История русского символизма

История русского символизма. Первыми ласточками символистского движения в России был трактат Дмитрия Мережковского О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы 1892, его сборник стихотворений Символы, а также книги Минского При свете совести и А. Волынского Русские критики. В тот же отрезок времени в 1894 1895 годах водят три сборника Русские символисты, в которых печатались преимущественно стихотворения их издателя - молодого поэта Валерия Брюсова.

Сюда же примыкали начальные книги стихов Константина Бальмонта Под северным небом, В безбрежности. В них исподволь тоже кристаллизовался символистский взгляд на поэтическое слово. Символизм возник в России не изолированно от Запада. На русских символистов в известной мере влияла и французская поэзия Верлен, Рембо, Малларме, и английская, и немецкая, где символизм проявил себя в поэзии десятилетием раньше.

Русские символисты ловили отголоски философии Ницше и Шопенгауэра. Однако они решительно отрицали свою принципиальную зависимость от западноевропейской литературы. Они искали свои корни в русской поэзии в книгах Тютчева, Фета, Фофанова, простирая свои родственные притязания даже на Пушкина и Лермонтова. Бальмонт, например, считал, что символизм в мировой литературе существовал издавна. Символистами были, по его мнению, Кальдерон и Блейк, Эдгар По и Бодлер, Генрих Ибсен и Эмиль Верхарн.

Несомненно одно в русской поэзии, особенно у Тютчева и Фета, были зерна, проросшие в творчестве символистов. А тот факт, что символистское течение, возникнув, не умерло, не исчезло до срока, а развивалось, вовлекая в свое русло новые силы, свидетельствует о национальной почве, об определенных его корнях в духовной культуре России. Русский символизм резко отличался от западного всем своим обликом духовностью, разнообразием творческих единиц, высотой и богатством своих свершений.

На первых порах, в девяностые годы, стихи символистов, с их непривычными для публики словосочетаниями и образами, часто подвергались насмешкам и даже глумлению. К поэтам-символистам прилагали название декадентов, подразумевая под этим термином упаднические настроения безнадежности, чувство неприятия жизни, резко выраженный индивидуализм. Черты того и другого можно легко обнаружить у молодого Бальмонта мотивы тоски и подавленности свойственны его ранним книгам, так же как демонстративный индивидуализм присущ начальным стихам Брюсова символисты вырастали в определенной атмосфере и во многом несли ее печать.

Но уже к первым годам двадцатого столетия символизм как литературное течение, как школа выделился со всей определенностью, во всех своих гранях. Его уже трудно было спутать с другими явлениями в искусстве, у него уже был свой поэтический строй, свои эстетика и поэтика, свое учение. 1900 год можно считать рубежом, когда символизм утвердил в поэзии свое особенное лицо в этом году вышли зрелые, ярко окрашенные авторской индивидуальностью символистские книги Tertia Vigilia Третья стража Брюсова и Горящие здания Бальмонта.

Приход второй волны символизма предвещал возникновение противоречий в их лагере. Именно поэты второй волны, младо символисты, разрабатывали теургические идеи. Трещина прошла, прежде всего, между поколениями символистов старшими, куда входили, кроме Брюсова, Бальмонт, Минский, Мережковский, Гиппиус, Сологуб, и младшими Белый, Вячеслав Иванов, Блок, С. Соловьев.

Революция 1905 года, в ходе которой символисты заняли отнюдь не одинаковые идейные позиции, усугубила их противоречия. К 1910 году между символистами обозначился явный раскол. В марте этого года сначала в Москве, зятем в Петербурге, в Обществе ревнителей художественного слова, Вячеслав Иванов прочитал свой доклад Заветы символизма. В поддержку Иванова выступил Блок, а позднее и Белый. Вячеслав Иванов выдвигал, на первый план как главную задачу символистского движения его теургическое воздействие, жизнестроительство, преображение жизни.

Брюсов же звал теургов быть творцами поэзии и не более того, он заявлял, что символизм хотел быть и всегда был только искусством. Поэты-теурги, замечал он, клонят к тому, чтобы лишить поэзию ее свободы, ее автономии. Брюсов все решительнее отмежевывался от ивановской мистики, за что Андрей Белый обвинял его в измене символизму. Дискуссия символистов 1910 года многими была воспринята не только как кризис, но и как распад символистской школы.

В ней происходит и перегруппировка сил, и расщепление. В десятых годах ряды символистов покидает молодежь, образуя объединение акмеистов, противопоставивших себя символистской школе. Шумно выступили на литературной арене футуристы, обрушившие на символистов град насмешек и издевательств. Позднее Брюсов писал, что символизм в те годы лишился динамики, окостенел школа застыла в своих традициях, отстала от темпа жизни. Символизм, как школа, пришла в упадок и не давала новых имн. Окончательное падение символистской школы историки литературы датируют по-разному одни обозначают его 1910 годом, другие началом двадцатых.

Пожалуй, вернее будет сказать, что символизм как течение в русской литературе исчез с приходом революционного 1917 года. Символизм изжил себя самого, и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной мистики, раскрытия тайны, постижения бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии религиозный и мистический пафос корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном.

С другой увлечением музыкальной основой стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки. Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям. С одной стороны, против идеологии символизма выступили акмеисты.

С другой - в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму по идеологии футуристы. Этим, однако, протест против символизма не ограничился. Он нашел свое выражение в творчестве поэтов, не примыкающих ни к акмеизму, ни к футуризму, но выступивших своим творчеством в защиту ясности, простоты и прочности поэтического стиля. Несмотря на противоречивые взгляды со стороны множества критиков, течение дало немало превосходных стихотворений, которые навсегда останутся в сокровищнице русской поэзии и найдут своих почитателей среди последующих поколений.