Жизненный путь Ханса Кристиана Андерсена. Ханс Кристиан Андерсен родился в Дании, в Оденсе, в бедной семье, рано лишился отца, завербовавшегося в солдаты, чтобы избавить семью от нищеты.
Красные от бесконечной стирки руки матери — прачки и черные руки отца — башмачника — таковы первые жизненные впечатления. Заработка родителей не хватало. В доме часто не было хлеба, не говоря уже о новой одежде и обуви. Все детство маленький Ханс Кристиан проходил в деревянных башмаках и старой, но чистой и тщательно заплатанной одежонке. Но даже это существование в лишениях и труде казалось матери Андерсена прекрасным по сравнению с ее детством, когда маленькой Анн-Мари приходилось нищенствовать. «Я частенько,— вспоминала она позднее, — ходила с протянутой рукой. И так бывало мне совестно милостыню просить, что я пряталась под мостом.
А домой идти боялась, как бы отчим не прибил » Отец Ханса был сапожником. Но над их дверью не висело изображение двуглавого орла. Такие вывески имели право держать только члены цеха башмачников.
Отец Андерсена был слишком беден, чтобы платить взносы в цех. Небольшого роста, светловолосый, круглолицый, Ханс Андерсен, по всей видимости, отличался живым умом и охотно пошел бы учиться, но из-за бедности вынужден был довольствоваться судьбой сапожника. Но в этой бедной жизни были свои радости, свой особый мир, полный простых и вместе с тем необыкновенных вещей. Навсегда врезалась в память Андерсена чистая, тщательно прибранная комнатка в два окна, книжная полка, сапожный верстак. Еще маленькая кухня, ящик с петрушкой, и луком за окошком, куст бузины во дворе.
А вокруг был мир прекрасной фюнской природы. «Да, Фюн—чудесная страна», — напишет впоследствии Андерсен, называя родной остров «садом всего датского королевства». Маленький Ханс Кристиан хорошо знал раскинувшийся за рекой темный бор с глубокими рвами, сады и дворы, Заросшие гигантскими лопухами. На реке, поросшей листьями кувшинок, величаво плавали белоснежные лебеди, на лугах гордо вышагивали аисты.
По воскресеньям мальчик часто ходил гулять с отцом. Узкая проселочная дорога приводила их в буковый лес. Очень скоро отец, устав за неделю, погружался в дремоту, а мальчик, опьянев от чистого воздуха и приволья, бегал по полянам, плел венки и собирал землянику. Один раз в году, весной, к сыну и отцу присоединялась Анн-Мари. В этот майский день весенние цветы и зеленые ветки украшали бедную комнатку.
С детства любил он наблюдать жизнь животных и растений. Худенький, тщедушный, .с прозрачными голубыми глазами мальчик мог часами просиживать .на берегу реки у кротовой норы. И когда -хозяин выглядывал из своего жилища, ему ужасно хотелось расспросить его о том, что делается на другой стороне земли. Он первым веснами встречал из дальних стран мудрого аиста, который свил себе гнездо рядом с их домом. Больше всего тогда он желал бы выучить языки птиц и зверей В «Сказке моей жизни» —- автобиографии, удивительно красивой и одновременно страшной,—Андерсен пишет: «Детство мое прошло в одной-единственной комнатенке, почти целиком заставленной сапожным верстаком, кроватью и раздвижной скамьей, на которой я спал, зато стены были увешаны картинами, на комоде стояли красивые чашки, стаканы и безделушки, а под верстаком, у окна, висела полка с книгами и нотами Из кухни вела лестница на чердак, где в водосточном желобе между нашим и соседним домом стоял ящик с землей, в котором росли лук и петрушка, это был весь огород моей матери; он до сих пор цветет в моей сказке «Снежная королева». Несмотря на бедность родителей, мальчик жил вольно и беззаботно.
Его никогда не наказывали, и занимался он только тем, что непрерывно мечтал. (Это обстоятельство даже помешало Андерсену вовремя научиться грамоте.
Он одолел ее позже, чем его одногодки, и до пожилых лет писал не совсем уверенно.) Родители же мечтали сделать из сына хорошего портного. Мать учила его кроить и шить. «Но мальчик если что-либо и шил, то только пестрые платья для своих кукол А вместо кройки он научился виртуозно вырезать из бумаги замысловатые узоры и маленьких танцовщиц.
Этим своим искусством он поражал всех даже в годы своей старости». «Сказка моей жизни» создает впечатление, что детство Ханса Кристиана было счастливым. Хотя родители еле сводили концы с концами, мальчик получал все, что ему было нужно, и даже одет был, как ему казалось, роскошно. Однако идиллия продолжалась не так уж долго.
Когда Хансу исполнилось одиннадцать лет, умер отец. «Его унесла ледяная дева»,— печально сказала мать, и мальчик вспомнил, как недавно зимой замерзли окна и отец показал ему узор на стекле, похожий на деву с протянутыми руками. «Она хочет забрать меня»,— сказал он .тогда в шутку. Теперь шутка стала безжалостной правдой. Больше всего Андерсену хотелось стать актером, не работать, а жить в театре. Кто-то из друзей Андерсена сказал, что в обычной жизни он чувствовал себя как в театре, все время ожидая чудес, огорчаясь и досадуя, если чудес не случалось; а в театре ему казалось, что перед ним реальная жизнь.
Вот почему четырнадцатилетним подростком Ханс Кристиан Андерсен отправляется в Копенгаген. На сцену он не попадает, но его наивные драматургические опыты привлекли внимание дирекции. Андерсен получает право бесплатного обучения в латинской школе и стипендию. В эти трудные студенческие годы он напишет смешную и щедрую на выдумки книгу — «Прогулка на Амагерз», напишет также водевиль «Любовь на башне св. Николая». Эти первые произведения и были теми зернышками, из которых впоследствии произросли золотые колосья его сказок. К середине 30-х годов Андерсен стал европейски известным и признанным писателем.
Но ни самозабвенный труд, ни слава не принесли ему освобождения от нужды. Хотя Андерсен и пишет, что уже с конца 1828 и по 1839 год жил исключительно литературным заработком, — на самом деле это не совсем так. Гонорары были настолько низки, что писателю по-прежнему приходилось прибегать к помощи меценатов.
Андерсен пытается попасть на государственную службу библиотекарем в королевское книгохранилище. Эрстед дал ему рекомендацию, отмечая, что, помимо чисто писательских заслуг, Андерсен обладает «добросовестностью, аккуратностью и любовью к порядку». Но директор библиотеки обер–камергер Гаух отказал писателю на том основании, что он «слишком талантлив для такой тривиальной должности, как библиотекарь» . В погоне за куском хлеба Андерсен переводит пьесы для королевского театра, пишет оперные либретто по романам любимого им Вальтера Скотта — «Ламермурская невеста» и «Кенильворт». Критикам не нравились сказки Андерсена.
Их нападкам подвергалось, главным образом, то, в чем была сила и оригинальность сказок. Писателя осуждали за отсутствие морали и уважения к важным королевским особам. Боясь, что пострадает авторитет высоких особ, критики не пытались проникнуть в суть андерсеновской сказки, разобраться в ее философии.
Андерсену советовали следовать французским образцам, а некоторые критики, считая его сказки крайне незначительными, рекомендовали ему их вовсе не писать. Нападки критики были так сильны, что однажды, в шутку, сказочник сам написал о себе критическую статью, жестокую и придирчивую. В заключение он строго требовал: Андерсен должен побольше учиться и не забывать, сколь многим он обязан своим воспитателям. С этой критической статьей сказочник явился к знаменитому физику Эрстеду. Здесь как раз были гости, и Андерсен прочитал свою статью.
Все нашли, что критика слишком резка. — Резка-то, резка! — заметил Эрстед. — Но сдается мне, тут есть кое-что и основательное, показывающее верный взгляд на вас. — Еще бы — сказал Андерсен. — Коли я сам написал все это. Ответом были всеобщее изумление, смех и шутки. Материальная нужда и травля не могли не отразиться на внутреннем состоянии Андерсена. Будучи в 1838 году уже автором ряда получивших известность стихов, пьес, очерков, романа «Импровизатор», трех выпусков сказок, Андерсен пишет другу: «Меня часто мучит сомнение создал ли я хоть одну вещь, которая не умрет » Андерсен так много и так быстро работал, что ему почти невозможно было самому трезво и как бы со стороны судить о результатах своего труда.
Нужда лишала его возможности, написав новую вещь, положить ее в стол, чтобы спустя некоторое время подойти к ней как бы заново, взглянуть на нее свежими глазами Впоследствии, справедливо сетуя на вынужденную творческую торопливость, Андерсен писал: «Никто, пожалуй, не чувствует лучше, чем я, как я далек от истинного совершенства». Когда на Андерсена находило вдохновение, он писал много.
Большинство его гениальных сказок написаны одна за другой, а знаменитый «Соловей» — всего за сутки. Чем старше становился писатель, тем строже был к себе. Тщательно продумывал и прорабатывал наброски, работал над языком и формой, переписывал произведения по нескольку раз. Андерсен много читал, встречался с разными людьми, путешествовал.
И, куда бы ни шел, вглядывался и вслушивался во все новое. Он не надеялся на память (кстати великолепную). Поэтому еще в юности приучил себя вести дневник. В его сказках есть детали, которые обнаружены в записях двадцати-тридцатилетней давности. Гениальный сказочник был не только творцом по вдохновению, но и усердным тружеником. Творчество Андерсена отличается внушительными размерами. Он проявил себя почти во всех распространенных жанрах и для своих современников отнюдь не был лишь автором сказок.
Начинал он свой путь поэтом и драматургом, а позднее .взялся еще за роман и сказку, сказку, которая в будущем создала ему имя, стала венцом его творчества. Слишком много огорчений было в жизни писателя. «Слишком часто, даже в старости, — как пишет Паустовский, — Андерсену давали понять, что он «бедный родственник» в датской литературе и что ему—сыну сапожника—следует знать свое место среди господ советников и профессоров. Его замалчивали, на него клеветали.
За что? За то, что в нем текла «мужицкая кровь», что он не был похож на спесивых и благополучных обывателей, за то, что был истинный поэт, был беден и, наконец, за то, что он «не умел жить». «Все хорошее во мне топтали в грязь», — говорил о себе Андерсен. Говорил он и более горькие вещи, сравнивая .себя с тонущей собакой, в которую мальчишки швыряют камни, даже не из злости, а ради пустой забавы. Жизненный путь этого человека не был усыпан розами. Андерсен страдал, страдал жестоко. И можно только преклоняться перед мужеством этого человека. Он страдал, но он не покорялся.
Глава 2.