Психосоматические расстройства

 

5.1. Формы патологий

 

В отличие от психических манифестаций, характерных для шизофрении, заболевание может проявляться в телесных изменениях. При этом важную роль могут играть не только такие исследованные медициной причины заболеваний, как бактерии или раковые клетки, но и психические факторы.

 

Классические психосоматические заболевания

 

Сюда относятся кропотливо исследованные и определенные Францем Александером (1950) и его сотрудниками из Чикагского института психоанализа семь «канонизированных» заболеваний, а именно: 1) ожирение или похудение, 2) бронхиальная астма, 3) основная (эссенциальная)

-189-

гипертония, 4) нейродермит и другие кожные заболевания, 5) тиреотоксикоз (гиперфункция шитовидной железы), 6) диабет (сахарная болезнь), 7) ревматический артрит (суставный ревматизм).

Однако прогрессивные медики пришли к выводу, что, вообще, почти все заболевания следует рассматривать как, в некотором смысле, психосоматические, поскольку в любом случае действуют психические факторы, а именно:

а) вторично, как психическая реакция на органически обусловленное заболевание. Здесь логично говорить о «соматопсихических» заболеваниях, поскольку болезненный процесс является первоначально соматическим, т. е., имеет физическую, телесную природу и только вторично охватывает психическую область;

б) первично-психические причины ведут к физическим нарушениям, т. е. непосредственно к «психосоматическим» нарушениям.

В разговорной речи можно обнаружить множество ссылок на психические причины телесных недомоганий.

Стоит только потрудиться вспомнить постоянно возникающие в обыденной жизни те или иные обороты речи. Например: «повесить нос» (насморк), «у меня от этого сердце сжимается» (удушье), «это для меня удар» (сердечный удар), «это нелегко проглотить» (затруднения при глотании), «мне это не по нутру», «злоба заела», «это необходимо переварить» (недуги живота и кишечника), «я стал желчным», «позеленел от злости», «она рвет и мечет» (болезни желчного пузыря или связанные с желчью), «наделал в штаны», «я его уделаю» (различные нарушения стула), «засело в печенках» (различные болезни печени) и т.д.

Манера людей держать себя также отмечена в бытовом простонародном языке: «бесхребетный человек», «ему хребет перебили», «не гни спину», «у него много за плечами». Что касается головы, то мы ее задираем, можем быть сыты по горло, кому-то бывает не сносить головы. Встречаются твердолобые, одни разбивают себе голову, другие прыгают выше нее или получают — по той или иной причине — головную боль.

Теперь можно было бы рассмотреть поочередно различные психосоматические расстройства или сделать общий свод того, как развивалось знание о психосоматических нарушениях; можно было бы также последовательно ознакомиться с психосоматическими концепциями наиболее известных специалистов в данной области. Но поскольку такой путь чересчур обширен и пространен, я решился на сравнительное краткое субъективное обозрение важнейших психоаналитических аспектов психосоматических нарушений.

Кое-что нам уже известно: при рассмотрении истерии и конверсионных неврозов было установлено, что вытесняемые представления — невыносимые сознанием — способны приводить к многообразным необъективизируемым телесным недомоганиям. Поэтому и истерические расстройства в широком смысле этого слова — нарушения психосоматические.

В отличие от психосоматических заболеваний при истерии не удается установить нарушение физических телесных функций. В научно-популярном смысле речь при истерии и конверсионных неврозах идет о «внушенных» расстройствах, т. е. о нарушениях, которые в действительности наличествуют лишь в мыслях и фантазиях пациента. Собственно, «недомогание» спроецировано на тело и переживается в нем таким образом, как если бы оно было «реально».

 

Функциональные нарушения

 

Как гласит само понятие, функциональное нарушение или — на языке медицины — «вегетативная дистония» или «вегетативно-функциональное расстройство» является фактически расстройством деятельности внутренних органов. Сюда, среди прочего, относятся учащенное или замедленное дыхание, учащенное или замедленное сердцебиение, чрезмерно активная или ослабленная работа кишечника, повышенный или пониженный кровоток, судороги желчного пузыря, сужение кровеносных сосудов, пониженная или повышенная функция органов внутренней секреции таких, как щитовидная железа или половые железы.

Подобные расстройства очень распространены; 50% из всех случаев общей медицинской практики, 25% всех заболеваний в медицинской клинике относятся к этим типам заболеваний. От них более или менее страдает 12% населения (Schepank 1987). Стойко непрекращающимся или рецидивирующим симптомам часто соответствуют не только внутри-психические причины или конфликты, но доказать причинно-следственные связи между функциональным нарушением, с одной стороны, и внутренними конфликтами, с другой стороны, достаточно трудно. Ведь внутренние конфликты относятся к норме человеческого существования, в целом. Если же удается установить хронологическую

-191-

взаимосвязь между самим конфликтом и его проявлением в том или ином симптоме, то доказательность такой причинно-следственной зависимости значительно возрастает. Например, результатом нанесенного человеку оскорбления может стать насморк, после сообщения, что нас выселяют, возможны желудочные колики; разочарование в любви способно привести к сердечной боли; утрата близкого человека часто вызывает расстройство желудка и т. д. Виктор фон Вайцзекер, который ввел в медицину субъектно-ориентированный подход, постоянно задавался вопросом: «Отчего именно сейчас?» — вопросом, напоминающим о болезненном переживании, которое непосредственно предшествовало первому появлению телесного осложнения. Еще сложней распознать причинно-следственные связи, когда причины, вызывающие болезнь, выглядят столь ничтожными, что не представляются правдоподобной причиной возникшего психосоматического заболевания. По мнению психоаналитиков в этом случае сказывается приобретенная в детстве предрасположенность к реакции на обиду определенным органом или системой органов. Есть свидетельства в пользу существования даже отчасти унаследованной, а отчасти появившейся в результате идентификации восприимчивости определенных органов в духе некой традиции». Так, к примеру, в определенной семье на стрессы реагируют сердечными осложнениями, а в другой — желудочными.

 

5.2. Психосоматический процесс

 

Выбор органа

 

Сложнейший вопрос в психосоматике — это бессознательный выбор органа, и ответить на него не так-то просто. Однако, используя логический подход, можно несколько прояснить проблему. Например, предрасположенность к кожным заболеваниям может возникнуть либо из-за чрезмерной заботы о коже младенца, либо в результате полного отсутствия всякой заботы. Здесь подразумеваются сверхтревожные, нервозные отцы и матери. Легко представить, что постоянные споры членов семьи во время еды нарушают процесс усвоения пищи и ведут к расстройствам в области желудка или кишечника. Не лишено смысла и предположение, что доведенное до аффектации воспитание ребенка в духе чистоты, которое осуществляет подверженная экстремальной чистоплотности мать, нарушает работу выделительных функций. Сложнее усмотреть причину астматических заболеваний у детей в том, что доминирующая мать действует таким образом, словно «отнимает у них воздух».

 

Экзистентный страх и базисный конфликт

 

Если вникнуть поглубже в чувства больных людей, мы коснемся скрытого за симптомами экзистентного страха, от которого эти люди страдают, страха, который и качественно, и количественно отличается от сигнального невротического страха и означает для пораженных им людей утрату существования или смерть. Экзистентный страх — это ключ к пониманию психосоматических заболеваний. Он является результатом базисного конфликта, заключающегося в экзистентной угрозе самости, исходящей от злокачественной интроекции, от которой самость отчаянно защищается

 

Стадии психосоматического процесса

 

Однако отдельные стадии «психосоматического процесса» не так-то просто проследить, поскольку большинство людей склонно, следуя европейской традиции, представлять все с точки зрения разделения между душой и телом. В действительности же душа и тело составляют нераздельное единство и реагируют в согласии друг с другом. Все доказательства для этого легко обнаружить у детей: они одновременно и переживают страх (душевно), и реагируют на него (телесно) учащением сердцебиения, потливостью и дрожью.

Однако в процессе социализации человек учится подавлять телесную сторону психосоматического реагирования. Хотя это отнюдь не означает, что наше тело перестает реагировать на страх. Аффекты равным образом относятся и к душе, и к телу. Печаль, отчаяние, беззащитность, бессильная ярость и т.п.,— все это относится к обоим началам. Аффекты обладают свойством накапливаться в психике и могут, освободившись вследствие нарцистической обиды в любое время активизироваться.

Чтобы глубже понять суть психосоматических заболеваний необходимо наряду с психо-логикой души обратить внимание

-193-

на сомато-логику тела. Иными словами, мы должны выучить язык тела.

Вспомним о приведенных вначале выражениях, имеющих отношение именно к языку тела. Во многих случаях телесную симптоматику невозможно немедленно перевести на вербальный язык. В одном из случаев в моей практике мне потребовалось немало времени, прежде чем я понял, что регулярно возобновлявшиеся у пациента после перерыва в терапии обострения сердечных приступов и мигрени являются выражением укоров и атак направленных против меня, т. е. против важного участника отношений, от которого зависит наличие (или отсутствие) душевного равновесия. В этом случае в «переносе» был регрессивно оживлен стереотип детских отношений: психоаналитик воспринимался как мать, которая покидала ребенка в качестве наказания. Тогда реакцией моего пациента на оставленность, вполне возможно, мог быть сердечный приступ и головные боли, ведь ребенок экзистентно зависит от реального присутствия близкого человека. Существуют взрослые, реагирующие на оскорбление, как дети, точно их тело и душа вовсе и не отделялись друг от друга под влиянием социализации.

Психосоматический процесс имеет следующие стадии:

1. Первоначально делается попытка справиться с оскорблением или обидой с помощью психической проработки:

а) в зрелом возрасте оскорблению по возможности противостоят или вероятным выяснением отношений с личностью, его нанесшей, или посредством соответствующей проработки неминуемого оскорбления, обиды;

6) вводят в дело невротические защитные механизмы, разумеется, ценой невротических симптомов, таких, как навязчивые мысли или фобические действия в виде избегания больших площадей или узких помещений;

в) в большинстве случаев защита охватывает всю личность в духе характерного невроза.

В одном случае пациент с навязчивым характером испытывал гнев на пережитое угнетение, страх защититься от него, поскольку это сулило еще большие страдания, а в дальнейшем — страх постоянно оставаться в проигрыше. Своим унижением, приспособлением под требования, идущие извне, пациент — посредством «формирования реакции» — защищался от своего гнева. В другом случае, наблюдаемом Александром Мичерлихом (1967), речь шла о поваре, который с целью сохранения своего психического равновесия старался (и имел такую возможность) при малейшем голоде что-нибудь съесть или выпить. То, что равновесие в данном случае оказалось шатким, стало очевидным, когда ресторан заняли американские оккупационные войска, и командир выставил повара за дверь. Повар поначалу впал в ярость, однако, был вынужден «проглотить» свой гнев. Следствием стала язва желудка.

Впрочем, в возникновении язвы желудка играют роль и органические факторы, что показывают исследования Мирского (1958); он установил, что у людей, имеющих склонность к язве желудка, чрезвычайно высок в крови уровень содержания пепсиногена. Правда, сам по себе этот высокий уровень пепсиногена еще не ведет к возникновению язвы желудка, что было также установлено Мирским в другом исследовании: молодой человек, имевший в крови повышенное содержание пепсиногена, заболел язвой желудка лишь после того, как покинул отчий дом и пережил сильный психический стресс на новом месте. Испытуемые отбирались довольно просто: это были молодые люди, подлежавшие призыву в армию. Там они все без исключения заболели спрогнозированной язвой желудка.

Таким образом, в начале психосоматического процесса обнаруживаются стрессовые ситуации: разлука, переживание утраты и пр. Стресс труднопреодолим, когда человек, резервируя свою реакцию из детства, аппелирует к телесным областям, реагирующим слишком чувствительно на любую форму обиды. Если при продолжительном аффекте не удается преодолеть безнадежную ситуацию невротическим путем, то наступает:

2. Стадия защиты. После первой фазы попытки невротического преодоления конфликта наступает соматизация, т.е. вовлечение тела в патологический процесс в форме функционального расстройства. Последнее бывает настолько выражено, что зачастую ведет к стадии (следующей)

3. Психосоматического процесса. На этой стадии пораженным оказывается тот или иной внутренний орган (язва желудка, хроническое воспаление тонкой или прямой кишки (колит) и др.

-195-

 

Регрессивная и прогрессивная защита

 

Чего не хватает пациентам с психосоматическими расстройствами? Как порой и всем людям, пациентам не достает важного участника общения или определенного идеала, которого они лишаются. По этой причине остаются непреодоленными чувства беззащитности и безнадежности, поскольку для их компенсации была необходима помощь идеального или конкретного лица. Вовлеченное в психосоматический процесс тело, в принципе, может реагировать на это двумя способами:

а) искать помощи и обрести ее, оживляя регрессивным путем ранние детские состояния. Особенно отчетливо это видно, скажем, на примере лежащего в постели язвенного больного, когда вследствие необходимости соблюдения диеты он снова испытывает тот уход за собой, какого желал в детстве (регрессивная защита),

6) защищаться физически, телесно, привлекая для этого все имеющиеся в запасе силы (прогрессивная защита), чтобы с успехом отразить возможные нападения. Однако это несет угрозу собственному существованию. Поэтому саккумулированная энергия и аффект гнева для исполнения защитных действий остаются неиспользованными. Они оказываются не отреагированными и словно «застоявшимися» в теле, провоцируя потенциальный выход, который изначально нарушает системную деятельность внутренних органов, а в последующем приводит к тому или иному соматическому ущербу.

 

Социальные причины

 

Еще несколько слов о представленных Александром Мичерлихом социальных причинах психосоматических нарушений. А скорее, о со-цио-психо-соматических нарушениях.

Автор, ориентированный на марксизм, сводит социальные причины психосоматических заболеваний к капиталистическим условиям труда. Эти условия не дают людям возможности относиться к себе с требуемой бережливостью, беречь себя настолько, насколько это необходимо для телесного здоровья. Здесь можно возразить и указать, душа и тело вообще способны к расщеплению под воздействием мощных обременяющих факторов: стресса от телевизора, от работы на конвейере, напряженных отношений с коллегами и начальством. Болезнетворные причины заключаются не в капиталистической системе производства, а в неблагоприятных внешних условиях современного индустриального общества в целом. Они держат людей под постоянным стрессом. Именно поэтому психосоматические нарушения не менее часто встречаются и в социалистических странах.

В конечном счете, общество — это мы сами. Часто собственная неблагоразумная манера жить осложняет удовлетворение элементарных биологических потребностей. К этому относится: чрезмерно потребительское отношение к жизни, бессмысленное шатание от одного увлечения к другому, отсутствие досуга в свободное время, недостаток спокойной обстановки и возможности размышлений, но прежде всего отсутствие удовлетворительных отношений с людьми.

Во многих случаях психосоматическими больными становятся не в результате реальных стрессовых ситуаций, а — ирреальных: не менее значимых внутренних инстанций «Сверх-Я». Последние оказывают давление на человека, не оставляет его в покое, пока он не заболеет; не в последнюю очередь это происходит оттого, что мы весьма нецелесообразно относимся к потребностям своего тела, часто обходимся с ним весьма насильственно, например, и тогда, когда принуждаем его добиваться чего-нибудь, несмотря на сильную усталость,— будь это езда на автомобиле, интеллектуальная или физическая деятельность. Восприятие наших телесных ощущений очень часто искажено.

Эту проблему взяла на себя современная аналитическая терапия. В качестве примера приведу биоэнергетику Александра Ловена (1975), который в своем подходе отталкивался от вегетотерапевтических представлений Вильгельма Рейха, или развитую Артуром Яновым (1970) «первичную» терапию — терапию, основывающуюся на очень ранних, архаических процессах, или терапию первого крика. Применяя подобные терапевтические формы, можно оживлять и тем самым делать ощутимыми те телесные чувства, которыми пренебрегают в психоанализе. Так, некоторые аффекты боли можно высвободить путем плача и криков, а гнева — физическим противоборством: ударами, топаньем ногами и т.п. Аффект, в любом случае, должен быть отреагирован так, чтобы это привело и к объективно наблюдаемому, и субъективно ощутимому высвобождению.

 

Борьба за тело и три важных интеракционных образца

 

Существенную роль здесь играет бессознательный процесс, суть которого в последнее время проясняется у меня при воспоминаниях о ряде случаев из собственной практики равно как и из супервизий.

-197-

Речь идет о процессе повторного усвоения тела, отчужденного в результате отношений с матерью или другими близкими родственниками. Во всяком случае именно мать изначально руководит ребенком во время беременности, а затем, после физического рождения, выпускает его во внешний мир. При психическом рождении — следуя Малер, Пине и Бергману (1975) — мать как бы отпускает растущего ребенка «на свободу» во второй раз, давая ему тем самым возможность постепенно узнать собственное тело, научиться распоряжаться им и освоить его потенциал (1975).

Очевидно, что ребенок, «экспроприированный» матерью, освобождается от своей связанности и зависимости с большим трудом. Если же он все-таки сделает это, то расплатится своим чувством вины.

В других случаях освобождению препятствуют интервенциях в манере поведения матери. Из-за патологического страха в случае, скажем, отсутствия стула, она может сделать ребенку клизму. И делать это постоянно. Тем самым проявить неуважение к внутреннему телесному пространству ребенка. К сожалению подобные злоупотребления чересчур властной матери, не уважающей частные права своего растущего ребенка и постоянно их нарушающей, не столь уж редки.

Еще один, третий, патогенный пример отношений — это не-отношение. Оно состоит в том, что на ребенка не обращают внимания, пренебрегают им или вообще презирают его. В таком случае ребенок чувствует себя заброшенным и униженным; его естественные потребности в эмоциональной поддержке и нарцистическом уважении неизбежно фрустрируются.

Мы еще не упомянули один, много раз описанный в последнее время, феномен, а именно (от франц.— «механическое мышление») французских авторов (1963) или «алекситимию» (от греч. —неспособность, — слова, — душа, настроение, чувство) работающих при Массачусетском госпитале в Бостоне ученых Нэмая (имя англизировано от немецкого Ноймайер) и Сифнеоса (1970). Эти красочные выражения передают следующее.

Психосоматические больные мыслят автоматически. Они говорят о совершенно посторонних предметах — своей машине, погоде. У них мало фантазий, воображения, слаборазвито чувство присутствия другого человека. Наибольшее, к чему способны такие люди, это представление других такими же, как и они сами. Тем самым происходит изготовление из другого человека собственного дубликата — редупликация.

Сравнение с Буратино (Пиноккио) — деревянным человечком, который ищет своих родителей—делает «деревянный» облик, по которому можно распознать психосоматического больного, более явным и образным. Если же обратиться к подобным людям со вниманием, дать им понять, что принимаешь их манеру и воспринимаешь их заботы всерьез, эти люди раскрываются. Они начинают рассказывать о своих болезненных переживаниях или о жестоком обращении с ними близких или родственников. Они снова начинают ощущать подавляемый годами гнев, способный подчас, привести к «психосоматическому кризу» (1978). Его можно сравнить со спящей собакой, которая была разбужена и снова начала тявкать и кусаться. Высвободились связанные с психосоматическими симптомами угрожающие аффекты. Последние, и в самом деле, носят угрожающий характер, поскольку могут обращаться против других людей или самого себя.

У одного супервизированного мной пациента, страдавшего психосоматическим расстройством, гневные вспышки, направленные против других пациентов и персонала клиники сменялись суицидными попытками. В других случаях направленный вовне гнев разряжается в делинквентном (криминальном) поведении или (чаще всего) в алкогольных эксцессах.

 

5.3. Стационарная психотерапия

 

В связи с вышеописанным психоаналитическая терапия психосоматических больных весьма затруднена. Амбулаторное лечение требует много времени и терпения. С самого начала посредством участливого и понимающего обращения необходимо сформировать у пациента предпосылки, с помощью которых можно будет в дальнейшем разрешать многослойные защитные конфликты, проявляющиеся в течение психосоматического процесса.

При стационарной психотерапии сами условия клиники позволяют пациентам, находясь под опекой медперсонала, предаваться регрессивным инфантильным желаниям, выполняющим роль защиты. Клиническая замкнутость позволяет также проявляться личному существованию

-199-

в форме угрожающих атак внутренне скрытого объекта. Переживание агрессивности в ее разнообразных проявлениях (предоставленное психосоматической клиникой) позволяет, наконец, проработать оставшиеся нерешенными внутренние конфликты. Обязательным условием подобной проработки является следующее: терапевтическая группа должна терпеть регрессивно оживляемые орально-глотательные или агрессивно-деструктивные аффекты и опознавать перенесенные на различные лица образцы первичных отношений, интегрировать их и в интегрированной форме возвращать пациенту (1987).

Названные бессознательные процессы, как правило, идут по нарастающей у пациентов, страдающих психосоматическими расстройствами. Чаще всего они реактивируются посредством психоаналитически ориентированной терапии. Подобная реактивация является предпосылкой, без которой проработка задним числом нарушенных стереотипов отношений и связанных с ними аффектов была бы вообще невозможна. Индивидуальное развитие базисного конфликта в форме определенной психосоматической болезни в данном случае не столь определенно. Поэтому можно избежать детального обсуждения картин психосоматических заболеваний в смысле частной психосоматики. Если же поняты лежащие в их основе бессознательные процессы, то можно объяснить и отдельные болезни.

При основной (эссенциальной) гипертонии, к примеру, такими процессами являются заранее назревающие аффекты гнева, неослабевающие, поскольку с ними связана внешняя опасность. Если, скажем, служащий отреагирует свою накопившуюся злость к своему начальнику, то ему гарантировано немедленное увольнение.

При похудении сказывается предшествующий диктат матери, предписывавший подрастающей дочери когда, что и сколько есть. Единственная форма сопротивления дочери — отказ от еды. При этом бессознательно она демонстрирует матери, что не нуждается ни в ней, ни в ее пище.

В отдельных случаях еда несет в себе разнообразное бессознательное значение. Например, она означает: «Потом ты будешь толста как мать, также зависима от мужа, также покорна. Все из-за этого! Не смей становиться такой же как мать!». Ценой оказывается истощение. В экстремальных случаях — смерть.

При ожирении — еда возмещает чувства, возбуждающие голод и успокаивающие страх остаться полностью истощенным. Однако удовлетворения не наступает уже хотя бы потому, что еда представляет собой лишь замену желаемому, но отсутствующему участию других людей.

Особенно очевиден бессознательный саморазрушительный момент в актуальной на сегодняшний день булимии: в ненасытном поглощении большого количества пищи. После чего эта пища отрыгивается с помощью искусственно вызванной рвоты. Тем самым пациент грубо вмешивается в естественно управляемые физические процессы. Своим причудливым поведением такие люди бессознательно выражают свое ощущение жизни в связи с пищей и ее перевариванием, как жизни, преимущественно не имеющей сколь-нибудь существенной ценности. Жизнь, самое большее, представляется им чем-то вроде транзитного перехода или мимикрии.

Возможность осмысленных межчеловеческих отношений в обыденной человеческой жизни позволяет избежать подобного патологического развития. Драматичность ситуации заключается не в том, что люди, борющиеся с проблемами, связанными с едой, потеряли смысл в жизни, еще будучи детьми. А в том, что здесь,— и это демонстрирует психоаналитическое лечение — виноваты родители, которые не уважали самостоятельность своего ребенка и постоянно, часто бессознательно ею злоупотребляли.

 

5.4. Профилактика

 

В смысле профилактики из вышесказанного можно извлечь, по крайней мере, один урок — следует уделять нашим детям достаточное количество времени, правильно вести себя по отношению к ним для того, чтобы иметь возможность хотя бы отчасти исполнять их разнообразные переменчивые желания. А поскольку из-за своих многочисленных общественных предрассудков мы еще не готовы к этому, не стоит удивляться, что психосоматические нарушения встречаются в настоящее время весьма часто, находясь, разумеется, в прямой причинно-следственной зависимости от внешних и внутренних стрессовых факторов. Например, женщины, в особенности, боятся развода (85 "о страдает после него от телесных недомоганий). Постоянной нагрузкой является и стресс на рабочем месте. Его воздействие особенно возрастает тогда, когда всех способностей и сил уже не хватает на то, чтобы с требуемой отдачей преодолевать существующие препятствия и добиваться поставленных

-201-

целей. Текущие паузы, восстанавливающие физическое здоровье, в этом случае, либо чересчур коротки, либо вовсе отсутствуют.

Дополнительную опасность представляет та форма насилия, при которой мы сами плохо обращаемся со своим телом. Подобное поведение можно особенно отчетливо проследить на примере пациентов, имеющих склонность к сердечно-сосудистым заболеваниям и, как следствие,— к инфарктам. Эти люди постоянно переутомляются, не обращают внимания на необходимость в отдыхе и самым грубым образом принуждают тело к нагрузкам, к которым оно биологически не приспособлено. В психоанализе пациентов, страдающих психосоматическими расстройствами, неизменно бросается в глаза нехватка эмоционального участия в раннем детстве. Внутренняя психодинамика этих людей показывает и избыток агрессивности. Эта та самая агрессивность, которую они познали в детстве и теперь бессознательно распространяют и на тело.

Итак, мы обозначили два центра тяжести психосоматических расстройств: 1) дефицит самости и 2) базисный конфликт.

Болезненный дефицит эмоционального участия постоянно изнуряет душу и тело, а базисный конфликт не позволяет обрести покой из-за связанного с ним экзистентного страха перед сверхвластным объектом.