Апокалипсис

Начать надо с того, что никаких видений и откровений у Иоанна не было.

«Откровение Иоанна Богослова» — это название встречается лишь в славянской библии. Во многих других есть просто «Апокалипсис».

В самом деле, столько видений за один раз не способен пережить ни один человек, а речь идёт о разовом откровении. Иоанн его, мягко говоря, сочинил.

Павел, говоря об этом факте, тоже подвергает сомнению истинность и достоверность этого видения, но делает это достаточно мягко: дескать, бог ему судья.

И это ещё очень деликатная реакция, ведь Павел, как известно, был одним из самых «экстатичных» апостолов и носил на теле стигматы.

Странно другое: Иоанн начал говорить о своём полёте на «седьмое небо» ещё 14 лет назад, а написал Апокалипсис только сейчас. Время подошло. И главный критик уже не имеет возможности высмеять его.

Но, не будем забегать вперёд.

Кроме того, сам Иоанн оговаривает авторство Апокалипсиса — в первых его строчках.

«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре».

Действительно, Апокалипсис был рассказан самим Иисусом накануне распятия. Об этом говорят Иоанн и Лука — в своих евангелиях. И мы об этом уже упоминали.

Всё, что сделал Иоанн — пересказал Апокалипсис от Иисуса, украсив его образами, которые позаимствовал у всех ветхозаветных пророков и выдал за своё личное откровение.

Иоанн вообще был интересным мужичком. Сын рыбака, но с самооценкой у него было всё в порядке.

Иисуса он часто называл не по имени, а говорил: «Слово». Слово пришёл, Слово сделал.

А себя именовал — Иоанн Богослов. То есть, не просто Слов, но ещё и Бого-Слов!

Вместе с братом он выпрашивал у Иисуса должности, ещё и мамку свою к этим просьбам подключил.

Сам себя назвал любимым учеником Христа, который будет жить вечно.

Сам же назвал своё евангелие единственно правильным. Потом он и свой Апокалипсис так же оценил. Скромность этому человеку не угрожала.

Если отбросить весь плагиат, то от Апокалипсиса останется не много. Это «не много» и нужно рассмотреть.

«Иоанн семи церквам, находящимся в Асии...»

Вот так. Банальное послание апостола церквам.

Как причудливо сплетается интрига: Павел пишет евреям, а Иоанн — семи павловым церквам. Обмен любезностями, так сказать.

В отличие от Павла, стремившегося к простоте, Иоанн щедро использует метафоры.

Своё послание он маскирует под указания, которые Бог передаёт Ангелам этих церквей.

Поскольку бог, наверное, не мог разговаривать с ангелами напрямую, то в качестве переводчика используется Иоанн.

Достаточно простенько, надо сказать. Видимо, Иоанн невысоко ценил интеллектуальные способности павловых учеников.

«Я, Иоанн, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа...»

Поговаривают, что апостола сослали на Патмос. Только это враки: на Патмос никого не ссылали.

Ссылали на Гиарос, Пандатарию, Понтию, Планазию. А на Патмос не ссылали — он был промежуточной станцией между Ефесом и Римом.

Так что, апостол, хм, сочиняет.

Между Ефесом и Римом? А что Иоанн делал на этой трассе? Проповедовал? Помилуйте, в Асии проповедовали иные люди.

Он ехал из Рима в Ефес. Именно в этом направлении, ведь, в противном случае, какой смысл писать церквам, в которых только что побывал?

Но и это ещё не весь обман. Иоанн не имел откровения, он не был сослан на Патмос (ещё нужно разобраться, подлежал ли он такому наказанию, как ссылка, что очень сомнительно), он не проповедовал в Асии. И на Патмосе он не был.

В самом деле, что ему делать в Риме?

Сначала в Риме не было христианских общин. Потом Клавдий выслал евреев из Рима. Потом там появился Павел — злейший враг Иоанна. Так что, никаких проповедей Иоанн в тех краях не совершал.

Возможно, письмо было подмётным. Или ещё круче — Иоанн действительно был на Патмосе.

Он поджидал там Павла, который освободился и вместе с Тимофеем направлялся в Асию, а потом в Иудею. Направлялся, но не добрался до пункта назначения.

На Патмосе его перехватил Иоанн «со товарищи» и... Сгинул Павел.

Если Павел везде имел своих людей и в одиночку практически не перемещался, то старший апостол, пресвитер и «любимый ученик» никак в этом не отставал.

А если вспомнить, что в Иерусалиме хватало людей, готовых не есть и не пить, пока Павел не будет убит, то всё может быть.

И не зря Иоанн призывал к битве с неверными, не зря писал шифрованные письма, не зря главное «передавал на словах», не доверяя бумаге.

Не зря соратники Павла брали иоанновых посланцев в заложники. Шла настоящая война между фракциями.

И вот результат — Иоанн берёт под крыло Асию. Иудея уже под ним, ведь Иаков, кажется, умер.

А Рим? В Риме — Пётр. Когда Павел сделал своё дело, Пётр прибыл на готовое и убедил своего младшего товарища в том, что мавр может уходить.

Мавр рванул в родные края, но не долетел. М-да.

В любом случае — история с откровением выдумана Иоанном.

Итак, на Патмосе случилось «откровение» — Иоанн повстречался с ангелом.

«И когда я увидел его, то пал к ногам его, как мертвый».

Это один из камней преткновения — Иоанн поклоняется ангелам. А Павел это дело презирал.

Всё откровение выстроено на словах и поступках ангелов, мы уже говорили об этом.

«Ангелу Ефесской церкви... Знаю дела твои, и труд твой и терпение твое... И то, что ты испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы...»

Вот вам и наезд на Павла. Вернее, это отголосок павловского «Асийские оставили меня». И, казалось бы, надо продолжать хвалить ефесян. Но Иоанн почему-то их ругает. А почему?

Потому, что Павел освободился и отправился из Рима в Ефес. И заехал на Патмос, где был горячо встречен Иоанном. И упокоился.

Вот после этого Иоанн и пишет асийским церквам, сидя «на сапоге убитого друга».

Ведь Павел уже начал было возвращать себе власть — теперь нужно восстановить статус-кво.

«Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места, если не покаешься. Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу...»

«Ангелу Смирнской церкви... Знаю твои дела, и скорбь и нищету (впрочем ты богат), и злословие от тех, которые говорят о себе, что они иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское...»

Павел создал развитую финансовую систему и надо наложить на неё лапу. А ещё, кажется, объявлена чистка рядов. Только иудеи войдут в организацию — никаких греков.

«Ангелу Пергамской церкви... Знаю твои дела, и что живешь там, где престол сатаны... И не отрекся от веры даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель мой Антипа.

Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых...

Также у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу. Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними...»

Иоанн никогда и не думал привлекать язычников или сектантов. Его интересовали лишь правоверные иудеи.

«Ангелу Фиатирской церкви... Знаю и то, что последние дела твои больше первых... Но имею против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезевели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов моих, любодействовать и есть идоложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодеянии, но она не покаялась... И детей ее поражу смертью.

Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени: только то, что имеете, держите, пока приду...»

«Ангелу Сардийской церкви... Знаю твои дела: ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим.

Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то я найду на тебя, как тать... Впрочем у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих...»

А ведь это похоже на смертный приговор.

«Ангелу Филадельфийской церкви... Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они иудеи, но не суть таковы, а лгут... Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими...»

— Парень, выгоняй греков. Набирай иудеев.

— Да где же их взять?

— Я обеспечу тебя паствой — только успевай номерки на лоб ставить.

«Ангелу Лаодикийской церкви... Ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у меня золото, чтобы обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться...»

Парень при деньгах, но прямой ереси не совершал. Не противился Павлу, не противится Иоанну. Ругать его не за что, но и хвалить тоже — намёков он не понимает и денег не сдаёт. Это-то и бесит Иоанна.

После деловой части Иоанн решает поразмяться и начинает парафраз на тему: «Откровение Иисуса Христа, сдобренное цитатами из древних пророчеств, или как я провёл лето».

Ангелы бегают по игровой площадке, швыряются в людей кадильницами, жнут их серпами, мнут точильными камнями, насылают скорпионов и дают советы Иоанну.

Все это происходит под пение псалмов. Псалмы поют... Кто? Христиане? Не-а! Поют избранные иудеи.

«И слышал я число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых».

Речь вообще не идёт о чём-то, хоть немного отличном от иудаизма.

«И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: "Встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем».

А ещё было про число зверя — Иоанн занялся нумерологией и зашифровал имя Нерона. Боялся цензуры. Экий осторожный.

И намекнул на Рим (Вавилонскую блудницу), из которого всем иудеям надо свалить — на землю обетованную, в лоно церкви имени Иоанна.

«Выйди от нее, народ мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее, ибо грехи ее дошли до неба».

«И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога... И услышал я голос: «Се скиния Бога с человеками...»

Павел писал иное, но где теперь Павел? А я — вот он, с вами.

«И я свидетельствую всякому слышащему слова пророчества Книги сей: «Если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в Книге сей; и если кто отнимет что от слов Книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в Книге Жизни и святом граде и в том, что написано в Книге сей».

Кхм. Что я могу сказать? Поживём — увидим.

Вот и весь Новый Завет, а заодно и Библия (попрощаемся с ними с большой буквы).

В христианской части очень много мест, за которыми скрывается что-то другое, отличное от наших понятий о христианстве.

Можно было бы соорудить достаточно правдоподобную версию (и не одну) о том, что происходило на самом деле.

К примеру, увязать логически эпизоды, перемешанные умелой рукой составителя, и рассказать о группе младших священников, решивших захватить власть в синедрионе с помощью мистификации — имитации появления Мессии, его распятия, воскрешения и так далее.

Власть захватить не удалось, после чего организация заговорщиков раскололась: одна фракция решила обосноваться в Европе и, путём слияния с государственными структурами, захватить власть в римской империи (для чего ей пришлось изменить старую религию и фактически создать новую).

Вторая же фракция решила остаться в лоне материнской религии и, в конечном итоге, потерпела неудачу. Фракции вели острую и жестокую борьбу между собой и так далее.

Но создавать гипотезы — дело неблагодарное. Таких охотников сегодня — пруд пруди.

И если мы где-то давали альтернативу официальным трактовкам, то не претендовали на истину, но лишь показывали, как легко такие гипотезы создаются.

Мы не искали правдивую историю христианства (это невозможно). Мы искали ложь. И находили.

А ещё, мы искали ответ на вопрос: почему эта книга богодуховна?

Что можно взять из неё нам — жителям третьего тысячелетия? Мораль?

По большому счёту, кроме заповедей Моисея, оттуда и брать-то нечего.

Нагорная проповедь для нас неприемлема. И почему мы называем себя христианами — непонятно. Это — чистое недоразумение.

Уже Павел не был христианином — в смысле верности заветам Христа. Да и Пётр, если на то пошло. И вообще, никто из апостолов.

Только заповеди Моисея мы можем взять, но сам Моисей не вызывает восхищения. Его поступки — омерзительны.

И, если на то пошло, то кроме Исава, Саула и апостола Павла, во всей библии нет персонажа, не заслуживающего, если не презрения, то, как минимум, жалости.

Это — конец библии, но не конец нашего похода. Есть ещё одно детище иудаизма.

 

ИНГВАР — http://dovidka.if.ua/grafomania/ingvar.htm

Источник: http://forum.lgz.ru/viewtopic.php?t=9575&postdays=0&postorder=asc&start=75

«Советник» — путеводитель по хорошим книгам.