Полемика в романах Уэллса

Полемика в романах Уэллса. Романы Уэллса глубоко полемичны. Автор не просто вы¬сказывает свою точку зрения на происходящее. Он жестоко воюет с идейными противниками. Уже первый его роман — «Машина времени»— представлял собой ответ шовинистической пропаганде, пытавшейся убедить рабочий класс, что англичане — единая нация, противостоящая всем иностранцам, и в особенности колониальным народам.

В обществе далекого будущего, которое рисует Уэллс, трудящиеся и эксплуататоры представляют собой даже не «две нации», а две разные породы людей. Рабочие, в течение многих тысячелетий лишенные благ культуры, выродились в звероподобных морлоков, а «высшие классы», привыкшие жить плодами чужого труда, превратились в изнеженных, не¬жизнеспособных элоев.

Современное общество разделено на трудящихся и бездельников, и это неизбежно ведет к его вы¬рождению, предупреждает Уэллс. Правящие классы ожидает историческое возмездие. Морлоки Уэллса продолжают кормить элоев, но потому лишь, что употребляют их в пищу. В неменьшей мере полемичны и другие фантастические романы Уэллса. Каждый из них, ставя проблему, характерную для какого-нибудь значительного периода истории, в то же время исторически конкретен и в более узком смысле слова — находится в самом центре идейной борьбы своего времени.

Роман «Первые люди на луне» (The First Men in the Moon, 1901) содержит острую критику философии Спенсера, популяр¬ной тогда в буржуазных кругах. «Лунное общество» органи¬зовано в полном соответствии с взглядами Спенсера, рабочие в нем действительно только «руки общества», правящие клас¬сы — только «мозг». Это общество функционирует безупречно, но как оно бесчеловечно и холодно жестоко! В романе «Война миров» Уэллс выступает против демагогии империалистов, заявлявших в те годы, что они «тоже коллективисты», поскольку стоят за единую Британскую империю и являются противни¬ками системы «мелких», «разобщенных» государств.

По мнению Уэллса, действительная идеологическая основа капиталисти¬ческого общества — отнюдь не «коллективизм», а звериный индивидуализм. Эта мысль отражена в романе в образе сол¬дата-артиллериста, краснобая, разглагольствующего о буду¬щем объединении человечества, но на самом дело заинтересованного лишь в том, чтобы никто не подобрался к его запасам пищи. «Остров доктора Моро» явился своеобразным откликом на «Книгу джунглей», к которой Киплинг, критикуя буржу¬азную цивилизацию справа, утверждал «Закон джунглей». Против идеологии звериного индивидуализма направлен и роман «Человек-невидимка». Судьба Гриффина, главного героя произведения, до неко¬торой степени выражает мысли Уэллса о тяжелом положении науки в буржуазном обществе.

Гриффин совершает свое вели¬чайшее открытие, не только не пользуясь поддержкой общества, но и встречая прямое сопротивление с его стороны.

Всем, чего он добился, Гриффин в буквальном смысле слона обязан только себе самому. Уэллс восхищается упорством Грнффина, его творческой силой. Но «Человек-невидимка» — не только роман о положении дерзновенного творца в обществе нищих духом. Основная тема романа — вопрос об общественной роли науки. И если рассматривать Гриффина под этим углом зрения, то он совершенно утрачивает признаки положительного героя.

Гриффин противостоит обществу лавочников как человек смелой мысли, но не как человек иных общественных убеж¬дений. Он использует свое могущество совершенно так же, как это сделал бы любой из его противников. Став, как ему представляется, выше окружающего общества, Гриффин ока¬зался в действительности лишь наиболее ярким выразителем его характерных свойств — индивидуализма, своекорыстия, жестокости. Борьба Гриффина с обществом — это не столкно¬вение различных принципов, а одно из проявлений борьбы всех против всех, непрерывно кипящей в буржуазном обществе.

Уэллс заканчивает роман замечательным художественным штрихом. Трактирщик Томас Марвел, в руках которого очу¬тились гениальные труды Гриффина, мечтает сам сделаться невидимкой. Правда, в книгах покойного ученого он ничего понять не может, но мечты своей он не оставляет и каждый день на сон грядущий читает несколько строк, состоящих из каких- то таинственных цифр, крестиков и закорючек.

Создавая образ Гриффина, Уэллс осудил ницшеанский культ «сверхчеловека», презрение к народу. Более того — он показал Гриффина — безумца, маньяка-убийцу, мечтающего о власти над человечеством, как плоть от плоти буржуазного общества, как его порождение. Восхищаясь силой и возможностями науки, Уэллс пони¬мает, что прогресс науки не обязательно связан с прогрессом общества. В том, с. какой целью - на пользу или на вред че¬ловечеству — будут употреблены достижения науки, он спра¬ведливо видит проблему политическую.

Этой проблеме — центральной для всего раннего творче¬ства Уэллса — посвящен его роман «Война миров». 2.2 «Война миров» на «Острове доктора Моро» «Война миров» дает наиболее полное представление о свое¬образной художественной форме ранних романов Уэллса. Рассказывая о вторжении на землю марсиан, писатель ведет свое повествование в форме подробного научного отчета, окра¬шенного эмоциями рассказчика, который сообщает не только о своих выводах, но и о ходе наблюдений, и обстоятельствах, при которых они сделаны.

Уэллс предусматривает самые раз¬личные возможные последствия вторжения марсиан на Землю, включая изменения людской психологии, земной флоры и т. д. Но рассказчик — не безразличный наблюдатель. Он не просто очевидец интересного эпизода, добросовестно, но бесстрастно повествующий о нем, а один из тех, кто на собственном опыте пережил крушение земной цивилизации. Правда, в отличие от других участников этих событий, он глубоко задумывается над происходящим и видит в победе марсиан не результат не¬ожиданного вмешательства какой-то посторонней силы, а след¬ствие внутренней противоречивости и слабости современного общества. Человечество оказалось на краю гибели потому, что оно было разобщено, закоснело в своих предрассудках, отстало в развитии технических и научных знаний.

Более глубоко та же мысль раскрывается писателем через обобщенный образ марсиан. В этих фантастических существах воплотились тенденции современного собственнического обще¬ства, доведенные до предела.

Уже в первой главе романа автор замечает, что жестокость марсиан, поставивших себе целью истребить большую часть человечества, не может удивить того, кто достаточно знаком с нравами буржуазной цивилизации. «Прежде чем судить их слишком строго,— пишет Уэллс,— мы должны припомнить, как беспощадно уничтожали сами люди не только животных но и себе подобных представителей низших рас. Жители Тасмании, например, были уничтожены до последнего за пятьдесят лет истребительной войны, затеян¬ной иммигрантами из Европы.

Разве мы сами уж такие апостолы милосердия, что можем возмущаться марсианами, действовав¬шими и том же духе?» Прибытие первого «цилиндра с Марса» застаёт героя романа за работой над статьей о развитии нрав¬ственности в связи о общим прогрессом цивилизации. То, что он увидел во время вторжения марсиан, заставляет его оставить статью недописанной. Марсиане, которые в своих научных и технических позна¬ниях намного опередили человечество, совершенно лишены человеческих чувств.

Единственного рода эмоция, которую они испытывают, это удовольствие при пожирании пищи. Марсиане бесчеловечны, но их жестокость — лишь форма осу¬ществления экономической (в данном случае физиологической) необходимости, и тем она страшнее. Картина «царства марсиан» списана Уэллсом с натуры. Для человека, воспитанного буржуазным обществом и при¬нимающего его нормы, господство марсиан не принесет ничего по существу нового. У него «нет мужества, нет силы, нет гор¬дости. А без них человек — ничто Для таких людей марсиане будут просто благодетелями: чистые, просторные клетки, пи¬тательный корм, порядок и уход, полное спокойствие.

Про¬бегав на пустой желудок с недельку по полям и лугам, они сами придут проситься в клетку Они будут удивляться, как это раньше жили без марсиан Среди них появятся разные на¬правления, секты Найдется немало откормленных глупцов, которые просто примирятся с новым положением, другие будут мучиться тем, что это несправедливо и что они должны что-нибудь сделать.

Когда надо на что-нибудь решиться, слабые и те, которые сами себя расслабляют бесконечными рассуждениями, изобретают религию, бездеятельную и заносчивую, проповедующую смирение перед насилием, перед волей божьей. В этих клетках будут набожно распевать псалмы и молитвы. А другие, не такие простаки, займутся эротикой Может быть, марсиане воспитают из некоторых людей своих любим¬чиков, обучат их разным фокусам Может быть, им вдруг жалко станет какого-нибудь мальчика, который вырос у них на глазах и которого надо зарезать.

Некоторых они, быть мо¬жет, обучат охотиться за нами » Уже в романе «Остров доктора Моро» писатель впервые поставил вопрос о результате развития современною общества. Молодой биолог Эдуард Прендик в результате корабле¬крушения попал на остров, где в пределах жизни одного поко¬ления протекает вся история цивилизации. Действие романа развертывается сразу в двух планах—реальном и фантастико-символическом.

Доктор Моро, которого встречает Прендик, — смелый ученый-экспериментатор, человек огромного творческого дерзания, не сумевший ужиться среди ханжей и филистеров и уехавший на необитаемый остров, чтобы произ¬водить там свои опыты по очеловечиванию зверей. Но по ходу романа образ Моро вырастает в грандиозную символическую фигуру, олицетворяющую тенденции буржуазного прогресса. Процесс роста человечества в условиях буржуазного общества очень противоречив. В своей лаборатории, которую обитатели острова назвали «домом страдания», Моро превращает зверей в людей, нo звери очеловечиваются только до определенного предела.

Чтобы держать их в подчинении, Моро приставил к ним уродливое существо, именуемое «чтец закона», который грозит возвращением в «дом страдания» тем, кто нарушит «закон». Сцена чтения «закона» одна из самых сатириче¬ски-острых в этом романе. «Не ходить на четвереньках», «не лакать воду языком», «не охотиться за другими людьми» - таковы предначертания «закона». Следом за чтецом люди-звери тянут в своей пещере эту полубезумную литию, повторяя после каждой фразы «разве мы не люди?» В буржуазном об¬ществе человек очеловечен лишь отчасти.

Наполовину он еще подчиняется законам животного царства, с его звериным за¬коном борьбы всех против всех. В методах «очеловечивания» на острове доктора Моро скры¬та бесчеловечность, противная принципу, ради которого оно, по видимости, совершается. На острове вспыхивает возмуще¬ние, люди-звери освобождаются. «Мы любим Закон и будем соблюдать его, но для нас навсегда исчезли страдания, госпо¬дин и бичи»,— говорят они. Однако революция, по мнению Уэллса, тоже несет в себе внутреннее противоречие. Направлен¬ная против жестокости современного общества, она сама осу¬ществляется через жестокость.

Этой мысли подчинена финальная часть романа. Несмотря на благие намерения людей-зверей, человеческое в них исчезает в процессе ре¬волюции. Они снова опускаются на четвереньки. Цивилизация гибнет. 2.3