Практический психолог как творец

Когда некоторые специалисты-практики говорят о том, что можно создать замечательный сценарий како­го-либо психокоррекционного или развивающего заня­тия, который может транслироваться и работать — то есть быть эффективным — независимо от особенностей лично-

сти ведущего и специфики группы или отдельного клиен­та, это вызывает, мягко говоря, недоумение. В общем-то, в нашей жизни и тем паче в психологической практике все бывает — «На свете много есть такого, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!» — но все-таки: если бы со­зданный неким специалистом один раз, апробированный на ряде групп или клиентов сценарий затем был бы «запу­щен в серийное производство», использовался бы «под ко­пирку» апологетами и, не взирая на погодные условия, обеспечивал бы всякий раз высшую степень эффективно­сти — то все! Можно умывать руки и закрывать все иссле­довательские психологические институты. А заодно и пе­дагогические вузы.

Были бы разом решены все глобальные методологиче­ские, методические, практические проблемы психологии и педагогики. Потому как — вот она, волшебная палочка, универсальный инструмент «исправления» и «выращива­ния» гармоничной личности. Бери и пользуйся! И пойдут стройными рядами актуализированные субъекты самораз­вития. Правда, из инкубатора.

Вспоминается чья-то шутка об одном амбициозном поэте: «Напи­сал пять стихотворений о любви — закрыл тему».

Можно, конечно, помечтать: вот гениальный педагог-новатор по­дробнейшим образом описывает свои уроки и даже демонстрирует их по телевизору — сотни тысяч менее талантливых учителей по всей стране тут же воспроизводят эти уроки с точностью до запятой и результат: мил­лионы ленивых и туго соображающих учащихся вдруг вспыхивают неу­емным огнем познания и личностно растут прямо на глазах. Тут и там, как грибы, множатся одаренности. Пара лет — и создана новая формация людей, готовых, в принципе, жить хоть при коммунизме.

Каково? К сожалению (а может, к счастью?) — утопия. Пробовали уже — и описывать, и демонстрировать, и по­дражать. И не раз пробовали, особенно с педагогами-но­ваторами, — не получается. Делают вроде все, как учи­тель-гений, ан нет — вылезет не вовремя кто-нибудь из учеников и жвачкой плюнет. И приходится на него, роди­мого, орать и отвлекаться. В общем, дети мешают. Без них так бы замечательно внедрили талантливую педагогиче­скую технологию.

Так же обстоит дело и со сценариями психокоррекционных занятий.

Нет волшебных сценариев, нет универсальных инстру­ментов, нет чудодейственных рецептов, пригодных на все случаи жизни. Потому что разговоры об уникальности личности каждого человека, оскомину давно набившие, не пустые. Потому что мы и в самом деле все разные: и уче­ники, и учителя, и ведущие, и участники групп. Потому что каждый день — «не такой, как вчера». И потому что — «нельзя ступить дважды в одну и ту же реку». А кроме того, не раз уж напоминали лучшие умы: воспитывает не метод, а личность.

Поэтому и учат в педагогических вузах и университетах не тиражированию кем-то созданных планов и сценариев занятий, а общим принципам их создания, методологиче­ским основаниям и методическим приемам.

Никто не сумел пока создать алгоритм воспитания души. Наверное, потому что для каждой души он свой, ведь душа у каждого развивается по своему особому пути. Значит, психология — не наука? Наука, конечно, поскольку способна изучать общие закономерности, механизмы и проявления психики. Но там, где психоло­гия соприкасается с живой конкретной душой, — там она из науки превращается в искусство. А для искусства, как известно, основное правило — это приоритет исклю­чений.

Художник, создавший произведение искусства, при всем желании не сможет передать ученикам алгоритм создания истинно талантливого произведения. То есть он, безусловно, сможет поднапрячься и восстано­вить механическую цепочку шагов-действий, приведшую к созданию его собственного шедевра, сможет даже объяснить ученикам и заставить их выучить эту цепочку наизусть. Но смысла в этом не будет никакого — потому что эта цепочка не составляет сути творчества, а фиксирует лишь внешние его моменты, да и то лишь те, что вспомнились автору; впро­чем, повторив эту цепочку, его последователи получат в самом лучшем случае точно такое же произведение. Только на свет появится не новый шедевр, а копия уже имеющегося. А в этом случае об искусстве — о под­линном искусстве — речи нет.

Означает ли это, что в искусстве нет алгоритмов? Разу­меется, не означает. Решая любую частную задачу — в рам­ках своей глобальной сверхзадачи — художник, как и уче­ный, пользуется определенными средствами, приемами, представляющими собой известные алгоритмы. Можно рискнуть и высказать предположение, что создание про­изведения искусства или научное открытие — это резуль­тат новой комбинации известных алгоритмов, помножен­ной на неожиданные изменения в структуре какого-то ал­горитма.

Точно так же происходит и в практической психоло­гии. Отсюда понятна специфика работы практического психолога: он должен владеть значительным количеством разнообразных алгоритмов (методов, приемов) и уметь комбинировать эти алгоритмы в самых разнообразных ва­риантах в зависимости от обстоятельств его деятельности (запроса заказчика, особенностей клиентов, характера и глубины психологических проблем, последних политиче­ских новостей, направления ветра, в конце концов). Но этого мало. Если мы согласимся с тем, что деятельность практического психолога сродни искусству, то получает­ся, что творчество — это просто-напросто его профессио­нальная обязанность. Стало быть, психолог должен быть готов в любой момент забыть привычный алгоритм и имп­ровизировать, жонглируя приемами, по ходу дела моди­фицируя упражнения и изобретая новые.

Подобный уровень профессион&чизма достигается толь­ко на основе опыта и изначально заложеннойспособности к творчеству. Чтобы виртуозно «играть» приемами и упражнениями, надо очень глубоко понимать их смысл, прочувствовать их, то есть в каждом из них пройти миг пе­реживания.Тогда каждая психологическая техника будет не сухим алгоритмом, схемой действий, пошаговым пла­ном, а проживанием опыта, причем не только для клиента, но и для ведущего. Проживая используемый прием или упражнение вместе с клиентом, психолог каждый раз при­обретает новый опыт. Это не парадокс: психологические техники и упражнения имеют удивительное свойство, от­личающее их от других «способов структурирования вре­мени», как сказал бы Э. Берн, повторение которых не при­носит ничего, кроме скуки. Их содержание в любой мо­мент готово блеснуть новой, не виданной ранее драгоцен­ной гранью, обернуться неожиданной стороной. Вы мо­жете десятки раз использовать одно и то же упражнение в разных группах или с разными клиентами, даже почти не модернизируя его, и обнаруживать в нем все новые смыс­лы — эти великолепные жемчужины для украшения лич­ности.

Неисчерпаемость содержания психологических тех­ник и упражнений как раз и есть площадка для запуска творческого фейерверка практического психолога. Тог­да случается некий инсайт, и творчески примененный прием дает совсем не тот, что планировался ранее, но еще более грандиозный эффект. И психолог чувствует крылья за плечами, видит результативность своей рабо­ты и осознает, что может сделать в своем дневнике но­вую запись под скромной рубрикой «методические на­ходки».

Но для этого нужно хорошенько освоить уже создан­ные алгоритмы, осознать хотя бы часть скрытых в них смыслов, отработать их, увидеть на практике, как они дей­ствуют именно в ваших руках.И тогда — творите! Пользуй­тесь полученным инструментом для достижения ваших целей, помня о главном принципе: НЕ НАВРЕДИ!

Исследователи самых различных отраслей прикладной науки не единожды декларировали необходимость и неиз­бежность работы в рамках определенной философской па­радигмы. Любой практик — хочет он этого или не хочет — осуществляет свою деятельность под крылом парящей в небесах методологии, выше которой только стратосфера всеобъемлющей философии. Но — под какими созвездия­ми ходишь, на тех и строишь свою астрологию. Можно кичливо утверждать независимость своей практической работы от имеющихся философских и методологических концепций, но это означает, на наш взгляд, три реальных возможности: такой практик либо дремуче невежественен (что позволяет поставить под сомнение эффективность его деятельности); либо он просто не осознает основопо­лагающих принципов своей профессиональной активно­сти (что провоцирует вопрос о его собственном уровне са­мосознания); либо он сумел выработать собственную ми­ровоззренческую и философскую систему (что вызывает искреннее восхищение).

К сожалению, третий вариант, по-видимому, мало ве­роятен.

Практический психолог должен все-таки осознавать, чья концепция служит ему основой — Фрейда, Роджерса, Бэндлера с Гриндером или Мясищева. Недооценивать значение четко сформулированных положений, лежащих в основе практической психологической работы, — боль­шое заблуждение. Размытость фундамента фактически га­рантирует неустойчивость и разрушение выстроенного здания.

У нас нет ни малейшего желания склонить уважаемого читателя к собственной вере, но хочется призвать: веруй хоть во что-нибудь и знай, во что веруешь!

Для любого человека, обратившегося за помощью к психологу, основной задачей является активное добыва­ние субъективной истины, важной для решения его проб­лем. Встреча с психологом — это один из необычных спо­собов получения личностного опыта. Чтобы приобрести опыт, как правило, недостаточно пассивно получать ин­формацию. Самые важные истины, преподнесенные на блюдечке с голубой каемочкой, не затронут жизненных установок и ценностей, не смогут изменить личностных убеждений и взглядов. Истину — особенно истину о себе самом — нужно добыть. Должны, во-первых, происходить события,а во-вторых, участником этих событий должен стать ты сам.В действии человек испытывает пережива­ния и познает нечто субъективно новое.

Эти соображения легко проиллюстрировать на приме­ре группового психологического тренинга.

Один из постулатов деятельностного подхода в отече­ственной психологии утверждает неразрывное единство сознания и деятельности, формирования личности в дея­тельности. Порой из этого почему-то делался вывод о том, что только внешняя целенаправленная активность в по­вседневной жизни изменяет личность и помогает ей раз­виваться. Считалось, что «лабораторная» работа психоло­га с группой людей не может оказать существенного влия­ния на развитие личности. Дескать, в лучшем случае участ­ники групп приобретают навыки эффективного общения и взаимодействия.

На первый взгляд, действительно, пять — десять дней психологического тренинга — слишком короткий срок, чтобы инициировать какие-то устойчивые личностные изменения. Однако опыт лучших групповых тренеров по­казывает: тренинговые занятия, наполненные под завяз­ку событиями и переживаниями, «спрессовывают» пси­хологическое время участников, награждая их таким опытом, который в обычной жизни может приобретаться

годами.

Как и при актуализации в реальной жизни, человек в тренинге идет по пути личностных открытий — он со­вершает самооткрытие.Такое самооткрытие порождает оказался способен раскрыть себя другим, сначала он должен открыть себя себе — таким, каким он является в своей экзистенциальной сущности. Конечно же, такое самооткрытие еще поверхностно и неясно. В образе «Я» много туманного, но прояснение своего самовидения возможно только через телевидение. (Последний неско­лько каламбурный термин родился благодаря использо­ванию понятия «теле», предложенного Дж. Л. Морено. Морено так называл мгновенное взаимное понимание личности другого человека и своего актуального поло­жения, двустороннее «вчувствование» друг в друга, со­отнесенное с реальностью).

Гуманистические психологи называют, эту ситуацию наполненного взаимопринятием общения встречей.Во взаимодействии психолога и клиента и должны происхо­дить такие встречи. Процессы самооткрытия и самораск­рытия циклично сменяют друг друга, обеспечивая клиенту прояснение «Я» и рост самосознания.

Литература

1. Абрамова Г. С. Введение в практическую психологию. — М.: Акаде­мия, 1994.

2. Александров А. А. Современная психотерапия. Курс лекций. — СПб.: «Академический проект», 1997.

3. Большаков В. Ю. Психотренинг: Социодинамика. Упражнения. Игры. — СПб.: «Социально-психологический центр», 1996.

4. Бачков И. В. Основы технологии группового тренинга. Психотехни­ки. - М.: Ось-89, 2000.

5. Гессен С. И. Основы педагогики. Введение в прикладную филосо­фию. — М.: Школа-Пресс, 1995.

6. Годфруа М. Что такое психология. В 2 т. Т. 2. — М.: Мир, — 1992.

7. Краееский В. В. Методология педагогического исследования. — Са­мара: Изд-во СамГПИ, 1994.

8. Меновщиков В. Ю. Введение в психологическое консультирование. - М.: Смысл, 1998.

9. Мюнстерберг Г. Психология и учитель. — М.: Совершенство, 1997.

10. Педагогика / Под ред. В. А. Сластенина, И. Ф. Исаева и др. — М.: Школа-Пресс, 1998.

11. Пряжников Н. С. Профессиональное и личностное самоопределе­ние. — М.: Ин-т практической психологии, 1996.

12. Психологический словарь / Под ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мещеряко­ва. — М.: Педагогика-Пресс, 1996.

13. Психология и этика / Под ред. Б. С. Братуся. — Самара: Бахрах, 1999.

14. Психотерапевтическая энциклопедия / Под ред. Б. Д. Карвасарско-го. — СПб.: Питер, 1999.

15. Рабочая книга практического психолога: Технология эффектив­ной профессиональной деятельности. — М.: «Красная площадь»,

1996.

16. Рудестам К. Групповая психотерапия. Психокоррекционные груп­пы: теория и практика. — М.: Прогресс, 1993.

17. Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека. Введение в психологию субъективности. — М.: Школа-Пресс, 1995.

18. Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В. Семейная психотерапия. —Л.: Ме­дицина, 1990.