Человек.Первая - мотивационно-потребностнаямодальность, вторая - способности

человека, третья - его характер. Здесь преодолена и исторически предшествовавшая

односторонность понимания личности, которое сводилось, в основном, к характеро-

логии, и последующая ограниченность, состоявшая в сведении личности к потреб-

ностно-мотивационной сфере (что было свойственно и современным Рубинштейну

динамическим теориям личности), а также в отрыве способностей как раздела общей

психологии от личности. Ананьев отметил как самую главную заслугу Рубинштейна -

его понимание личности как интегративной системы. Сознание, согласно Рубинштейну,

осуществляет четыре взаимосвязанные функции - регуляцию психических процессов,

регуляцию отношений личности с миром, регуляцию деятельности, и, выступая в

качестве самосознания - рефлексию самого способа жизни, поступков и мыслей

человека. На наш взгляд, основным в концепции личности, предложенной Рубин-

штейном, явилось то, что он, вслед за III. Бюлер, рассмотрел личность не как

обособленную субстанцию, а в специфическом для нее масштабе жизненного пути, его

особом времени и пространстве. Тем самым была преодолена определенная

абсолютизация в трактовке категории и проблемы деятельности: теперь личность

могла рассматриваться не только соотносительно с деятельностью или ее видами, но и

с жизненным путем в целом, в котором деятельность занимает определенное место.

Книга "Бытие и сознание" (1957) представляет собой дальнейшую линию разра-

ботки вопроса о природе психического: здесь проблемы предмета психологии осно-

вываются на философско-методологическом принципе детерминизма. В "Основах"

Рубинштейн связывал определение психики с двумя ее характеристиками - со-

циальной, с одной, и физиологической, с функционированием мозга - с другой стороны.

Неправомерно приписанное Рубинштейну в процессе критики "Основ" авторство

теории "двойной детерминации" заставило его не просто отвергнуть критику, а ос-

мыслить самую проблему детерминации психики.

Как ни парадоксально, штудируя труды А.Д. Александрова, П.Л. Капицы,

А.Н. Колмогорова в физике и математике - в области этих точных наук, Рубинштейн

Мы бы добавили к этим трем модальность "должен", выражающую необходимость и социальную детерминированность личности. Однако, сохраняя последовательность, Рубинштейн определяет здесь именно психологическую сущность личности, искал аналоги подходов к природе психического как совершенно уникального явления и одновременно принадлежащего к всеобщим закономерностям бытия.

Теперь он преобразует самое детерминационное уравнение, посредством которого

природа психики могла бы быть строго закономерно объяснена. Ставшую привычной и

стереотипной причинно-следственную связь он предлагает заменить новой формулой,

звучащей до непонятности просто: "внешнее, преломленное через внутреннее". Сме-

лым методологическим ходом Рубинштейн проводит аналогию между физическими

явлениями, имеющими свои закономерности (и, в частности, в зависимости от изме-

нения температур по-разному реагирующими на эти изменения), и психическими

явлениями, которые онтологически также принадлежат к явлениям бытия, а потому

имеют собственные специфические закономерности, преломляющие воздействия на

них тех или иных условий или причин. Психику он предлагает представить не только

как отражение реальности - она "противодействует" оказываемым на нее воздейст-

виям, сопротивляясь, преобразует их, проявляя свою сущность, относится к ним

избирательно.

В чем заключалась парадоксальность методологического хода Рубинштейна? Зна-

чительная часть психологов, будучи не в состоянии объяснить специфику психического

как высшего уровня организации "материи", сводила его к низшему, а именно -

материальному. Это сведение базировалось на двойных аргументах - философском

утверждении первичности материи, и общепринятом психологическом понимании

объективности как непосредственной данности, т.е. материальности. Рубинштейн,

сближая психику со всеми другими способами существования (организации), правда, не

материи, а бытия^, отвлекаясь, абстрагируясь от ее идеальных характеристик, сбли-

жает ее закономерности с закономерностями любого уровня организации сущего,

которое обнаруживает эти закономерности при взаимодействии с другим сущим.

Формула "внешнее через внутреннее" приобретает специфичность, когда ставится

вопрос о типе закономерностей, которые свойственны, скажем, психофизиологичес-

кому уровню, в отличие от психического уровня организации, а этому последнему - в

отличие от высшего сознательного, личностного уровня. Глубочайший уже для

психологии смысл этой формулы заключался в том, что она позволяла отказаться от

признания исключительной роли социальной детерминации в определении психического

(на чем настаивал ряд психологов и что вполне отвечало идеологии того времени) и

отстоять специфику внутренних, т.е. собственных закономерностей психического.