Во время полета в Хьюстон мой сосед, казалось, чувствовал себя в салоне первого класса совсем как дома. Хорошо одетый химик‑органик лет тридцати со степенью магистра в области управления торгово‑промышленными предприятиями, он работал руководителем отдела по работе со счетами клиентов в ведущей химической компании.
Однако он поведал мне удивительную историю: «Я вырос в Ньюарке, в штате Нью‑Джерси, на пособие по безработице. Мои родители развелись, я жил с дедушкой и бабушкой в районе, откуда больше ребят попадало в тюрьму, чем в колледж. В прошлом месяце я посетил те места и встретил одного из своих старых друзей – его только что приговорили к трем с половиной годам тюрьмы за распространение наркотиков. Он сказал мне: «Это все, что мы умеем делать». И это правда. У нас никогда не было примеров, как выбраться оттуда».
Так в чем же состояло различие между этим руководителем отдела по работе со счетами клиентов и его старым приятелем, занимавшимся распространением наркотиков? «Мне повезло. После средней школы дед с бабушкой отправили меня в Техас к тетке. Я получил работу на неполный рабочий день у людей, проводивших какое‑то исследование. Вот тогда я и начал понимать, что эти доктора философии, у которых я работал, не слишком сильно отличаются от меня. И подумал, что тоже мог бы этим заниматься. Поэтому я отправился в колледж, учился по вечерам и, в конце концов, получил степень бакалавра химических наук. Ведь как только ты поймешь, чего хочешь и что это достижимо, ты уже сможешь прикинуть, какие шаги нужно предпринять. И тогда тебе потребуется лишь упорство, чтобы этого добиться».
А как же его старые приятели? «Другие ребята потеряли веру в свои силы. Они решили, что недотягивают до того, чтобы ходить в колледж, поэтому пистолет остался для них единственным способом добиться уважения».
Недостаток инициативности характерен для тех, кто утратил всякую надежду и уверен, что сколько бы он ни старался, это все равно ничего не изменит. Поэтому такие люди, как друзья детства этого химика, даже не пытаются найти свою дорогу в жизни. Они считают себя жертвами или послушными пешками в жизненной игре, но никак не хозяевами собственной судьбы. Возможно, мой знакомый химик оказался более жизнеспособен, чем ему кажется, и обязан этому урокам воспитания характера, полученным им от дедушки, бабушки и тети. Но каковы бы ни были истоки самого явления, инициативные люди уверены, что совершаемые ими действия формируют их будущее. Эта позиция, в свою очередь, определяет, насколько хорошо человек умеет справляться с трудностями и неприятностями на работе. Так, среди управляющих среднего уровня в какой‑нибудь крупной корпорации те, кто считает себя хозяином своей судьбы, меньше беспокоятся по поводу тяжелых испытаний и более уверенно чувствуют себя в стрессовых ситуациях, чем люди, решившие, что им не дано управлять собственной судьбой.
Те, кому недостает инициативности, чаще всего машут рукой на себя… и свою работу. Такую позицию обычно занимают сотрудники, которым требуется, чтобы кто‑то указывал им, как надо выполнять их работу. Но когда речь заходит о необходимости сделать что‑то сверх должностных обязанностей, например задержаться в офисе, чтобы закончить в срок важный проект, или отложить свою работу, чтобы помочь кому‑то другому, такие люди всячески протестуют и заявляют: «Это не мое дело!»