Ассоциативно-нарративные принципы прозы

Ассоциативно-нарративные принципы прозы. века. В литературе 20 века наблюдается ослабление организующей роли сюжета. Функцию создания композиционного единства произведения принимают на себя иные формально-содержательные элементы лейтмотивы, чередование повествований, поток сознания, фрагментарность, дискретность, ассоциативность. Ослабление композиционной роли сюжета характеризует творчество писателей, порывающих с реалистической традицией В.Набокова Другие берега , А.Белого Петербург , И.Бунина Антоновские яблоки, и творчество западноевропейских прозаиков М.Пруста В поисках утраченного времени , Дж. Джойса Улисс. Это связано с изменением и общей философской картины мира, и обыденного, бытового сознания, характерного для 20 века. Так, например, в рассказе И.Бунина Антоновские яблоки лирическое начало, то есть открытое, непосредственное выражение авторских чувств, доминирует в повествовании, организует его, скрепляя отдельные фрагменты в единое художественное целое.

Специфика же рассказа, как и других рассказов подобного рода, проявляется уже в том, что он бессюжетен, то есть в нем нет последовательной цепи событий, поступков героев и действий, связанных между собой логикой причин и следствий, обусловленных определенной системой мотивов.

Бессюжетность как раз и сопряжена с усилием роли лирического начала.

И это понятно если нет сюжета, который призван раскрыть в произведении все, что происходит, и тем самым создать целостность повествования, то на его место должно выдвинуться другое начало, выполняющее объединяющую роль. И это сфера авторской субъективности - свободный поток чувств, мысли, воспоминаний, ощущений и ассоциаций.

Связь частей в композиции повествования нередко рождается по ассоциации с заглавным образом. Так, например, связаны между собой первая и вторая главки рассказа в первой обрисован образ яблоневого сада, а вторая часть начинается поговоркой-приметой, возникающей по ассоциации с первой. Рассказ дан в форме воспоминаний. Воспоминания как форма повествования будет доминировать во всей поздней прозе И.Бунина, усложняясь и обогащаясь в своем художественном выражении. В целом же прозу И.Бунина можно характеризовать как фрагментарной и дискретной.

Книга воспоминаний В.В.Набокова Другие берега является систематически соединенным скоплением личных воспоминаний. Произведение развивает те новые тенденции в жанре автобиографии, которые наметились в прозе 20 века взаимодействие собственно автобиографии с воспоминаниями, прерывистость дискретность и нелинейность которых обусловливает ассоциативность повествования, мозаичность композиции, совмещение разных пространственных и временных планов, семантическая множественность я повествователя, проявляющаяся в своеобразном расслоении его на я в прошлом и я в настоящем.

Другие берега, пожалуй, наиболее ярко воплотили новые приемы построения текста автобиографического произведения, характерные для развития этого жанра в 20 веке. Для романа характерен нелинейный, ассоциативно-свободный принцип построения текста, композиционные части которого неравномерны и по объему представленной в них информации, и по охвату времени так, детально описанным впечатлениям детства и юности, проведенным в России, соответствует сжатие времени, обобщение и убыстрение темпа повествования в главах, посвященных эмиграции. Неравномерностью распределения информации характеризуются и более мелкие композиционные единицы - подглавки внутри глав, а также описательные контексты в их рамках. Иногда незначительные предметы и явления прошлого получают детальную характеристику, в то время как многие важные события просто не упоминаются, опускаются целые годы и десятилетия.

Подобный выбор предметов описания, с одной стороны, подчеркивает ассоциативность и прерывистость воспоминаний, с другой - определяет художественную условность изображаемого.

Соположение и взаимодействие разных временных и модальных планов делают повествование в Других берегах предельно объемным и усиливают многомерность художественных образов и языковую игру в тексте. Использование этих приемов, тесно связанных друг с другом, повышает смысловую плотность произведения и степень изобразительности его описаний.

Таким образом, принципы построения текста и его временная организация делают Другие берега автобиографическим романом нового типа. Среди многочисленных романов прозы 20 века особняком стоит роман А.Белого Петербург. А.Белый открывает Петербург внефабульным лирическим отступлением, построенным по поэтическому принципу, в прозу которого вложен весь размах лирики. В романе Белого фабула потонула в целом ряде центральных мотивов сюжетных пластов, выросших из поэтического - словесного плана развития.

Петербург не только художественно организованное социальное разноречие, иногда разноязычие, и индивидуальная разноголосица 3,74 , но и - это присуще роману 20 века - художественно организованный, подвижный, не имеющий чётких границ, вырывающийся за пределы времени и пространства мир взаимоисключающих сознаний. В общей структуре романа следует обратить внимание на мотив красного домино. В структуре текста красное домино вырастает из слов, брошенных Софьей Петровной Лихутиной в адрес Николая Аполлоновича красный шут. Соответственно и главка, в которой об этом рассказывается, называется Красный шут. Потом и появляется на лестнице квартиры Лихутиных домино с визитной карточкой, красное домино встречает Лихутину у Лебяжьей канавки, а затем уже и отделы происшествий бульварных газет заговорили о красном домино.

Так из слова образуется сюжетный ход, дающий толчок фабуле. Роман А.Белого приобрёл своё время и пространство, свой особый способ движения. Так был создан удивительный художественный мир, в котором время и пространство приобрели материализованное в слове бытие.

Белый поставил перед собой и разрешил принципиально новые задачи. Главная из них - это создание иллюзии совпадения развития действия и его художественного воплощения. Писатель с помощью словесного ряда конструирует в тексте и в сознании читателя романное пространство. Он одним из первых использовал в прозе кинематографический принцип монтажа сокращения лишь подчёркивали ритм, строфическое сцепление романа, напоминающее киномонтаж.

Среди западноевропейских прозаиков следует отменить М.Пруста и Дж. Джойса. Главный творческий труд Пруста - В поисках утраченного времени цикл романов, делящийся на семь частей, томов. Содержание в этих романах не самое главное, текст интересен механизмами, приводящими его в действие. Главное - работа механизма воспоминания, а не вещи. Механизм памяти - ассоциативный. Главная стилевая манера - принцип ассоциативности.

Фрейдистская методология позволяет рассматривать книгу Пруста как величайшую литературную сублимацию. Для Пруста создание художественных произведений - это отчаянная попытка остаться сами собой, забальзамировать в воспоминаниях самые дорогие ощущения детства, сферу чувств, родовую, фамильную память. Кредо Пруста, которое он реализовал в своём многотомном произведении - уход от объекта в сознание, к мечтаниям. Эпопея Пруста была решительно повёрнута к изображению внутреннего мира героя и фиксировала в первую очередь его переживания и чувства.

Отсюда ведущий принцип повествования романа - погруженность во внутренние переживания героя. Цикл Пруста - это не разорванные, бессвязные клочки воспоминаний, а тщательно продуманный, композиционно единый, монолитный поток сознания главного героя. В поисках утраченного времени - это попытка с помощью слова реставрировать прошлое. Из детских и юношеских впечатлений Марселя вырос гигантский замок романа, ставшего для писателя способом поиска прошлого, времени утраченного.

Вершиной же повествовательного искусства провозглашён роман Дж. Джойса Улисс. Это монументальное произведение, в котором автор стремится проникнуть в подсознание своих героев, восстановить поток их мыслей, чувств, ассоциаций. С именем англо-ирландского писателя Джеймса Джойса связана школа потока сознания Поток сознания как техника письма представляет собой алогичный внутренний диалог, воспроизводящий хаос мыслей и переживаний, мельчайшие движения сознания.

Это - свободный ассоциативный поток мыслей в той последовательности, в которой они возникают, перебивают друг друга и теснятся алогичными нагромождениями. Подобно С.Соколову, Джойс отказывается от знаков препинания, местами не употребляет заглавные буквы, использует приёмы звукозаписи. Джойс в своём использовании потока сознания пытается поймать и показать нам жизнь, рассечённую пополам, откуда появляются все сознательные и бессознательные ферменты, вызывающие брожение в уме персонажа.

Поскольку до сих пор мир сообщался нам в терминах прямо выраженного дискурса, подлежащего предохранительной цензуре сознания, во внутреннем монологе он разрушает традиционный образ мира, но при этом не отказывается от того, чтобы собрать фрагменты этого мира, разрушенного или же схваченного в тот момент, когда он ещё лишён формы. Повествование во многих эпизодах строится на совмещении пространных внутренних монологов, оформленных в виде потока сознания, с подробной регистрацией действий и событий, наполняющих день обычного человека - вплоть до детального описания его физиологических отправлений. Воспоминания, наблюдения, мгновенно возникающие мысли и ощущения, фрагментарность увиденного и услышанного - всё это, причудливо сплетаясь, образует сложную экспозицию, главным измерением которой выступает время, то реальное и сверхреальное, то иллюзорное.