизменно исходит из форм психики — сенсорной, перцептивной, интеллектуальной — с тем, чтобы, отправляясь от них как от чего-то определяющего, идти к анализу поведения тех или иных животных, вместо того чтобы исходить из их образа жизни и прийти к формам психики как чему-то производному» (частный архив С. Л. Рубинштейна). (Примеч. сост.)

 

[42] См.: Боровский В. М. Психическая деятельность животных. М.; Л., 1936.

 

[43] См.: Ладыгина-Коте Н. Н. Приспособительные моторные навыки макака в условиях эксперимента. М., 1928.

 

[44] См.: Войтонис Н, Ю. Характерные особенности поведения обезьян // Антропологический журнал. 1936. № 4; его же. Поведение обезьян со сравнительной точки зрения // Фронт науки и техники. 1937. № 4.

 

[45] См.: Маркс К. Капитал. Т. 1. Гл. 5. § 1 // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 23. С. 188-189.

 

[46] Фрагмент из книги С. Л. Рубинштейна «Принципы и пути развития психологии». М., 1959. С. 219-230, 232-233, 236-237.

 

[47] Сравнение позиции С. Л. Рубинштейна с позицией другого известного психолога — Д. Н. Узнадзе по вопросу о формировании потребности как отвлеченной от непосредственных побуждений индивида позволяет лучше понять сложный диалектический процесс ее формирования. Отношение субъекта к действительности, появляющееся в результате отрыва от собственных побуждений, Д. Н. Узнадзе называл объективацией и связывал ее с переключением собственной потребности на "детерминацию потребностями других людей. Он также связывает способность руководствоваться логикой объекта с абстрагированием от его значимости для удовлетворения собственной потребности. «Совершенно естественно, — пишет по этому поводу Д. Н. Узнадзе, — что, направляя свою деятельность на явления и вещи, объективированные мною, я получаю возможность при манипуляции с ними руководствоваться не какой-нибудь из практически важных для меня особенностей, а рядом объективных данных их свойств» (Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961..С. 192).

Сначала, на первом уровне, происходит абстрагирование непосредственных потребностей индивида и закладывается возможность руководствоваться в своих действиях потребностями других людей. Однако сказанное не означает, что при этом личность не руководствуется собственными потребностями, интересами и т. д., что происходит полное абстрагирование от собственных потребностей. Сознательность (или осознанность) личностных потребностей предполагает возможность ихпостоянного соотнесения с интересами общества и других людей и степень согласования, соединения личных и общественных потребностей. (Примеч. сост.)

 

[48] Фрагмент из книги С. Л. Рубинштейна «Бытие и сознание». М., 1957; С. 233 — 238. Проблема социальной детерминации психики была конкретизирована С. Л. Рубинштейном в книге «Бытие и сознание», из которой приводится соответствующий фрагмент. (Примеч. сост.)

 

[49] Общую диалектико-материалистическую трактовку сознания, связанную со способом существования человека, С. Л. Рубинштейн дает в книге «Бытие и сознание» (М., 1957. С. 272 — 276, 280), фрагмент из которой приводится. (Примеч. сост.)

 

[50] Здесь С. Л. Рубинштейн пользуется общепринятым в мировой психологии понятием созревания, но впоследствии он перестал его употреблять, поскольку это понятие предполагает трактовку развития как имманентного процесса. (Примеч. сост.)

 

[51] С. Л. Рубинштейн имеет здесь в виду прежде всего следующие идеи Л. С. Выготского, разработанные последним в 1933 г. и в начале 1934 г.: «...процессы обучения пробуждают в ребенке ряд процессов внутреннего развития, пробуждают в том смысле, что вызывают их к жизни, пускают их в ход, дают начало этим процессам... Обучение создает зону ближайшего развития ребенка» (Выготский Л. С. Умственное развитие детей в процессе обучения. М.; Л., 1935. С. 132, 134). По мнению Л. С. Выготского, как известно, самым существенным симптомом детского развития является не то, что ребенок делает самостоятельно, а лишь то, что он выполняет в сотрудничестве со взрослыми, при их помощи. Этим и характеризуется зона ближайшего развития, создаваемая в ходе обучения. Тем самым проведено существенное различие между детьми, которые делают что-либо самостоятельно, без помощи со стороны, и детьми, делающими что-либо с помощью взрослых.

В дальнейшем С. Л. Рубинштейн продолжил свой анализ этих идей Л. С. Выготского и его последователей и пришел к следующему выводу: «Обычно испытуемых делят на тех, которые могут, и тех, которые не могут самостоятельно, без чужой помощи решить задачу. Эта альтернатива недостаточна, чтобы проникнуть во внутренние закономерности мышления. К тому же это фиктивное, метафизическое разделение. Умение самостоятельно решить данную задачу предполагает умение использовать данные прошлого опыта, решение других задач. Существенное значение имеет дальнейшее подразделение испытуемых, в распоряжение которых предъявлялись дополнительные средства для решения стоящей перед ними задачи, на тех, кто в состоянии и кто не в состоянии их освоить и использовать как средство дальнейшего анализа. В ходе мышления непрерывно те или иные данные, сообщаемые субъекту другими или обнаруживаемые им самим, — сначала внешние по отношению к мыслящему субъекту, к процессу его мышления — становятся звеньями мыслительного процесса; результаты произведенного субъектом анализа этих данных превращаются в средства дальнейшего анализа стоящей перед ним задачи.

Какие данные (подсказки, вспомогательные задачи и т. п.) человек в состоянии использовать, зависит от того, насколько продвинут его собственный анализ задачи» (Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958. С. 82 — 83).

Так, С. Л. Рубинштейн совсем конкретно реализует в психологии мышления и обучения свой уже упоминавшийся выше принцип детерминизма: внешние причины (в частности, помощь со стороны) действуют только через внутренние условия, т. е. в зависимости от того, насколько человек, решающий задачу, самостоятельно продвинулся вперед в ее анализе. Эта фундаментальная закономерность мышления была подробно раскрыта в 50-е гг. в экспериментальных исследованиях Л. И. Анцыферовой, А. М. Матюшкина, К. А. Славской и других учеников С. Л. Рубинштейна (см.: Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения / Под ред. С. Л. Рубинштейна. М., 1960). В свете этих исследований было потом заново проанализировано понятие «зоны ближайшего развития» (см.: Брушлинский А. В. Культурно-историческая теория мышления. М., 1968. С. 63 — 68). (Примеч. сост.)

 

[52] Stern W. Ableitung und Grundlehre des kritischen Personalismus. Leipzig, 1923. S. 299 — 300.

 

[53] Известное положение С. Л. Рубинштейна об основном (ведущем) для каждого этапа развития виде деятельности было позднее подвергнуто острой критике Б. Г. Ананьевым (см. также критику этого положения Л. В. Петровскими: Психология развивающейся личности. М., 1987. С. 48—50). Он отметил, что расположение ведущих видов деятельности в возрастной последовательности привело к тому, что учение не сочеталось с трудовой деятельностью, а это нанесло ущерб коммунистическому воспитанию (см.: Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М., 1977. С. 158-159).

По поводу этой в принципе справедливой критики можно заметить следующее. Во-первых, как отмечает и сам Ананьев, задача Рубинштейна заключалась в сопоставлении двух планов развития личности — общественно-исторического и индивидуального, поэтому, хотя Рубинштейн и помещает свою периодизацию в раздел о развитии ребенка, его общая идея об основном виде деятельности (как это явствует из самого текста) относится в целом к индивидуальной линии развития человека, а не только к детству. Во-вторых, никак не отрицая, а постоянно подчеркивая роль трудового воспитания ребенка, Рубинштейн под трудом понимает не трудовые навыки, даже не общественно полезный труд, посильный для ребенка, а именно общественно необходимый труд. К сожалению, до сих пор психологи не различают эти два, конечно переходящие друг в друга, но вместе с тем принципиально различные по характеру личностной детерминации и социальной сущности параметра труда. Даже при осуществлении школьной реформы не было выявлено, что в жизнь взрослой личности труд входит в качестве системообразующей в отношении жизнедеятельности, т. е. является и осуществлением общественной необходимости, и возможностью, основанием самостоятельности в личной жизни, и сферой реализации ценностей личности, способом самовыражения. (Примеч. сост.)

 

 

[54] См. Статьи С. Л. Рубинштейна и его сотрудников в сб.: Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1939. Т. XVIII; 1940. Т. XXXIV; 1941. Т. XXXV.

 

[55] Эта генетическая, исторически изменяющаяся на разных этапах развития сущность «клеточки», или «единицы», анализа в психологии до сих пор недостаточно учитывается многими психологами и философами, особенно современными последователями культурно-исторической теории, разработанной Л. С. Выготским. Поэтому полезно разобраться в позициях С. Л. Рубинштейна и Л. С. Выготского по данному, принципиально важному вопросу. Если Л. С. Выготский считал, что единицей анализа является такой «продукт», который «обладает всеми основными свойствами, присущими целому» (ВыготскийЛ. С. Соч.: В 6т. М., 1982. Т. 2. С. 15), то для С. Л. Рубинштейна «единица» психического изначально содержит в себе лишь «зачатки всех элементов или сторон психики» (см. с. 163 наст, книги). Легко видеть, что у Л. С. Выготского недостаточно учтена именно развивающаяся сущность «клеточки», так как последняя уже изначально и сразу обладает всеми основными свойствами целого.

Отметим также и эволюцию в трактовке С. Л. Рубинштейном этой проблемы. Если в «Основах общей психологии» (1940, 1946) он в качестве «единицы» деятельности и поведения рассматривает действие (изначально практическое) и поступок, то в 50-е гг. «единицей» психического для него становится целостный акт психического отражения объекта субъектом, включающий единство познавательного и аффективного компонентов (см. дополнение к гл. I настоящей книги и комментарий к нему). (Примеч. сост.)

 

 

[56] «Мы можем, — писал Э. Б. Титченер в 1897 г. в статье "The Postulates of Structural Psychology" ("Постулаты структурной психологии"), — установить в современной психологии точное соответствие с современной биологией. Как в одной, так и в другой существуют три способа рассмотрения... Первая цель экспериментальной психологии заключается в анализе структуры психики, в выделении из сознания элементарных процессов... Ее задача — вивисекция». В результате психика превращается в совокупность элементарных процессов, протекающих в организме при определенных условиях. Но наряду с этим он признает, что правомерно заняться и вопросами «духовной физиологии», т. е. проблемой функции. Он даже предсказывает функциональной психологии «большое будущее», но считает, что «на сегодняшний день (в 1897 г.) лучшие надежды психологии связаны с продолжением структурного анализа психики».

 

[57] Вопросы строения действия специально изучаются у нас А. Н. Леонтьевым.

 

[58] Эти выделяемые С. Л. Рубинштейном различия и взаимосвязи между процессуальными психическими компонентами какой-либо деятельности субъекта, с одной стороны, и всей в целом деятельностью субъекта, с другой, станут в дальнейшем одним из исходных пунктов для сопоставления друг с другом мышления, восприятия и т. д. как процесса и как деятельности (см. фрагмент в конце гл. I настоящей книги). (Примеч. сост.)

 

[59] Здесь С. Л. Рубинштейн реализует в построении системы психологических категорий идущий от Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса методологический принцип восхождения от абстрактного к конкретному, подробный и оригинальный анализ которого он осуществил позднее в своем философско-психологическом труде «Бытие и сознание» (М., 1957. С. 106—125 и др.). (Примеч. сост.)

 

[60] Впоследствии С. Л. Рубинштейн выделил генетически более раннее психическое явление, которое он обозначил как «чувственное впечатление». Это впечатление возникает при различении раздражителей при помощи механизма, приспособленного для соответствующей рецепции и наследствнно закрепленного в ходе эволюции под воздействием раздражителей, жизненно важных для организма. Ощущение же возникает по мере того, как наследственно закрепленная, безусловно-рефлекторная основа чувственного впечатления обрастает условно-рефлекторными связями (см.: Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. С. 73—74). На основе идеи о чувственном впечатлении как первичном психическом явлении была разработана гипотеза о пренатальном (внутриутробном) возникновении психики у человека (см.: Брушлинский А. В. О природных предпосылках психического развития человека. М., 1977. С. 37 — 44). (Примеч. сост.)

 

 

[61] В данном случае, как и в некоторых других, С. Л. Рубинштейн довольно близко подходит к будущей формулировке своего принципа детерминизма (внешние причины опосредуются внутренними условиями). Здесь он справедливо подчеркивает, что физиологические и психические процессы должны быть включены в состав (внутренних) условий, опосредующих внешние воздействия, и это опосредствование, вопреки И. Мюллеру, означает не отрыв познающего субъекта от познаваемого объекта, а, напротив, взаимосвязь между ними. С позиций вышеуказанного принципа детерминизма С. Л. Рубинштейн осуществил впоследствии блестящий анализ трудов И. Мюллера и Г. Гельмгольца, во многом заложивших основы современной психофизиологии органов чувств (см.: Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. Раздел «Об ощущении». С. 43 — 50). (Примеч. сост.)

 

 

[62] Бронштейн А. И. О синтезирующем влиянии звукового раздражения на орган слуха // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 1936. Т. I. Вып. 4: Сообщения 1 и 2; Т. II. Вып. 5: Сообщение 3.

 

[63] Cenn E. К. К критике теории Хэда о протопатической и эпикритической чувствительности // Невропатология и психиатрия. 1937. Т. VI. № 10.

 

[64] Павлов И. П. Статьи по физиологии нервной системы: Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами в брюшной полости // Поли. собр. трудов. М.; Л., 1940. Т. I. С. 336.

 

[65] Сеченов И. М. Элементы мысли. СПб., 1898. С. 187.

[66] Орбели Л. А. Боль и ее физиологические эффекты // Физиологический журнал СССР. 1936. Т. XXI. Вып. 5-6.

[67] См.: Беркенблит 3. М. Динамика болевых ощущений и представления о боли // Труды ин-та по изучению мозга им. В. М. Бехтерева. 1940. Т. XIII; Давыдова А. Н. К психологическому исследованию боли // Там же.

 

[68] Ряд тонких психических замечаний о роли руки, главным образом правой, как органа познания объективной действительности дал И. М. Сеченов, предвосхитивший многое из того, что позже разработал Д. Катц. «Рука не есть только хватательное орудие, — свободный конец ее, ручная кисть, есть тонкий орган осязания и сидит этот орган на руке как стержне, способном не только укорачиваться, удлиняться и перемещаться во всевозможных направлениях, но и чувствовать определенным образом каждое такое перемещение... Если орган зрения по даваемым им эффектам можно было бы уподобить выступающим из тела сократительным щупалам с зрительным аппаратом на конце, то руку как орган осязания и уподоблять нечего, она всем своим устройством есть выступающий из тела осязающий щупал в действительности» (Сеченов И. М. Физиологические очерки. С. 267-268).

В советской литературе роли руки как органа познания и проблеме осязания была посвящена специальная работа Л. А. Шифмана: К проблеме осязательного восприятия формы // Труды Гос. ин-та по изучению мозга им. В.М.Бехтерева. 1940. Т. XIII; его же. К вопросу о тактильном восприятии формы // Там же. Шифман экспериментально показывает, что рука как орган познания ближе к глазу, чем к коже, и вскрывает, как данные активного осязания опосредуются зрительными образами и включаются в построение образа вещи.

 

[69] Шабалин С. Н. Предметно-познавательные моменты в восприятии формы дошкольником // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1939. Т. XVIII; Розенфельд Ф. С, Взаимоотношения восприятия и памяти в узнавании предметов // Там же.

 

[70] В подготовке настоящего раздела существенную помощь оказала наша сотрудница В. Е. Сыркина, сочетающая психологическую и музыкальную специальности. Благодаря любезности Б. М. Теплова нам удалось также частично использовать в этом разделе его еще не опубликованную работу.

 

[71] Расхождение закона Вебера— Фехнера с опытными данными объясняется, по-видимому, тем, что произведенное Фехнером интегрирование закона Вебера является не вполне законной математической операцией. Фехнер принял разностный порог за величину бесконечно малую, между тем как в действительности это величина конечная, да к тому же быстрорастущая при слабых звуках.

 

[72] См.: Теплов Б. М. Ощущение музыкального звука // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. 1.

 

[73] Вибрато специально изучалось К. Сишором с помощью фотоэлектрических снимков. По его данным, вибрато, будучи выражением чувства в голосе, не дифференцировано для различных чувств. См.: Seaschore С. Е. Psychology of the Vibra to in Music and Speech // Acta Psychologica. 1935. V.I. №4.

 

[74] H. А. Римский-Корсаков так характеризует тембр различных деревянных духовых инструментов в низком и высоком регистрах:

	низкий	высокий
Флейта Гобой Кларнет Фагот	матовый, холодный дикий звенящий, угрюмый грозный	блестящий сухой резкий напряженный

 

См. его: Основы оркестровки с партитурными образцами. Пб., 1913. Т. 1.

 

[75] В дальнейшем С. Л. Рубинштейн дал более глубокую трактовку запротоколированного им наблюдения (которое в 50-е гг. было экспериментально проверено в исследовании Ю. А. Кулагина под руководством Е. Н. Соколова). В книге «Бытие и сознание» С. Л. Рубинштейн писал: «Смысл этого факта не в том, что слуховые восприятия подчиняются зрительным, а в том, что любые восприятия, в том числе и слуховые, ориентируются по предмету, выступающему наиболее отчетливо в чувствительности того или иного рода (зрение, слух, осязание и т. д.). Суть дела в том, что локализуется не слуховое ощущение, а звук как отраженное в слуховом образе физическое явление, воспринимаемое посредством слуха; поэтому звук локализуется в зависимости от зрительно воспринимаемого местонахождения предмета, являющегося его источником» (с. 81—82). См. также: Кулагин Ю, А, Попытка экспериментального исследования восприятия направления звучащего предмета // Вопросы психологии. 1956. № 6. (Примеч. сост.)

 

[76] Впрочем, некоторые исследования показывают как будто, что и другим частям лабиринта в какой-то мере присуща слуховая функция. Экстирпация и клинические наблюдения доказывают, что и после удаления обеих улиток реакции на звуковые раздражения сохраняются. Кроме того, дрессировка на восприятие тонов рыб, обладающих, как известно, одним лишь вестибулярным аппаратом, также указывает на слуховую функцию вестибулярного аппарата.

 

[77] Андреев Л. А. Характеристика слухового анализатора собаки на основании экспериментальных данных, полученных по методу условных рефлексов // Журнал технической физики. 1936. Т. VI. Вып. 12.

 

[78] См.: Ржевкин С, Н. Слух и речь в свете современных физических исследований. М.; Л., 1936.

 

[79] Майкапар С. М. Музыкальный слух. Его значение, природа и особенности и метод правильного развития. М., 1900. С. 214-215.

[80] Кравков С. В. Глаз и его работа. М., 1936.

 

[81] См.: Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1940. Т. ХХХIV. С. 20 и далее.

 

[82] См.: Труды Гос. ин-та по изучению мозга им. В. М. Бехтерева. 1938. Т. IX. С. 15 и далее.

 

[83] Разработанная Г. Гельмгольцем теория была впервые предложена Т. Юнгом в 1802 г. и получила дальнейшее развитие в ионной теории (П. П. Лазарев).

 

[84] См.: Компанейский Б, М. Проблема константности восприятия цвета и формы вещей: Докт. дис. //Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV. С. 15-179.

 

[85] См.: Каничева Р. А. Влияние цвета на восприятие размера // Психологические исследования/ Под ред. Б. Г. Ананьева. Л., 1939. Т. IX.

 

[86] См.: Узнадзе Д. Н. К вопросу об основном законе смены установки // Психология. 1930. Вып. 3.

 

[87] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 122.

 

[88] Сеченов И. М. Германн ф. Гельмгольц как физиолог//Собр. соч.: В 6 т. М., 1908. Т. 2. С. 446.

 

[89] См.: Шемякин Ф. Н. К психологии пространственных представлений // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. I. С. 197 — 236.

 

[90] См.: Комм А. Г. Реконструкция в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV. С. 237.

 

[91] Данное явление объясняется также влиянием константности восприятия.

 

[92] См.: Беленькая Л. Я. К вопросу о восприятии временной длительности и его нарушениях // Исследования по психологии восприятия / Под ред. С. Л. Рубинштейна. М.; Л., 1948. (Примеч. сост.)

 

[93] В дальнейшем С. Л. Рубинштейн продолжил — во многом по-новому — свой методологический и теоретический анализ философско-психологических проблем восприятия. См. его ст.: Проблемы психологии восприятия. Вместо предисловия// Исследования по психологии восприятия. М.; Л., 1948; и его кн.: Бытие и сознание. М., 1957, §4 «Восприятие как чувственное познание мира». С. 70—105. Новейшие результаты в изучении ощущений и восприятий обобщены в коллективном труде: Познавательные процессы: ощущения, восприятие / Под ред. А. В. Запорожца, Б. Ф. Ломова, В. П. Зинченко. М., 1982. См. также: Митъкин А. А. Дискуссионные аспекты психологии и физиологии зрения // Психологический журнал. 1982. Т. III. № 1. (Примеч. сост.)

 

[94] Я. А. Рыбников, например, установил, что осмысленное запоминание в 22 раза эффективнее механического. См. его работу: О логической и механической памяти // Психология и неврология. 1923. № 3.

 

[95] С 1918 по 1934 г. Харьков был столицей Украинской ССР. (Примеч. сост.)

 

[96] См.: Комм А. Г. Реконструкция в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV.

 

[97] Зинченко П. И. Проблема непроизвольного запоминания // Научные записки Харьковского гос. пед. ин-та иностр. яз. 1939. Т. 1.

 

[98] См.: Смирнов А. А. О влиянии направленности и характера деятельности на запоминание: Экспериментальное исследование // Труды Института психологии АН ГССР. Тбилиси, 1945. Т. 3.

 

[99] В работе «Бытие и сознание» (с. 229) С. Л. Рубинштейн углубил свою интерпретацию этих и других данных, полученных в экспериментах А. А. Смирнова. (Примеч. сост.)

 

[100] Bartlett E. S. Remembering. Cambridge, 1932

 

[101] П. П. Блонский в одной из своих последних работ рассматривает разные типы припоминания, резко отделив припоминание от вспоминания. См.: Блонский П. П. Психологический анализ припоминания // Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психологии. М., 1940. Т. 1. С. 3 — 25; а также: Занков Л. В. О припоминании // Советская педагогика. 1939. № 3. С. 151 — 157; Соловьев И. М. О забывании и его особенностях у умственно отсталых детей // Вопросы воспитания и обучения глухонемых и умственно отсталых детей. М., 1941. С. 193 — 229.

 

[102] Halbwachs M. Les cadres sociaus de la memoire. Paris, 1925.

 

[103] См.: Шардаков М. Н. Усвоение и сохранение в обучении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1941. Т. XXXV.

 

[104] Bollard D. В. Obliviscence and Reminiscence // British Journal of Psycholoqical Monography: Supplement. 1913. V. 1.

 

[105] В педагогической практике известно, что воспроизведение воспринятого материала происходит не сразу, а по истечении некоторого времени: заученному материалу надо как бы «отстояться».

 

[106] Красилыцикова Д. И. Реминисценции в воспроизведении // Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1940. Т. XXXIV.

 

[107] 3. Фрейд подверг такую особенность забывания, как обмолвки, описки и т. д., изучению с позиций своего учения о вытеснении и о бессознательном.

 

[108] См.: Леонтьев А. Н. Развит