Сестры Марфа и Мария как праведницы

Сестры Марфа и Мария как праведницы. Сестры Марфа и Мария не могут быть отнесены к разряду святых.

Хотя в Сказании о воздвижении Унжеского креста их образы и их судьбы выдвигаются на первый план, героини не получают полной агиографической характеристики. В начале произведения говорится, что они являются дочерями некоего мужа благочестива от дворянска рода. Но о воспитании девушек, об их склонностях, о благочестивом поведении на основании текста произведения ничего сказать нельзя. Нет традиционного для этого жанра завершения жизнеописания. Существенным представляется и то, что героини в произведении не совершают никакого подвига в христианском смысле.

Это объясняется, конечно, жанровым заданием - сказание о явлении Креста. Однако героини находятся в центре повествования, их роль - и сюжетная, и идейная- весьма значительна. В семейной жизни Марфа и Мария, очевидно, покорны и смиренны, ибо они не пытаются общаться друг с другом вопреки воле мужей, несмотря на обнаружившуюся впоследствии силу сестринской любви. Несомненно, смирение - это одна из высочайших христианских добродетелей. Но Марфа и Мария не только смиренны, но и пассивны.

Единственный самостоятельный поступок - решение найти друг друга. В основной части повести героини точно выполняют предначертанное в видениях. В общении же со своими родственниками и другими людьми Марфа и Мария не проявляют никакой самостоятельности. Люди, негодуют, что сестры отдали богатство неведомым старцам. Героини отвечают, что поступили так, как им было велено. Сказание умалчивает, пытались ли сестры спорить с родней однако в тексте сообщается, что люди поемше же с собою Марфу и Марию, отправились на то место, где героини встретили мнимых старцев. Когда, наконец, крест был обретен, сестры не знают, что с ним дальше делать. Они советуются с родней, где его следует поставить и, в конце концов, получают ответ от самого чудотворного креста.

Пассивность героинь - это не только сюжетно необходимый элемент, но и качество образа, которое и не позволяет Марфе и Марии совершать христианский подвиг, не позволяет действовать самостоятельно.

Все, что происходит с Марфой и Марией после кончины супругов, определено одним поступком и одним, весьма существенным, нравственным качеством, которое и заслуживает величайшей награды. Сестры, во един день и во един час лишившиеся мужей, одновременно симметрично в сюжетном плане принимают решение разыскать друг друга. Они проявляют качества удивительной родственной привязанности, теплой сестринской любви, которая сохранялась в их сердцах, несмотря на обстоятельства семейной жизни.

Встреча сестер в пути не является случайностью, это результат Божьего помысла И по Божию изволению снисдостася на пути близ града Мурома и сташа каяждо себе С.353 Узнав друг друга и поведав о смерти супругов героини в своем поведении и душевном состоянии проявляют удивительные человеческие качества. Составитель повести не случайно отмечает, что сначала Марфа и Мария оплакивают мужей, скорбят об их гордыне и только затем предаются радости встреч и благодарят Господа за свое счастливое воссоединение.

Марфа и Мария не случайно названы Евангельскими именами. Повторим, они не могут быть определены как святые, но всею своею жизнью они, очевидно, продемонстрировали то качество, которое позволяет им быть избранными для выполнения священной миссии. Идеалом праведной жизни в Сказании становится, таким образом, не столько покорность и смирение, сколько сохранение в сердце своем любви, причем не абстрактной любви о Христе, любви ко всем, но родственной сердечной привязанности. За это праведное мироощущение героини оказываются вознаграждены непосредственным участием в воздвижении креста на реке Унже, сопровождаемом целой серией чудесных событий.

Спектр чудесного, с которым сталкиваются Марфа и Мария, довольно широк это и сны, в которых им является ангел, и обретение поутру злата и серебра в зарукавии, и предсказанная во сне встреча с тремя иноками-ангелами, которые принимают от сестер золото и серебро, а затем являются с изготовленными золотым крестом и серебряным ковчегом, и видение от чудотворного креста с повелением поставить его в церкви архистратига Михаила. Подобные чудеса могут присутствовать в сюжетном повествовании не только агиографического сочинения, но и патериковых новеллах, видениях, знамениях, разного типа повестях, связанных с возведением церквей и часовен, обретением церковных святынь.

В данном случае существенно, в каком отношении персонаж находится с описываемым чудом. Как мы уже отмечали, Господь почитает святых даром чудотворения, чудеса совершаются по вере и молитве святого, они сопровождают всю его жизнь.

Святой так или иначе инициирует чудо, поскольку на него снизошла благодать и сам он уже является ее проводником в мир. В данном произведении Марфа и Мария избраны для великого деяния, они почтены участием в явлении чудотворного креста, и этой функцией проводника Божественного в бренный мир они сближаются с типом святого. На героини лишь осенены благодатью, она не снизошла на них и потому могут быть признаны не святыми, а всего лишь праведниками.

Благодаря своей пассивности Марфа и Мария оказываются как бы выключенными из быта. Не удивительно, что ближницы и сродственницы расценивают их поведение как непрактичное Слышавше же сия ужики ею вознегодовавшие и реша к нима То како сицево сокровище, паче же Божие дарование, с небрежением отдаста, а не весте кому! Или не чаяте зде обрести златара, в сем велицем и многонародном граде на устроение Божия делеси! С. 354 . Та же доверчивая житейская беспомощность движет сестрами и ранее, когда младшая сестра остановившись на ночлег на пути близ града Мурома, посылает своего слугу узнать, чей стан расположился радом, чтобы объединиться с женщиной и отделиться от мужчины Егда ли будет кая, рече, жена, и мы вкупе снидемся.

Аще ли будет мужеск пол, и мы вдале отидем С. 353 . Героинь не пугают и не настораживают встречи с путешественниками на дороге, лишь врожденное женское целомудрие диктует им необходимость сторониться мужчин.

Отсутствует практический расчет в поведении сестер и при решении вопроса о том, где должен быть установлен чудотворный крест, хотя во время совета со ужиками и с сродники своими обсуждаются два варианта оставить в своем доме или передать в церковь. Чистота и наивность Марфы и Марии, настолько велики, вера настолько простодушна, что они не раздумывают и не сомневаются, когда передают золото и серебро, как это было им велено в сновидение, трем инокам, проходящим мимо. Отсутствием житейской сметки, подозрительности и расчетливости героини выгодно отличаются от других людей.

По сути эта отрешенность от быта и обыденного поведения в сказании прославляется. Истинность и праведность поступков и душевного состояния сестер санкционируется утверждается свыше. Если родственники Марфу и Марию истязуют упрекают, если они принимают решение учинить розыск старцев, получивших драгоценные металлы, то сестры остаются безмятежны. Вновь явившиеся старцы обнаруживают перед всеми свою ангельскую природу они сообщают, что были в Цареграде и покинули его лишь три часа назад и отказываются от трапезы - Несмь бо ядущии, ниже пьющии С. 355 . Это качество мнимых старцев известное составителю с самого начала открывается и героиням, и их родне только в данный момент, что и подтверждается перед всеми правильность поведения Марфы и Марии, и лишний раз подчеркивает их праведность Тогда бо познавшие Марфа и Мария с сродники своими и со градоначальники, яко тии, от Бога послании во образе инок, ангел суть С. 355 . Именно ситуация с драгоценными дарами и мнимыми старцами наиболее очевидно показывает различное отношение персонажей сказания к быту и житейским категориям.

Люди в своей массе опутаны социальными негативными представлениями друг о друге и об окружающем мире, они увязли в пороках своего сознания и не могут приблизиться к идеалу, хотя и пытаются соблюдать внешние приличия.

Праведность сестер Марфы и Марии базируется на сердечном отношении к миру в целом, на их отрешенности от практического, рационального быта, который провоцирует порочность поступков и мыслей.

Эта теплая, нерассуждающая вера, наивность добродетели позволяет героиням соприкоснуться с сакральным миром и стать участницами удивительных событий, в которых реализуется воля Господа. 2.3. Отражение христианских представлений о роли женщины в семье в Повести об Ульянии Осорьиной и Повести о Марфе и Марии Обращаясь к анализу житийно-биографических повестей XVII века А.М. Панченко отмечает, что Повесть об Ульянии Осорьиной и Повесть о Марфе и Марии по-разному относится к изображаемому в них быту. Но тем не менее в них исследователь находит значительное принципиальное сходство Это мысль о спасении в миру, не в подвижничестве, а в семье, в родственной любви, в кротости и благочестии 4,254 . Действительно, героини анализируемых повестей реализуют себя не в последнюю очередь в брачных и семейно-родственных отношениях.

Следует признать, что христианство установило взгляд на женщину как на человеческую личность, имеющую одинаковые с мужчиной значение и права с нравственной, общечеловеческой точки зрения.

Отношение мужчины и женщины во всех случаях должно быть проникнуто этим духом роль ее в семействе или обществе не может уже допускать чего-либо унижающего ее человеческие достоинство. Животный взгляд на женщину, под влиянием которого в ней видят только предмет чувственного наслаждения, исключительно ценят ее половую привлекательность, совершенно противен духу христианства, как замечает А. Надеждин, автор сочинения Права и значение женщины в христианстве 8,150 . Союз супружеский, а отсюда - и семейная жизнь, установлены и освящены самим Господом еще в раю. Пришедший на землю Сын Божий подтвердил закон супружества. Адам и Ева обладали как бы единой плотью, и Адам взглянул на женщину как на часть своего существа.

Единство осмысляется и на уровне духа. Даже твари, созданные Творцом, стояли ниже человека и не могли отвечать его стремлениям.

Не хорошо быть человеку одному говорит Господь сотворим ему помощника соответственно ему Быт 2, 18 . С появлением человека в его полном составе явился и закон супружеской жизни. Муж и жена получили заповедь о размножении своего рода, о господстве над всеми тварями и обладании всею землею, а также и заповеди о пище в раю, с известными ограничениями Быт. 1, 28-29 2, 17, 3, 2 . Таким образом, первобытная чета должна была жить одной жизнью. Она была тесно связана не только внешней, плотской, но и внутренней, нравственной связью.

Выражение Бытия Будут два одна плоть Быт. 2, 24 указывает не на односторонность связи первой четы, но на ее близость и неразрывность, в силу которых муж не может, например, унизить жену, не унижая самого себя, не может отделить своих интересов, своей жизни от нее. Такое же поведение должно быть свойственно и жене. Если мужчина и женщина составляют собственно две необходимые и равные по своей природе половины целого человеческого существа Быт, 1, 27 , то соединение их в браке вполне нормально, равноправно и не может вести к подавлению той или другой половины.

Вспомним слова из Евангелия от Матвея и прилепится к жене своей и будут два одной плотью, так что они уже не двое, но одна плоть Мф. 19, 5-6 . Супружеская связь обязывает ко взаимному согласию, общению и неразъединению. По словам апостола Павла, ни муж без жены, ни жена без мужа немыслимы 1 Кор. 11, 11 , уклоняться им друг от друга уже нельзя без взаимного согласия 1 Кор. 7, 4-5 . По христианскому учению, брак не только тесный, единый и нерасторжимый супружеский союз, совершаемый по требованию природы, согласно Божественному установлению, но это еще союз такого рода, который имеет высшее религиозное освящение и таинственное значение - это есть образ союза Христа с Церковью.

Евангельская нравственность вообще отличается характером религиозного освящения. Нравственное совершенство здесь возводится к высшему идеалу, к совершенству отца Небесного Мф. 5, 45-48 . Такое высшее освящение сообщает особую силу и жизнь нравственности.

Так как естественными силами человеку невозможно осуществить в себе указанные ему идеалы Ин. 15, 5 Рим. 5, 1-2 , то и является нужда в силе благодати, которая укрепляет человека на поприще нравственной жизни. Осуществление супружеского идеала обусловливается помощью благодати. Брак получает значение Таинства. Указывая на это особенное значение христианского брака, апостол Павел в I послании коринфянам говорит, что брак должен быть в Господе 1 Кор. 7, 39 , то есть согласно с заповедью Господа о чистоте и святости брака, по благословению Божию, а не по влечению плоти, как это свойственно язычникам.

С древних пор христиане признавали брак союзом высоконравственным, идеал которого находится в духовном союзе Христа с Церковью и без помощи благодати не достигается. В повестях о сестрах Марфе и Марии и Ульянии Осорьиной женщины и авторы-составители, несомненно, относятся к браку с христианских позиций, рассматривая его как высшее Таинство и высший долг. Особенно замечательно, что преподобная Ульяния внимает поучению священника Потапия Сей поучи их супругов по правилам святости закону Божьего она же послуша учения и наказания внятно и делом исполнение С.346 . В отношениях с супругом героиня достигает полной гармонии и взаимопонимания.

Еще в молодости муж и жена совместно творят утренние и вечерние молитвы По вся же вечеры довольно Богу моляшеся и коленопреклонения по сту и множае, и вставая рано по вся утра, такоже творяше и с мужем своим С.347 . Совместным и обоюдным является и решение супругов о жизни без плотской близости.

Это происходит в довольно зрелом возрасте героев повести, когда у них уже родились сыновья и дочери, то есть была выполнена заповедь Господа о продолжении рода. Потом моли мужа отпустити ю в монастырь и не отпусти, но совещастася вкупе житии, а плотнаго совокупления не имети С. 348 . Таким образом супруги прожили, как свидетельствует автор повести, в течение 10 лет вплоть до благочестивой кончины Георгия Осорьина.

В Повести о Марфе и Марии никаких сведений о сложившихся между супругами взаимоотношениях не приводится. Однако сестры из-за распри между мужьями разлучаются и даже не имеют друг о друге никаких сведений. Это поведение жен вполне соответствует христианскому положению, зафиксированному в Евангелии от Матфея, о том, что во имя брачного союза разрушаются самые тесные кровные узы. Иисус говорит Оставит человек отца своего и мать Мф. 19, 5-6 . Разрушаются в повести и родственные связи между сестрами правда, временно. И за сию убо вину спор о седении места - пишет автор не только сии едини мужья разлучистася друг от друга, но и женама своима между себе до смерти своея изволиша ни писании ссылаться. С. 352 . Требование христианского долга, по которому все христиане равно обязаны любить друг друга Ин. 13, 35 Гал. 5, 13 применимо и к супружеским отношениям. Учение о взаимных отношениях христианских супругов заключается преимущественно в посланиях апостола Павла к Коринфянам, Ефнсянам, Колоссянам и Тимофею.

Супругам христианство предписывает различные обязанности, так как этого требует различие их природных и нравственных черт. Апостол Петр называет женщину немощнейшим сосудом 1 Пст. 3, 7 , а мужчину считает его главой. В этом нет ничего обидного или дискриминационного, поскольку любые отношения между людьми должны основываться на началах любви, свободы, мира и самоотвержения.

Смирение, всепрощение, услужливость всем христианство считает основными добродетелями Лк. 22, 26 . Немощность и подчиненность женской натуры не ведут к ее унижению или бесчестию, а признание главенства мужа в браке не ведет к деспотизму и произволу.

Муж, находясь рядом с женой, должен постоянно следить за собой, чтобы как-нибудь не повредить этот сосуд, но всячески его охранять, если он должен относиться к жене с полным уважением. Особое значение апостол Петр придает молитве.

Он заповедует мужьям всегда относиться к женам с любовью и уважением, чтобы не было им препятствия в молитвах 1 Пет, 3, 7 Вспомним, что Ульяния Осорьина, по крайней мере, дважды в день становится на молитву, иногда вместе с супругом. Когда же муж находится на государевой службе, она по вся нощи без сна пребываше, в молбах, и в рукоделии, в прядиве, и в пяличном деле С. 347 . Обязанности, которые христианское учение предписывает жене, соответствуют ее интересам и достоинству. Жена должна быть у мужа в повиновении, но это отнюдь не означает, ее рабского положения.

Повиновение и служение другим является в христианстве источником возвышения. Апостол Павел в послании к Ефесянам заповедует христианам взаимную подчиненность - повиновение друг другу в страхе Божием. Еп. 5, 21 . А апостол Павел выражает эту мысль так Любовью служите друг другу Гал. 5, 13 . В этом смысле нужно понимать и подчиненность мужа жене. Примером такого любовного повиновения мужа должна стать супружеская жизнь Ульянии Осорьиной.

Из описания детских и девических лет героини мы знаем о ее стремлении уйти в монастырь. Однако выйдя замуж будучи посвященной в Таинство брака, героиня с любовью и нежностью относится к своему супругу. Она почитает его родителей, как своих отца и мать. Она молится о благополучии мужа, занимается воспитанием детей, рачительно ведет хозяйство. Она безропотно переносит удары судьбы - смерть двух старших сыновей. И только в тот момент, когда дети выросли и не нуждались в ее неусыпном попечении, Ульяния обращается к мужу с просьбой отпустить ее в монастырь. Еще одна сторона семейной жизни женщины-христианки - забота о доме. Жена хранит приобретенное мужем, распоряжается им и наблюдает, чтобы вся семья была в довольстве и покое.

Заправление христианки хозяйством, ее наблюдение надо всем обуславливают порядок в доме, спокойствие и благосостояние всей семьи. Ульяния Осорьина в этом смысле в повести представляет как идеальная хозяйка, которая заботится обо всех, постоянно трудится.

Попечительность, с точки зрения христианского учения, не должна быть односторонней, она не должна перейти в свою противоположность - в слепую преданность хозяйственному интересу и забвение других нравственных обязанностей. Вспомним, что евангельская героиня Марфа, слишком увлекшаяся хозяйственной деятельностью, не получила одобрения от Иисуса Христа. В облике Ульянии Осорьиной рачительная забота о хозяйстве, любовь к детям и исполнение супружеского долга гармонично сочетаются с милосердием в более широком его понимании. Автор не устает рассказывать о примерах, когда святая подает милостыню, помогает больным.

Как правило, эта деятельность Ульянии не сказывается на семейном благосостоянии. По ночам она занимается рукоделием, плоды своего труда продает и вырученные средства подает нищим, отдает на строение церкви. Многие добрые дела героиня совершает тайно отай от семьи. Возможно, это продиктовано также заботой о спокойствии ближних. Так, скрытно от всех во время эпидемии чумы Ульяния ухаживает за больными она же, отай свекра и свекрови язвенных многих своими руками в бани смывая, целяше и о исцелении бога моляше, и аще кто умираше, она же многие сироты своими руками омываше и погребальная возлагаше, погребати наймая и сорокоуст далше С. 348 . Правда, автор описывает и случай, когда святая во время голода брала пищу у свекрови и отдавала ее голодным.

Ульяния просила у родителей мужа еды больше, чем могла съесть сама и чем ела обычно, что возбудило обоснованное недоумение.

И тогда она слукавила, объяснила свекрови, что после рождения детей постоянно испытывает голод - и днем и ночью. Рачительность Ульянии в хозяйственных делах автором скорее обозначена, чем описана. Очевидно, что она относилась к богатству легко. Ей более приятно было раздавать заработанное или уже имевшееся, чем копить или сберегать. Возможно, семейная память сохранила представление о своеобразной беспечности Ульянии. Не случайно автор рассказывает, что со времени смерти свекра и свекрови и до возвращения мужа со службы из Астрахани героиня вела хозяйство самостоятельно и много имения в милостыню истраши, не точию в ты дни, но и по вся лета творя память умершим здесь имеются в виду покойные родители мужа, которых святая неустанно поминала С. 348 . Когда дети стали жить самостоятельно, а супруг умер, рачительное ведение хозяйства семьи перестало заботить Ульянию, и она полностью отдавалась своему подвигу милосердия и нищелюбия ревнуя прежним святым женам, моляся богу и постеся и милостыню безмерну творя, яко многажды не остати у нея ни единой сребренницы, и займая даяше нищим милостыню, и в церковь во вся дня хождааше к пению С. 349 . Сестры Марфа и Мария в Сказании об Унженском кресте в своей семейной жизни не изображены.

Можно лишь еще раз подчеркнуть идею отказа от родственных связей, которая реализуется в браке сестер. Но затем родственная любовь, всегда жившая в их сердцах, сияет еще ярче. Вероятно, и повиновение мужьям проявляется в том, что Марфа и Мария не пытались общаться друг с другом никакими способами при жизни супругов.

Однако для более подробных замечаний о семейной жизни двух сестер в произведении нет совершенно никакого материала.

Следует согласиться с А.М. Панченко, который указывал, что Повесть об Ульянии Осорьиной идеализирует быт, а Повесть о Марфе и Марии повседневный быт осуждает 4,354 Этот вывод подтверждают и наши наблюдения. На основании Повести об Ульянии Осорьиной мы можем говорить о комплексе представлений древнерусского человека о роли женщины в семье.

Это представления христианина, доброго сына, воспитанного матерью-христианкой. 2.3. Боярыня Морозова как образ русской женщины Среди произведений старообрядческой литературы обращает на себя внимание Повесть о житии боярыни Морозовой, созданная в конце 70-х-начале 80-х годов XVII в. На первый взгляд она написана в традиционной агиографической манере XVI в. с явным преобладанием риторического украшенного стиля.

Героиня повести блаженная и приснопамятная родилась от родителю благородну и благочестну. Она научена добродетельному житию и правым догматом священномучеником Аввакумом, творит безмерную милостыню, постнические подвиги, жаждет иноческого образа и жития и становится инокиней Феодорой. Жизнь ее подобна жизни первых христианских мучениц. Однако в повести нет ни риторического вступления, ни плача, ни похвалы, ни посмертных чудес. И сама героиня никаких чудес при жизни не совершает, и только видение Мелании является доказательством святости Морозовой. Повесть о житии боярыни Морозовой не столько агиобиография, сколько жизнеописание, в котором раскрывается мужественный, стойкий характер русской женщины, отстаивающей свои убеждения.

Повесть подчеркивает моральную красоту Федосьи Прокопьевны. Она не поддается ни уговорам, ни угрозам, отказывается участвовать в брачной церемонии царя с Натальей Нарышкиной, понеже тамо в титле царя благоверным нарицати и руку его целовати, ходить в никонианскую церковь.

Вместе с сестрой Евдокией ее заковывают в железа, заточают в темницу Алексеевского монастыря, а затем подворья Печерского монастыря. Мужественно переносит она разлуку с отроком сыном Иваном, его преждевременную смерть. В словопрениях она побеждает рязанского митрополита Илариона и самого патриарха Питирима. Тщетно Алексей Михайлович пытается уговорить боярыню, льстит ей, называя второй Екатериной мученицей, и просит только для вида поднять руку и показать сложенное троеперстное знамение.

Морозова не идет ни на какие компромиссы ни с властями светскими, ни с церковными. Тогда царь велит перевести ее в Новодевичий монастырь, а затем в Боровск в земляную тюрьму, где она умирает вместе с сестрой Евдокией голодной смертью нужною и напрасною и безгодною. В драматической форме переданы в повести последние дни героини. Терзаемая муками голода, узница обращается к охраннику Умилосердися, раб Христов! Зелю изнемогох от глада и алчю ясти, помилуй мя, даждъ ми колачика. Он же рече Ни, госпоже, боюся. И глагола мученица И ты поне хлебца. И рече Не смею. И паки мученица Поне мало сухариков. И глагола Не смею. И глагола Феодора Не смееши ли, ино принеси поне яблоко, или огурчик. И глагола Не смею. К Повести о житии боярыни Морозовой во второй половине XIX в. обратились художник В. И. Суриков и поэт А. А. Навроцкий.

На картине Сурикова боярыня обращается к московской толпе, к простолюдинам - к страннику с посохом, к старухе-нищенке, к юродивому, и они не скрывают своего сочувствия вельможной узнице.

Так и было мы знаем, что за старую веру поднялись низы, для которых посягательство властей на освященный веками обряд означало посягательство на весь уклад жизни, означало насилие и гнет. Мы знаем, что в доме боярыни находили хлеб и кров и странники, и нищие, и юродивые. Мы знаем, что люди ее сословия ставили Морозовой в вину как раз приверженность к простецам Приимала еси в дом юродивых и прочих таковых их учения держася. Но был еще один человек, к которому в тот ноябрьский день простирала два перста Морозова, для которого она бряцала цепями.

Этот человек - царь Алексей Михайлович. Чудов монастырь находился в Кремле. Боярыню везли около государева дворца. Мняше бо святая, яко на переходех царь смотряет пишет автор Повести, и пишет скорее всего со слов самой Морозовой, к которой он был очень близок и с которой имел случай разговаривать и в тюрьме 6,98 . Неизвестно, глядел ли царь на боярыню с дворцовых переходов, под которыми ехали сани, или не глядел.

Но в том, что мысли о ней прямо-таки преследовали Алексея Михайловича, нет ни малейшего сомнения. Для царя она была камнем преткновения ведь речь шла не о рядовой ослушнице, а о Морозовой - это имя громко звучало в XVII веке! Учитывая все это - древность и честь фамилии Морозовых, их родственные связи с царем и царицей, их положение в думе и при дворе, их богатство и роскошь частной жизни, мы лучше поймем протопопа Аввакума, который видел нечто совершенно исключительное в том, что боярыня Морозова отреклась от земной славы Не дивно, яко 20 лет и единое лето мучат мя на се бо зван семь, да отрясу бремя греховное.

А се человек нищей, непородней и неразумной, от человек беззаступной, одеяния и злата и сребра не имею, священническа рода, протопоп чином, скорбей и печалей преисполнен пред Господем Богом. Но чюдно о вашей честности помыслить род ваш Борис Иванович Морозов сему царю был дядька, и пестун, и кормилец, болел об нем и скорбел паче души своей, день и нощь покоя не имуще 7,241 . Аввакум в данном случае выражал народное мнение. Народ признал Морозову своей заступницей именно потому, что она добровольно отрясла прах богатства и роскоши, добровольно сравнялась с простецами. Мы лучше поймем и поведение московской знати.

Не преуспев в попытках образумить заблудшую овцу, увидев, что тщетны даже призывы к материнским ее чувствам, знать все же долго противилась архиереям, которые с таким рвением вели дело боярыни.

Особенно усердствовали невежественный Иоаким, тогда чудовский архимандрит, и митрополит Сарский и Подонский Павел - оба люди крайне жестокие. Но даже мягкий патриарх Питирим изменил своему нраву, когда понял, как ненавидит Морозова его никонианскую веру. Ревый, яко медведь по словам автора Повести, патриарх приказал тащить боярыню, яко пса, чепию за выю, так что Морозова на лестнице все степени главою своею сочла. А Питирим в это время кричал Утре страдницу в струб! т. е. на костер, потому что тогда было принято сжигать людей в срубе. Однако боляре не потянули, и архиереям пришлось уступить. Конечно, знать защищала не столько человека, не Федосью Морозову как таковую, сколько сословные привилегии.

Знать боялась прецедента. И лишь убедившись, что дело это для нее в сословном отношении безопасно, что оно не в пример и не в образец, знать отреклась от боярыни Морозовой. На заблудшую овцу теперь стали смотреть как на паршивую овцу - по пословице в семье не без урода, а на гумне не без урона 5,87 .Только братья Морозовой, Федор и Алексей Соковнины, остались ей верны, как была ей верна и княгиня Евдокия Урусова, ее младшая сестра, которая страдала и умерла с нею вместе. Царь Алексей поспешил удалить обоих братьев из Москвы, назначив их воеводами в маленькие города.

Это была ссылка, которую никак нельзя назвать почетной. Видимо, царь знал или подозревал, что с сестрами у Соковниных не только кровная, но и духовная связь, что все они стоят за древлее благочестие. Видимо, царь их опасался - и не без оснований, как показали позднейшие события. Но вернемся к противоборству боярыни Морозовой и царя Алексея.

Царь и после разрыва с Никоном остался верен церковной реформе, так как она позволяла ему держать церковь под контролем. Царя очень беспокоило сопротивление старообрядцев, и поэтому он давно был недоволен Морозовой. Он, конечно, знал, что дома она молится по-старому видимо, знал через свояченицу Анну Ильиничну, что боярыня носит власяницу, знал и о переписке ее с заточенным в Пустозерске Аввакумом и о том, что московские ее палаты - пристанище и оплот старообрядцев.

Однако решительных шагов царь долго не предпринимал и ограничивался полумерами отбирал у Морозовой часть вотчин, а потом возвращал их, пытался воздействовать на нее через родственников и т. п. В этих колебаниях велика роль печалований царицы Марии Ильиничны, но не стоит сводить дело лишь к ее заступничеству. Ведь после ее кончины 1669 г. царь еще два с половиной года щадил Морозову.

Судя по всему, он довольствовался малым лицемерием Морозовой. Из Повести ясно, что она приличия ради ходила к храму, т. е. посещала никонианское богослужение. Все круто переменилось после ее тайного пострига. Если боярыня Федосья приличия ради могла кривить душой, то инокине Феодоре, давшей монашеские обеты, не пристало и малое лицемерие. Морозова нача уклонятися от мирских и религиозных обязанностей, связанных с саном верховой дворцовой боярыни. 22 января 1671 г. она не явилась на свадьбу царя с Натальей Кирилловной Нарышкиной, сославшись на болезнь Ноги ми зело прискорбны, и не могу ни ходити, ни стояти. Царь не поверил отговорке и воспринял отказ как тяжкое оскорбление.

С этого момента Морозова стала для него личным врагом. Архиереи ловко играли на этом. В ходе спора о вере они поставили вопрос прямо в прямоте и крылся подвох В краткости вопрошаем тя по тем служебникам, по коим государь царь причащается и благоверная царица и царевичи и царевны, ты причастиши ли ся? И у Морозовой не оставалось иного выхода, как прямо ответить Не причащуся Автор Повести вкладывает в уста царя Алексея Михайловича знаменательные слова, касающиеся его распри с Морозовой Тяжко ей братися со мною - един кто от нас одолеет всяко 9,75 . Вряд ли эти слова были когда-нибудь произнесены не мог же в самом деле самодержец всея Руси хоть на миг допустить, что его одолеет закосневшая в непокорстве боярыня. Но вымысел имеет в своем роде не меньшую историческую ценность, нежели непреложно установленный факт. В данном случае вымысел - это глас народа.

Народ воспринимал борьбу царя и Морозовой как духовный поединок а в битве духа соперники всегда равны и был всецело на стороне поединщицы. Есть все основания полагать, что царь это прекрасно понимал.

Его приказание уморить Морозову голодом в боровской яме, в тме несветимой, в задухе земной поражает не только жестокостью, но и холодным расчетом.

Дело даже не в том, что на миру смерть красна. Дело в том, что публичная казнь дает человеку ореол мученичества если, разумеется, народ на стороне казненного. Этого царь боялся больше всего, боялся, что будет последняя беда горши первыя. Поэтому он обрек Морозову и ее сестру на тихую, долгую смерть. Поэтому их тела - в рогоже, без отпевания - зарыли внутри стен боровского острога опасались, как бы старообрядцы не выкопали их с великою честию, яко святых мучениц мощи. Морозову держали под стражей, пока она была жива. Ее оставили под стражей и после смерти, которая положила конец ее страданиям в ночь с 1 на 2 ноября 1675 г. Создавая символ, история довольствуется немногими крупными мазками.

Частная жизнь для национальной памяти безразлична. Быт бренного человека, его земные страсти - все это мелочи, их уносит река забвения. В такой избирательности есть свой резон, потому что история запоминает прежде всего героев, но есть и опасность, потому что подлинный облик человека невольно искажается. От суриковской Морозовой веет духом фанатизма.

Но считать ее фанатичкой неверно. Древнерусский человек в отличие от человека просветительской культуры жил и мыслил в рамках религиозного сознания. Он окормлялся верой как насущным хлебом. В Древней Руси было сколько угодно еретиков и вероотступников, но не было атеистов, а значит, и фанатизм выглядел иначе. Боярыня Морозова - это характер сильный, но не фанатичный, без тени угрюмства, и недаром Аввакум писал о ней как о жене веселообразной и любовной любезной. Ей вовсе не чужды были человеческие страсти и слабости.

О них мы узнаем прежде всего от Аввакума, который по обязанности духовного отца наставлял, бранил, а иногда и ругательски ругал Морозову. Разумеется, бранчливость Аввакума далеко не всегда нужно принимать за чистую монету. Часто это был терапевтический, целительный прием. Когда Морозова в тюрьме убивалась по умершем сыне, Аввакум писал ей из Пустозерска сердитое письмо, даже назвал ее грязь худая, а закончил так Не кручинься о Иване, так и бранить не стану. Но в некоторых случаях упреки духовного отца кажутся вполне основательными.

И умирала она не как житийная героиня, а как человек. Раб Христов взывала замученная голодом боярыня к сторожившему ее стрельцу Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе аще ж умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика 3,83 . И когда тот отказал Ни, госпоже, боюся, она из ямы просила у него хотя бы хлебца, хотя бы мало сухариков, хотя бы яблоко или огурчик - и все напрасно. Человеческая немощь не умаляет подвига.

Напротив, она подчеркивает его величие чтобы совершить подвиг, нужно быть прежде всего человеком.