Реферат Курсовая Конспект
Дикая роза - раздел Психология, Этюды по детскому психоанализу Смуглая, Стройная, С Копной Иссиня-Черных, Торчащих Во Все Ст...
|
Смуглая, стройная, с копной иссиня-черных, торчащих во все стороны кудряшек. Одета не по возрасту. Детский костюмчик – коротковатые розовые шортики и маечка с нарисованным слоником – на угловатой девочке выглядели несуразно.
Она вошла в кабинет, постояла в неопределенности, потом пристроилась на краешке кресла, потупив взор.
Мать, расположившись раскидисто на диване, тут же разразилась возбужденной тирадой, в которой перемешивались горечь и раздражение, нетерпимость и поспешность. Она резко перескакивала с событий прошлого на настоящее, с дочери на себя и обратно.
Мать :
– Шел 1988 год. У меня, как и у всех, было большое желание помочь пострадавшим от землетрясения. Я была бесплодной. У меня второй брак. Я решила усыновить ребенка, у которого погибли родители, дать ему семью. Муж был против.
Когда я вошла в разрушенный дом, сразу на нее обратила внимание, а тут ее кто-то назвал по имени. Я остолбенела. Это было мое имя. Я тут же приняла решение. Взяла ее с собой. Тогда было можно. Удочерила и поменяла имя.
Я :
– Как? Почему?
Мать :
– В моей семье это имя должна носить только я. Это было ужасно. Она лаяла, вся вшивая, ходила на четвереньках. Не представляете, что я с ней пережила. Месяцами не спала. Вырастила на свою голову. Грубая, строптивая, наглая. На всех нападает, когда ей делают замечания, мне, представляете, она мне говорит: «Хватит лаять». А сама хочет только развлечений. Целый день только играть во дворе. В ее-то возрасте... Не стрижет ногти, не моется. У меня нет уже сил ее терпеть. Она ненормальная.
Я, воспользовавшись небольшой паузой, обратилась к девочке:
– Ты слышишь, это о тебе говорит твоя мама. Ты с ней согласна?
Она молчит, на лице подобие улыбки, но без тени смущения. Тогда я предлагаю ей бумагу и фломастеры. Рисуй, если хочешь. Нарисуй что хочешь, а потом нарисуй семью.
Девочка начинает рисовать. Мать продолжает:
– Сейчас она настолько невозможная, что я решила отдать ее обратно. Мне говорили, что она больная. Я ведь месяца через два узнала, что она совсем не то, что я хотела. Что она, оказывается, не из семьи, а из сиротского дома дебилов. Неизвестно, кто ее мать.
Сколько ей лет? Мне сказали, что два года, а может, три-четыре? Когда ее назвали А., я просто остолбенела. Потеряла голову. Меня предупреждали, что таких детей нельзя брать. Но все из-за имени.
Я :
– И что? Вы вот так, не раздумывая, поменяли ей имя? Ведь она уже была названа?
Мать :
– Что ей, мало, что я назвала ее именем моей матери – Роза? Она и этого не заслуживает. Она недостойна его.
Женщина перескакивает на историю своей семьи. У нее есть две сестры, она младшая. Самая трудолюбивая, всегда помогала своей матери. Прекрасно училась. Педагогическое образование... Потом о втором муже (первый пил, бил). У него свои взрослые дети, внуки, «а он сидит, Розе обувь чинит, а она не ценит ничего, тут же рвет. Мне не помогает. Вредная. Как ему надо в туалет – ей надо мыть там ноги. Часами запирается, а у него геморрой».
Она продолжает без остановки дальше, но я вклиниваюсь в одну из маленьких пауз:
– Вы ее назвали Розой, и что, как теперь называть ее? Мать (агрессивно):
– Она – Роза, мы ее называем Розик.
Я :
– Вы ее удочерили, это было ваше желание – иметь дочь. Ваше желание. И что теперь вы хотите?
Мать :
– Я ей не сказала, что не я ее родила. Хотя меня тогда во французском центре предупредили, что так нельзя. Но я, вы сами понимаете, не хотела ей делать больно, она сама меня назвала мамой, но потом ей сказали (здесь я не все поняла – кто, что сказал?).
Я :
– Но что же происходит? Вы говорите ребенку, что она ваша дочь, даете ей новое имя – имя своей матери, а теперь хотите и готовы от нее отказаться. Так бывает? А девочка готова к этому, она этого хочет? (Я чувствую, что не могу называть ее новым именем, и что во мне растет агрессия.)
Мать :
– Я ее уже однажды отдала в «Затик», но она прибежала обратно.
Я :
– Это вам ни о чем не говорит?
Мать :
– Ачто мне делать? Она меня изводит. Не дает ни спокойно жить, ни даже есть. В любую секунду может устроить скандал, прошлый раз весь день ее уговаривали подмести квартиру, так она подмела и назло выкинула мусор за диван. Пошла на рисование, она хорошо рисует, там всем мешает, учительница отказывается терпеть ее в классе. Теперь поет, ходит в хор, и там кого-то ударила.
Я :
– Но ведь дети иногда наговаривают.
Мать :
– Да, может быть, но она даже толком ни говорить, ни слушать не умеет. (Тут я заметила, что женщина ни разу не назвала дочь по имени; мое раздражение нарастает, я старательно сдерживаю себя.)
Я :
– Но это, возможно, потому, что дочь лишена слова? Мать (словно не слышит меня, а девочка продолжает рисовать):
– Я ее водила к невропатологу, когда только ее взяла. Меня врач предупредил, что она может быть ненормальной, документы пропали, что неизвестно, кто ее мать. И недавно я ее показала врачу, психиатру. Он назначил ноотропил. ЭЭГ показала, что она отстает в развитии. Врач направил к вам. Вы мне скажите, она нормальная или нет? Зачем мне с ней мучиться, если с ней ничего невозможно сделать? Если она не будет заботиться обо мне в старости? А мой муж? Ему 70 лет. Он уже устал.
Я :
– Чего вы ждете от меня? Ведь это тот вопрос, который вы должны задать своей дочери!
Обращаюсь к девочке, продолжающей рисовать:
– Может, вам действительно лучше жить раздельно. Ты будешь жить в доме детей, она ведь останется твоей мамой. Вы можете видеться, ходить друг к другу в гости. И вам обеим может быть хорошо. Или, может, после этого вы обе поймете, что вам лучше жить вместе. Но жить так, чтобы было хорошо, приятно всем членам семьи (обращаюсь к матери, смотря ей прямо в глаза), и не предавать друг друга. Вашу дочь уже предали. Вы хотите это повторить, не слишком ли много?
Женщина замолчала внезапно.
– Я не могу начать работу с вашей дочерью, – продолжила я, воспользовавшись паузой, – если она не захочет сама во всем разобраться. Без этого ее желания ничего не получится. Пусть подумает.
Далее я объясняю классические условия контракта и обращаюсь к девочке:
– Если решишь – позвони, но тогда, когда будешь готова платить сама. То, что мне заплатит мама, тебя не касается. Сама ты будешь платить деньгами, которые сделаешь сама, будешь платить одну и ту же сумму.
Роза :
– Долларами?
Я :
– Можешь рисовать в любой валюте.
Пока я смотрю ее рисунки, она мне быстро сообщает:
– Я уже решила, буду ходить.
Мы прощаемся, я их проводила, но девочка вернулась в кабинет, пока мне мать что-то говорила у выхода. Прощаясь со мной, она произнесла:
– Я вам уже заплатила $100000.
Мать (тут же):
– Тоже мне, как будто у тебя есть деньги?
Я :
– Вы сомневаетесь, что Роза может заплатить? У нее очень большое сердце и огромное желание.
Вернувшись в кабинет, я обнаружила, что в правом углу первого рисунка Роза пририсовала – видимо, для этого она и вернулась в кабинет – $1000000 (см. рис. 6).
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
ЖдэзхАнжела Варданян... Этюды по детскому психоанализу... Анжела Варданян Этюды по детскому психоанализу Место встреч Сад радуги вместо...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Дикая роза
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов