Техническая сторона символизма

Техническая сторона символизма. Технические приемы символистов определяются, как и их идеология, их романтической природой.

Существуют два поэтических стиля, которые могут быть условно обозначены, как стиль классический и романтический. Символисты, вышедшие из школы романтизма, естественно, вооружились всеми приемами этой школы. Для романтического стиля характерно преобладание стихии эмоциональной и напевной, желание воздействовать на слушателя скорее звуком, чем смыслом слов, вызвать настроения, то есть смутные, точнее неопределенные лирические переживания в эмоционально взволнованной душе воспринимающего.

Логический и вещественный смысл слов может быть затемнен слова лишь намекают на некоторое общее и неопределенное значение целая группа слов имеет одинаковый смысл, определенный общей эмоциональной окраской всего выражения. Поэтому в выборе слов и их соединений нет той индивидуальности, неповторяемости, незаменимости каждого отдельного слова, которая отличает классический стиль Основной художественный принцип это творение отдельных звуков и слов или целых стихов, создающее впечатление эмоционального нагнетания, лирического сгущения впечатления.

Параллелизм и повторение простейших синтаксических единиц определяют собой построение синтаксического целого. Общая композиция художественного произведения всегда окрашена лирическим и обнаруживает эмоциональное участие автора в изображаемом или повествовании и действии. Поэт романтик хочет выразить в произведении свое переживание он открывает свою душу и исповедуется он ищет выразительные средства, которые могли бы передать его душевное настроение как можно более непосредственно и живо и поэтическое произведение романтика представляет интерес в меру оригинальности, богатства, интересности личности его творца.

Романтический поэт всегда борется со всеми условностями и законами. Он ищет новой формы, абсолютно соответствующей его переживанию он особенно остро ощущает невыразимость переживания во всей его полноте в условных формах доступного ему искусства. Символисты довели эти общие для всякой романтической школы поэтические приемы до крайних пределов.

Перед луною равнодушной, Одетый в радужный туман, В отлива час волной послушной, Прощаясь, плакал океан. Но в безднах ночи онемевшей Тонул бесследно плач валов, Как тонет гул житейских слов В душе свободной и прозревшей. Н. Минский Так как музыка мир лирики, настроения, мечты по самой своей сущности, они выставили положение о том, что всякий символ музыкален. Вслед за Верленом они провозгласили музыку высшей формой искусства, идеалом, к которому всякое искусство должно стремится.

Лирически музыкальную напевность стиха они довели до крайности особенно Бальмонт. Поэзия в их руках превратилась в поэзию звуков и настроений. Слово, как таковое, как драгоценный материал, из которого можно выковать классически совершенные создания, для символистов за исключением отдельных представителей московского символизма В. Иванова, А. Белого утратило цену. Оно стало ценным только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом настроении стихотворения.

Чрезмерное увлечение аллитерацией часто приводило к затемнению смысла, к принесению в жертву всего, кроме звуковой стороны произведения Я вольный ветер, я вечно вею, Волную волны, ласкаю ивы, В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею, Лелею травы, лелею нивы. Бальмонт Мила, мила, мила, качала Два темно-алые стекла, Белей лилей, алее лала Бела была ты и ала. Сологуб Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене Брюсов Такому же если не гонению, то забвению подвергся в символической поэзии и живописный образ.

Он у символистов почти отсутствует, как зрительная реальность. Он отодвинут далеко на задний план, окутан мистической дымкой, обволакивающей все предметы, стирающей контуры и границы, гасящий резкие краски и сливающей предмет, реальность, с нереальным настроением, мечтой поэта, превращающий реальную жизнь с ее пестротой, разнообразием форм и противопоставлением в один грустный, щемящий музыкальный ход. Я люблю усталый шелест Старых писем, дальних слов В них есть запах, в них есть прелесть Умирающих цветов.

Я люблю узорный почерк В нем есть шорох трав сухих, Быстрых букв знакомый очерк Тихо шепчет грустный стих. Мне так близко обаянье Их усталой красоты Это дерева Познанья Облетевшие цветы. М. Волошин Стих поэта-символиста лишен твердого остова-поэтического скелета, мужественного, активного начала. Он мягок, певуч, женственен и в то же время у каждого поэта подчеркнута индивидуальность. Строгость формы, скованность логикой ему чужда.

В итоге за музыкальностью и эмоциональностью поэт-символист создает причудливые ритмические сочетания, вносит в спокойную классическую строфу элементы порывистости, неровности или, напротив, расплавленности, размягченности, затягивания темпа. Символисты были первыми в русской поэзии, кто сломал классическую форму стиха, кто в области формы явился, если еще не революционером, то бунтарем. Я люблю. Я люблю замирание эха После бешеной тройки в лесу, За сверканьем задорного смеха Я истомы люблю полосу. Зимним утром люблю надо мною Я лиловый разлив полутьмы, И, где солнце горело весною, Только розовый отблеск зимы. Я люблю на бледнеющей шири В переливах растаявший цвет Я люблю все, чему в этом мире Ни созвучья, ни отзвука нет. И. Анненский