Тема 5. Индивидуальные особенности восприятия времени

План.

1. Проблема времени и психики: предпосылки возникновения индивидуальных различий в восприятии времени.

2. Собственная единица времени индивида в переживаемой длительности.

3. Тип темперамента и t-тип.

4. Время личности – "Я" в прошлом, настоящем и будущем.

1. Из накопленных психологической наукой фактов следует, что психика человека существует в переживаемом времени и все психические процессы включают в себя его метрические и топологические свойства. развитие человека имеет онтогенетическую развертку во времени жизни с рядом критических точек. Психика как реальность была открыта благодаря фактору времени (Ярошевский М.Г.). И.М.Сеченов писал, что любой психический акт требует для своего прохождения определенного времени и тем большего, чем сложнее акт. Вся событийность психической жизни характеризуется длительностью, последовательностью и ритмической структурой. Время является фундаментальной составляющей всего отражательно-поведенческого взаимодействия человека с окружающим миром. Структура временных свойств психики человека определяется тем, что в ее основе лежит реально переживаемая длительность. Она связана с ходом собственных (биологических) часов индивида и определяет особенности его личностного отношения к времени. Индивидуальные метрические характеристики переживаемого временного шага оказалось возможным выделить при изучении "переживания длительности" (Цуканов Б.И.). Такие переживания окрашивают время в разнообразные эмоциональные цвета, характеризуемые терминами ожидание, напряженность, страх, удовольствие и т.п. Отсюда и мифологическая, поэтическая персонализация времени.

Однако, сложность изучения восприятия времени заключается в том, что время хоть и является свойством материи, но само не имеет предметной действительности и не может иметь соответствующего рецептора (Габрава М.В., 1991). Первой задачей психологии времени является нахождение стимулов, определяющих поведение человека в отношении к времени (Фресс П.). Такими стимулами Фресс считал подверженность человека многочисленным изменениям , выделяя при этом внешние изменения (объективное время) и внутренние изменения (субъективное время), которые человек воспринимает в различной степени. Фресс выделял непосредственно переживаемое время и опосредованное отношение к индивидуально переживаемому времени в виде понятий (некоторые исследователи рассматривают это отношение как самостоятельное образование и называют его "психологическим временем личности" ((Головаха Е.И., Кроник А.А.)). Последнее является собственно человеческим образованием, т.к. возникает благодаря социальному опыту и речи. В онтогенезе благодаря речи человек овладевает законом последовательности, перед ним открывается временная перспектива с полярностью прошлого и будущего, возникает субъективное отношение к скорости течения времени ("С одним время идет шагом, с другим бежит, с третьим скачет, а с четвертым стоит не двигаясь с места. У. Шекспир). Закрепляясь в ходе онтогенеза в форме понятий, время отрывается от уровня непосредственно переживаемых изменений и становится "психологическим временем личности". Именно здесь, на уровне понятийного отношения к времени, возможно символическое преобразование последовательности, за счет частой повторяемости временной перспективы. Это, как отмечает Фресс, в известной мере освобождает человека от тяжести необратимости изменений, от безвозвратно ушедшего времени (античный символ колеса перемен).

2. Разные периоды в жизни личности гетерохронны и неравнозначны. Они имеют разные личностные оценки продолжительности в зависимости от наполненности действиями, поступками, жизненными целями и смыслами. Все эти факты рассматриваются в "объективно-биографическом" времени. Существует дифференциальная мера различий во временном масштабе жизни личности, который зависит от качества хода собственных часов индивида. Экспериментальное изучение дифференциальной меры различий связано с проблемой временной ошибки между заданной длительностью (t₀) и субъективным ответом (t_s). Обнаружены три временные зоны: коротких (t₀ £ 0,5 с ), нейтральных ( 0,5 с £ t₀ £ 1 с) и длинных (t₀ > 1 с) интервалов. Нейтральная зона наиболее комфортна для субъекта, т.к. она не предполагает ни спешки , ни ожидания. Для определения собственной единицы времени индивида используется отношение t = t_s / t₀ (отношение Эренвальда). В соответствии с ним люди делятся на t-типы. Экспериментально выявлен общий механизм непосредственно переживаемого времени: оно измеряется с помощью своеобразного шага, функцию которого выполняет собственная единица времени индивида. Сплошной спектр индивидуальных различий находится в пределах 0,7 с £ t £ 1,1 с. Соответственно, выделяются 3 t-типа: "спешащий" (t £ 1 с), "медлительный" (t > 1 с) и "точный". Эти группы неравновесны: большинство здоровых людей принадлежат к "спешащим" (80%), "медлительных" индивидов 8%, "точных" около12%. Собственный t-тип характеризуется высокой стабильностью, постоянен не только на секундных и минутных длительностях, а и в течении длительных жизненных периодов.

Согласно данным Фресса и Элькина отмеривание и оценка длительности возможны при опосредованном отношении к переживаемому времени и становятся доступными субъекту только на пороге подросткового возраста (т.е. когда сформировались представления о принятых единицах времени). Например, оценка промежутка в 15 с оказывается невыполнимой задачей для детей 6-7 лет и не вызывает затруднения в 15 лет. Способность воспроизводить длительность обнаруживается у детей с шестилетнего возраста, а допускаемые ими ошибки не отличаются от ошибок взрослых (Цуканов Б.И.). Характер оценки временного интервала зависит от ряда индивидуальных особенностей. Например, субъекты с частотой пульса больше нормы недоотмеривают и переоценивают промежутки, а субъекты с пульсом меньше нормы переотмеривают и недооценивают. Другими факторами является частота дыхательных циклов, уровень активированности мозга, функциональная асимметрия полушарий (основная нагрузка лежит на левом, речевом полушарии), приобретенного опыта, тренированности, мотивации, условий задачи, субъективных единиц счета (складывающихся в онтогенезе и принимающихся субъектом за условную единицу пережитого времени), целенаправленных двигательных актов. Встречаются индивиды с 300% ошибкой оценки, они являются субъектами с высокой тревожностью и очень плохо переносят всякие стеснения во времени, особенно когда попадают в ситуацию ожидания.

Собственная единица времени (t-тип) связана с восприятием длительности настоящего. "Психологическое настоящее" (t_Y) – это промежуток времени, длительность которого между началом и концом осознается как нерасчлененная. По результатам различных исследователей этот промежуток лежит в интервале от 2 до 4 секунд (t_Y находится в кратном соотношении с собственной единицей времени индивида). Т.е. представление о настоящем в психике индивида складывается на основе его собственной единицы времени. Длительность собственной единицы времени удовлетворяет критерию "несжимаемой продолжительности", т.к. является постоянной величиной и сохраняет постоянство в течение времени жизни индивида в виде единичного кванта "действительного настоящего". На определенном этапе онтогенеза субъекту открывается текущее "теперь", "сейчас", "в данный момент".

3. Вопрос о связи типологических особенностей высшей нервной деятельности человека с особенностями восприятия времени изучался В.Е.Котовым, М.Ф.Пономаревым, Ю.П.Фроловым, Д.Г.Елькиным. И.П.Павлов усматривал динамику возбуждения и торможения нервных процессов в условном рефлексе на время. В его школе часто подчеркивается важность индивидуальных различий в отношении возможности выработки основных рефлексов на время с тем, чтобы "увязать эти различия с типами нервной системы".

Первая типология, судя по дошедшим источникам, принадлежит Гиппократу, который разделил людей на четыре типа темперамента, положив якобы в основу учение о четырех жидкостях в организме. Гален, выделив и описав девять типов темпераментов, отдал пред­почтение четырем и сохранил в дальнейшем типологию Гиппократа. Э. Кречмер, полагая в основу типа темперамента теле­сную конституцию, остановился на четырех типах (лептосоматик, пик­ник, атлетик, диспластик), хотя у него имелся еще один конституци­онный тип, названный неопределенным, но в дальнейшем уменьшил их количество до трех. Аналогичным образом поступили Шелдон, Стивенс. Выделив четыре конституционных типа (висцеротоник, соматотоник, церебротоник, смешанный), они оставили для рассмот­рения три.

И. П. Павлов, положив в основу типологии три характеристики работы центральной нервной системы и, допуская число возможных комбинаций типов по избранным характеристикам, равное 24-м, ос­тавляет в своем учении три типа нервной системы (возбудимый, тор­мозимый, центральный). Выделив в центральном типе две мо­дификации, Павлов получает четыре типа соответствующих древней классификации. Четыре типа остаются и у Айзенка, который кладет в основу по два полярных (экстраверсия-интраверсия, стабильность-нейротизм) свойства темперамента. Такое же количество ти­пов сохраняет К. Леонгард на основе клинических исследова­ний. П. В. Симонов, используя гипотетическую схему четырёх мозговых структур (лобная кора, гипоталамус, гипокамп, миндали­на), предлагает новое объяснение четырем типам, выделенным Гип­пократом.

Как известно, Гиппократ расположил выделенные им типы в линейном порядке. Причем, он считал холериков и флегматиков проти­оположными типами, а сангвиников и меланхоликов располагал между ними. Сангвиники помещались вслед за холериками, а меланхолики — перед флегматиками. У Кречмера также имеет место линейное расположение в следующем порядке: пикники, лептосоматики, атлетики, диспластики и неопределённые. В более ком­пактном расположении, с учётом признаков, напоминающих психические заболевания, Кречмер сохраняет линейный порядок типов, ограничивая ряд тремя группами. На одном краю помещается циклотимик (пикник), на другом шизотимик (лептосоматик), а между ними оказывается иксотимик (атлетик). Шелдон помещает на одном краю грузного и мешковатого эндоморфа, а на другом—хрупкого и тонкого эктоморфа. Между ними находится стройный и креп­кий мезоморф.

В учении Павлова сохраняется линейное расположение типов не­рвной системы. Причем, крайними Павлов считал неуравновешен­ный (холерик) и слабый (меланхолик) типы. Между ними находятся сильный уравновешенный инертный (флегматик) и силь­ный уравновешенный подвижный (сангвиник) типы. В отличие от предыдущих линейных схем Айзенк расположил четыре типа темпераментов по так называемому кругу.

Приведенные схемы показывают, что вопрос о порядке расположения типов и их количестве не получил однозначного решения. Б.И.Цуканов предлагает сопоставить степень выраженности индивидуальных особенностей, относимых к свойствам темперамента, с значениями t-типов индивидов. Исследовались такие свойства темперамента как "экстраверсия-интроверсия", "стабильность-нейротизм", "возбуждение", "торможение", "подвижность".

Исходя из полученных данных на линии сплошного спектра "t-типов", можно выделить пять "t-типов", отстоящих друг от друга на 0,1 с (t = 0,7 с; t= 0,8 с; t = 0,9 с; t = 1 с; t = 1,1 с). Именно у индивидов с такими значениями "t-типов" степень выраженности показа­телей (экстраверсия — интраверсия; стабильность — нейротизм; возбуждение — торможение) достигает наибольшего (наименьшего) зна­чения.

Рассмотрим крайний тип (t = 0,7 с). У индивидов этого типа высокая экстраверсия и стабильность, а возбуждение в два раза преобладает над торможением. Они целеустремленны и агрессивны в поведении. Индивиды с таким "т-типом" приближаются к "чистому" холерику.

Тип с t= 0,8 с. У индивидов этого типа высокая экстраверсия и нейротизм, высокий уровень возбуждения и торможения, которые уравновешивают друг друга. В поведении отличаются веселостью, жизнерадостны, оптимистичны, очень подвижны. Они приближают­ся к "чистым" сангвиникам.

Тип с t = 1,0 с. У индивидов с таким "т-типом" выраженная интраверсия и высокий нейротизм, а торможение в два раза выше, чем возбуждение. Они чувствительны, ранимы, со скрытой агрессивностью. Приближаются к "чистому" меланхолику.

Крайний тип с t = 1,1 с. У индивидов этого типа выраженная интраверсия и стабильность, высокий уровень возбуждения и торможе­ния, которые уравновешивают друг друга, а подвижность в два раза ниже, чем у "т-типов", перечисленных выше. Они спокойны, невоз­мутимы, продуктивно работают в привычной обстановке. Их можно считать "чистыми" флегматиками. Обозначения, данные Павловым каждому из них ("безудержный", "живой", "тормозной", "спокойный"), весьма соответствуют их субъективному от­ношению к переживаемому времени.

Рассмотрим еще один "t-тип", который попадает в критическую точку (t = 0,9 с). По показателям Айзенка, индивиды этого типа находятся на условном нуле, у них средний уровень возбуждения и торможения, которые уравновешивают друг друга. Отличительной особенностью их поведения является осторожность без боязни. Этот тип назван "равновесным".

 

Рисунок 1. "Чистые" и переходные типы темперамента.

Если принять точку t₂ = 0,9 с (рисунок 1) на линии сплошного спектра "t-типов " за условный нуль, то слева от этой точки, в диапазоне 0,8 с < t < 0,9 с, находятся индивиды сангвиноидной группы, которая заканчивается "чистым" сангвиником, а справа, в диапазоне 0,9 с < t < 1,0 с, находятся индивиды меланхолоидной группы, которая заканчивается "чистым" меланхоликом. Ана­логично, в диапазоне 0,7 с < t < 0,8 с располагаются холероиды с край­ним "чистым" холериком, а в диапазоне 1,0 с < t < 1,1 с находятся флегматоиды с крайним "чистым" флегматиком. Таким образом, сплош­ной спектр "t-типов" состоит из четырех переходных типологичес­ких групп.Исходя из репрезентативного рандомизированного распределения "t-типов" в человеческой популяции (рис. 1) с учетом границ типоло­гических групп, можно убедиться, что наиболее численной будет сангиноидная группа (44%), второй – меланхолоидная (29%), далее холероидная (14%) и флегматоидная (9%). Равновесный тип является точкой, через которую проходит ось симметрии. Строго говоря, "чистый" тип является абстракцией, но приближенные к нему индивиды склонны показывать (согласно исследованию Цуканова) высокие результаты в деятельности. Кроме того, они обладают устойчивым ходом собственных часов.

Весьма четко прослеживается типологическая дифференциация субъективной оценки скорости переживаемого времени. Представители холероидной группы живут в постоянном субъективном дефиците времени, вечно опаздывают. Они устремлены в будущее, поскорее желают достичь поставленных целей ("безудержный" тип по Павлову). Представителям сангвиноидной группы также не хватает времени, у них возникает тревога не успеть, опоздать. Будущее для них желанно, интересно, его хочется быстрее приблизить, увидеть таким, как хочется ("живые" типы по Павлову). На границе сангвиноидной-мелонхолидной группы, включая представителей равновесного типа, субъекты отмечают, что "время идет не быстро и не медленно", если его правильно спланировать, то можно всегда успеть. Меланхолоидная группа не испытывает субъективного дефецита времени. Время для них "стоит", они как бы заторможены и обездвижены в нем. Они ориентированы в прошлое. Это "тормозные" типы по Павлову. Флегмантоидная группа чувствует "избыток" времени потому, что оно идет "медленно и равномерно". Они привязаны к прошлому ("спокойные" типы по Павлову). Группа равновесного типа предпочитает жить настоящим, времени в жизни им "почти хватает", у них нет ориентации в прошлое или будущее.

4. Личностное время является, пожалуй, самым важным показателем уровня развития индивидуальности, высту­пающим в роли интегратора, соотносящего в субъектив­ном временном континууме показатели всех "часов". Речь идет сейчас не о субъективно-личностном ощущении вре­мени, скажем, хода своей жизни, жизни всего человече­ства или безостановочного движения Вселенной. Мы вы­деляем формальные показатели, позволяющие характери­зовать особенности личностных структур в развитии.

Внесознательно складывающая, аморфоподобная Я-концепция маленького ребенка еще не выходит за границы сенсомоторной сферы. Взаимодействуя случайным и манипулятивным образом с предметами, а также развивая способы коммуникации, ребенок начинает при­обретать смутное "валовое чувство" (по выражению И.М.Сеченова, 1947), что он является активным нача­лом в этом процессе взаимодействия. Девяти-двенадцати месячные младенцы, помещенные перед зеркалом, пытаются играть с зеркальным отражением, которое пока еще воспринимается ими как "Некто". Психологи поме­чали нос младенцев пятнышком, и ни один из них, глядя в зеркало, не пытался притронутся к собственному носу. Этот тест на выявление уровня осознанности Я был сде­лан и в отношении младенцев другой возрастной груп­пы. Среди тех, чей жизненный опыт измерялся перио­дом в двадцать один месяц, три четверти продемонстри­ровали появление первичного уровня проявления осоз­нанности, дотрагиваясь до своего носа, глядя на зер­кальное отражение (Левис и Брукс, 1978).

Так возникает начальная координата самого важного, наряду с биологическим и социальным, вектора в детер­минации индивидуальности, который можно назвать век­тором жизненного опыта или самодетерминации. Идущее вначале вне фокуса сознания Время, все больше начинает осознаваться как критерий происходящих интраиндивидуальных изменений. Однако независимо от степени осоз­нания, возрастные изменения затрагивают все сферы лич­ности.

Интересные различия обнаруживаются в изменении структуры Я-концепции в период с семи до четырнадцати лет (Ливсли, Бромлей, 1973). Анализ сочинений на тему "Я", полученных от 320 детей, показал уменьшение одних и возрастание других категорий самоописания по мере взросления.

Дети младшего возраста скорее описывают себя с по­мощью акцентирования физических данных и указания на внешние характеристики, а для старших важнее оказыва­ется подчеркивание своих специфических психологичес­ких особенностей и характера взаимоотношений с други­ми людьми (Джерсилд, 1951).

Феномен связи хронологического возраста и личност­ного ощущения этого возраста получил название "психо­логического возраста", который считается интегральным показателем отношения человека ко времени своей жизни и определяется как самооценка человеком себя на шкале собственного жизненного времени (Кроник, 1994). Соот­ветствие хронологического и психологического (личностно окрашенного) возраста свидетельствует об умении че­ловека найти приемлемый для себя темп жизни, соотнес­ти свои притязания и возможности. Таким людям присущ многомерный и целостный образ мира, готовность вос­принимать новое во всей его полноте и противоречивости (Парилис, 1988). Завышенный психологический возраст (когда двадцатипятилетний человек склонен считать себя сорокалетним) связан с пессимистичной и обедненной жизненной перспективой. Данные, полученные в резуль­тате обследования пострадавших во время Чернобыльской аварии атомного реактора, показали, что у оказавшихся психологически старшими респондентов индексы самочув­ствия, активности и фона настроения были значительно ниже, чем в остальных группах. Лица, не выявившие раз­личия между хронологическим и психологическим возра­стом, обладали самым низким уровнем тревожности, и их показатели индекса тревожности даже в такой экстремаль­ной ситуации не превышали верхней нормы. Завышенный психологический возраст выявлен также у подростков, находящихся в интернате или колонии. Эта тенденция со­провождалась снижением адекватности самооценки и вы­раженными потребительскими ориентациями (Кроник, Хомик, 1988).

Анализ ставшего хрестоматийным примера подростково­го эгоцентризма проделали Д.Элкинд и Р.Боуэн (Элкинд, 1979) в связи с изучением в разных возрастных группах уровня развития самосознания, под которым понималась склонность или нежелание отчитываться перед воображаемой аудиторией. Выяснилось, что средняя воз­растная группа подростков (тринадцать лет плюс-минус девять месяцев) отличается наиболее развитым самосоз­нанием (по сравнению как с младшей, так и со старшей возрастными группами). При этом девушки показали бо­лее высокий уровень развития самосознания, чем юноши. Этот результат, как мы видим, подтверждает гипотезу о "трудном возрасте", основной характеристикой которого является нежелание подчиняться стереотипным требова­ниям и мнениям, которые считаются авторитетными.

Подростковый возраст считается временем, необходи­мым для размышлений о себе и жизни, большое влияние на ход которых оказывает культурный контекст (социоэкономическое положение, идеология семьи и т.п.). Но, не­зависимо от складывающегося контекста, можно разли­чить, КАК организуется мышление личности. Подросткам была предложена гипотетическая ситуация, в которой ты­сяча людей направлялась на Тихоокеанские Острова с це­лью создания там некой новой общности (Аделсон, 1975). Испытуемым было предложено описать, каким должно быть новое правительство и социальный порядок. Одним из наиболее явных отличий в возрастных группах был уро­вень абстрактности в рассуждениях (что подтвердило данные Пиаже о стадиях когнитивного развития). Более юные были склонны к персонализации всей истории, называя правителя "он" и рассуждая о влиянии государства на жизнь отдельных людей. Группа же пятнадцатилетних высказывала более отвлеченные гипотезы, которые касались регу-1иирования жизни государства с точки зрения всеобщей полезности формулируемых законов, которые могут модифицироваться в зависимости от обстоятельств.

Система личностных ориентации, измеряемых шкалой "идентификация—ассоциированность", также подвержена возрастным изменениям. К.Бауэрман и Дж.Кинч (1969) сравнили четыре возрастных группы подростков по параметрам (суть которых для удобства мы представим в виде задаваемых подросткам вопросов): идентифицированности (вопрос: "Кто лучше тебя понимает — родители или сверстники?"), ассоциирован­ности (вопрос: "С кем тебе приятнее заниматься делами — с семьей или сверстниками?"), нормативности (вопрос: "Кому ты отдашь предпочтение в случае столкновения интересов — семье или сверстникам?"). Результаты пока­зали, что средневзвешенный коэффициент ориентации на семью резко снижается с возрастом — от 87,1% у четырехклассников до 31,6% у девятиклассников; склонность к ассоциированности скорее со сверстниками, чем с семьей возрастает от 8,9% в самой младшей группе до 55,7% в старшей. Однако стремление к идентификации с семьей, вопреки ожиданиям, оказалось не столь подвержено из­менениям, сократившись с 81% до 52% в крайних возраст­ных группах. Поскольку параметр идентификации подра­зумевает предпочтение того, на кого бы хотелось быть по­хожим, семья оказывается во многих случаях более влия­тельным фактором, чем сверстники.

Сравнительное изучение двух групп взрослых людей, различающихся по семейному положению, показало, что одинокие (вдовы и вдовцы, а также никогда не имевшие семьи) гораздо менее удовлетворены жизнью и менее адап­тированы, чем их сверстники, состоящие в браке (Кастенбаум, 1977).

Течение личностного времени, в отличие от течения времени ментального, как правило, необратимо, и образ будущего может предвещать завершение жизненного цик­ла. Мысли о смерти посещают человека в любом возрасте, но и здесь обнаруживаются свои закономерности. Изуче­ние представлений трех-пятилетних и девяти-десятилетних детей о смерти показало, что для первой возрастной группы отсутствует ее оценка как завершения и конца всего. Смерть представляется как обратимый процесс, связан­ный с жизнью. На следующей стадии (между пятью и во­семью годами) смерть воспринимается как конечный, но не обязательно неизбежный этап жизни — ее можно пере­хитрить. Только в старшей возрастной группе — девяти­летних — начинает возникать понимание того, что человек смертен, и это неизбежно (Кастенбаум, 1977). Тем не менее авторы делают вывод, что когнитивное раз­витие скорее, чем хронологический возраст, позволяет делает прогноз относительно понимания детьми смысла смерти. Взрослые люди, особенно в более старшем возра­сте (после шестидесяти) по-разному реагируют на мысли о смерти. Однако только 10—30% людей старшей возрастной группы проявляют выраженный страх смерти Джеферс, 1969). Любопытно заметить, что Уильям Шелдон, предложивший конституциональную типологию лю­дей, полагал, что именно церебротоникам (занимающим приблизительно 15—25% от общей популя­ции) свойственен выраженный страх смерти. Однако об экспериментальном подтверждении этой гипотезы пока не известно.

Взрослые люди, как правило, больше боятся не смер­ти, а связанных со старением заболеваний, потери при­вычной социальной роли и самоопределения, увеличения зависимости. Они боятся быть обузой для других. Форми­рующиеся установки на старение и приближающуюся смерть во многом зависят от выработанных в процессе накопления жизненного опыта аттитюдов. Так, было обна­ружено, что уровень страха, проявляемый подростками, значимо коррелирует с уровнем страха, характерным для родителя того же пола (Темплер, 1971). В то же время значимых корреляций между возрастом и уров­нем тревожности по поводу смерти не было выявлено.

Б.Нойгартен (1995), изучая людей, находя­щихся на этапе переоценки жизненных ценностей (пери­од жизни человека от 50 до 65 лет), выявила две крайние группы. Первая включает людей, су­мевших оценить все прелести нового этапа жизни — боль­шую свободу и независимость, новое видение причин своих успехов и неудач. Во вторую группу попадают те, кто ис­пытывает горечь и разочарование от бесполезности про­житой (то есть безвозвратно потерянной) жизни. Перешаг­нув рубеж семидесятилетия, вторые становятся "старыми стариками", а первые — "молодыми стариками", которые, выйдя на пенсию, сохраняют энергию и желание полноценной личной и социальной жизни.