Функция текста и иллокуция предложения

Как известно, общее значение языковых единиц слага­ется не только из их формы и содержания, но и из их коммуникативной направленности (функции). Это положение является одним из основополагающих принципов лингвис­тической прагматики. «Здесь дует!* — в определенных ус­ловиях эта фраза может означать вовсе не констатацию фак-та (наличие сквозняка), а пожелание (просьбу, мольбу, приказ и т. п.) закрыть окно. Соответственно в современной лингвистике текст понимается как комплексная, специально организованная, взаимосвязанная единица речевой коммуни­кации, с помощью которой говорящий совершает конкретное речевое действие с явно (или неявно) выраженным комму­никативным смыслом.

Перед тем как перейти к непосредственному рассмотре­нию текстовых функций, необходимо выяснить некоторые терминологические вопросы. В современной лингвистической теории при определении функциональной направленности речевых актов принято использовать понятие иллокуции.¹

¹ См., например, работы Дж. Остина и Дж. Серля в сборнике «Новое в зарубежной лингвистике» (1986).

В нашем случае, видимо, целесообразно вслед за некоторыми авторами отнести понятие иллокуции к уровню предложения, закрепив понятие текстовой функции за уровнем целого речевого произведения (linke, Nussbaumer, Portmann 1994: 245). При этом необходимо заметить, что в некоторых ис­точниках эти понятия используются как синонимичные, т. е. функция текста = иллокуции текста (Bußmann 1990: 777). Однако в любом случае речь идет об интенционалыгом ас­пекте речевого высказывания.

Насколько неверно является предположение о том, что общее значение текста складывается из простой суммы зна­чений отдельных предложений, настолько неверен вывод о том, что текстовую функцию можно представить в виде суммы отдельных иллокуций. И уж если мы хотим связать функцию текста с иллокутивной силой отдельных предло­жений, то нам необходимо предположить наличие системы иллокутивных иерархий, в которой главной функции текста соответствовали бы подчиненные функции (иллокуции) на Уровне предложения. Однако намного целесообразнее связать целевую установку текста с функционированием текста как целого и исходить из того, что отдельные текстовые элементы (слова, предложения или даже фрагменты), хотя и способ­ствуют воплощению этой функции, однако сами по себе, в отдельности, ее не реализуют.

Таким образом, чем меньше при определении функции текста мы опираемся на внутритекстовые элементы, тем важнее оказываются экстратекстовые факторы, как адресат, ситуация, отношения между партнерами по коммуникации, общий фонд знаний собеседников и т. п. Вместе с тем рассмотрение предложений в аспекте их функционирования способствует выявлению особенностей функционирования текста как целого речевого произведения. Что же касается определения реестра текстовых функций, то в этом вопросе У языковедов нет единой точки зрения. Однако нетрудно заметить, что отправной точкой большинства новейших за­рубежных классификаций текстовых функций является так называемая «модель органона» Карла Бюлера,