Жизнь и творчество Н.С. Гумилёва

Говорят, фамилия Гумилвых происходит от латинского слова humilis, что значит смиренный. Николай Степанович Гумилв родился 315 апреля 1886 года в Кронштате, где Степан Яковлевич дослуживал последний год корабельным врачм перед выходом в отставку.Николай родился бурной штормовой ночью, и, по семейному преданию, старая нянька предсказала, что у него будет бурная жизнь .С раннего возраста он делал себя сам, и потому признавал над собою толькособственный суд. 9 февраля 1887 года был подписан высочайший приказ о выходе С.Я.Гумилва в отставку с мундиром и пенсионом по соседству с летней императорской резиденцией, в Царском Селе, уже был облюбован тихий дом на Московской улице, в который и перебралась семья.

Особым пристрастием к наукам младший Гумилв не отличался ни в детстве, ни в юности.Но в пять лет уже умел читатьи не без удовольствия сочиняя, выискивая из обилия слов имнно рифмующиеся. Полчив первоначальное минимальное образование на дому, николай успешно слал экзамен в приготовительный класс Царскосельской гимназии,однако вскоре забоел ивынужден был прервать занятия.

Семья решила переехать Тифлис, из-за открывшегося в 1900 году у Дмитрия туберкулза.Время проведнное на Кавказе более двух лет-было очень насыщенным и многое дало юному Гумилву. 8 сентября 1902 года, в газете Тифлисский листок было опубликовано его стихотворение Я в лес бежал из городов В 1903 году он вернулся в Царское Село уже автором целого альбома- пусть откровенно подрожательных, но искренних- романтических стихотворений.

Именно здесь, в Царском селе, впервые за долгие гимназические годы учебное заведение стало хоть сколь-либо привлекать Гумилва. В седьмой класс был определн интерном вольнослушателем.Николай Степанович Гумилв посветил памяти директора гимназии, поэта Иннокентия Фдоровича Анненского,строки поистине благодарного ученика Я помню дни я, робкий, торопливый, Входил в высокий кабинет, Где ждал меня спокойный и учтивый, Слегка седеющий поэт. Десяток фраз, пленителных и странных, Как бы случайно уроня, Он вбрасывал в пространство безымянных Мечтаний-слабого меня Довольно болезненный в детстве, он вопреки физической слабости всегда старался верховодить, всегда претендовал на роль вождя- и был им. Сдетства застенчивый, всячески преодолевал и этот недостаток.

Быть может, и стихи стал сочинять не в последнюю очередь из жажды славы никто вокруг не умел, а его фамилия уже в газете напечатана была- значит,и в этом он выше других.А самовосприятие гордости и вовсе не знало ни границ, ни мелочей это была памятливая гордость. Маска надменного конквистадора, явленная молодым поэтом в первой своей книге не мгновенное озарение,не случай ный образ, не дань юношеским мечтанием она - своего рода символ.

Конечно, и щит, и завеса, ипанцирь. Но в первую очередь все же символ, по которому безошибочно узнавался автор.Путь конквистадоров Николай Гумилв издал на деньги родителей за год до окончания гимназии, в 1905 году,когда ему исполнилось 19 лет. К этому времени он уже два года как был знаком с Анной Горенко, и не просто знаком ей посвящены стихи в первой книге.

Путь конквистадоров Гумилв никогда не переиздавал, откровенно давая понять, что и сам считает первую книгу пробой пера, уроком, подготовкой к творчеству, но не самим творчеством, достой ным его, Гумилва, уровня.Только три стихотворения из всего сборника, да и то переделанные, отшлифованные, можно даже сказать ограннные, счл он возможным потом вернуть читателям. Но Путь конквистадоров , конечно, не просто добросовестно выполненый урок , а и начавшее оформляться, очерчиваться самостоятельное миропонимание.

Будь по-другому, книжка, как многие прочие, выходившие тогда, прошла бы незамеченой.Однако ж вскоре после е выхода в 11 Весов появилась рецензия написанная Валерием Брюсовым. Это было для Гумилва важным, и, с присущей ему памятливостью, он долгие годы хранил признательность своему открывателю сначала- как влюблнный и прилежный ученик затем- как коллега и даже как оппонент.

Аттестат зрелости он получил уже двадцатилетнем, 30 мая 1906 года. А ещ до официального завершения курса обучения появилось желание поехать за границу. Думается, в том, что он уехал в Париж, просматривается не страсть к наукам хотя Гумилв и поступил в Соборну, а в первую очередь его неуемная страсть к путешествиям. Конечно, отъезд сделал и без того не слишком большой круг его литературных знакомств ещ более узким.К творчеству он относился как к работе, к ремеслу, в котором тоже есть мастера и есть подмастерья- в зависимости от владения примами, техникой.

И несмотря на то, что он усиленно ищет границу, где кончается опыт и начинается творчество , вс же в этот период именно опытами отдат больше всего времени и сил, изучает законы стихосложения. Брюсов, теперь уже явно взяв шевство над юным подопечным, Помогал ему не только литературными консультациями.Он свл Гумилва со своими парижскими знакомыми, уберг его от некоторых ошибок и поспешных шагов.

Первый парижский период характерен ещ и тем, что Гумилв впервые столкнулся с изданием журнала. Затем в его жизн будет немало подобных попыток, но Сириус - первая из них. Сама идея возникла во время знакомств с русскими художниками М. Фармаковским и А. Божеряновым.Вернувшись в мае 1907 года в Россию, 20 июня он уже вновь был в Париже, пытаясь осмыслить случившееся с ним за два киевско-московско-петербургских месяца и встречу с Брюсовым, и освобождение от воинской службы, и очередной отказ Анны Горенко выйти за него замуж. .О эти отказы, столь глубоко ранившие душу конквистадора Известно, что после двух из них Гумилв пытался покончить собой. Несмотря на все трудности пребывания во Франции - и материальные, и нравственные Гумилв не забывал об основном, как он для себя определил, деле литературном творчестве.

Собиралась вторая книга вышедшей в январе 1908 года сборник Романтические цветы , изданный за свой счт и посвящнный Анне Аендреевне Горенко.О Романтических цветах будет затем с издвкой писать газета Царскосельское дело , оторая никогода не упускала случая продемонстрировать сво отношение к Гумилву не слишком корректно отзовтся о книге и журнал Образование доселе хваливший его стихи мертворожднными, рассудочными и холодными и убеждала читателей в том, что если признать основным принципом искусства нераздель- ность формы и содержания, то стихи г. Гумилва пока большей частью не пойдут под понятие искусства . Но две рецензии Валерия Брюсова и Иннокентия Анненс- кого стали определяющим для Гумилва и его книги, как именно первый и последний аккорды.

Когда то, три года назад, подписывая Путь конквистадоров Директоругимназии, девятнадцатилетний гимназист перечислил в надписи произведения Анненского Тому, кто был влюблн, как Иксион, Не в наши ралости земные, а в другие, Кто создал Тихих Песен нежный сон Творцу Лаодамии От автора Теперь эстет Анненский достаточно подробно перечислил достоинства Романтических цветов , сделав это не просто живо, но и даже как-то гурманно-изящно.

Это было время именно исканий, о чм говорит как уход в Романтических цветах от декадентства Пути конквистадоров , так и уход в последующих книгах от символизма Романтических цветов . Одна из сокровеннейших мыслей к тому времени уже начинала получать воплощение в экзотических стихах.

Причина конечно, не только в первом краткосрочном путешествии в африку и увлечнности этим континентом причина прежде всего в попытке найти наиболее полный, оптимальный способ самовыражения на уровне целой платформы, системы.

Экзотичность тоже была необходимым кирпичиком в планомерном делании Гумилвым самого себя. Имя его вс чаще появляется на страницах газет и журналов, и далеко не всегда как поэта только в 1908 году он выступает с рассказами, новеллами, рецензиями и статьями в Весах , Речи , Русской мысли , Весне Расширяется круг его литературных знакомств как парижских, так и, в меньшей пока степени, петербургских.В 1909-1910 годах его пристрастия и антипатии опредилились ещ более явно. Во-первых, это наметившийся отход от Брюсо- Ва. Во-вторых жажда общественно-литератуной деятельности, в которой он хотел играть свою, по его мнению, не второстепенную роль. Создание совместно с С. К. Маяковским журнала Апполон , одним нз активнейших сотрудников которого Гумилв затем станет и в попытке основать свой журнал Остров выйдет всего два номера и в создании Общества ревнителей художественного слова Академии стиха . И, в-третьих, это отношение к путешествиям не как к забавам или развлечениям, но как к потребности, без исполнения, которой он не мыслил и твор- Чества.

В ноябре 1909 года он отправляется в Абиссинию уже не набегом, а с экспидицией академика Радлова.Однако результат превзошел ожидания и самого Гумилва, так как увлечение переросло в страсть.

Экзотика в поэзии Гумилва, никогда не была самоцелью, но если сначала она присутство- вала как выражение мечты начиная с детского возраста, со стихотворения об Озере Дели , написанном в шесть лет, то затем, в зрелом возрасте, стала отражением его, гумилвского мировидения и бытия.

К концу 1909 года фамилия Гумилва стала известна всему Петербургу как это часто бывает, из скандальной хроники. Поводом послужила дуэль между Гумилвым и Волошиным, состоявшаяся из-за Елизаветы Ивановны Дмитриевой, с кото- Рой Гумилв познакомился ещ в Париже, в мастерской художника Гуревича.К 1910 году Николай Гумилв добился того, о чм думал и в гимназии и в Париже он не просто стал заметным поэтом, но и играл заметную роль в литературных делах.

Всеми теперь как-то забыто, что он тогда ещ учился в университете. Вот разве что совсем необычный по нашим временам документ напо- минает об этом прошение ректору о разрешении вступить в брак с А. Горенко.В апреле 1910 года произошли два знаменательных события вышла третья книга стихов Жемчуга и 25 апреля состоялось венчание с Анной Андреевной спустя неделю молодожны отправились во Францию, в свадебное путешествие.

Впрочем, едва из него вернувшись, Гумилв тут же, в сентябре, уехал в Африку его по-прежнему манила Аддис-Абеба. Книга Жемчуга посвящена Брюсову. Однако книга не случайно приобрела широкую известность и не случайно была сразу замечена литературной критикой. Дело тут, конечно, не только в ставшемк тому времени звучным имени и не только в упорчившемся положении Гумилва.Быть может, одних Капитанов было бы достаточно для того, чтобы понять, что Жемчуга - не продолжение раннего пути, а в какой-то степени уже и выбор нового, более самостояте- льного. Как бы там ни было, нопри подходе к Жемчюгам не стоит забывать, что это книга человека, всего пять лет назад выпустившего первый свой, ученический сборник.

Разница между ними первый и третьим как легко убедится, огромная.Более того, в Жемчугах уже зреет зерно будущего направления того самого акмеизма, который, по убеждению Гумилва, должен будет спасти отечественную поэзию. Когда читаеь И апостол Петр в дырявом рубище, Словно нищий, бледен и убог понимаешь, что поэт и научился, и осмелился небесное опу- скать до земного, осязаемого, а не только земное опускать до земного, а не только земное возносить до романтических заоблачных высей.

Одной из основных проблем литературного процесса 1910 года стала проблема символизма.Цех поэтов был задуман осенью и обсуждн в Аполлоне с привлечением Городецкого, Лозинского, Нарбута, Мандельштама, Зинкевича, Ахматовой 20 октября уже сос- тоялось первое заседание, 1 ноября второе, в Царском Селе. Принявший к этому времени участие в создании нескольких журналов и литературной организации, в которой верховодил вс-таки пе он, а Вячеслав Иванов, Гумилв на этот раз взял в свои руки все бразды. Убежднный в том, что стихи может писать каждый грамотный человек, овладевший техникой, ремеслом, Гумилв и останавливается именно на таком названии цех. Сво предназначение Гумилва видел в том, чтобы руководить.

Созданный в 1911 году Цех Поэтов был как раз той организацией, и структура, и направленность, и порядки которой вполне импонироали Гумилву.

Разделив участников на мастеров синдиков , которых было всего два Городе- цкий и сам Гумилв и подмастерьев , Гумилв вменял в обязаность подмастерьям беспрекословное повинивение, работу над вещью по указанию мастера и запрет на публи- кацию без разрешения мастера для публикаций использова- лись Апполон и созданные при Цехе журнал и издатель- ство, которые назывались одинакого Гиперборей . Выдержать подобное мог далеко не каждый, и потому многие подмастья в скором будущем покинут свой Цех . Блок, который был в Цехе единственный раз на организацион- ном собрании 20 октября назвал объединение Гумилвско-Городецкими обществом , а впоследствии записал Футуристы в целом, вероятно, явление более крупное, чем акмеизм.

Последние хилы, Гумилва тяжелит вкус , багаж у него тяжлый, а Городецкого держат, как застрельщика с именем думаю, что Гумилв конфузится и шокируется им нередко . Акмеизм как прграмма зародился в Цехе Поэтов , но это было несколько позже.

Поначалу же Цех , насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений, большей частью как раз не акмеистов.О создании акмеизма было официально заявлено 11 февраля 1912 года на засудании Академии стиха , а в 1 Аполлона за 1913 год появились статьи Гумилва Наследие символизма и акмеизма . Единственный, кому, как учителю акмеизма, сохранил приверженность сам Гумилв, даже когда он уже перерос созданную школу, был Готье. Его стихи включены Гумилвым в Чужое небо , а затем выпущена и самостоятельная книга переводов Эмали и камей . Видимо, в эстетической программе Готье Гумилву наиболее импонировали декларации, близкие ему самому Жизнь вот наиглавнейшее качество в искусстве за него можно вс про- стить поменьше медитаций, празднословия, синте- тических суждений нужна только вещь и ещ раз вещь . А непосредственно в поэтическом творчестве программное стихотворение Искусство , заканчивающиеся строками Работать, гнуть, бороться И лгкий сон мечты Вольтся В нетленные черты.

Создавая Цех Поэтов , а за ним и акмеизм, Гумилв не отрицал достижений символизма, наоборот призывал взять из него лучшее.

Разве что в выпущенной в этом же, 1912 году книге Чужое небо современники увидели некие черты про- явления нового направления.Чужое небо - книга более простая , чем предыдущие быть может, именно потому, что в ней теперь уже не демон- стрируются достижения формы в этом нет нужды всем уже и себе самому он доказал, что может, что овладел.

Интере- сна книга и тем, что автор в ней представлен и как лирик, и как эпик поэмы Блудный сын и Открытие Америки , и как драматург одноактная пьеса в стихах Дон Жуан в Египте , и как переводчик стихи Теофилия Готье. Чужое небо действительно являет собой лучшую из вышед- ших до 1912 года Гумилва по лиризму, по земным и в то же время возвышенным чуствам, воспетым в ней, по тщательной дозировки змоционального любовная лирика и рациональ- ного Искусство Готье, экхотического, конквистадорс- кого , но уже в ином преломлении Открытие Америки , Абиссинские песни , У камина и приземлнно-бытового Из логова змиева . Этот год, предельно насыщенный литературными делами кроме названного, вышло немало статей о Кузьмине, Брюсове, Цветаевой, Иванове, Блоке, Гуревиче, Зенкевиче и др. сделаны доклады посещались Вечера Случевского и т.д был насыщен и событиями личной жизни вместе с Ахма- товой была предпринята поездка в Италию родился сын Лев. Гумилв со своим племянником Сверчковом, в апреле 1913 года, через Одессу морем отправился в Африку.

Коллекция, которую они там собрали, по мнению специалистов, по своей полноте стоит на втором месте после коллекции, привезнной Миклухо-Маклаем.

Об африканских экспидициях Гумилва можно было бы напи- сать отдельную книгу. Частично написал еса поэт в стихах Шатра , в Африканском дневнике , часть которого недавно обнаружена. Чужому небу суждено было стать последней мирной книгой поэта.Следующая, Колчан , вышла только спустя че- тыре года. Правда, было немало промежуточных публикаций в периодике как стихов, так и прозы, тех же Записок кавале- риста . Спустя 24 дня после объявления войны, 24 августа, насмотря на полученное ещ в 1907 году из-за косоглазия освобождение, он записывается добровольцем в лейб-гвардии уланский полк. В 1944 году Анна Ахматова напишет Две воцны, мо поколение, Освещали твой страшный путь. Но первую войну он не воспринял как страшный путь . Дру- гие ритмы и мотивы слышались ему Солдаты громко пели, и слова Невнятны были, сердце их ловило Скорей вперд Могила, так могила Нам ложем будет свежая трава, А полгом зелная листва, Союзником архангельская сила . Как и ко всему, что делал, к своему участию в войне Гумилв отнесся крайне серьзно.

Добившись зачисления охотником в армию и выбрав кавалерию, он тут же стал тренироваться, совершенствоваться в стрельбе, езде и фехтовании.

Служил Гумилв прилежно, отличался храбростью о том говорит и быстрое его продвижение до прапорщика, и два Георгиевских креста 5 и 3 степени, которыедавались за исключительное мужество.

Был в уланском полку, затем в гусарском. В Собрании сочинений Гумилва, кроме этого воспоминания, собрано и немало других, говорящих о том, что и в полку он старался не выходить из сферы творчества писал и читал стихи, рисовал, даже вл споры о поэтике, когда попадался собеседник.Уйдя на фронт в 1914 году, Гумилв, естественно, выбрал из литературной жизни столицы, не мог на не влиять.

В другом, военном мире создавалась и другая поэзия. Стихи, написанные им на фронте, значительно отличаются не только от Жемчугов , но и от Чужого неба достаточно прочесть хотябы Наступление , чтобы увидеть отличие. Цех Поэтов распался, что ещ раз подтвердило Гумилв был в нм стержнем, основным звеном. Гумилв стал публи- ковать в Биржевых ведомостях свои Записки кавалериста , которые появились в течение года и привлекали внимание публики.Всего состоялось 12 публикаций, сопровожднных пометкой От нашего специального военного корреспон- дента . Эти Записки да ещ письма и воспоминания товарищей свидетельствуют о том, что трагичности происходящего Гумилв не ощущал.

Он жаждал героизма и потому героизм в первую очередь видел. В конце декабря 1925 года вышла книга стихов Колчан , в которую поэт включил и то, что было создано им на фронте.Книга посвящена Татиане Викторовне Адамович, с которойпоэт познакомился до войны, в январе 1914 года. В этом же году Анна Ахматова написала посвящнное мужу стихотворение Колыбельная , в котором есть и е отношение к войне, и ощущение происходящего как именно горя Было горе, будет горе, Горю нет конца.

Да хранит святой Егорий Твоего отца. В книге же Гумилва, вышедшей почти в это же время, чита- ем И воистину светло и свято Дело величавое войны. Серафимы, ясны и крылаты, За плечами войнов видны. Тружеников, медленно идущих На полях, омоченных в крови, Подвиг сеющих и славу жнущих, Ныне, Господи, благослови.Вероятно, включай в себя сборник только подобные сти- хотворения, он и остался бы в том времени как его, времени как его, времени, знак. Но в книге много как довоенной, так и в 1914 годах созданной лирики, любовной и философской, и именно эти стихи определяют лицо нового сборника новое лицо поэта. Колчан , собрал в себе, по замыслу автора, стрелы - стихи, передающие состояния человека на войне это и Война , и Пятистопные ямбы , и Наступление , и Смер- ть . Но не меньше в нм стрел Амура. И стрел острой фило- совской мысли.

Открывающее книгу стихотворение Памяти Анненского в некотором роде символично оно и памяти собственного ученичества, долгого, кропотливого, упорного, но завершив- шегося. Несколько итальянских стихотворений Вене- ция , Фра Беато Анджелико , Рим , Генуя - автобиогра- фины, в них нашли отражение впечатления, полученные во время поездки в Италию в 1912 году вместе с Ахматовой.

Но стихи эти, конечно, значительно глубже, чем просто дневни- ковые записи , как это нередко бывало раньше наступил новый этап развития.

До сих пор не всегда, естественно, но часто Гумилв строил сво творчество из того материала, который попадался под руку важно было соответствие форме.Теперь в материале со стороны особой нужды не было его с избытком давала душа, которой, слава Богу, было над чем трудиться и над африканскими, французскими, италь- янскими встречами и над фронтовыми нвблюдениями и над петербургскими событиями Происходило какое-то перера- спределение ролей, о котором в Разговоре И вс идт душа, горда своим уделом, К несуществующим, но золотым полям, И вс спешит за ней, изнемогая, тело, И пахнет тлением заманчиво земля.

Если война и была важна для Гумилва, то в личном плане, как ещ один из способов вечного его самоутверждения, но никак не в плане творческом как, к примеру, та же Африка.Этот перелом и в то же время нерасторжимое единство всего, что отражено в Колчане автор воплотил в одном из лучших произведений сборника поэме Пятистопные ямбы , где взаимодополняющие сосуществует вс, что собра- но в душевном мире поэта и путешествия, и экзотика, и лю- бовь, и война, и раздумья над смыслом жизни.

Да, душа вс ещ Глас Бога слышыт в воинской тревоге И Боьими зовт свои дороги, но она уже помышляет и о другом о том даже, чтобы самой собою распоряжаться Есть на море пустынном монастырь Из камня белого, золотоглавый, Он озарн немеркнущею славой.Туда б уйти, покинув мир лукавый, Смотреть на ширь воды и неба ширь В тот золотой и белый монастырь Достигший высокого косноязычья , Гумилв в Колчане окончательно выходит на собственный свой путь. Произошла переоценка ценностей, о которой можно догадаться по строч- кам Я не прожил, я протомился Половину жизни земной.

Ясно, что путь конквистадорства в том его виде, как до сих пор,уже отринут окончательно.После неудачной сдачи экзаменов на офицерское звание и болезни Гумилв получил назначение в экспедиционный корпус за границу и в июле 1917 года прибыл в Париж. Позднее высказывалось предположение, что был он развед- чиком.

Как всякий военный человек, Гумилв в этой поездке был занят в первую очередь военными хлопотами, которых в 1917 году, особенно после проишедшей в России Февральской революции, было немало. Лондонский период связан с именем Б.В.Анрепа худож- ника, близкого знакомого Ахматовой.Именно он помог Гумилву войти в новый ритм, познакомив его с английскими писателями ему же, уезжая, Гумилв оставил свои записные книжки и черновики, которые Анреп впоследствии передал Г.П.Струве.

Октябрьская революция, естественно, изменила планы и экс- педиционного корпуса, и бывших союзников России. Косну- лось это и планов Гумилва. 1917 год был и годом интенсивных творческих раздумий, чему в немалой степени способствовало парижское окруже- ние. Вернувшись из Лондона, он с головой ушл в литератуную деятельность, не сомневаясь в том, что сможет возглавить литературную жизнь Петрограда.По возращении его ждали не только лавры прекратил существование едва дотянувший до осени 1917 года второй Цех Поэтов , надо было возрождать Гиперборей . Организаторские способности Гумилва, его деятельная энергия, соединнная с признанным к тому времени мастер- ством, не могли остаться незамеченными хотя бы по той простой причине, что сам он этого бы не позволил.

Духовный его подъм, объясняемый возращении в литературу, счастливо совпал с открывшимися возможностями.Он переиздат свои книги Жемчуга , Романтические цветы , издат одну за другой новые Мик , Фарфоровый павильон , Костер , читает лекции в многочисленных студиях и объединениях, занимается активной переводиской деятельностью, снова воз-вращается к литературной критике.

Творческая и общественная деятельность Гумилва в первые же годы после возвращения из-за границы сделала его одним из самых значительных литературных авторитетов. Десятки выступлений в институтах, студиях, на вечерах принесли ему широкую известность и сформировали вокруг него довольно широкий круг учеников.Все укрепляющийся авторитет Гумилва не мог не оказывать определнного влияния на литературную политику, тем более что и сам Гумилв не только не был от не в стороне, но всяче- ски старался на не воздействовать.

Гумилв постепенно от- теснял Блока. Подойдя к 20-м годам как основатель акмеизма, интересный критик, оригинальный драматург трагедия Отравленная туника , драмы Дон Жуан в Египте , Актеон , Игра , Гондла , Дитя Аллаха , Гумилв, конечно, в первую очере- дь воспринимался как поэт, чь мастерство становилось вс совершенней.

Однако вышедший в 1918 году сборник Костер не привлк особого внимания критики. Эта книга, во многом не прохожа на прежние, вызывает интерес тем, что энергия, ранее обраща- емая поэтом в экзотику, теперь напавлена в иное русло. Это самая русская по содержанию из всех книг Гумилва.В Котре поэт продолжает размышлять о тайнах творчества Творчество , но это уже не те безапелляционные размышле- ния, что ещ несколько лет назад выходили из-под пера убеж- днного акмеиста.

И Норвежские горы , Стокгольм , Эзбе- кие - не экзотика, а углублнный опыт души поэт не припа- рирует чувство, а пытается его выразить и это тоже необычно для былого Гумилва. Но иначе и не могли бы появиться такие поистине жемчужины его лирики, как О тебе и Сон . Вто же время зимою 1918-1919 годов Гумилв много пишет об Африке. Это своего рода прощательный вздох, воспомина- ние о том, чему не суждено повториться. История развития творчества Гумилва история опозданий.Как поздно закончил он обучение в гимназии, так поздно за- вершил и поэтическое ученичество, и затем события, проис- ходящие вне, находили в нм отражение лишь спустя время. Книга Шатр была посвящена племяннику, выходила два- жды, в очень отличающихся вариантах севастопольское издание и ревельское.

Совершая с В.А.Павловым, флаг-секре- тарм наркома морских сил, поездку в Крым в 1921 году, буквально за месяц до гибели, Гумилв издал е в Севастополе, в серии Издания Цеха Поэтов . Уезжая, он уже увозил с собой тираж.

Вернувшись, значительно переработал сборник снова в короткий срок, менее чем за месяц и передал его реве-льскому издательству Библиофил , представитель которого находился тогда в Петрограде.Интересная как иллюстрация к биографии поэта и владению им техникой стиха, книга не стала и не могла стать заметным явлением в его творчестве, тем более что выпущена между двумя помстине вершинными сборниками Костром и Огненным столпом . Читая Огненный столп , даже не вспоминаешь об акмеизме.

Поэт оказался намного шире и глубже созданной им школы. Иной мир таинства души, чувств и пророчеств сходит с е страниц. В Огненном столпе есть только Гумилв. Как первом свом сборнике Пути конквистадоров - Гумилв пытался найти маску, так в последнем Огненном столпе - стремиться он понять тайну мироздания и движения души, зачастую независимые от человеческого желания.Одну из своих книг Гумилв хотел назвать Посредине странствия земного . О выходе книги с таким названием даже сообщалось в газете Жизнь искусства - в те дни, когда Гу- Милв был уже арестован Не назвал, боясь, что такое назва- ние сократит ему жизнь.

Огненный столп и вышел как раз посредине нормального по срокам земного странствия автору известному поэту и путешественнику, профессору, неутомимому организатору и руководителю было 35 лет. Взлт. Расцвет. Вершина. И книга, посвящнная второй жене, Анне Николаевне Энгель- гардт, подтверждала это. Лучшей из всех книг Гумилва назвал е тогда же один из критиков.Эту, лучшую свою книгу ему уже не суждено увидеть напеча- таной.

Отказавшись от надуманных красивостей и книжности, в Огненном столпе поэт простыми словами, которых чурался раньше, размышляет о жизни и смерти, о любви и ненависти, о добре и зле, поднимаясь до филосовских высот и оставаясьпри этом предельно земным. Его мысли о душе, пронизывающие почти все стихотворения потребность осмысления именно земного пути. Как и всякому большому поэту, Гумилву был присущ дар предвидения.И потому стихотворение Память - это попытка итога и в то же время пророчества вот таким я был, вот этим жил, к этому стремился, но останется ли вс это, тем ли оно было, чтобы остаться И Заблудившийся трамвай - стремле- ние осознать свой, тот самый земной пока ещ, путь Где я Так томно и так тревожно Сердце мо стучит в ответ Видишь вокзал, на котором можно В Индию Духа купить билет.

Как в Душе и теле , так и здесь, в Заблудившемся трам- вае уже разъединяемое единство телесного и духовного.Об этом же земном и космическом, известном и непознан- ном, смерти и бессмертии стихотворение Звздный ужас . Как в Поэме начала мы видим, что только земной жизнью может возродиться жизнь иная, а значит, то, что нест в себе человек, уникально, неповторимо так и в Звздном ужасе открывается единственность человеческого я, которое не в силах.

Произошла и переоценка отношения к творчеству.Это уже не повторение готовой формулы Теофилия Готе из Искусства , это осознание, что Солнце останавливали словом, Словом разрушали города . А потому и откровение, которое в полной мере можно понять, только помня предыдущие манифесты Гумилва откровение Но забыли мы, что осияно Только слово средь земных тревог Сказано, сто слово это Бог. Грешно не то, что забыли, а то, что не вспомнили.

В Огнен- ном столпе идт как раз лавинонарастающий процесс таких вспоминаний , которые зачастую напрочь отрицают былые признания, вознося автора над собою недавним.Я не оскорбляю их неврастений, Не унижаю душевной теплотой, Не надоедаю многозначительными намками На содержимое выеденного яйца. Но когда вокруг свищут пули, Когда волны ломают борта, Яучу их, как не бояться, Не бояться и делать что надо. И когда женщина с прекрасным лицом, Единственно дорогим во Вселенной, Скажет Я не люблю Вас , Я учу их, как улыбнуться, И уйти, и не возвращаться больше.

А когда придт их последний час, Ровный, красный туман застелет взоры Я научу их сразу припомнить Всю жестокую, милую жизнь, Всю родную, странную Землю И, представ перед ликом Бога С прстыми и мудрыми словами, Ждать споконо его суда. Простые и мудрые слова, которыми написан этот своего рода нерукотворный памятник, безусловно явились закономерным следствием другого миропонимания, к которому вс ближе и ближе подходил поэт. Не случайно вместо прежней мысли о том, что стихи ремесло, которым может овладеть любой, в Шестом чувстве появляется другое определение Что делать нам с бессмертными стихами И- другое отношение к творчеству, окончательный отказ от манифеста Готье Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилия Тварь скользкая, почуя на плечах Ещ не появившиеся крылья Так век за веком скоро ли, Господь- Под скальпелем природы и искусства Кричит наш дух, изнемогает плоть, Рождая орган для шестого чувства. Посредине странствия земного принято ставить вопросы.

Поэт поставил их своим творчеством, своей судьбой жизнью и смертью. 3 августа 1921 года Николай Гумилв был арестован по подозрению в участии в заговоре, потрясла многих.

Походы в ЧК ничего не дали поэта не отпустили.

Долгие годы вопрос о так называемом таганцевском заговоре по фамилии якобы руководителя, В.Н.Таганцева и о самой петроградской боевой организации оставался открытым. 24 августа 1921 года Петроградская Губчека приняла поста- новление о расстреле участников таганцевского заговора всего 61 человек. 1 сентября 1921 года был растрелян. Тридцать пять лет прожил поэт сейчас наступила вторая его жизнь его возвращение к читателю.Да, без Гумилва отечест- Венная литература не только поэзия, но и критика, и проза не полна.

Его твочество не только в Серебряном веке русской поэзии имело большое значение, но и оказало влияние на дальнейшее развитие литературы. Список используемой литературы Николай Гумилв.