Старинный научный анекдот

 

На эту затхлую планетку, то бишь, на Галлор-3, доктора затащил его брат. В тот памятный и трагический для семейства Бартомо день, на собственную взлетно-посадочную площадку приземлился старенький исследовательский катер. Пыль и пламя осели, окутывая габаритные посадочные вышки по периметру идеального круга. Под лучами яркого полуденного солнца матово заблестел героический борт известного на добрую треть планет Империи корабля. Наполовину стертые опознавательные знаки на коротких крыльях и кабине мирно трубили во всю вселенную о капитане катера. Небольшой шлюз со скрипом открылся и сбросил на бетонные плиты ржавый трап, по нему мерно ступил на родную планету седой академик космических наук, первооткрыватель пятнадцати планет и тырым-пым-пым, Джером Липест Бартомо.

Ступив на ровную землю, он первым делом пал на колени и начал страстно лобызать шершавый бетон. Порезав язык об обрезок арматуры, он раздраженно сплюнул, тяжело пробежался к концу посадочной площадки и, наконец прижался к разросшейся жухлой от пламени травы. Джером Липест Бартомо поелозил губами по грунту, прожевал горькую травинку и прошептал. – Что за идиотская традиция? Целовать землю по возвращению – варварство. Это негигиенично!

Он перевернулся на спину начал рассматривать горящее небо. Солнце поднялось почти к центру своей заоблачной эклиптики и согревало иссушенное чужими планетами лицо мистера Бартомо.

- Папа, - он поднял голову. Со стороны дома к нему бежала невысокая красавица, ее волосы, цвета раскаленной платины развивались на ветру. Длинные спортивные ноги легко несли ее по усыпанной гравием дорожке, руки раскрывались для объятия.

- Ирэн! – исследователь Джером вскочил на ноги и схватил девушку на руки. Они закружились, она взлетала, и далекие деревья мелькали у нее перед глазами. Ирэн плакала, но это были радостные слезы.

- Папка, папка вернулся!

- Господи, тебе уже девятнадцать! Как бы порадовалась твоя покойная мать, увидев, что ты затмила ее красотой и обаянием.

- Дорогой братец, зачем обижать мою племянницу? Ее красота – уникальна, жаль, что она ненавидит всех парней.

К ним приблизился известный на планете брат и дядя, два в одном. Сейчас доктор Кидалко вмещал оба свои статуса в электрической инвалидной коляске на антигравной подушке. В кресло его усадила очередная научная потасовка в институте, тогда не поделили открытие кремниевого организма в болотах на Вернаре-5. Он царственно подрулил к родичам и пожал Джерому руку.

- Совсем не так! – заежилась девчонка. – Я их просто не уважаю.

- Ирэн, - поучительно сказал отец, - судя по твоим письмам, тебе просто попался самый паскудный парень[22](22) на этой планете. Ты не виновата, что твой уровень интеллекта может поспорить с компьютером седьмого поколения.

- Поэтому, торжественно клянусь ни с кем не встречаться и не спать до того, как встречу того единственного, которого полюблю.

Мистер Бартомо тяжело вздохнул и попробовал возразить.

- Но, солнышко, женские болезни…

- Па, ну что ты знаешь о женщинах?

- Я всего лишь тридцать с лишним лет был женат на представительнице этого племени.

Ирэн совсем не смутилась.

- У девушек есть свои секреты! Я могу прекрасно обходится и без дрянных особей в штанах.

- И потому в Университете ее зовут платиновой недотрогой, - добавил дядя и предложил прокатиться на обед.

Вечером, после милых семейных воркований и ужина, прислуге дали выходной, а Ирэн отправлена спать. Братья сидели в большом кабинете, одновременно служившем библиотекой и лабораторией. Они расположились в уютном уголке, обвешанном картинами великих ученых древности и современности, в мягких кожаных креслах и распивали коньяк.

- Неужели ты думаешь, что в силах уложить Ирэн спать в одиннадцать часов вечера? – спросил доктор медицины Кидалко.

- Все маленькие девочки должны ложиться спать после девяти, - заявил профессор Джером.

- Ты меня удивляешь, Джерри. Ей уже девятнадцать, и, думается мне, она уже не девочка…

- Девочка, - упрямо возразил мистер Бартомо. – Ты ее не знаешь!

- В отличие от тебя, я по два-три года не слоняюсь по Вселенной, в надежде сделать любое маломальское открытие. А твоя дочь растет, и я постоянно нахожусь возле нее.

- Когда не пропадаешь в институтах, или не сушишь тапки по борделям!

- И все же, каждый вечер я слушаю истории Ирэн о проведенном дне. Тем более, как сказала девочка, в женщинах ты совершенно не разбираешься. Прожитые с Дайной тридцать четыре года тебя ничему не научили. Да и язык не поворачивается назвать ее женщиной, скорее безумной профессоршей, а они редко бывают женственными. Через целых десять лет после свадьбы вы разродились ребенком, и, спорю на правую руку, что вы ее сделали на лабораторном столе!

- Ну… - Джером Липест запнулся.

- Вот видишь, я прав, - возликовал его брат.

- Я приехал за помощью, Роман, - Бартомо поставил свой бокал на столик.

- Интересно узнать, какая помощь требуется звезде науки всего исследованного космоса.

- Смотри, - в протянутой руке профессора блеснул красочный овал.

- Матерь Богородица, - ахнул доктор.

Ирэн, прятавшаяся в полупустом книжном шкафу обалдело чихнула. Пыль разлетелась через щели шкафа и устелила ковер. Ученые не обратили на это совершенно никакого внимания, они таращились на лежащий по центру стола камень. Один смотрел заинтригованно, другой самодовольно откинувшись на спинку кресла.

Девушка отерла нос и снова прижалась глазом к приоткрытой дверке.

- На что похож этот кристалл, Рома?

- Никогда такого не видел! – выдохнул доктор Кидалко.

Он сбегал в свой кабинет и притащил оттуда более чем стокилограммовый исследовательский компьютер на гусеничном ходу. Роман Кидалко, не поднимавший в жизни ничего тяжелее полного собрания объемной тригонометрии, не останавливался перед возможностью сделать открытие. Он взвалил цифровое чудо на столешницу, смахнув бокалы и бутылку, запутался в кабелях, пощелкал клавишами, вызвал короткое замыкание, поковырялся в ухе, словом, сделал все, что делает рядовой профессор в полевой ситуации. Наконец, ему удалось открыть миниатюрную вакуумную камеру и поместить в нее камень.

На экране туда-сюда носились столбики чисел. Оны постоянно менялись, округлялись и раздваивались, множились и отнимались, но не останавливались. Прошло не менее часа, братья неподвижно сидели, не сводя глаз с монитора.

- Неимоверно, у него нет стабильной структуры! Я даже не знаю, как его можно классифицировать!

- Ромка, ты же самый известный кристолог в мире, неужели ты не можешь справиться с этим булыжником? Что он из себя представляет?

Доктор Кидалко положил локти на маленький отрезок стола, не занятый агрегатом, и соединил кончики пальцев.

- Этот камень может быть всем, от водорода, нильсбория и до других десятков тысяч недавно открытых элементов из таблицы Менделеева-Ктулхина. Он полиморфный и полимерный, но в тоже время он является монокристаллом, у него необычайная анизотропия.[23](23) И еще, камню не меньше нескольких миллиардов лет.

Профессор Бартомо разочарованно хмыкнул и воззрился на портрет Лейбница-Брюгенвильда, открывшего растворимую и съедобную стеклянную тару.

- Это я и без тебя знаю, масла в голове мне, слава богу, хватает. Чего-нибудь еще скажешь?

- Даже не знаю, - Роман встал и прошелся вдоль сотен тысяч книг. – Но это открытие века, Джерри! Его надо тщательно исследовать, даже не у нас в институте, а в Центральной лаборатории на Силиконе-2.

- Нет, - профессор выколупнул камень из компьютерной камеры. – Об этом никто не должен знать! Под страхом смерти поклянись, что никто, кроме нас о камне не узнает!

Доктор Кидалко завращал глазами, внутри у него все кричало. Очень хотелось похвалиться на кафедре перед надутыми индюками из третьей лаборатории, но, братская любовь победила черное желание блеснуть.

- Торжественно клянусь в преданности идеи и сокрытии информации! Ну, хоть этой курице, доктору Гулай…

- Никаких исключений! Что тебе надо для получения дополнительной информации? – профессор Бартомо набросил летний пиджак и приблизился к брату.

Доктор погладил жиденькую плешь, массируя шевелящиеся мозги, пробивавшиеся из-под нее, и ответил.

- По крайней мере, еще несколько подопытных образцов, по меньшей мере, большая армейская походная лаборатория и полмиллиарда галаксиев.

- Решено, - Бартомо схватил его за руку и повлек за собой к двери. – Вылетаем сегодня же ночью!

- А как же дочь? Ты бросишь ее? – спросил Кидалко.

- Она поймет, почему мы не взяли ее. Там слишком опасно. И камень брать с собой не очень хорошее решение, я спрячу его в ножке кровати в моей комнате.

Они ринулись через оранжерею в коридор, перескакивая через кадки с растительностью. Светилам науки любые преграды – нипочем, перед великими открытиями.

Ирэн успела только уловить обрывки разговора.

- На Галлор-3, мы попали на ту планету после жесточайшей исследовательской попойки, перед высадкой на Силикон-2, куда направлялись. Мы тогда так споили навигатора, что он попутал зенит с надиром и сделал гиппрыжок[24](24) немножко не в ту сторону.

- Слыхал я о ваших пьянках, и о системе Галлор тоже. Там недавно окончилась война и в некоторых местах очень высокий радиационный фон. Коллаборационистское правительство, повстанцы из Сопротивления, психованные племена женщин-каннибалов и кочевников, мутанты и, что самое неприятное, войска Империи.

- Они вывели почти все войска, оставив несколько патрульных крейсеров и две бригады наземной обороны.

- Это меня все ровно не вдохновляет, брат. Так, где тебе попалась каменюка?

- Неподалеку от Затерянного Города… На кладбище Древних…

- Господи, помилуй нас, ты же ведешь нас на верное заклание. Пару лет назад там сложило кости целое войско юдистов, а до того сотнями гибли неразумные исследователи! Остаток Древних… Боже… Да и нет там никаких кладбищ, лишь голая мощеная дорога между скалами…

- Говорят, что круглые булыжники из мостовой – окаменевшие души Древних…

Больше Ирэн, не видела ни отца, ни дядю. Переломав всю мебель в доме, камень она так и не нашла. Видимо, отеческий склероз унес его в кармане штанов.

Через три часа после отлета родственников, посадочную площадку возле дома Бартомо-Кидалко заполонил военный транспорт Империи. Оказалось, что все без исключения имперские ученые находятся под пристальным вниманием спецслужб, а все разговоры прослушиваются. Солдаты перерыли весь дом, но камня не нашли. На допросах девушка заявила, что весь день проспала в своей кровати, а отца видела лишь мельком и только успела с ним отобедать. Поскольку прислуга подтвердила правдивость ее слов, Ирэн запретили покидать планету и оставили разоренное поместье в покое. Только спустя шесть лет она полулегально смогла сбежать и отправиться на поиски родственников.

Вторая часть истории была очень короткой.

В атмосфере моей планеты, исследовательский кораблик Бартомо был остановлен предупрежденными патрулями имперцев. Под дулами пушек профессорам приказали садиться на секретный космодром, но отец Ирэн включил форсаж и попробовал скрыться. Над пустыней, недалеко от лагеря, в котором мы находились, имперские собаки отстрелили хвостовую часть звездолета. Он начала падать, и брат насильно всунул жестко брыкающегося Кидалко в спасательную шлюпку. Поскольку все корабли такого класса были рассчитаны только на одного пассажира, капсул спасения в них было ровно столько же, сколько и членов команды.

Приземлившись, Роман Кидалко успел заметить, что брат на маршевых двигателях дотянул до далеких гор. Его корабль скрылся за неровным горизонтом, над которым тогда вставало утреннее солнце – на востоке отсюда. Доктор день прожил в спокойном одиночестве, а потом его, знатное светило науки, поймали амазонки… Представляю, что он пережил среди полчища этих немытых стриптизерок!

Конечно, в этой опасной ситуации мы услышали только сокращенную версию рассказа. Женщины приближались, но я успел спросить.

- Доктор, как вам удалось выжить среди этих бестий?

Он засмущался и даже покраснел.

- Понимаете, молодой человек, я не совсем в рабочем состоянии. Как это сказать по научному, impotent[25](25)… Даже их пресловутые методы и растирания не помогли. А не сожрали меня по двум причинам.

- Мясо слишком старое и жесткое, - догадалась моя возлюбленная.

- М-да, - согласился ученый. – Во-вторых, я у них что-то наподобие шамана.

Он показал наручные исследовательские часы, включавшие барометр.

- Погоду предсказываю, кстати со стопроцентной гарантией. Мой конек – гадание на мшистых камнях и свежей моче.

Ирэн сморщила носик.

- Фу, больше не продолжай!

- Ты не понимаешь, возможности человеческого организма фантастичны, - не послушался доктор, явно собирающийся начать лекцию. У него более шести лет не было толковых слушателей. – Некоторые отдельные субъекты могут, например, концентрируясь на собственном пупке, летать, игнорируя притяжение гравитации. Подобно антигравам. Могу продемонстрировать!

Мы его не слушали, а я махнул рукой у его носа и прижал к плечу приклад излучателя. Амазонки широкой стеной стояли вокруг разрушенной хибары. Из их рядов шагнула высокая баба и низко поклонилась, демонстрируя черную татуировку со скрещенными топорами на обритом затылке.

- Я – старая Мать всех селений! Приветствую тебя, о, Великий!

- Здравствуй, красавица, пусть не поблекнут топоры на твоей чудесной голове!

Страшила аж зарделась. Она грохнула тяжелой двуручной секирой и еще раз поклонилась, на сей раз еще ниже.

- Великий, просим тебя позволить нам лицезреть победившую сегодня женщину!

- Зачем, - поинтересовался я. – Откушать изволите?

Мой палец побелел на спусковом крючке, готовясь к стрельбе. Они, конечно, могут лупонуть по нашему убежищу, но я дорого возьму за свою жизнь. Не менее полторы дюжины душ!

- Чтобы вознести почести новой предводительнице этого селения! И пригласить вас, вместе с шаманом на торжественное пиршество.

Такого я никак не ожидал услышать. Вот бы таким способом Императорусом заделаться! Да я бы юдского старичка так бы отделал…