Семейные узы и националистические чувства.

На начальном этапе семейная ситуация различных групп мелкой буржуазии не отличается от их непосредственного экономического положения. Семья представляет собой мелкое хозяйство или предприятие. (Это не относится к семьям чиновников.) Члены семьи мелкого торговца работают на его предприятии и таким образом избегают расходов на постороннюю помощь. На мелких и средних фермерских хозяйствах совпадение семьи и способа производства еще более ярко выражено. В принципе, на такой деятельности построено хозяйство великих патриархов (например, хозяйство Загруды). В тесном переплетении семьи и хозяйства таится ответ на вопрос, почему крестьянство «привязано к земле» и «традициям» и, как следствие этого, доступно влиянию политической реакции. Это отнюдь не означает, что привязанность к земле и традициям определяется только экономическим характером жизни. Фермерский способ производства приводит к установлению жестких семейных отношений между всеми членами данной семьи при условии предварительного подавления и вытеснения сексуальных влечений, чреватых серьезными последствиями. Тогда на этой двойной основе возникает типично крестьянское мировоззрение. Его суть составляла патриархально-сексуальная мораль. В одной из своих работ я охарактеризовал трудности, с которыми пришлось столкнуться Советскому правительству при коллективизации сельского хозяйства. Эти трудности были вызваны не только «любовью к земле», но и, что самое важное, семейными узами, обусловленными владением землей.

«Уже одна возможность сохранить в качестве фундамента всей нации здоровое крестьянское сословие имеет совершенно неоценимое значение. Ведь многие наши нынешние беды являются только следствием нездоровых взаимоотношений между городским и сельским населением. Наличие крепкого слоя мелкого и среднего крестьянства всегда было лучшей защитой против социальных недугов, от которых мы сейчас страдаем. Более того, это единственное решение, позволяющее нации зарабатывать хлеб насущный в рамках своей экономики. Таким образом, устраняется пагубная роль промышленности и торговли, и они занимают надлежащее место в общей структуре национальной экономики со сбалансированным спросом и предложением».

«Майн кампф», стр.138

Такова была позиция Гитлера по крестьянскому вопросу. Несмотря на ее бессмысленность (с экономической точки зрения) и низкую эффективность попыток политической реакции ограничить механизацию крупных сельских хозяйств и остановить разорение мелких хозяйств, с точки зрения массовой психологии эта пропаганда была действенной, так как оказывала определенное влияние на прочную структуру семьи мелкого крестьянина.

В конечном счете тесная взаимосвязь между семейными отношениями и сельскохозяйственными формами экономики нашла выражение у националистов после захвата ими власти. Поскольку по своей массовой основе и идеологической структуре гитлеровское движение было движением среднего сословия, одним из первых его законодательных актов, направленных на защиту интересов этого сословия, был указ от 12 мая 1933 года о «Новом порядке владения земельной собственностью», который возвращался к древним законодательным нормам, основанным на «нерасторжимом единстве крови и земли».

Приведем несколько характерных фрагментов этого указа.

«Нерасторжимое единство крови и земли является необходимой предпосылкой здоровья нации. В Германии эта связь, рождающаяся из естественного миросозерцания нации, обеспечивалась правовыми гарантиями в сельскохозяйственном законодательстве прошлых столетий. Ферма со службами наследовалась крестьянской семьей от предков и не подлежала продаже Впоследствии было навязано законодательство, которое разрушило правовую основу такого устроения. Тем не менее во многих областях страны немецкий крестьянин, обладающий здоровым народным миросозерцанием, сохранил этот древний обычай, передавая по наследству фермерское хозяйство от поколения к поколению.

Правительство пробудившегося народа обязано гарантировать национальное пробуждение путем правового регулирования нерасторжимого единства крови и земли, сохранившегося благодаря немецкому обычаю на основе закона о заповедном имуществе

Владелец сельского или лесного хозяйства, зарегистрированный в компетентном окружном суде в качестве наследника заповедной собственности, обязан передать по наследству свою собственность в соответствии с законом о заповедном имуществе. Владелец такого унаследованного фермерского хозяйства называется фермером. Фермер не может владеть более чем одной фермой, унаследованной в соответствии с указанным законом. Только один ребенок фермера имеет право брать на себя руководство унаследованной фермой. Он является законным наследником. Сонаследники должны содержаться за счет фермерского хозяйства, пока не обретут экономическую самостоятельность. Если не по своей вине они впоследствии окажутся в стесненном материальном положении, они также имеют право найти приют на ферме. Передача по наследству незарегистрированного фермерского хозяйства, которое тем не менее имеет право на регистрацию, осуществляется в соответствии с законом о заповедном имуществе

Фермерским хозяйством, унаследованным в соответствии с законом о заповедном имуществе, может владеть только тот фермер, который является немецким гражданином и немцем по происхождению. Немцем по происхождению считается только тот, у кого на протяжении четырех поколений среди предков по мужской линии не было ни одного лица еврейского или «цветного» происхождения. Очевидно, что в соответствии с буквой этого закона каждый германец считается лицом немецкого происхождения. Брак с лицом, не имеющим немецкого происхождения, не позволяет ребенку от этого брака стать владельцем фермерского хозяйства, унаследованного в соответствии с настоящим законом.

Задача этого закона заключается в защите фермерских хозяйств от тяжких долгов и опасного раздробления в процессе наследования, а также в том, чтобы сохранить их в качестве постоянного наследства семей независимых фермеров. В то же время закон ставит своей целью обеспечить разумное распределение сельскохозяйственных угодий. Для сохранения жизнеспособности государства и народа необходимо обеспечить максимально равномерное распространение по всей стране большого числа экономически независимых мелких и средних фермерских хозяйств».

Какие тенденции нашли отражение в этом законе? Он не соответствует интересам крупных землевладельцев, которые стремятся поглотить мелкие и средние фермерские хозяйства и создать постоянно увеличивающийся разрыв между землевладельцами и неимущим сельскохозяйственным пролетариатом. Однако крушение этих стремлений вполне возмещалось за счет сохранения сельскохозяйственного среднего сословия, в существовании которого были заинтересованы крупные землевладельцы, поскольку он составлял массовую основу их власти. Сама по себе идентификация мелкого землевладельца с крупным землевладельцем в качестве частного собственника представляется менее существенной, чем сохранение идеологической атмосферы мелких и средних собственников, т. е. той атмосферы, которая существует в мелких хозяйствах и предприятиях, находящихся во владении одной семьи. Эта атмосфера, как известно, формировала лучших националистических бойцов и пробуждала в душах женщин националистический энтузиазм. Здесь мы находим объяснение, почему политическая реакция постоянно болтала о «нравственном влиянии крестьянства». Но этот вопрос уже относится к сфере сексуальной энергетики.

Связь между индивидуалистическими способами производства и авторитарной семьей в среде мелкой буржуазии служит одним из многих источников фашистской идеологии «большой семьи». В дальнейшем мы рассмотрим этот вопрос в другом контексте.

Экономическое натравливание мелких предприятий друг на друга соответствует атмосфере семейной замкнутости и конкуренции,, характерной для мелкой, буржуазии, несмотря на проповеди фашистских идеологов о «приоритете общественного благосостояния перед благосостоянием отдельного человека» к вопреки их превознесению «корпоративной идеи». Основные элементы фашистской идеологии, «фюрерский принцип», семейная политика и т. д. имеют индивидуалистический характер. Если в основе коллективных элементов фашизма лежат социалистические тенденции народных масс, то в основе индивидуалистических элементов .лежат интересы крупных предпринимателей и принципы фашистского руководства.

Ввиду естественной структуры личности указанная экономическая и семейная ситуация прекратила бы свое существование, если бы ее надежность не обеспечивалась особыми взаимоотношениями между мужчиной и женщиной и характером сексуальности, определяемым этими взаимоотношениями. Мы называем эти взаимоотношения патриархальными.

С экономической точки зрения средний городской буржуа находится не в лучшем положении, чем работник ручного труда. В своем стремлении отличаться от рабочего он в основном вынужден опираться на свою семью и сексуальную жизнь. Его экономические потери компенсируются за счет сексуальной морали. В случае чиновника этот мотив является наиболее эффективным элементом его идентификации с правителями. Сексуально-моралистическая идеология компенсирует экономические ограничения в силу неравенства чиновника и аристократа, несмотря на его идентификацию с аристократом. В принципе, характерная для чиновника сексуальность и обусловленный ею тип культуры позволяют ему отличаться от мелкого буржуа.

Вся совокупность таких моральных установок, группирующихся вокруг отношения личности к сексу и обычно называемых «мещанскими», сводятся к понятиям (но не актам) порядочности и долга. Здесь необходимо дать правильную оценку тому впечатлению, которое эти два слова производят на мелких буржуа, в противном случае нам нет необходимости на них останавливаться. Они то и дело упоминаются в расовой теории и диктаторской идеологии фашизма. В действительности образ жизни мелкой буржуазии, практика ее деловых отношений навязывают совершенно противоположный тип поведения. Бесчестность является неотъемлемой частью самого существования частной торговли. Когда крестьянин покупает лошадь, он делает все возможное, чтобы принизить ее достоинства. Продавая год спустя ту же лошадь, он расхваливает ее, утверждая, что она стала моложе, лучше и сильнее. Чувство «долга» определяется не особенностями национального характера, а деловыми интересами. Свой товар всегда лучше, чем товар другого лица. Пренебрежительное отношение к своим конкурентам — отношение, абсолютно лишенное порядочности — служит важным средством предпринимательской деятельности. Подобострастие и разборчивость в отношениях с заказчиками свидетельствуют о гнете экономического существования мелких предпринимателей, который в конечном счете способен испортить наилучший характер. И тем не менее понятия «порядочности» и «долга» играют весьма значительную роль в жизни мелкой буржуазии. Это невозможно объяснить только стремлением скрыть грубую материалистическую подоплеку. Ибо, несмотря на все лицемерие, высокие чувства, вызываемые понятиями «порядочности» и «долга», неподдельны. Вопрос заключается только в их источнике.

Источники этих чувств следует искать в бессознательной эмоциональной жизни. Вначале на них мало обращают внимание, а затем просто не хотят замечать их связь с вышеупомянутой идеологией. И тем не менее анализ связей в мелкобуржуазной среде не оставляет сомнений в существенном значении взаимосвязи между сексуальной жизнью и идеологией «долга» и «порядочности».

Прежде всего следует отметить, что политическое и экономическое положение отца отражается в его патриархальном отношении к остальным членам семьи. В лице отца авторитарное государство имеет своего представителя в каждой семье, и поэтому семья превращается в важнейший инструмент его власти.

Авторитарное положение отца отражает его политическую роль и раскрывает связь семьи с авторитарным государством. Отец занимает в семье такое же положение, какое занимает по отношению к нему начальник в производственном процессе. В своих детях, особенно в сыновьях, он воспроизводит свое раболепное отношение к авторитету. Благодаря этим условиям возникает пассивно сервильное отношение мелкого буржуа к фигуре фюрера. Далекий от действительного понимания природы мелкой буржуазии, Гитлер имел в виду именно эту ее особенность, когда писал:

«По своей природе и мировоззрению народ в подавляющем большинстве настолько женствен, что его мысли и поступки определяются эмоциями и чувствами в значительно большей мере, чем доводами здравого смысла.

Душа народа в высшей степени проста и цельна. Для нее не существует множества оттенков Она не признает никакой половинчатости. Для нее существует только настоящее и ненастоящее, любовь и ненависть, правильное и неправильное, правда и ложь»

«Майн кампф», стр 183

Здесь мы имеем не «врожденную склонность», а типичный пример воспроизведения авторитарной системы в структуре ее членов.

Вышеупомянутое положение неизбежно приводит к жесткому подавлению женской и детской сексуальности. Если пол влиянием мелкобуржуазной среды у женщин развивается покорность, усиленная вытесненной сексуальной непокорностью, то у сыновей, наряду с раболепным отношением к авторитету, формируется глубокая идентификация с отцом, которая служит основой эмоциональной идентификации с любой формой авторитета. Вероятно, долго останется неразгаданной загадка процесса формирования психологических структур опорных слоев общества, который обеспечивает их подгонку к социальной структуре в соответствии с задачами правящих кругов, не уступающую по точности подгонке деталей прецизионного станка. Как бы там ни было, то, что мы описываем как структурное воспроизвеление экономической системы общества в психологии масс, представляет собой основной механизм формирования политических идей.

Следует отмстить, что ситуация экономической и социальной конкуренции способствует развитию указанной структуры в психологии мелкой буржуазии лишь на более позднем этапе. Формируемый на этом этапе тип реакционного мышления представляет собой дальнейшее развитие психологических процессов, восходящих к первым годам жизни ребенка в атмосфере авторитарной семьи. Для авторитарной семьи характерны не только конкуренция между детьми и взрослыми, но и потенциально более серьезные последствия конкуренции среди детей данной семьи в их взаимоотношениях с родителями. В детские годы эта конкуренция, которая при достижении совершеннолетия и во время жизни за пределами семьи приобретает преимущественно экономический характер, реализуется на основе сильных эмоциональных взаимосвязей (любовь — ненависть) между членами одной семьи. Эти взаимосвязи составляют отдельную область исследования, и поэтому мы не будем подробно останавливаться на них. Здесь достаточно лишь отметить, что сексуальные торможения и ослабления, составляющие наиболее существенные предпосылки существования авторитарной семьи и определяющие структурное формирование психологии мелкого буржуа, осуществляются с помощью религиозного страха, который возникает на основе чувства сексуальной вины и глубоко коренится в эмоциональной сфере. Таким образом, мы приходим к проблеме отношения религии к отрицанию самого факта существования полового влечения. Сексуальное бессилие приводит к ослаблению чувства уверенности в себе. В одних случаях это возмещается огрублением сексуальности, а в других — жесткость становится особенностью характера. Принуждение к установлению контроля над своей сексуальностью и поддержанию сексуального вытеснения приводит к возникновению патологических эмоционально окрашенных понятий чести и долга, мужества и самообладания[13]. Однако патологический и эмоциональный характер таких психологических установок во многом не согласуется с реальным поведением личности. Человек, способный достигнуть генитального удовлетворения, отличается честностью, надежностью, отвагой и сдержанностью. Эти особенности органически входят в состав его личности. Человек с ослабленными гениталиями и противоречивой сексуальной структурой вынужден постоянно напоминать себе о необходимости сдерживать свои сексуальные влечения, сохранять свое сексуальное достоинство и мужество перед лицом искушений. Борьба с искушением мастурбировать знакома всем без исключения детям и подросткам. В процессе этой борьбы формируются реакционные элементы психологической структуры личности. В различных группах мелкой буржуазии реакционная структура приобретает значительную прочность, укореняясь наиболее глубоко в психике. Принудительное подавление сексуальных влечений служит основным источником энергии и содержания мистицизма. Поскольку различные группы промышленных рабочих находятся под воздействием одних и тех же социальных факторов, у них формируются соответствующие отношения. В то же время, благодаря явному отличию их образа жизни от образа жизни мелкой буржуазии проявление сексуально-позитивных сил имеет у рабочих более отчетливый и сознательный характер. Аффективное укоренение таких структур является причиной бессознательной тревоги, а их сокрытие под покровом психологических особенностей не позволяет разумным доводам проникать в глубинные пласты личности. (Значение этого утверждения для практической реализации сексуальной политики рассматривается в последней главе.)

Не останавливаясь на степени влияния бессознательной борьбы индивидуума со своими сексуальными потребностями на формирование метафизического мышления, мы приведем лишь один пример, характеризующий национал-социалистическую идеологию. Мы часто сталкиваемся с рядом таких понятий, как личная честь, семейная честь, расовая честь, национальная честь. Эти понятия соответствуют различным пластам индивидуальной структуры личности. В этом ряду, однако, отсутствуют понятия, связанные с общественно-экономическим базисом: капитализм или, точнее, патриархат; установление обязательного брака; подавление сексуальной сферы; борьба личности против своей сексуальности; индивидуальное компенсаторное чувство чести и т. д. Самое важное положение в указанном ряду занимает идеология «национальной чести», которая соответствует иррациональной сущности национализма. Чтобы достаточно ясно понять это положение, нам снова придется отклониться от нашей основной темы.

Борьба авторитарного общества против детской и подростковой сексуальности (а впоследствии и борьба индивидуума против своей сексуальности в пределах своего эго) осуществляется в рамках авторитарной семьи, которая является лучшей формой организации для успешного ведения такой борьбы. Сексуальные желания, естественно, побуждают индивидуума вступать в различные отношения с обществом, устанавливая с ним разнообразные связи. В случае подавления таким желаниям остается только одна возможность для своего проявления — разрядка в тесных рамках семьи. Сексуальное торможение составляет основу как семейной замкнутости индивидуума, так и его самосознания. Следует учитывать, что динамика метафизических, индивидуальных и семейных чувств отражает лишь различные грани одного и того же процесса отрицания существования сексуальности, причем лишенное всякой мистики, ориентированное на реальность мышление характеризуется свободным отношением к семье и по меньшей мере безразличным отношением к идеологии аскетической сексуальности. Поэтому представляется существенным установление связи с авторитарной семьей на основе торможения сексуальности. При этом исходная биологическая связь ребенка со своей матерью, а также привязанность матери к своему ребенку создают преграду для; сексуальной реальности и приводят к прочной сексуальной фиксации и неспособности вступать в другие отношения[14]. Связь с матерью составляет основу всех семейных уз. По своей субъективно-эмоциональной сути понятия родины и народа являются понятиями матери и семьи. В сознании различных групп среднего сжатия образ матери ассоциируется с образом родины для ребенка, аналогично тому как семья предстает в виде «народа в миниатюре». Это позволяет нам понять, почему в национал-социалистическом ежегоднике за 1932 год национал-социалист Геббельс взял в качестве девиза для своих десяти заповедей следующие слова: «Никогда не забывай, что твоя страна — это твоя мать». Ему, очевидно, не был известен более глубокий смысл этих слов. По случаю Дня Матери в 1933 году «Ангрифф» писала:

«День Матери. Народная революция смела все мелочное а) своего пути. Идеи снова вступили в свои права, объединяя семью, общество, народ. Идея Дня Матери вполне подходит для почитания того, что символизирует немецкая идея: Немецкая Мать! Только в новой Германии придается такое значение жене и матери. Она — защитница семейной жизни, на основе которой рождаются новые силы, способные повести наш народ вперед. Она — немецкая мать — служит единственной носительницей идеи немецкой нации. Идея «матери» неотделима от идеи «немецкого». Что еще может сблизить нас больше, чем совместное почитание матери?»

С точки зрения психологической структуры личности эти утверждения представляются верными, независимо от их социально-экономической необоснованности. Ибо националистические чувства формируются на основе семейных уз и, аналогично семейным узам, коренятся в фиксированной[15] связи с матерью. С точки зрения биологии это невозможно объяснить, так как связь с матерью становится социальным продуктом в той мере, в какой она в дальнейшем превращается в семейную и националистическую связь. В период возмужания связь с матерью допускает существование других привязанностей, т. е. естественных половых отношений, при условии, что сексуальные ограничения не приведут к её закреплению. В качестве социально мотивированного закрепления эта связь составляет основу формирования националистических чувств в период возмужания индивидуума, и только на этой стадии она превращается в реакционную социальную силу. Националистические чувства не нашли столь отчетливого выражения у промышленных рабочих, как у мелких буржуа. Это объясняется различиями в социальных условиях жизни и — как следствие — более свободными семейными отношениями.

Теперь, я полагаю, никто не будет упрекать нас в «биологизации» социологам, так как известно, что отличительная особенность семейной жизни промышленного рабочего определяется его положением в производственном процессе. И тем не менее мы должны задать вопрос: почему промышленный рабочий столь податлив влиянию интернационализма, тогда как мелкий буржуа явно тяготеет к национализму? В объективной экономической ситуации это различие можно определить только при учете вышеупомянутой связи между экономическим и семейным положением промышленного рабочего. Других способов определения указанного различия не существует. Причину странного нежелания марксистских теоретиков рассматривать семейную жизнь в качестве важного фактора укрепления социальной системы, т. е. в качестве решающего фактора формирования структуры личности, следует искать в семейных отношениях самих теоретиков. Трудно переоценить глубину и эмоциональность семейных связей[16].

Мы можем продолжить рассмотрение важнейшей связи между семейной и националистической идеологией. Семьи разделены и противопоставлены так же, как и народы. В обоих случаях в основе этого разделения и противопоставления лежит экономическая причина. Проблемы пропитания и другие насущные нужды постоянно тревожат семью мелкого буржуа (служащего, низкооплачиваемого технического работника и др.). Поэтому экспансионистские тенденции большой семьи мелкого буржуа также воспроизводят тенденции империалистической идеологии: «Народу нужны пространство и пропитание». Этим объясняется особая податливость мелкого буржуа влиянию империалистической идеологии. Он способен полностью идентифицировать себя с персонифицированной концепцией нации. Таким образом, семейный империализм воспроизводится в национальном империализме на идеологическом уровне.

В этой связи представляет интерес высказывание Геббельса в брошюре «Ди верфлюхтен хакенкрейцер» (Эгер Ферлаг, Мюнхен, стр. 16 и 18). Она была написана в ответ на вопрос, является ли еврей человеком.

«Если кто-нибудь ударит кнутом вашу мать по лицу, разве вы станете его благодарить? Разве он человек!? Тот, кто так поступает, — не человек. Это скот! Сколько же тяжелых страданий причинил и причиняет еврей нашей матери Германии! Он — еврей — развратил нашу расу, ослабил нашу энергию, разрушил наши обычаи и подорвал наши силы. Еврей, этот демон распада, начинает преступное избиение народа».

Здесь необходимо учитывать значение идеи кастрации как наказания за сексуальное удовольствие. Кроме того, необходимо также учитывать сексуально-психологический фон бредовых идей ритуального убийства и фон антисемитизма как такового. И, наконец, необходимо дать правильную оценку чувствам сексуальной вины и тревоги реакционера с учетом ударного воздействия таких бессознательно составленных формулировок на бессознательную эмоциональность обычного читателя. В таких высказываниях и их бессознательно-эмоциональном воздействии мы находим корни национал-социалистического антисемитизма. Полагают, что фашисты «запутывают». Разумеется, и запутывают тоже. Но при этом упускается из виду, что с идеологической точки зрения фашизм отражает сопротивление сексуально и экономически больного общества болезненным, но необходимым революционным стремлениям к сексуальной и экономической свободе, той свободе, одна мысль о которой вселяет в реакционера смертельный ужас. Другими словами, установление экономической свободы сопровождается разрушением старых институтов (особенно тех, которые определяют сексуальную политику), перед которыми равны и реакционер, и промышленный рабочий (в силу его реакционности). Осуществление стремления освободиться от ярма экономической эксплуатации тормозится в основном благодаря страху перед «сексуальной свободой», которая предстает воображению реакционного мыслителя в виде сексуального хаоса и разложения. Такое положение будет существовать до тех пор, пока не будет устранено неправильное представление о сексуальной свободе. Это объясняется отсутствием у большинства ясного понимания этих чрезвычайно важных вопросов. Поэтому сексуальная энергетика призвана играть решающую роль при упорядочении общественных отношений. Чем глубже и шире укореняется реакционная структура в психологии трудящихся масс, тем большее значение приобретает деятельность сторонников сексуальной энергетики в области обучения народных масс навыкам принятия на себя социальной ответственности.

При таком взаимодействии экономических и психологических факторов авторитарная семья служит важнейшим источником воспроизведения всех видов реакционного мышления. По существу, она представляет собой своего рода предприятие по производству реакционных структур и идеологий. Поэтому первая заповедь любой реакционной политики в области культуры заключается в «защите семьи», а именно большой авторитарной семьи. В принципе, именно такой смысл таит в себе формулировка «защита государства, культуры и цивилизации».

Во время президентских выборов в 1932 году НСДАП опубликовала воззвание (Адольф Гитлер, «Моя программа»), в котором говорилось следующее:

«По своей природе и судьбе женщина является помощницей мужчины. Таким образом, мужчина и женщина — товарищи в жизни и работе. В течение многих столетий шло развитие экономики, которое изменило сферу деятельности мужчины, вызвав, таким образом, определенные изменения в сфере деятельности женщины. Кроме необходимости совместно трудиться, долг мужчины и женщины заключается в сохранении жизни человека. В этой благородной задаче, поставленной перед представителями противоположного пола, мы также усматриваем основу индивидуальных талантов, которыми Провидение, в своей вечной мудрости, неизменно наделяет мужчину и женщину. Поэтому высшая цель состоит в обеспечении возможности создания семьи товарищами по работе и жизни. Ее окончательное уничтожение привело бы к прекращению существования высших форм человечества. Независимо от пределов сферы деятельности женщины, конечная цель организованного и закономерного развития неизменно должна заключаться в создании семьи. Она является наименьшим, но самым ценным первичным элементом всей государственной системы».

Далее в том же воззвании в разделе «Сохранение крестьянства означает сохранение немецкой нации» говорится: «В сохранения и поощрении развития экономически независимого крестьянства я также вижу лучшую защиту от социальных бед и расового разложения нашего народа».

Во избежание ошибок не следует упускать из виду значение традиционных семейных уз крестьянства. Далее в воззвании говорится:

«Я убежден, что для повышения сопротивляемости народ не должен жить, руководствуясь исключительно разумными принципами; он также нуждается и в духовно-религиозной поддержке. Отравление и разложение народного тела под влиянием культурного большевизма столь же ужасны, как и под влиянием политико-экономического коммунизма»

В качестве партии, которая, подобно итальянскому фашизму, обязана своим первым успехом практической заинтересованности крупных землевладельцев, НСДАП должна была привлечь на свою сторону мелких и средних фермеров, создавая таким образом для себя социальную базу в их лице. Естественно, что в своей пропаганде НСДАП не могла открыто отстаивать интересы крупных землевладельцев и поэтому вынуждена была обращаться за поддержкой к мелким фермерам, апеллируя, в частности, к психологическим структурам, сформировавшимся на основе пересечения семейной и экономической структур. Утверждение о том, что мужчина и женщина являются товарищами по работе, справедливо для мелкой буржуазии только в аспекте указанного пересечения. Это утверждение неприменимо к большинству промышленных рабочих. Даже к крестьянству оно применимо лишь формально, поскольку в действительности жена крестьянина является его служанкой. Прототип и реализацию фашистской идеологии государственно-иерархической структуры следует искать в иерархической структуре крестьянской семьи. Таким образом, в среде крестьянства и мелкой буржуазии, для которых характерно участие всей семьи в работе мелкого хозяйства или предприятия, существует основа для восприятия претенциозной империалистической идеологии. Поклонение материнству отчетливо проступает как в первом, так и во втором случае. Каким образом соотносится такое поклонение с реакционной сексуальной политикой?