Крапива кусается?
А как же она тогда лает?
Вопрос ребенка в эпиграфе содержит упрек и даже скрытую полемику со взрослыми. Ребенок хочет сказать: «Эх вы, неразумные взрослые! Разве же можно употреблять слова таким странным образом? Кусается, как известно, собака, а крапива тут и вовсе не при чем». Дети в принципе отвергают наши попытки употреблять одно
й то же слово в разных значениях. Кусаться — это «хватать, рвать зубами, причиняя боль», а второе значение ребенку пока не встречалось — «вызывать ощущение жжения, раздражать кожу». Дети, как Л1Ь1 знаем, строго следят за соблюдением закона симметрии языко-вого знака, т. е. за тем, чтобы одному означающему соответствовало одно и при этом постоянно одно и то же означаемое, и наоборот. А проявления асимметрии они принять никак не могут.
Ситуация, которая обнаруживается в недоуменных вопросах ребенка, определяется как конфликт известного и нового значения многозначного слова. Известное значение может быть исторически исходным, первичным, но это вовсе не обязательно. Очевидно, ребенок первым усваивает то из значений многозначного слова, которое актуально в его предметно-практической деятельности. Употребление слова во втором, неизвестном ребенку значении создает конфликтную ситуацию, которую он пытается осмыслить. Возможны, очевидно, психологически разные ситуации:
• ребенок не понимает произнесенного взрослым высказывания, в котором употреблено известное ему слово в новом для него значении;
• понимает, но расценивает данное словоупотребление как нелогичное, ищет объяснение для такого переноса и т. п.
Рассмотрим реакцию детей на метафорические переносы наименований с одного явления на другое (переносы на основании сходства признаков).
« Ты не можешь оторваться на минутку?» — спрашивает мать у дочери и тут же слышит ответ: « Что я ПРИКЛЕЕНА, что ли?» «Я люблю все острое: перец, горчицу». «А что, и НОЖИК можешь съесть?» — интересуется ребенок.
Очень часто реакция детей отражает укор или неодобрение по поводу нелогичного, по их мнению, употребления слов: «Как это может быть — сухое вино? Вино ведь ЖИДКОСТЬ», — говорит шестилетняя девочка.
Особенно часто критикуют дети высказывания, в которых используются глаголы движения, перемещения в пространстве в их производных значениях:
«Молоко не может убежать, у НЕГО ЖЕ НЕТУ НОГ!»
«Солнце село». «На СТУЛ, что ли?»
«Дорога сбегает с горки». «А что, разве у нее НОГИ есть?»
«Пошел тебе четвертый год». «Интересно, а куда это он ПОШЕЛ!»
«Как это пар может ПОДНИМАТЬСЯ?» «У него же нету ног»
«Наши часы опять спешат». «Куда это? На работу?»
«Надо убрать горчииу в холодильник, а то будет бродить...» -нее НОГИ есть?»
Слово ноги фигурирует в большинстве недоуменных детских вопросов:
«Ты говоришь: «Часы идут». А где же у них ноги?»
«Поезд не идет, а катится, у него же нет ног» (в словаре С.И.Ожегова «идти = двигаться, переступая ногами» — ребенок подчеркивает дифференциальную сему, входящую в значение данного слова).
Дети критикуют и метонимические переносы наименований, основанные на смежности явлений. «Я уже съела целую тарелку больше не хочу», — говорит мать. И тут же слышит упрек дочери: «А почему же она тогда на столе7» Первичное значение слова -«посуда округлой формы с плоским дном», второе значение — содержимое, помещаемое в такую посуду. Мать использовала слово во втором значении, дочь же ориентировалась на первое. Два значения у слова салат, связанные тоже по смежности: «травянистое растение, листья которого идут в пищу в сыром виде», и «холодное кушанье из данного растения и не только из него». Взрослый произносит: «В огороде растут лук, редиска, салат». Ребенок молниеносно переспрашивает: «ИВИНЕГРЕТ?» Взрослый имел в виду первое значение слова, ребенок ориентируется на второе. Семилетняя девочка самостоятельно придумала каламбур, основанный на комбинации двух значений слова салат: «Можно ли положить салат в салат»?
Некоторые глаголы имеют переносные значения только в форме повелительного наклонения. К ним относятся, например, дуй и катись. Употребление их взрослыми приводит к недоразумениям. Мать сказала четырехлетней дочери: «Дуй из кухни!» Та, нисколько не удивившись, повернулась к двери и стала дуть в ее сторону. Другой девочке, четырехлетней Марьяше, неосмотрительно сказали: «Катись из комнаты!» Она выразила свое недоумение по поводу столь странной команды: «Как же я покачусь? У меня и КОЛЕСИКОВ-ТО нет!» Очень многие вопросы детей метки и свидетельствуют о рано развившихся у них металингвистических способностях (способностях к анализу языковых фактов). Шестилетний Женя А. спрашивает: «Почему люди говорят «выпей лекарство»? Ведь не все лекарства пьют, есть и таблетки».
Детское доверие к первичному значению слова может быть так велико, что ребенок даже не замечает несоответствия слова и фактической ситуации. Мать с пятилетней дочерью были у озера и видели там купающихся в проруби людей — любителей зимнего плавания, за которыми уже закрепилось название моржей. Дочь не усомнилась в том, что перед нею и впрямь животные, и потом с увлечением рассказывала об этом событии: «Мы сегодня в Озерка* видели МОРЖА. У него мордочка была, как у настоящего дяденьки»-
Многие дети считают, что любой автомат (даже с газированной водой) должен стрелять, раз он так называется, и на любой маши-не, даже стиральной, можно куда-нибудь уехать.
Переносными значениями обладают многие «соматизмы» — существительные, называющие части тела человека. Признав это обстоятельство, дети требуют логичности в подобных переносах: «А почему это у кастрюльки ручки есть, а НОЖЕК нет?» — спрашивает шестилетний Леня.
Трехлетний Алеша А. сумел самостоятельно сделать важное обобщение, суть которого можно выразить так — любой соматизм нагружен переносными значениями: «У кровати — спинка, у чайника -носик, у стула — ноги, а у меня — все есть!»
Вспоминается обращенное к детям стихотворение Ирины Токмаковой «В чудной стране», основанное на метафорических значениях соматизмов:
В одной стране, в чудной стране. Где не бывать тебе и мне, Ботинок острым язычком С утра лакает молочко И целый день в окошко Глазком глядит картошка. Бутылка горлышком поет, Концерты вечером дает, А стул на гнутых ножках Танцует под гармошку.
Опыт показывает, что чуткие педагоги и родители, способные разбудить природную языковую интуицию ребенка, добиваются больших успехов в работе с ними, развивая внимание к слову как к совокупности его разнообразных, соотнесенных друг с другом значений.
В процессе развития языка иногда происходит семантическая компрессия, в результате чего сочетание сахарный песок превращается в песок, детский сад в сад или садик, трамвайный парк — в парк. Это вызывает вопросы детей:
- А почему песок не копают, а едят?
- В трамвайном парке деревья растут!
Слово сад в производном значении (детский сад} привычнее Для ребенка, чем в исходном, исторически первичном. Поэтому Лена С. отказывалась употреблять это слово, говоря об «участке земли, засаженной плодовыми деревьями, кустами, цветами» (определе-ние словаря). Она предпочитала говорить ЛЕС ЯБЛОК, ЛЕС ГРУШ, Мотивируя это так: «Там же ДЕТКОВ нет!»
Бывают и другие случаи, когда производное значение ется раньше основного. Когда у мальчика спросили, где шишки стут (предполагаемый ответ: «на елке, на сосне»), он ответил, об^ манув все ожидания взрослых: «На лбу». Даже слово болеть, такое привычное в его исходном значении, дети умудрились переиначить Бабушку, которая пожаловалась, что болеет, немедленно спроси-ли: «За кого? За «Динамо»?» Впрочем, возможно, это была и сознательная шутка.
Заслуживает внимания вопрос о том, как, каким образом употребляет ребенок длова нормативного языка в новых, необычных значениях. Если в предыдущем случае речь шла о сокращении семантической структуры слова, то сейчас рассмотрим, как дети расширяют эту структуру, вводя в нее новые звенья, новые лексико семантические варианты.
Примирившись с фактом многозначности слова, дети начинают конструировать свои собственные лексико-семантические варианты, опираясь на способы переноса наименований, имеющиеся в нормативном языке. Так, существует модель переноса наименования с отвлеченного свойства на субъект, обладающий данным свойством: колкость его замечаний — говорить колкости. Аналогичным путем идет и ребенок. Девочка шести лет рассказывает содержание сказки «Украденное время»: «Тут главный волшебник и говорит им: Сколько лет мы прожили на свете, а еще никакой злости людям не сделали». Случай обратного рода, когда наименование перенесено с субъекта свойства на само свойство: «Папа не хочет в Форос ехать? Неужели забыл его чудо?»
Один из широко распространенных случаев метонимического переноса наименования — с действия на приспособление для его осуществления: «Вы мне укол не будете делать!» — спрашивает мальчик в поликлинике. Его пытаются уверить, что нет. Но он не теряет бдительности: «Л зачем тогда УКОЛ варится!» — задает он вопрос, проследив за действиями медсестры. Шприц называют уколом многие дети.
Часто переносится наименование со средства передвижения на действие, осуществляемое с его помощью: «Помнишь, как мы перед кораблем пельмени ели? Ну, перед теплоходом этим?»
Слово маникюр некоторые дети употребляют в значении «лак, которым покрывают ногти». Получается, что наименование переносится с действия на средство для его осуществления: «Мама маникюром ногти мажет».
Аналогичные процессы возможны также с прилагательными и с глаголами. «Не хочу это ТОЛСТОЕ платье надевать», — плачет пятилетняя модница. Толстое значит в данном случае «заставляющее
еНЯ казаться более толстой, чем я есть на самом деле». Данная мо-ель переноса наименований заимствована из взрослого языка. Той же моделью руководствовался ребенок, заявивший: «Ой, какой мок-ый дождик пошел» (перенос по схеме: имеющий определенное свойство — каузирующий данное свойство). Изменение значения глаголов сопровождается изменением глагольного управления: «ПОДТЯ-01 МЕНЯ» означает «подтяни мне колготки или чулки». «ПОЧИСТИ МЕНЯ» — «почисти мне зубы» и т. п. Распространенный случай -употребление глагола пахнуть, имеющего значение «источать залах», в значении «воспринимать запах», т. е. вместо нюхать: «Дайте мне цветочек, буду ПАХНУТЬ» (Аня, 2 г. 2 мес.). Трехлетний мальчик заявил: «Уменя нос ПАХНЕТ», т. е. «чувствует какой-то запах».