С. С. Гагарин. Несчастный случай

ВОЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

сборник под общим названием «Три лица Януса»

СТАНИСЛАВ СЕМЕНОВИЧ ГАГАРИН

 

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

ПОВЕСТЬ  

МАЙОР ЛЕДЕНЕВ ВСТУПАЕТ В ДЕЛО

Интернациональный клуб, в котором встречались мо­ряки иностранных кораблей, прибывающих в Поморск, на­ходился на расстоянии полутора километров от… Работе Интерклуба помогали в основном молодые женщины, знающие языки.… Добровольная эта помощь приносила немалую поль­зу и самим переводчикам: отличная практика в разговор­ном языке.

ВЕЧЕР В ИНТЕРКЛУБЕ

– Вчера у нас был вечер дружбы норвежцев и англи­чан, – сказал Курбатов. – Было две группы моряков: с английского «Сильверсэнда» и с «Вестероллена»… – Следовательно, вы можете утверждать, что вчера моряков с «Джулиуса… – Не было организованных групп с этого судна. А одиночки, уже побывавшие у нас однажды и знающие дорогу сюда, заходят…

ДРУЗЬЯ УБИТОГО РАДИСТА

ЭЛЕРС. Оскар любил выпить, но он почти не пьянел. Когда я увидел своего друга с английского судна и пе­ресел к нему, Груннерт был навеселе, но не… НЕФЕДОВ. А Хилльмер? ЭЛЕРС. Примерно в том же состоянии.

НАШЕЛСЯ ПЛАЩ

Юрий Алексеевич проснулся, но глаз не открывал. Он сразу вернулся к действительности и подумал, что сон, который он видел, останется с ним,… Из кухни послышался звук воды, бьющей из крана в кофейник, – это жена готовила… Жена Леденева, Вера Васильевна, заглянула в ком­нату.

КАПИТАН ШТОРР РАЗДОСАДОВАН

Юрий Алексеевич Леденев еще с минувшей войны хо­рошо знал немецкий язык, постоянно практиковался в нем, и поэтому Нефедов решил идти с ним на… Капитана Фридриха Шторра они не застали на борту, но его старший помощник Отто… – Герр капитан должен прибыть с минуты на мину­ту, – сказал Зальцер.

БОТИНКИ ЭЛЕРСА

Переводчица Нина Самойлова шла по Верхне-Портовой улице, направляясь к зданию городского отдела ми­лиции, куда ее снова пригласили для участия в… «Сказать надо, – подумала она. – А может быть, не стоит? Будут смеяться, мол,… Она не успела окончательно решить, как следует по­ступить. Позади послышался скрип тормозов. Нина обер­нулась и…

ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ

...После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить… Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь… – Во всяком случае, – говорил Густав Шеллинг, по­хлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт…

СЕЙФ СПРЯТАН

Их стало меньше на одного. Клаус Шмеккер видел, как, соскользнув с резко наклонившейся палубы, Людвиг Вальдберг поднял руки над головой, сдавленно… Покинув севший на камни траулер, они стали переби­раться к берегу, едва… Высадились в небольшой бухте с узким пляжем и разбросанными по нему огромными валунами. Ближе к полудню туман…

ВСТРЕЧА В СКВЕРЕ

– Да, это кровь Оскара Груннерта, – сказал Вернер Хилльмер, – но я не убивал его. Он пошарил по карманам, достал пачку сигарет, дрожащими пальцами сунул одну в… – Оскар на самом деле пошел тогда за бутылкой, – начал Хилльмер. – Уж лучше бы он этого не делал...

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ФРЕГАТЕН-КАПИТАНА

– Я проверил план, который мы нашли в бумажнике Форлендера, – сказал майор Леденев. – Это наша Палтусова губа. Боцман говорил, что на скале у того… – И правильно, – сказал Василий Пименович, – он никуда не денется, пятнадцать… – Словом, все готово к аресту Форлендера, – про­должал майор. – Люди Нефедова сумели побывать на «Вестероллене» и…

КТО ОН?

Полковник Бирюков стоял у окна и смотрел на застав­ленную кораблями бухту. – «Вестероллен» снимается с якоря, – сказал он и повернулся к майору Леденеву:… Леденев сел к столу и попросил разрешения курить.

БРЕМЯ ОБВИНЕНИЯ

 

 

ДВЕРЬ ОСТАЛАСЬ ОТКРЫТОЙ...

 

Был конец августа, время, когда в Поморск приходили теплые ясные дни, которыми здешний климат редко ба­ловал. В половине шестого вечера в подъезд дома, в ко­тором жил диспетчер Поморского торгового порта Ва­силий Подпасков, вошла молодая, хорошо одетая, при­влекательная женщина.

Ровно через четверть часа к подъезду подкатило такси. Нетерпеливый пассажир на ходу раскрыл дверцу, и машина еще не застопорила ход, а он уже стоял на ступенях, мгновение помедлил, поглядев по сторонам, и тут же исчез в дверях.

Минут через пять входная дверь неожиданно распах­нулась, из подъезда выбежала та же молодая женщина и стремглав бросилась по улице, но, заметив удивлен­ные взгляды редких на этой тихой улице прохожих, она заставила себя сменить безудержный бег на быстрые шаги.

Вскоре из дома вышел человек, приехавший на так­си. Глубоко засунув руки в карманы плаща, он постоял в нерешительности у подъезда, словно раздумывая, куда пойти, затем повернулся и медленно побрел вдоль улицы.

Но был еще и третий. Он прошел в дом после того, как ушел мужчина в плаще.

Василий Подпасков еще третьего дня собирался при­крепить к входной двери цепочку и набить кусок кожи, чтоб дверь не открывалась самопроизвольно, когда она не заперта на ключ.

Но в тот день его задержали в порту неотложные дела, вернулся он поздно, стучать молотком на весь дом было неудобно.

На второй день Подпасков ждал жену старпома с теплохода «Уральские горы» Танечку Яковлеву – она покупала у него шубку. Тут уж было не до двери. А на третий... На третий день диспетчера Василия Подпаскова уже не было в живых.

Дверь осталась незамкнутой, ночью отошла. А около семи часов утра следующего дня сосед из верхней квартиры спускался по лестнице за молоком. Приоткрытая дверь насторожила его. Смерть, по-видимому, уме­ет каким-то особенным способом заявлять о своем присутствии. Сосед потоптался у порога, крикнул негромко, «Дверь-то открыта, эй!..» – и, не получив ответа, полный еще неясных, но явно дурных предчувствий, вошел в квартиру. За молоком сосед не пошел. Он плотно затво­рил за собой дверь, а когда она вновь отошла, заложил в притвор свернутый кусок газеты из пачки, лежавшей в прихожей. Затем спустился вниз к будке с телефоном-автоматом, по «02» сообщил о случившемся и остался у подъезда ждать милицию.

Через полчаса в квартире Подпаскова – впрочем, это была не его квартира, он снимал ее у хозяев, уехавших работать на остров Шпицберген, – уже работала оперативная группа.

Судебно-медицинский эксперт закончил обследование трупа, криминалисты успели уже зафиксировать положение трупа во всех ракурсах, осмотрели одежду. Судмедэксперт разрешил отправить труп в морг, обратился к Леденеву:

– Юрий Алексеевич, пролом затылочной части чере­па, проникающее повреждение мозга осколками костей, смерть наступила мгновенно...

– Когда? – спросил Леденев.

– Часов десять – двенадцать назад.

– И чем?

Врач недоуменно глянул на него. Не в обычае майора торопиться – ведь не новичок, знает, что эксперт все раз­ложит по полочкам, а после вскрытия и письменное за­ключение представит.

– Гм, часов десять – двенадцать назад этому челове­ку проломили череп твердым тупым предметом, довольно тяжелым и с гладкой поверхностью: мелких повреждений на коже черепа нет, соприкоснувшаяся с орудием убий­ства поверхность просто вдавлена. – Судмедэксперт за­молчал и пожал плечами. – Диаметр пораженного участ­ка составляет примерно пять сантиметров, форма округлая, – добавил он. – Большего пока, к сожалению, сказать не могу...

Ему показалось, будто Леденев и не слушает вовсе, и врач обиженно поджал губы. Юрий Алексеевич встрепе­нулся, обменялся взглядом с капитаном Кордой, тот кив­нул, и майор развел руками:

– Извините, доктор... Я выслушал вас внимательно, большое спасибо. Учтем то, что вы сказали нам. Послед­ний вопрос: в каком положении находился этот человек в момент убийства?

– Он стоял, и, поскольку удар нанесен в верхнюю часть черепа, можно предположить, что убийца высоко­го роста, по крайней мере, сантиметров на десять выше жертвы, а ведь и этот парень не из малорослых...

– Еще раз спасибо. Вы отправляетесь в морг?

– Да, буду потрошить там голубчика, авось найду еще что-нибудь занимательное для вас, – со свойствен­ным некоторым медикам цинизмом сказал врач.

Он знал, что Леденев не любит такого тона, и это было его маленькой местью майору за пренебрежитель­ный вид, с которым, как показалось эксперту, тот воспри­нял его медицинское заключение. Леденев не ответил, врач повернулся и вышел.

Обследование места происшествия продолжалось. На бутылке шампанского, что стояла на столе, были обна­ружены отпечатки пальцев. Оказались они и на стенках двух бокалов, один из которых был не допит, на нем вид­нелись следы губной помады. Специалисты из научно-тех­нического отдела тщательно фиксировали следы пальцев, переносили их на следокопировальную пленку и аккурат­но упаковывали для доставки в лабораторию.

Обнаружили большое количество вещей иностранного производства: женские кофточки, нейлоновые сорочки, гибралтарские ковры, шубы из синтетического меха. В карманах куртки-пальто – она висела в шкафу – ока­залась крупная сумма советских денег, сто двадцать пять английских фунтов и две сотни долларов.

Один из сотрудников, прибывших с Леденевым, уже писал протокол осмотра места происшествия, начав, как обычно, с даты, должности, повода к осмотру, характера происшествия, фамилий участников и т. д.

– Любопытная находка, – проговорил Алексей Ни­колаевич Корда, подходя к Леденеву с картонной короб­кой в руках.

Майор открыл коробку и увидел, что она доверчу наполнена мужскими париками. Здесь были волосы блондина, шатена, брюнета и самых разных промежуточ­ных оттенков. Леденев приподнял разноцветную кучу волос и обнаружил на дне коробки набор очков.

– Да, – сказал он, – с таким реквизитом можно ме­нять обличье по десятку раз в день...

– Осмотрю двор, – сказал Корда Леденеву.

– Попробуй, – откликнулся тот.

Капитан вышел, а Юрий Алексеевич принялся пере­бирать на столе стопку специальной литературы.

Здесь были учебники по грузовому делу, пособия по организации диспетчерской службы, внушительная моно­графия «Морские карты», наставления, инструкции, сбор­ник материалов по технике безопасности. Майор внима­тельно просмотрел все это, и вдруг руки его дрогнули: перед ним были «Правила обслуживания корпуса судна».

Леденев помедлил, унимая волнение, и раскрыл бро­шюру, заранее настраивая себя на неудачу.

Так оно и было. Страницы 23-я и 24-я оказались на месте.

И все-таки интуиция подсказывала Юрию Алексееви­чу, что ниточку он почти ухватил, что смерть Подпаскова каким-то образом связана с недавними событиями в Палтусовой губе.

– Товарищи, – обратился майор, – никто из вас не видел здесь коробки с противоветровыми спичками?

 

Домой Юрий Алексеевич возвращался поздно – задержался у полковника Бирюкова, где подробно изло­жил содержание проведенных им следственных дейст­вий. Самым существенным, пожалуй, было то, что в коробке противоветровых спичек не хватало ровно пяти штук. Спички были похожи на обнаруженные у Палтусо­вой губы. А когда капитан Корда совершенно случайно заглянул за дверь котельной, он нашел круглый мед­ный шар. В него ввинчивалась ручка с ребристой поверх­ностью, другой конец ручки тоже имел резьбу, что позволяло предполагать наличие второго такого шара, словом, это была самодельная гантель весом шесть килограммов, без второго шара. Она и послужила орудием убийства, на поверхности шара эксперты нашли следы человеческой кожи и волос. Это было уже что-то, но тем не менее не отвечало на вопрос: кто убил и почему?

Шел уже десятый час вечера, когда Леденев в дур­ном расположении духа возвращался домой. Вечером это время можно было назвать лишь относительно, так как солнце лишь подтянулось ближе к горизонту и про­должало заливать светом разбросанные по сопкам и берегу залива разноцветные дома Поморска.

Леденев открыл дверь своим ключом, чтоб не беспо­коить жену. Но Вера Васильевна обычно слышала, как входил Юрий Алексеевич, и спешила в переднюю. На этот раз никто Юрия Алексеевича не встретил, и он решил, что жены нет дома, разулся и прошел в комнату. Тут-то он увидел Танечку Яковлеву, с опущенной головой, лицо закрыто ладонями, и жену. Она смотрела на соседку, и в глазах ее были и страх, и жалость, и сомнение.

На звук открываемой двери Вера Васильевна оберну­лась, увидела мужа.

– Юра, – сказала она, – наконец-то...

Таня встала, отняла руки от заплаканного лица и вновь закрылась. Плечи ее вздрагивали.

– В чем дело? – спросил Леденев. – Случилось что?

Вера Васильевна подошла к нему и, взяв за лацкан пиджака, подвела к жене старпома.

– Вот, – сказала Вера Васильевна, – она тебе расска­жет сама. Говори, Таня, все говори, не бойся...

И Таня, плача, заикаясь, бессвязно повторяя отдель­ные фразы, начала рассказывать.

...Позавчера она условилась с диспетчером торгового порта Подпасковым прийти к нему на квартиру, чтобы взглянуть на заграничную шубу. Ее она хотела приоб­рести у диспетчера для учительницы, своей подруги по школе.

...Подпасков встретил ее весьма любезно, он вообще: слыл человеком в высшей степени обходительным. Пока­зав шубу и назначив цену, диспетчер достал бутылку шампанского и предложил обмыть сделку. Яковлева зако­лебалась было, но потом решила, что ничего предосуди­тельного в этом не будет.

Она выпила половину бокала, когда в прихожей раз­дался мелодичный звонок. Звонок у диспетчера Подпаскова был музыкальный. Хозяин недовольно поморщился, встал из-за стола и вышел. Было слышно, как он открывает дверь. И в ту же минуту он вдруг вновь оказался в комнате, а из прихожей надвигалась на него огромная фигура Валерия Николаевича Яковлева.

Таня никогда не видела мужа таким разъяренным. Старпом страшно глянул на нее – у женщины будто обо­рвалось внутри, она съежилась и похолодела.

– Иди домой! – вскричал Валерий Николаевич.

Едва не теряя сознания, Таня выскользнула из ком­наты, скатилась по лестнице и: бросилась по улице стрем­глав. Как добралась домой, Таня не помнит. Весь вечер она просидела дома, в страхе ожидая мужа, но он не при­шел. Наступила ночь. Ее Таня провела без сна. Но Вале­рий Николаевич так и не пришел. Утром Таня набралась духу и позвонила в порт, на «Уральские горы». Но на судне ничего о старпоме не знали. Кажется, сказали ей, он в пароходстве по каким-то судовым делам.

А днем она узнала о том, что диспетчер Подпасков убит... Таню охватил ужас. Она поняла, что после ее бег­ства из квартиры диспетчера там произошло нечто страш­ное, и Таня чувствовала свою косвенную вину во всем случившемся.

«Что делать?» – спрашивала она себя и не могла най­ти ответа. Вконец запутавшаяся женщина, раздавленная свалившимися на нее событиями, вспомнила о Вере Ва­сильевне...

И вот обе женщины ждали Юрия Алексеевича, на­деясь на его совет и помощь...

– Значит, вы не видели его больше? – спросил Леде­нев.

– Нет, не видела, – сказала Таня. – Где он? Что с ним сейчас?

– Это я и хотел бы знать... Скажите, Таня, Валерий Николаевич очень ревнив? Я хочу спросить: были ли по­добные сцены в вашей жизни?

– Вообще-то, он порой ревновал меня, – ответила Таня. – Но до сцен не доходило. Валерий знал, что осно­ваний для ревности у него нет.

– Что вы делали в тот момент, когда вошел ваш муж? Постарайтесь припомнить все мелочи.

Таня задумалась, поморщила лоб.

– Я сидела за столом... И пила шампанское... Ну, ус­пела сделать глоток...

– Вы поставили бокал снова на стол?

– Подождите... не помню...

– Понятно, – сказал Леденев. – Извините, мне нуж­но позвонить.

Он вышел в комнату, где стоял телефон, плотно при­творил дверь. Таня снова заплакала, и Вера Васильевна принялась успокаивать ее. Вернувшийся Леденев минуту помолчал и затем произнес, стараясь говорить помягче:

– Вам придется поехать сейчас со мной, Татьяна Андреевна. Сейчас подойдет машина.

– Вы... вы хотите... хотите арестовать меня? – про­лепетала Яковлева.

Она смотрела на Леденена широко раскрытыми глазами. Вера Васильевна сделала шаг по направлению к мужу и хотела что-то сказать, но Юрий Алексеевич ус­покаивающим жестом остановил ее.

– Что вы, Татьяна Андреевна! – возразил он. – Про­сто необходимо уточнить кое-какие детали, и сделать это нужно в официальной обстановке. То, что вы рассказали мне, весьма важно. Поймите, вы можете очень помочь нам. Будьте мужественной, Таня!

 

– Дактилоскопическая экспертиза подтвердила идентичность отпечатков на бокале с отпечатками паль­цев Яковлевой. Следовательно, мы можем доверять ее рассказу, товарищ полковник.

– Конечно, Какой резон этой женщине придумывать историю, которая, между прочим, отнюдь не возвышает ее. Кстати, вы ее отправили домой, Юрий Алексеевич?

– Отправил. Только не домой, а к себе. Татьяна Яковлева дружит с моей женой. Пусть побудет с нею. Жену я предупредил... А мне, видать, до утра не вы­браться.

– Это точно, майор, не выбраться... Группа собра­лась?

– Все в сборе.

– Ну так давай всех сюда. Проведем оперативное совещание. Да, вот еще что. Необходимо выставить пост наблюдения за квартирой Яковлева. А лучше устроить засаду прямо на квартире. Возможно, старпом появится дома. Посылай туда людей, Юрий Алексеевич, с ордером на арест Яковлева. А товарищи из группы пусть заходят.

Сотрудники один за другим входили в кабинет пол­ковника Бирюкова.

– Товарищи, – сказал Василий Пименович, – выяснились обстоятельства, которые не позволяют нам ждать утра. Майор Леденев доложит сейчас обо всем, затем пусть каждый выскажет свои соображения.

Когда Юрий Алексеевич ознакомил собравшихся с показаниями Татьяны Андреевны Яковлевой и добавил, что экспертиза установила идентичность отпечатков паль­цев, сотрудники стали задавать вопросы.

– Что он за человек, этот старпом? – спросил капи­тан Корда.

– Мой сосед, – ответил Леденев. – Человек не очень общительный. Хороший капитан. На «Уральские горы» пошел с понижением, но по собственному желанию, это мы уже уточнили.

– Мотив? – спросил кто-то.

– Хотел почаще бывать дома... И жена настояла, – ответил Леденев.

– Эту причину легко выдвинуть как прикрытие, – возразил капитан Корда. – А подоплека могла быть и иной... Скажем, регулярное сообщение с иностранным портом.

– Хорошо, принимается к сведению, – сказал пол­ковник Бирюков. – Но мы уже стали высказываться. Тогда обменяемся сложившимися у присутствующих мне­ниями. Начнем с тебя, Юрий Алексеевич.

– Показания Яковлевой и факт исчезновения стар­пома, – начал Леденев, – дают нам все основания для задержания последнего в качестве подозреваемого в убийстве диспетчера Подпаскова. Мотивы убийства? Воз­можно, старпома известили о визите его жены к Подпаскову, присовокупив при этом такие «подробности», кото­рые привели к приступу бешеной ревности и последую­щему убийству. В этом случае мы имеем рядовое преступление, которое пойдет по разряду бытовых.

– Нужно задержать старпома «Уральских гор», – сказал Бирюков. – Отправляйте, Юрий Алексеевич, лю­дей к нему на квартиру. Объявите розыск Яковлева по городу. Размножьте немедленно фотографию старпома. Пусть особенно внимательно смотрят на вокзале, в аэропорту, на автобусной станции. Действуйте без промедле­ния, времени у нас нет.

Обыск в каюте старшего помощника капитана тепло­хода «Уральские горы» полковник Бирюков приказал произвести капитану Корде.

Когда Корда вышел, чтобы во главе оперативной группы отправиться в порт, Бирюков подошел к Леденеву и положил руку ему на плечо.

– Недоумеваешь, поди, майор? – сказал он. – Поче­му, мол, отставил меня полковник?.. Тут, Юрий Алексее­вич, соображеньице есть в отношении тебя, а исходя из существа некоторых намерений моих, нельзя тебе и носа казать на «Уральские горы». Понял?

 

В эту ночь на теплоходе «Уральские горы» вахту нес третий штурман. Он объяснил капитану Корде, что стар­пома Яковлева не видел в течение всего дня, а на вахту заступил утром, в восемь ноль-ноль, с подъемом флага.

Штурман был из молодых выпускников Поморской высшей мореходки, к визитам людей профессии Корды, да еще в сопровождении целой свиты сотрудников, не привык и очень смущался. И уж совсем растерялся, когда Алексей Николаевич предъявил ему ордер на обыск. Об­следование такого судна, как «Уральские горы», – дело нелегкое. Люди Корды уже устали, когда он понял, что Яковлева на теплоходе нет, и решил приступить к обыску старпомовской каюты, у дверей которой с самого начала была выставлена охрана.

Второй помощник капитана Нечевин, недавно вернув­шийся с берега и свободный сегодня от вахты, был при­глашен капитаном Кордой в понятые. Присутствовал при обыске дежурный представитель капитана порта, а также и вахтенный штурман. Когда в рундуке Яковлева нашли медную гантель и шар, отвернутый от второй, капитан Корда, тихонько присвистнув, записал в протоколе, что изымает ее, и дал осмотреть понятым. В это время Ми­хаил Нечевин шагнул вперед и поднял руку, словно наме­реваясь обратиться к Корде.

– Вы хотели что-то сказать? – спросил его Алексей Николаевич.

– Нет, нет, ничего...

Нечевин смешался и отступил к дверям старпомовской каюты, где теснились представители судна.

– Нет, – повторил он, – я так...

Новое совещание у полковника Бирюкова началось в седьмом часу утра. Капитан Корда вернулся из порта, доставив неопровержимую улику: вторую часть медной самодельной гантели, которая подошла к найденной на месте преступления.

Алексей Николаевич не забыл тут же, на судне, предъявить гантели членам экипажа, которые подтвер­дили: да, они принадлежат их старшему помощнику Ва­лерию Николаевичу Яковлеву – он по утрам выходит на палубу для разминки. Моторист Колотухин показал так­же, что эти гантели он и токарь Свинтицкий изготавлива­ли в судовой мастерской для «чифа».

 

ПОЛГОДА НАЗАД

– Распорядитесь принять лоцмана, Валерий Николае­вич, – сказал капитан, опуская бинокль. – Вон, торопит­ся катеришко... Место нам в гавани Логен… «Уральские горы», крупнотоннажное грузопассажир­ское судно, стоящее на линии… – С левого!

ВЫСТРЕЛЫ В ПАЛТУСОВОЙ ГУБЕ

48 КН биллу тчк волк располагает возможностью про­воза связника квч уральских гор квч тчк используйте его тчк 09 17 мороз тчк.   – Стой! Стрелять буду! Стой!

БЕН ОБРЕЧЕН

– ...Значит, говорите, туго пришлось... А я-то надеял­ся, что следующим рейсом доставлю Биллу и «посылку», и вас, – сказал Волк. – Едва ушел... Хорошо, что вы рассказали об этом убежище. Если б не тайник, мы… Волк промолчал, подумав, что если б Мороз не под­сказал ему в одном из своих писем о существовании тай­ника, то как…

В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ

Этот двухэтажный коттедж в селении Штрудисхамн, стоявший на берегу фьорда в нескольких милях от Скагена, мало чем отличался от загородных домов… Впрочем, хозяина дома почти никто не видел. Он по­стоянно жил в городе и лишь… Они приезжали на одной, двух или трех автомашинах, железные ворота пропускали их, захлопывались, окна кот­теджа…

ВЕРСИЯ СТАРПОМА

За квартирой Яковлева следили сотрудники из группы Леденева. Но старпом не появлялся. Засаду решено было оставить, за женой Яковлева продолжать… От многочисленных постов никаких сообщений не по­ступало. Старпом «Уральских… – Что ж, это могло случиться тоже, – сказал Васи­лий Пименович, когда кто-то из работников высказал предположение о…

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

После встречи с полковником Бирюковым Юрий Алексеевич Леденев направился в порт, к теплоходу «Уральские горы». Ему предстояло принять судовой… – Он все возьмет на себя, все хлопоты, – успокаи­вал Леденева Митрохин. – Вы,…  

В НОВОЙ РОЛИ

Юрий Алексеевич отправился в порт. Когда он про­ходил мимо здания управления пароходства, то увидел Татьяну Андреевну Яковлеву. Она разговаривала с… Он хотел пройти незамеченным и ускорил шаги. Но Таня заметила его, может быть, заметила и по­пытку пройти мимо, и, когда глаза их встретились, она лишь кивнула.…

ЛОЦМАН ЭЙРИКСОН

Леденев понял, что истинная цель его пребывания на «Уральских горах» раскрыта. Он не стал ломать голову над тем, как это оказалось возможным, но… Готовясь лечь спать, Юрий Алексеевич тщательно проверил надежность запора,… Ночью ему снился кошмарный сон. Некто преследо­вал Леденева, постоянно меняя обличье. Юрий Алексее­вич осознавал,…

ДВЕ ЗАЖИГАЛКИ

Поздним вечером того дня, когда теплоход «Уральские горы» вошел в гавань Логен и пришвартовался у мола Мольтегрунскайен, по горной дороге, ведущей в… Следовавший за «мерседесом» второй автомобиль – маленький юркий «фольксваген»… В первой машине пассажиров не было. В «фольксва­гене» ехали двое... Наконец начались каменные дома Штрудисхамна с…

ВОЛК ИДЕТ В ЗАПАДНЮ

Лоцманская проводка в Поморский порт была обяза­тельной для всех судов, и наших, и иностранных, и по­тому, сообщив с моря расчетное время подхода,… Едва громада теплохода замаячила на траверзе входа в губу, оттуда выскочил… С мостика было видно, как по штормтрапу поднялись на палубу двое.

ЧЕРНЫЙ ЗАНАВЕС

  В этот солнечный день на берегах озера Ультигун, что раскинулось подле города металлургов Рубежанска, от­дыхали тысячи…

ВЫЛЕТЕТЬ НОЧНЫМ РЕЙСОМ

Он любил собирать грибы. Знал повадки и уловки раз­ных представителей грибного племени, знаком был с их привычками, умел раздобывать и самого царя… А вот когда вслед за начальником управления Щер­баковым уехал Андрей Иванович… Июль в Подмосковье выдался переменный. День – дожди, два дня – солнце... Самые грибные условия. На последние дни…

ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ НАХОДКА

– Ты разве не знаком с обстоятельствами этого «не­счастного случая»? Я отослал подробное изложение сути дела Щербакову. – Читал я «подробное изложение сути дела», читал, Вадим... Но ты ведь сам… Королев, встретив Андрея Ивановича в аэропорту, тотчас отвез его в гостиницу, отказавшись отвечать на какие-либо…

РАЗГОВОР СО СТОРОЖЕМ

– Подобьем бабки, Андрей Иванович? – спросил Ко­ролев. Пошел десятый час вечера, но за окнами гостинично­го номера, где сидели они… – Ты ничего не ел, Вадим, – упрекнул начальника горотдела Андрей Иванович. – Никогда не следует свя­зывать удачи и…

РАЗГОВОР С МЕРЛИНОМ

Рейсовый самолет из Франкфурта-на-Майне прибыл в Шереметьевский аэропорт с опозданием на полчаса. Над большей частью Польши и Белоруссии висел… Среди пассажиров, прилетевших этим рейсом, была группа туристов из Швейцарии.… Туристов из Швейцарии ждал и еще один человек. Внешне он ничем не отличался от москвичей – мужчин «летнего образца».…

ИНЖЕНЕР МУРАТОВ ВСТРЕВОЖЕН

Никелевый комбинат в городе Рубежанске строить на­чали в годы Великой Отечественной войны. Это было тяжелое для страны время, когда гитлеровцы рвались к Волге, а горные… В послевоенные годы комбинат «Рубежанскникель» постоянно расширялся, совершенствовал производство. В наши дни это было…

«СИМПОЗИУМ» НА ПОДМОСКОВНОЙ ДАЧЕ

Залитый солнцем Казанский вокзал, казалось, снялся с насиженного места и перенесся в одну из далеких юж­ных республик, поезда из которых он принимал… Двое молодых людей, лет по двадцати пяти, едва успели на электричку. Двери с… – Пойдем в вагон, Валя?

НОВАЯ ВСТРЕЧА С ДЕДОМ ПАХОМОМ

Гуков сидел в малом зале Дворца культуры металлур­гов и слушал лекцию о международном положении. Вы­ступал доцент-историк из Каменогорска. Говорил… За колонной, откуда – Гуков готов был поклясться в этом – только что… «Понятно, – подумал Андрей Иванович, – вот тебе и первый сигнал. Заработала хитрая машина... Мною явно интересуются, и…

ПИСЬМО НА ТОТ СВЕТ

– Скажите, Михаил Сергеевич, вы действительно на­столько любили покойную Ирину Вагай, что готовы были оставить жену и двоих детей? Инженер Муратов тяжело вздохнул, приподнялся в кресле, куда усадил его… – Я не понимаю, – сказал он, – мне неизвестно, име­ете ли вы право задавать такие вопросы, тем более их задают мне уже…

МЕРЛИН ИЩЕТ РЕЗИДЕНТА

– Вы знаете, я так возмущена нашим сыном, что просто места себе не нахожу, Сергей Сергеевич! – прого­ворила модно одетая женщина средних лет,… Ее безмолвный супруг кротко сидел в углу, даже не пытаясь вступить в разговор,… – Я говорю отцу: «Воздействуй на парня по-мужски. Разве мне, слабой женщине, по силам справиться с этим верзилой…

ВТОРОЙ КОНЕЦ КЛУБКА

Его взяли прямо в цехе. Саботаж на промышленном предприятии по гитлеровским законам военного времени предполагал смертную казнь. Но рабочих рук,… В Германию Семен попал летом сорок второго. Жил он до войны в небольшом… Однажды, находясь в Киеве, попал Семен в облаву и угодил в число восточных рабочих, угоняемых гитлеров­цами в…

СЕМЕН ДЫНЕЦ РАССКАЗЫВАЕТ...

 

Семен Гаврилович Дынец вошел в зал Центральной телефонной станции, обвел глазами томящихся в ожида­нии переговоров людей, мысленно выразил им сочувст­вие и направился к окошечку, где принимали плату за телефонные переговоры в кредит – Мария Михайловна задолжала в этом месяце, беспрерывно вызывая Моск­ву, их непутевого сына, выкинувшего такой немысли­мый фортель.

У окошечка стояла небольшая очередь. Семен Гаври­лович встал за высокой тоненькой блондинкой, которая нетерпеливо вертела головой, вздыхала: ей, видимо, не хватало времени, а очередь подвигалась недостаточно быстро.

Девушка наконец не выдержала, рванулась в сторону и едва не бегом покинула зал. Дынец обрадовался, что очередь стала короче: ведь и он торопился тоже, и тут впереди стоящий гражданин стянул соломенную шляпу с головы, носовым платком обтер вспотевшую голову – дни в Рубежанске стояли жаркие, – и глаза Семена Гав­риловича уставились в коротко остриженный затылок.

...В лагере для перемещенных лиц Семен Дынец по­знакомился с Дмитрием Ковалевым. Он был старше Се­мена на пять лет, попал в окружение под Харьковом в сорок втором году, помыкал горя вдоволь, но сдаваться не собирался, дважды совершал побег, едва не попал в га­зовую камеру, а теперь рвался на Родину.

Диму Ковалева начали обрабатывать одним из первых. Однажды он не вернулся в барак... Только на утро Ды­нец узнал, что его друг дал в морду одному типу, ко­торый предлагал ему «особую работу». Ковалева избили охранники и бросили в карцер.

Через несколько дней Ковалев вернулся и рассказал Семену, как пытались его завербовать в разведку. Види­мо, он рассказывал об этом не одному Семену. Деятели из специальной службы не могли допустить утечки такой информации... Однажды Диму Ковалева нашли на окраи­не лагеря с ножом в сердце. Официальное расследование гласило, что этот русский был убит дружками из-за неуплаты карточного долга. На том дело и закрыли, хотя всем было известно, что Ковалев и карт-то никогда не держал в руках.

Дынец скоро понял, что перед ним два пути. Пер­вый – предательство. Он знал по рассказам Ковалева, че­го потребуют от него новые хозяева. Второй – отка­заться от вербовки и разделить участь Димы. А ведь он так молод и давно не видел родного дома, Белую Цер­ковь, родителей...

Где же выход? Может быть, есть и третий путь? А по­чему бы ему и не быть? Ведь он, Семен Дынец, может и переиграть этих типов! Он согласится только для ви­да, только чтоб выбраться отсюда, а уж потом найдется момент, когда он окажет им: «Ауфвидерзеен» – и смоется к своим. Так и решил Семен Дынец поступить, когда дой­дет очередь до него. Но вскоре его оптимизм заметно по­убавился, когда Семену предложили подписать офици­альное обязательство работать на иностранную разведку.

Обработку вел молодой сотрудник секретной службы. Он ежедневно приезжал в лагерь, подолгу беседовал с выбранными им кандидатами. Этот сотрудник занимался и предварительным оформлением документов. Затем он отвозил новичков в особое место, где они проходили ка­рантин перед зачислением в разведывательную школу. Звали этого человека Крафт. Он одинаково хорошо гово­рил по-немецки, по-английски и по-русски. Но хотя Крафт носил немецкую фамилию, повадки выдавали в нем янки. Был он бесцеремонен, нагл и пренебрежителен даже к английскому караулу, охранявшему лагерь перемещен­ных лиц.

Возил Крафта развеселый и лихой, постоянно нахо­дящийся под хмельком капрал по имени Абрахам, звали его все попросту Эб.

– Ну вот и все, дорогой Сеня, – оказал Крафт, взяв у Семена отпечатки всех десяти пальцев и правой ладо­ни. – Теперь ты оформлен по всем правилам, готовый кандидат в зэки. Так ведь у вас называют тюремную бра­тию?

– Я не знаю, – сказал Дынец. – В тюрьме не был.

– Ах да, ты ведь покинул Россию на заре туманной юности. Но теперь ты настоящий мужчина, и я верю, что скоро докажешь это. Не правда ли, парень?

Он был просто ясновидцем, этот бодрый, неунываю­щий Крафт:

– Сейчас мы отвезем тебя с Эбом в Кёнитц, там есть премиленькое местечко. В Кёнитце ты отдохнешь, покро­ешь жирком свои лагерные косточки, поваляешься в мяг­кой постели – словом, побываешь в санатории. А там – учеба и тренировка. Мы сделаем из тебя сверхчелове­ка. – Он сложил документы, оформленные на Семена, в портфель, щелкнул замком: – Сейчас поедем. Эб, где ты?

– Можно мне собрать вещи? – робко спросил Ды­нец.

– Нет, дорогой мой, в барак ты уже не вернешься. С этим покончено раз и навсегда. В Кёнитце ты полу­чишь новые вещи, там все для тебя будет «новое, все сме­нишь, кроме шкуры... Ха-ха! Но где мой Эб?

Вошел начальник караула и сообщил, едва улыбаясь, что капрал Эб пребывает в состоянии полной невменяе­мости и вести машину, естественно, не может. О том, что Эба с молчаливого согласия офицера специально напои­ли английские солдаты, говорить он Крафту, понятное дело, не стал.

– Где машина? – зло спросил Крафт и разразился руганью.

– Здесь, мистер Крафт.

– Идемте, Дынец, – сказал. Крафт. – Я отвезу вас сам.

Семен решился на побег, когда открытый джип, ве­домый Крафтом, пересекал один из альпийских отрогов.

Дорога была пустынной. Она огибала возвышенность. Слева – отвесная стена, справа – глубокий провал, по самому дну которого бежала горная речка. Семен сидел позади водителя. В дороге он заметил гаечный ключ под сиденьем и теперь потихоньку выуживал его ногой побли­же к себе.

Крафт резко затормозил на повороте. Семена бросило вперед. «Теперь самое время», – подумал Дынец. Он нагнулся и ощутил в ладони маслянистую поверхность гаечного ключа. Изо всех сил зажал его в руке. Потом Семен, не замахиваясь, изо всех сил ударил ключом в ко­ротко остриженный затылок Крафта.

Крафт дернулся под ударом. Он не опустил рук с ба­ранки. Машина продолжала бежать по дороге. Потом Крафт посунулся грудью к рулевой колонке и уронил на нее голову. Нога водителя соскользнула с педали газа, мотор заглох. Теперь джип двигался по инерции. Семен схватил желтый портфель – он стоял впереди, рядом с сиденьем Крафта, – и прыгнул влево, на дорогу, к от­весной стене. Не устояв на ногах, Семен упал, не выпу­ская портфеля из рук. Приподняв голову, он увидел, как вихляющий джип проехал еще метров тридцать, за­тем тело Крафта стало валиться вправо, выворачивая руль. Машина накренилась и исчезла в пропасти.

До Семена донесся лязг и скрежет. Потом все стих­ло. Он медленно поднялся и бросился бежать по дороге.

 

Человек не стал надевать на голову шляпу.

Подошла его очередь, он склонился перед окошком и сказал:

– Мне бы, барышня, талончик на разговор. Село Крутиха, пять минут.

Дынец снова вздрогнул. Он и голос узнал... Его, Крафта, голос! Да что там голос, когда он явственно рас­смотрел шрам на коротко остриженном затылке! Заты­лок этот навсегда врезался в его память, снился ему в ночных кошмарах... Семен Гаврилович покрылся испариной, ноги его противно дрожали. Когда Крафт отошел от окошечка, дважды повернувшись лицом к Семену Гаври­ловичу, Дынец едва не лишился сознания. Он не мог про­изнести ни слова, заикался, протягивая счета для оплаты, и в полном смятении вышел из зала. Тут он снова за­метил Крафта у входной двери и принял решение.

Через некоторое время Семен Гаврилович рассказывал Королеву и Гукову историю своей жизни, историю не­удавшейся вербовки. А главное, он поведал им о неожи­данной встрече с Крафтом, которого считал погибшим. И вдруг Крафт здесь, в Рубежанске!

– Вы рисковали, Семен Гаврилович, – сказал Гу­ков. – Ведь он мог тоже узнать вас, этот Крафт. Впро­чем, не исключено, что вы обознались.

– Нет-нет, – с жаром заговорил Дынец, – я не обо­знался! И смею вас уверить, что Крафт не узнал меня и не заметил, как я проводил его до самого дома. А имя, которое он носит сейчас, узнал случайно...

– В любом случае вы поступили мужественно, Се­мен Гаврилович, – сказал Королев. – Конечно, вам сле­довало рассказать о попытке завербовать вас иностран­ной разведкой еще тогда, когда вы сумели добраться до советской комендатуры... Но я хорошо понимаю, почему вы этого не сделали.

– Ведь я не хотел его убивать, только оглушить, – тихо произнес Дынец. – А потом машина упала в про­пасть...

– Вы оказали нам неоценимую услугу, – сказал Ан­дрей Иванович. – Но давайте условимся: вы больше ни­каких самостоятельных действий не предпринимаете.

 

КРАСНЫЕ ФЛАЖКИ ДЛЯ ВОЛКА

Ему стало страшно... Теперь он боялся вдвойне. Если раньше, до телефонного разговора с этим, судя по тону, властным и, наверно, не знающим жалости… Смерть режиссера на пляже вызвала у Святого про­тиворечивые чувства. Он сделал… Спугнутый дворничихой, он больше не рискнул повто­рить попытки и со страхом ждал, как развернутся собы­тия в…

ЕЩЕ ОДИН КАНДИДАТ В МЕРТВЕЦЫ

Запись включили, едва Игрек появился в зале авто­матических камер хранения Рубежанского вокзала. Те­перь кинопленка фиксировала каждое его движение.… – Ну и вырядился! – сказал Вадим Николаевич за­местителю. – Если б не знал,… – Вы не помните, Вадим Николаевич, словесный портрет того ночного «гостя» к Ирине Вагай, которого спугнула дворничиха?…

КАК ВЕРЕВОЧКЕ НЕ ВИТЬСЯ...

 

Новехонький «Икарус» по добротной асфальтирован­ной дороге быстро примчал Малахова из Крутихи в Рубежанск, и прямо с автобусной станции Сергей Сергеевич направился на железнодорожный вокзал.

Сейчас Мерлин не очень заботился об установлении факта наблюдения за собой – он считал, что если рань­ше его не обнаружили, то теперь у местных чекистов и вовсе не было причин пришивать ему хвост. Слежку за собой он бы в той же Крутихе сумел заметить.

Мерлину было невдомек, что вели его еще с той самой минуты, когда он, приземлившись на Шереметьевском аэродроме, прошел пограничный контрольно-пропускной пункт. Вначале это было обычное профилактическое ме­роприятие. Не прошла незамеченной и встреча Мерлина с Кэйтом в универмаге «Москва». Правда, о чем они го­ворили друг с другом, установить не удалось. Но вот Мер­лин, сменив обличье и документы, выезжает в Рубежанск. Это уже настораживало, свидетельствовало о причастно­сти «туриста» к делу Ирины Вагай.

Теперь Мерлина опекали особенно тщательно. Но де­лали это так, чтоб он, этот специалист высшей квалифи­кации, ни о чем не мог догадаться.

 

На экране было видно, как Сергей Сергеевич откры­вает шкаф номер сто двадцать девять и достает оттуда свой портфель.

– У нас есть пленка, на которой изображено, как этот «бородач» Ковров кладет в портфель сверток и до­стает деньги. И коробку пустую из озера выудили тоже. Все улики их связи между собой налицо.

– Не спорю, – сказал Гуков. – Но для нас не менее важно выйти с такими же уликами на Кэйта. Его кипу­чей деятельности в Москве давно пора положить конец. Поэтому-то Василий Кузьмич и дал нам команду прово­дить этого «корреспондента» обратно в столицу.

– Так, – сказал Королев, – это мне все понятно. Смотри-смотри, он что-то оставляет в шкафу!

– Газета, кажется, – произнес Гуков. – И ящик за­крывает. Ставит на код... Видимо, это сигнал резиденту: все, мол, в порядке, товар получен, отбываю восвояси.

– Но господину Крафту уже не придется сюда боль­ше заглянуть, – заметил Королев. – Голова не болит, Андрей?

– Все прошло. Крепко он меня обошел вчера. Я иду по его следам, а он по моим. Говорят, тигры применяют к своим преследователям подобный приёмчик.

– А он и есть тигр, – сказал Королев. – И еще какой тигр! Так и не промолвил до сих пор ни слова...

– Жалко, что мы взяли его вчера, – посетовал Анд­рей Иванович. – Глядишь, сегодня он вышел бы на связь с этим «корреспондентом» и дал бы нам новые улики.

– Что ж, прикажешь ждать, пока он тебя освежу­ет? – сердито буркнул Королев. – И так был на волоске от смерти.

– Да, Василию я жизнью обязан. Вовремя подоспел.

– Говорит Четвертый, – произнес голос из динами­ка. – «Корреспондент» заходит на почту.

– Шестому пройти за ним, – распорядился Коро­лев, – а Пятому быть наготове изъять любую корреспон­денцию, которую подаст объект. Пятый, сразу доложите, что он будет отправлять.

– Либо сообщение об окончании операции, – сказал Гуков, – либо сами материалы.

Вскоре Королеву доложили, что отправлена заказная бандероль по адресу: гор. Каменогорск, Главпочтамт, до востребования, Конторовскому Демиду Францевичу.

– Еще одна птичка в наших сетях, – заметил Коро­лев, – хотя это может быть и непосвященный человек.

– Надо послать туда кого-нибудь для связи с каменогорцами, – сказал Гуков.

– Распорядитесь, – обратился Королев к заместите­лю и, кивнув Гукову, добавил: – Занимайтесь им сами, товарищи москвичи.

– Там есть кому заняться. Его уже ждут, – отозвал­ся Андрей Иванович. – Твой работник готов выехать вме­сте с «корреспондентом»?

– С утра ждет команды. В одном вагоне поедет.

Сообщили, что «корреспондент» взял билет на фирмен­ный поезд до Москвы.

– Отправление через сорок минут. Дождемся отхо­да, Андрей?

– Да уж проводим. Можно и на перрон выйти, погля­деть на гражданина Малахова, так сказать, в натуре.

– Останьтесь здесь, – сказал Королев вернувшемуся заместителю, – руководите операцией, а мы с Андреем Ивановичем прогуляемся на перрон.

 

«По существу заданных мне вопросов могу сообщить следующее. С полгода назад я был на товарищеской вече­ринке, устроенной режиссером народного театра Ириной Вагай по случаю премьеры. Находясь в состоянии опья­нения, я высказывал некоторые мысли, которые свиде­тельствовали о моем недовольстве своим положением, го­ворил о желании иметь много денег, чтобы жить настоя­щей жизнью. Как оказалось впоследствии, мои слова были записаны незаметным для меня образом на магнито­фонную пленку. Спустя несколько дней я получил от Ва­гай приглашение навестить ее. Надо сказать, что я этому несколько удивился, так как не подозревал о ее интере­се ко мне, счел этот интерес чисто женским, мне было лестно получить такое приглашение, и я не задумываясь принял его. У себя на квартире Ирина Вагай приняла меня весьма приветливо, угощала французским конья­ком, хотя я и принес с собой хорошее вино и конфеты. Затем она начала разговор о том, что я живу ниже своих возможностей, а имеется случай разом вырваться из это­го полунищенского существования.

Я сказал, что готов на все, если за это хорошо запла­тят. Тогда безо всяких предисловий Ирина Вагай пред­ложила мне достать материалы, раскрывающие суть от­крытия инженера Кравченко. Я знал о том, что лабора­тория «Сигма» уже работает над этой темой, но ответил Вагай отказом. Тогда она дала мне прослушать запись моих высказываний, а затем показала листок бумаги, в котором говорилось, что я даю обязательство сотрудни­чать с ними, и стояла моя собственноручная подпись. Я подумал, что этого всего мало, чтоб меня шантажировать, значит, фирма, которую представляет Вагай, не со­лидная. Так и заявил ей... Тогда Ирина Вагай усмехну­лась и показала мне фотографии, где я был снят в лесу вместе с дочкой одного из наших инженеров».

ВОПРОС. Что предосудительного было в этой фото­графии?

ОТВЕТ. По ней можно было сделать вывод об интим­ности наших отношений, а девица эта еще училась в школе... Ирина Вагай предупредила меня, что в случав моего отказа сотрудничать с нею, эта фотография будет размножена тиражом в сотню штук и всюду разослана, включая родителей этой самой девицы и прокуратуру. Я понял тогда, что уголовной ответственности мне все равно не избежать. Одновременно Ирина Вагай назвала сумму гонорара за мою услугу, и я согласился, тем более что Ирина Вагай убедила меня, что это не обычный шпио­наж, а промышленный, никакого ущерба, мол, своим я не принесу. Таким образом, я стал работать на Ирину Вагай, вернее, на тех, кто стоял за нею. Мне же она определила кличку Святой, и пароль, по которому со мной должны были связаться, минуя Вагай, если возникнет в этом не­обходимость.

ВОПРОС. Каким образом вы добыли секретные ма­териалы?

ОТВЕТ. Подобраться к лаборатории «Сигма» было тру­дно. Я постепенно накапливал сведения, так как в ка­честве начальника лаборатории научной организации тру­да имел доступ повсюду, в том числе и в закрытую лабо­раторию. Но тайна секретных работ скрывалась в сейфе, которым могли пользоваться только завлаб Горшков, Кравченко и инженер Муратов. Мы решили с Ириной Вагай использовать последнего, так как известно было о его чувствах к режиссеру. Был разработан следующий план. Выбирается время, когда Горшкова и Кравченко не будет в лаборатории. Я вхожу к Муратову, затеваю раз­говор. И в этот момент звонит Ирина Вагай и просит Му­ратова срочно выйти к ней из лаборатории, для входа в которую у нее нет пропуска. Я знал, что, приходя к себе в кабинет, Муратов снимает пиджак, в котором лежат ключи, вешает на спинку стула и поверх сорочки надева­ет белый халат. Важно было организовать так, чтобы пиджак с ключами висел на стуле, а я находился в это время в кабинете. И нам это удалось. Не знаю, что ска­зала Ирина Вагай Муратову, только он выбежал после ее звонка из кабинета. Вагай обещала задержать его не менее чем на четверть часа. Этого оказалось достаточно. Я взял муратовские ключи, прошел в кабинет Горшкова. Ключ к замку у меня был подготовлен заранее – это де­ло несложное. Я вскрыл сейф и быстро записал то, что мне было нужно. По образованию я инженер-металлург, и мне не понадобилось долго разбираться в сути откры­тия Кравченко. Достаточно было взглянуть на его фор­мулы хоть одним глазом да черкнуть для памяти в блок­ноте. Тем более что я заранее готовился по этой проблеме. Но тут я едва не попался, так как в момент возвращения Муратова только собирался положить ключи обратно – и не успел этого сделать. Правда, Муратов был сильно взволнован, и я, выбрав подходящую минуту, когда он отвернулся, положил ключи в карман пиджака, но не в тот, где они лежали, тут уж было не до точности! Не знаю, заметил ли это инженер Муратов...»

– Заметил, – сказал Андрей Иванович, откладывая в сторону протокол допроса Коврова. – Поздно, правда, но заметил. Мы долго тогда беседовали с Михаилом Сергее­вичем во Дворце культуры. Так или иначе, но я подвел его память к этой истории, и он вспомнил про странный вызов по телефону. Тогда Ирина Вагай объявила ему, что ждет ребенка, а потом, продержав необходимое время, за­явила, что пошутила... Вспомнил Муратов и про необычное поведение Коврова. Его и тогда смутило, что ключи оказались не в том кармане. Но Михаилу Сергеевичу и в голову не могло прийти подозревать Коврова.

– А кому могло прийти? – проговорил Королев. – И откуда только берутся такие подонки?! На все готов за деньги... И сам ведь так заявил! Кстати, как ты ду­маешь, кто его сфотографировал тогда в лесу?

– Это мог сделать и Тимофей Старцев по заданию Крафта, а может быть, и дед Пахом выследил Коврова. Кстати, Святой попался и на том, что не знал как следует закона. Ирина Вагай процитировала ему статью уго­ловного кодекса, где говорится об ответственности за связь с лицом, не достигшим половой зрелости. А по­скольку девице не было восемнадцати, Вагай подвела Коврова под эту статью. Но дело ведь не в возрасте, а в ее фактическом развитии. Мне показали юную пассию Святого. Думается, что уголовная ответственность Ков­рову явно не грозила.

– Да, Ковров глупо попался... Впрочем, они не случайно обратили внимание именно на него, – сказал Ко­ролев. – И Муратова вовремя нам удалось отвести от дела. Хорошо, что мы сумели установить, как мотался те два часа Михаил Сергеевич в поисках лекарства для дочери. А на Коврова мы вышли благодаря тебе, Андрей.

– Послушай, Вадим, не будем делить лавры, а?

– Не будем, – согласился Королев. – А Крафт все молчит...

– Ну, это тебе не Ковров! Правда, Святой – тоже мне ухарь купец. Захотел облапошить самого Крафта, подсунуть ему липу. А его прежде раскрыли как ми­ленького. Крафт молчит? Ничего, заговорит в Москве. Ва­силий Кузьмич не зря распорядился отправить Крафта и Коврова к себе. Ребята вышли через «корреспондента» Малахова прямо на Кэйта. Теперь этому дипломату ха­на. Объявят его персона нон грата и вышлют из страны.

– Вот и Семена Гавриловича просят приехать в Москву, – сказал Королев.

– Дынец для нас – просто находка, – заметил Ан­дрей Иванович. – Здесь Крафт не захотел его признать... Что ж, может быть, и забыл. Хотя вряд ли забудешь та­кой удар по черепу. Но в Москве свидетельство Семена Гавриловича будет подкреплено документами – в наших архивах найдется кое-что о тех временах и о тогдашней деятельности Крафта. Трудно ему придется, не вывер­нется.

– Сегодня я отправлю всех в Москву, – сказал Ко­ролев.

 

РАЗРЕШЕНИЕ НА ПРОЕЗД В СПАЛЬНОМ ВАГОНЕ

И этот день в Рубежанске был жарким. Вдоволь поплавав в теплой воде озера, Андрей Иванович и Вася Мелешин выбрались… – Как хорошо, – проговорил Андрей Иванович. – Тихо и мирно. Расскажи кому из тех вон, что пекутся на песочке, какие…

СОДЕРЖАНИЕ

 

Три лица Януса

Несчастный случай

Бремя обвинения

Черный занавес

 

Станислав Семенович Гагарин

 

ТРИ ЛИЦА ЯНУСА

Повести   Редактор Бенке С. П.