МЕСТО ЯЗЫКА В РЯДУ ЯВЛЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. СЕМИОЛОГИЯ

Эта характеристика языка ведет нас к установлению еще более важного положения. Язык, выделенный таким образом из совокупности явлений речевой деятельности, в отличие от этой деятельности в целом, находит себе место в системе наших знаний о человеке.

Как мы только что видели, язык есть явление социальное, многими чертами отличающееся от прочих социальных явлений: политических, юридических и др. Чтобы понять его специфическую природу, надо привлечь новый ряд фактов.

Язык есть система знаков, выражающих идеи, а следовательно, его сравнивать с письмом, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т. д. Он только наиважнейшая из этих систем.

Можно таким образом мыслить себе науку, изучающую жизнь знаков внутри жизни общества; такая наука явилась бы частью социальной психологии, а следовательно и общей психологии; мы назвали бы ее "семиология" (от греч. semeion - знак). Она должна открыть нам, в чем заключаются знаки, какими законами они управляются. Поскольку она еще не существует, нельзя сказать, чем она будет, но она имеет право на существование; место ее определено заранее. Лингвистика - только часть этой общей науки; законы, которые откроет семиология, будут применимы и к лингвистике, и эта последняя таким образом окажется отнесенной к вполне определенной области в совокупности явлений человеческой жизни.

(*328) Точно определить место семиологии - задача психолога; задача лингвиста сводится к выяснению того, что выделяет язык как особую систему в совокупности семиологических явлений. Вопрос этот будет разобран ниже; пока запомним лишь одно: если нам впервые удается найти лингвистике место среди наук, это только потому, что мы связали ее с семиологией.

Почему же семиология еще не признана в качестве самостоятельной науки, имеющей, как и всякая иная, свой особый объект изучения? Дело в том, что до сих пор вращаются в порочном круге: с одной стороны, нет ничего более подходящего, чем язык, для уразумения характера семиологической проблемы; с другой стороны, для того чтобы как следует поставить эту проблему, надо изучать язык как таковой, а между тем доныне почти всегда приступали к изучению языка как функции чего-то другого, с чуждых ему точек зрения.

Прежде всего имеется поверхностная точка зрения широкой публики, видящей в языке лишь номенклатуру; эта точка зрения уничтожает самую возможность исследования истинной природы языка.

Затем имеется точка зрения психолога, изучающего механизм знака у индивида; это метод самый легкий, но он не ведет далее индивидуального выполнения и не затрагивает знака, по природе своей социального.

Или еще, заметив, что знак надо изучать социально, обращают внимание лишь на те черты языка, которые связывают его с другими социальными установлениями, более или менее зависящими от нашей воли, и таким образом проходят мимо цели, пропуская те черты, которые присущи как раз или семиологическим системам вообще, или языку в частности. Ибо знак до некоторой степени всегда ускользает от воли как индивидуальной, так и социальной, в чем проявляется его существеннейшая, но на первый взгляд наименее заметная черта.

Именно в языке эта черта наиболее проявляется, но обнаруживается она в такой области, которая наименее подвергается изучению; в результате остается неясной необходимость или особая полезность семиологической науки. Для нас же лингвистическая проблема есть прежде всего проблема семиологическая, и весь ход наших рассуждений получает свой смысл от этого основного положения. Кто хочет обнаружить истинную природу языка, должен раньше всего обратить внимание на то, что в нем общего с иными системами того же порядка, а лингвистические факторы, на первый взгляд кажущиеся весьма существенными (например, функционирование голосового аппарата), следует рассматривать лишь во вторую очередь, поскольку они служат только для отличения языка от прочих семиологических систем. Благодаря этому не только прольется свет на лингвистическую проблему, но, как мы полагаем, через рассмотрение обрядов, обычаев и т. д. в качестве (*329) знаков все эти явления выступят также в новом свете, так что явится потребность сгруппировать их в семиологии и разъяснить их законами этой науки.