Этапы формирования высказывания, описанные в предыдущем разделе настоящей главы, дают лишь самые общие представления о характере порождения речи. Речевая деятельность столь же многообразна, сколь многообразно социальное бытие носителей языка. Различные ситуации общения предполагают использование неодинаковых способов разворачивания мысли в слово. Разные цели, задачи коммуникации требуют от говорящего изменения стратегии речевого поведения, речевой деятельности. Одно дело - неофициальное разговорное общение с близким знакомым, другое - спонтанное выступление в парламенте. Одно дело - записка с приглашением в кино, другое - доклад на научной конференции или дипломное сочинение.
Наше повседневное общение широко использует клишированные, стереотипные речевые блоки, которые обслуживают часто повторяющиеся коммуникативные ситуации. Встречаясь с другом, подругой, мы произносит: «Привет!», «Как дела!», «Как жизнь молодая?». В ответ слышим: «Привет!», «Все нормально!", «Жизнь бьет ключом!» и т. п. Подобные формулы, разумеется, не предполагают сложных перекодировок во внутренней речи с УПК на вербальный код. Они всплывают в сознании говорящего по принципу «стимул - реакция». По ассоциативному принципу развивается и разговорный диалог между хорошо знакомыми между собой собеседниками. Его движение обычно протекает путем «соскальзывания» с одной темы на другую. Участники общения здесь понимают обращенные к ним высказывания с полуслова, широко опираясь на общую ситуацию речи. В подобном типе коммуникации нет необходимости использования развернутых грамматически правильных конструкций. Такая разновидность речи близка к речи внутренней.
На другом полюсе речевого многообразия находится речь письменная. Прежде всего, эта речь требует дополнительных знаний в области знакового воплощения (перекодировки) устного высказывания в буквенно-письменный текст, что предполагает для пишущего/читающего наличие особых навыков и умений (грамотности). Кроме того, это речь без собеседника. Она не располагает дополнительными (невербальными) способами передачи
информации и может опираться лишь на максимально полное использование грамматических средств языковой коммуникации. Однако, с другой стороны, письменная речь не знает временного дефицита. В этой форме речевого общения заложены возможности контроля и корректировки, исправления написанного.
Особый вид речевой коммуникации - устная спонтанная монологическая речь. Вообще говоря, богатая, информативно-выразительная спонтанная монологическая речь есть высший пилотаж развития способности человека. И, кстати сказать, именно на такую речь сейчас возрастает спрос в нашем обществе. Этот тип речевой деятельности, с одной стороны, обладает всеми признаками речи монологической, т. е. опирается на единый замысел, смысловую программу, которая заставляет говорящего контролировать формирование высказывания, не позволяя ему по ассоциативному принципу соскользнуть в сторону. С другой же стороны, такой вид коммуникации происходит в условиях временного дефицита, когда формирование замысла и разворачивание его во внешнюю речь происходит фактически одновременно (симультанно).
Различные типы речи используют неодинаковые модели порождения высказывания. Так например, разговорный диалог, широко использующий дополнительные каналы передачи информации (невербальные компоненты) и опирающийся на общность ситуации общения, чаще всего прибегает к клишированным, иногда усеченным сокращениям и деграмматикализованным формам, которые всплывают в языковом сознании как готовые реакции на типовые ситуации. Речь же письменная для разворачивания замысла в текст нуждается в полной модели, в которой все элементы следуют друг за другом в линейной последовательности. Наконец, спонтанная монологическая речь, обладая всеми информативными возможностями, основанными на визуальном контакте (невербальные компоненты), предъявляет говорящему высокие требования в области связности и целостности речевого произведения. Такой тип речи предполагает у говорящего человека наличие хорошо сформированного аппарата внутренней речи, позволяющей в считанные доли секунды производить сложные операции по превращению мысли в словесный текст.
Разумеется, многообразие видов речевой деятельности и речевого поведения не исчерпывается описанными выше тремя разно
видностями. Взрослея, человек овладевает множеством психолингвистических стратегий и тактик разворачивания замысла в речь. Одна из трудностей, с которой он сталкивается в своей речевой практике, состоит в переходе от одной модели порождения высказывания к другой. Привычка к одному виду речевого общения часто приводит к переносу навыков порождения речи, свойственных одному виду речевой деятельности, в иные языковые сферы. А это, в свою очередь, ведет к различного рода нарушениям и ошибкам. Наиболее показательным в этом смысл: примером становится влияние устно-разговорной коммуникации на речь письменную. Вспомним хотя бы запись, сделанную одним из героев знаменитой чеховской «Жалобной книги»: «Подъезжая к сией станции, глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа». Подобных нарушений много и в письменных работах школьников и абитуриентов. Приведем примеры из школьных сочинений.
«Приехав в колхоз, Давыдову было трудно».
«На характер Софьи сильно отпечаталась среда, она молода и неопытна».
«Он стремился и достиг своей цели».
Деграмматизм этих фраз, бессвязность и незавершенность предопределены воздействием устной речи. Так, например, разговорная речь избегает использования книжных (причастных и деепричастных) оборотов, «злоупотребляет» личными местоимениями, может быть перестроена по ходу построения фразы и т. д. Привычка писать, «как говоришь», отсутствие контроля и самокорректирования в ходе порождения письменного текста приводит к речевым недочетам в использовании лексических и грамматических ресурсов родного языка. Иногда подобные недочеты приобретают характер смешных «ляпов» типа «нарочно не придумаешь». Любой учитель-словесник имеет «коллекцию» подобных «перлов». Приведем примеры из экзаменационных работ абитуриентов.
«Пешком исколесил Рахметов всю Россию».
«Базаров очень любил резать лягушек и Анну Одинцову"
«Онегин был светским человеком: он мочился только духами».
«Стоят наши дальневосточные березки, как невесты в подвенечном саване».
«По двору гуляла всякая домашняя утварь».
«Комедия Грибоедова при его жизни не была написана».
Более детальное исследование влияния устной речи на письменные тексты читатель может найти в книге О. Б. Сиротининой "Русская разговорная речь» (1983).
Однако не только устная речь способна оказывать влияние на письменную. Бывает, хотя и гораздо реже, процесс обратный. Случается, что люди, по роду своих занятий имеющие дело с текстами письменными, особенно с разного рода документами, переносят законы порождения письменного текста в свою разговорную речь. Такого рода недостатки речевого поведения свойственны и некоторым педагогам с многолетним опытом работы. Устная речь таких носителей языка обычно характеризуется интонационной монотонностью. Она использует несвойственные разговорному общению развернутые грамматические книжные конструкции и вызывает у слушателей неосознанный протест. К. И. Чуковский называл подобное речевое поведение словом «канцелярит». Он справедливо считал его одной из языковых болезней, не менее опасных, чем, например, безграмотность и грубость.
Нелепость использования канцелярита в повседневном общении хорошо видна в юмореске О. Любченко «Как допускается порча хорошего настроения». Приведем ее начало.
Осуществив возвращение домой со службы, я проделал определенную работу по сниманию шляпы и ботинок, переодеванию в пижаму и шлепанцы и усаживанию с газетой в кресло. Жена в этот период претворяла в жизнь ряд мероприятий, направленных на чистку картофеля, варку мяса, подметание пола и мойку посуды.
По истечении некоторого времени она стала громко поднимать вопрос о недопустимости моего неучастия в проводимых ею поименованных мероприятий.
На это с моей стороны было сделано категорическое заявление о нежелании слушания претензий по данному вопросу ввиду осуществления мною в настоящий момент, после окончания трудового дня, своего законного права на заслуженный отдых.
Однако жена не сделала соответствующих выводов из моих слов и не прекратила своих безответственных высказываний, в которых, в частности, отразила такой момент, как отсутствие у меня целого ряда положительных качеств, как то: совести, порядочности, стыда и проч., причем как в ходе своего выступления, так и по окончании его занималась присвоением мне наименований различных животных, находящихся в личном пользовании рабочих и колхозников...