Божею милостю царя и великого князя Ивана Василевича всея Руси, володимерского, московского, новгородского, казанского, царя витариханского [астраханскаго – прим.публикаторов], господаря псковского, и великого князя смоленского, твердского, югорского, тримскаго [так в рукописи – прим.публикаторов], вядскаго, болгарского и иных многих — Стефану, божиею милостю, королю полскому и великому князю литовскому, рускому, прускому, жомоитскому, мазовецкому, княжати семикгродскому. Што первей сего по взятию Полоцка зсылалися наши бояре с твоими паны понеоднокрот, и ты о то[м] нам явно знати не дал, и писал еси во своих листех и паны твои заводнем и мудрыми речами писали, и того было явне зрозумети нелзе; што по прожнем обычаю послов своих слати не хотели есте, и мы к тобе послали послов своих, а ты приказал к нам нашим дворянином Григорием Афанасовичом Нащокиным рок, а к тому року нашим послом поспеть невозможно было. И мы к тобе послов своих отпустили, а наперед послов своих послали есмо к тобе гонца Федора Шимшарова з листом, жебы ты а наших послов з войском почекал, и ты к нам гонца своего отпустил еси, [л. 140 об.] а сам еси не вернулся, идеш на конец землю з войском, а послом нашим росказал еси к собе ити наспех, прагнучи кров християнскую и хотячи видячи крови розлияния во хрестиянстве, и написал еси у своих листех, штобы нам своими послы приказати вси слова и нам почому позгинути, што тобе мило, албо любо, а от тебе не слышавши, албо которое уставиш новое дело, чему ся стать нелзе, и мы перед богом и перед тобою змирячися, послом своим к тобе ити росказали и на которой мере.
Року 1583, месяца септеврия 8 дня. Его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричевский и луцкий [так в рукописи; должно быть «олучицкий» - прим. публикаторов], приехавши з войска з службы з двору его кр(олевское) милости с под Пскова, по взятию, панну Евву Баркулабовну, старостянку дисенскую, у стан малженский за себе взял, а веселе было у месте Виленъском.
Того ж року 1585. У пост Филипов у пущи Сидоровской его милость князь Богдан Соломерецкий побил лосей десять великих, а вепров диких великих осмь, где тепер село Сутоки и Махова.
Того ж року Василей Сескович з уряду зьехал, а пан Роман Ревут на вряд Баркулабовский наехал.
Того ж року 83 [так в рукописи; очевидно, должно быть «85» - прим. публикаторов], праве о светом Петре албо на самый день Петра и Павла светаго, у Головчине робили, пруд сыпалы. Яко бы о полудни у месте Головчине у брони [так в рукописи; должно быть «браме» - прим. публикаторов] Остроговой силный и великий гром забил 12 человек, а трех [л. 141] человек не знашли, не ведет где ся подели, если вода занесла албо песок засыпал.
Того ж року многа множества страшных и великих чудес господь бог оказати рачил: перуны и грады великия, сухость, морозы маль не через все лето были у Литве. От великого морозу на поли у колосьи жито посхло, многия домы панов зацных от перунов великих погорели, зиме з морозов и метелицы по дорогам многое множество людей убогих, также и купецких померло. А лете великий жар был: жито, яри, трава, такъже ярины огородныя все погорело у Литве, а звлаща около Менска, около Вилни. Люди убогия з хлеба на Русь давалися — молодцы, жонки, девки, много на Русь и на Украину понаходило.
Року божого нарож(еня) 1584. Великий князь Иван Василевич первей сына своего Федора посохом пробил, а потом сам и сын его старший умерли.
Року 1599. Стефан Василевич [так в рукописи – прим. публикаторов] Годунов на царство Московское коронован. На весне великая вода была у Смоленску, у замку швырен зрыла, ставов, прудов много попсовало.
Року 1585. О семой суботе Хомутовский, врядник пана Любелского, села Гарбовичи, Хотетов, Следноки и Струпищи, Заболотя, Батуня и иных много сел побрал за пана Любелскаго держаня, а первей была волость замку Могилевского.
Року 1586. Веснѣ у великий пост пан Михайло Гарабурда послом на Москву ходил. Оттоль вывез примиря [л. 141 об.] на год двадцать, а мешкал на Москве аж до семое суботы, а приехавши у Литве умер. Того ж року на святаго Юря мороз, а снег у колена выпал. Тогды на Фом[иной] недели люди овсы, ячмени сеяли, а пред се был урожай добрый. Того ж року пан Любенский и пан троцкий умер, а пану Лву Сапезе волость пана Любелского досталася.
Року 1583 календар новый выдан. За кроля Стефана, за митрополита Девочку, за владыку полоцкого Терлецкого ляха, бо перед тым был ротмистром, а век свой зжил. На тот же час было великое замешание промежи панами и промеж людми духовными, также и людми простыми было плачу великого, нареканя силнаго, похвалки, посварки, забуйство [так в рукописи – прим. публикаторов], грабежи, заклинания, видячи, яко новые свята установляли, празники отменяли, купцом торги албо ярмарки поотменяли, праве было начало пристья антихристова, у таком великом замешанью. Того ж часу почали у во Лвове, у месте Виленском, у Берестю школы науку выдавати, братерство якоесь установляти и тым закон и веру утвержати, за патриархи не кажут бога просити, ани его успоминати, толко за папежа; тепер же почали сеймы — соборы чинити и до них из[ъ]ежчатися. [л. 142]
Року 1586, месяца июля. Нa святаго Бориса и Глеба в месте Могилевском церков святыя Богородицы сооружена и через владыку посвечона. Того ж року, 86, было посту Петрова 5 недель. Того року ячмень, овес сеяли на десятой недели, пред се был урожай великий, добрый: жита мера была грошей по 14, а чверть жита по грошей полчварта.
Того ж року 86, о Святом Духу на Москву ехал и на Орши был Еремея, патриарха Антиохийский, з своее земли до Москвы ехал рок; тогды на дорозе в него вси слуги отмерли, а мовил языком антиохийским.
Року 1586, месяца декабря 4 дня часа 9 о полудни, великий король полский Стефан Батура, княжа Семигродское, переставился, а поховано у Кракове.
Року божого нарож(еня) 1588 взято на кролевство Полское кролем кролевича швецкаго.
Року 1587. Зима была велми снежная, морозы силные, метелицы великие, такъже и весна велми неуставична была: редкий день минул без снегу, аж до святого Юръя, а Юрей святый был 2 недели по святе; а потом на четвертой недели по святе в ночи были немилостивые страхи: великие дожды кгвалтовные домы подрывали, верхи позносили, яко через всю тую ноч не засыпали [«сы» написано по другим буквам – прим. публикаторов] люде, по полям у пастухов статки градом [л. 142 об.] побило, а в лесе деревем, у князя Головчинского много стир[т] з житом перун пожог, по селам статки мало не вси побив град по полям.
Того ж року 87 на весне пшеницы переводни сеяли на 5 недели, ярицы на 7, овсы, ячмени на 8 и на девятой, але не увошли от великих морозов; еще с первое Святыя Пречистыя почалися; гречихи не косили, а хотя кто [так в публикации – О.Л.] и косил, немного пожитку мел. Того року жита жали по Покрову Святыя Богородицы, овсы и ячмени жали на 3 недели по Покрове. Тот рок 87 велми был на все згола незрожайный и голодный.
Року божого нарожения 1587, месяца июня 7 дня. Послы шли московские до Варшава кроля обирати на кролевство Полское по смерти кроля Стефана: боярин и наместник коломенский, великоперимъский Стефан Василиевич Годунов, боярин и намесник коломенский Феодор Михайлович Троекуров ярославский, печатник и ближний дияк господарский Василей Яковлевич Щолканов, думный дияк Дружина Панътелеев Петелин. На том же сейму Варшавском ничого доброго не усеймовали, бо межи панами была великая незгода: поляки вотовали на Максимилиана, цесаря християнского, [л. 143] литва вотовала на князя московского, кролевая вотовала на кролевича шведцкого, и затым роз[ъ]ехалися, не постановивши ничого доброго. На том же зьезде было немилостивые посварки и забойства, выличили на том сейме невинне забитых семъсот голов. Были теж на том сейму з многих и далеких земль, то есть от царя турецкого, от князя московского Ивана Василевича, от Максимилияна, цесаря хрестиянского, от кроля шведского; всих тых было з розьных украин послов двадцать. Конвакация септебря 20 дня: пана Кишку послали послы по кролевича шведского Жикгимонта Третего, с которым кролевая сама послала двору своего выбраного люду коней пятсот.
Року божого нарож(еня) 1588. Взято на кролевство Полское кролевича шведскаго Жикгимонта Третего, а короновано у Кракове на Вознесение Христово. Того ж часу и тело кроля Стефана поховано.
Прето што ся почнет не з благословенства божого и старших панов, господарей наших, а за призволеньем белых голов, не много господь бог помагает и грады множит, албо покой дарует. Теперь же за держаня кроля пана нашего Жикгимонта Третего явилася промеж панами великая немилость, [л. 143 об.] показалося отщепенство и великое гонение у святой вере на церкви Xристовы, а наболей на веру кафолическую, на веру хрестиянскую; оставивши голову Христа спасителя нашего, показуют и становят на то местце старшим головою Петра и насветшаго папежа. Были войны розные великие з Ыкгимилем волоским, з кролем шведским, с козаками запорозкими, праве згола яко бы мало не пуста земля была. Такъже у збожью неурожай, голоды великие, доро[го]в силная [«с» переделано из другой буквы; «н» из «я» - прим. публикаторов], поветрие, моры, лета непогодныя незрожайныя, праве на все недобро и неспоро было стало.
Року 1587, месяца октобря 1 дня. За Жикгимонта Третего, за владыку полоцкого Феофана, за митрополита Девочку, на Вендорожи посвящено храм Покров Святыя Богородицы через Федора Филиповича, священника баркулабовского, за благословением Феофана, владыки полоцкого.
Лет две тисечи без закону пред потопом. Лет две тисечи зь законом со обрезанием. Лет две тисечи зь евангилием, то есть християнство.
Року 1588. После Петра святаго был на Орши патриарха цариградский именем; тот на Москву ехал до князя Федора Ивановича, а з ним три владыки, всих было при нем коней 50. Тот бо на собор до места Виленского листы писал до митрополита и до всих епископов. [л. 144]
Того ж року 88 у месте Виленском там у тых краях, такъже у Киеве и на многих странах великий мор был. Того ж року 88, от семое суботы аж до Рожства Христова велми великая была непогода и неуставичность: в лете дожду не было, а у восень снегу не было, толко вѣтры а дожды, у восень о святом Покрове велми поводок великий был, аж по лугом пошла, праве яко на весне велика была, а до Рожства Христова у Днепре вода прибывала и з берегов выливалася.
Року того ж 88, месяца генвара 18, после святаго Афанасия на третий день дожды великие были, аж снег согнало, праве было яко не веснѣ: пастухи на бор с статками погналися на паству, а потом за недель три знову зима лютая.
Того ж року архиепископ Феофан, владыка полоцкий, господин благоверный, у Полоцку преставился; там же погребено тело его честно.
Того ж року 88 совершено на владычество Полоцкое Афанасия Терлецкого, за кроля Жикгимонта Третего, за митрополита Михаила Рагозу.
Року того ж от господаря кроля выслано напервей до Орши енералы, то ест над дванадцатми возными один енерал местце старшое мает, Богдан Биряленок, яко ж пред тым у тых краях не бывало.
Року 1589, месяца мая 30 дня. По запустах святаго [л. 144 об.] Петра и Павла у пятницу ее милость кнежна Богдановая Соломерецкая, княгиня Евдокия Баркулабовна Корсаковна, у замку Кричевском за староства князя малжонка своего породила сына именем Исакия Долматского по прозвищу князь Богдан, а крестил его старец убогий.
Того ж року 89, пан Кгрикгор Вилянт у закупе Баркулабов держал год три; он уволоки меския роздавал. Тот рок 1590, яко в лете сухость, так зиме морозы силные великие; было так, иж ляда у восень палили.
Року 1590. Были козаки запорозкие, Матюша с полком, Голый с полком у Могилеве. Аж до Минска приставъство по волостях брали, а кривды, шкоды не чинилы, толко жонок охочих тых намовляли и заклинали, абы з ними на Низ ишли, и взяли з собою жонок и девок яко двесте поголов.
Року 1592 о мясопустах, его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричовский и олучицкий, Буйничи, Чайки откупил и у волоки поволочив, а пред тым было многих розных панов - князей Соколенских, князей Мосалских, князей Крашинских, пана Филона и далей.
Того ж року 92. Его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричевский и олучицкий, слободы осадил, село Махова и Сутоки.
Того ж року 92 сталося великое и немилостивое за- [л. 145] мешане у вере от римлян на святую веру восточную греческую; почали соборы помесные чинити, то ест у месте Виленском братство навчоных людей до себе на поратунок прибавили з места Лвовского Григория Раготинца, Стефана Зизания. Тые силную и великую войну з рымляны мевали, не толко на ратушах и при рынку, по дорогах, но и посредку церкви святое войну, потарчку великую мевали, якож им господь бог противу их упоров великих и змышленых уставов и законов николи не помог и не поможет. Теперь же почали от господаря кроля до архиепископов с прозбами и грозбами листы фалшивые писати и посылати по всих градех.
Року 1590, месяца июня 29. У Берестю Литовском на Рождество Иоанна Предтечи был собор, за митрополита Рагозу, а за владыку полоцкого Терлецкого, нижли на том зьезде ничого доброго не вчинили, на который собор и его милость князь Богдан, староста кричевский и олучицкий посылал попа своего баркулабовского Федора Филиповича. [л. 145 об.]
Року 1592. Жикгимонт Третий, божею милостю король полский, великий князь литовский, руский, пруский, жамоицкий, мазовецкий, инфлянтский, кролевства Шведскаго наближний дедич и пришлый. Ознаймуем тым нашим листом всем посполите, каждому зособна, кому бы новин ведати належало, нинешним и напотом будучим. Иж мы, господарь, видячи быти прихилных ку поровнаню у вере святой архиепископов релии греческое Ипатия, луцкого епископа, лвовского и холмского, которые до нас, господаря, с тым прислали, хотячи под зверхность и благословенство одного пастыря светейшаго отца нашего папежа римскаго быти, ему старшенство и зверхность признати, заховавши в себе вцале вси справы и церемонии в целости во церквах божиих. Што мы, господарь, видячи пред ся взяте их потребно до речей збавенных, то от них з вдячностю приймуем. А иж бы за таковую хуть свою ласки нашее господарское были вдячны и певны, тогды то им тым листом нашим, привилеем, им самым и их потомком, по них всих епископом, презвитерем и всему епископству церкви восточныя римския варуем и упевняем и словом нашим господарским прирекаем и обецуем, сами з себе и з яснейшими потомствы нашими кролевства Полского, иж хотя [л. 146] бы на тых речоных епископов подати и листу привиля нашего от патриархов и митрополитов, яких же колвек причин ку неблагословенству были на них винайдованя, клятвы выношены и выдаваны, иж то им, епископом самым и всему духовенству их намней николи ни в чом шкодити не мает. Обецуем и словом нашим кролевским для вшелякого оскарженя и клятвы и оглошенья, бы и добре противу станом их водлуг справ духовных и светских было для всих причин каковых духовенство владычеств, на которых оны мешкают з данины продков их и от нас, того от них не отоймовати, и при их животах и нашим особом не давати, але их заховуем вцале, с примноженьем ласки нашея и вывышеньем учстивости во упокою на тых владычествах, яко верных подданых и богомолцов наших, поки остатнего живота их ставати будет. И еще на тое им каждому, хто бы ся до таковое едности порядку прихилили, свободы, волности по тому ж, яко их милость духовные римские мають, также и они мають и будуть мети, што мы обецуем еще иншими привилеями нашими им надавати с примноженьем ласки нашея господарския. А то все обецуем мы, господарь, за нас и за потомки наши тым помененым епископом, Кириле Терлецкому, [л. 146 об.] владыце луцкому; Гедиону Болобану, владыце лвовскому; Леонтию Пелчицкому, владыце пинскому; Дионисию Збаражьскому, владыце холмскому; Гермогену, владыце полоцкому, вцале держати до их животов. И на твердость тое речи дали есмо им сесь наш лист, привиле, подписавшися рукою нашею королевскою, до которого печать нашу коронную притиснути есмо велели. Писан в Кракове, месяца марта 11 дня, року 1592.
Был сенод у Берестю року 1593, месяца октоврия 16.
Так се деяло на день зьезду зложоно октобра по старому, а 16 по новому. Сходилися духовенъства и рыцерства послы и панове засесть, и духовенства до господы княжати его милости воеводы киевского, до каменицы пана Раского, отколь посылали до митрополита двох особ от духовных, а двох с кола рыцерского, ознаймуючи, иж се зьехали на сенод, абы ознаймил местце, на которое бы ся [л. 147] сходили з ними для намов, тому часови належачих. Он отказал, иж еще не намовилися о местцу, але до заутрешнего дня четверга 7 октобра отложил. И прибита была карта от него в церкви соборъной мурованой, там местце схоженю ознаймуючи. В том часе мел быти ему дан позов духовный от отца Никифора, ексарха, посланого на то от Гаврилия, патриархи Костентинополского, абы перед ним становился назаутрее для усправедливеня в таковых выступках, в чом будучи от когось перестережоный, митрополит и владыка крылися у господе ксендза бискупа луцкого. Того дня не рано, у середу, прибыл до Берестя его милость пан воевода троцкий, и зараз был у его милости княжати воеводы киевского, который повѣдил, иж ест послове от его крол(евское) м(и)л(ости) на тот сенод зь его милостю паном канцлером и паном подскарбьм [так в публикации – О.Л.], которых же немаш, абы се тым его мил(ость) не ображал. Тую обмову его милость кгды княжа в коле поведил, тым вси были ображени людским повоженьем, же их милость знати не дають и не давали, и стерегли уплыненье ся часу сыноду. Сынод зачали того [л. 147 об.] дня. На самым року маршалка обрали духовные, также поселств скилку поветов слухали. У четверг заседали княжа воевода киевский и з сыном княжатем, воеводою волынским, велми рано на свитанью до его м(и)л(ости) пана воеводы троцкого, а были там годин зекгаровых болш пяти под полудень. В тым приехал пан канцлер с подскарбим и шли просто до воеводы троцкого, где и князя застали и знову толко ж час не малый сами стравили. От себе слали послов до митрополита, шесть особ с кола рыцерского, 6 особ духовных, 6 послов з места, давши до него мовене и на писме доложивши в нем, абы часу не зволочил, а з ними сышолъся и намовил. Кгды ж тот зьезд толко народу рускому зложон, дознавши его быть, и тых владыков отщепенцами оных за пастыров не мети, а иных обрать, а их зложить старатисе будут, если о собе справы певное не дадут публице, если при старой вере и благословенстве патриарха стоят.
Тых послов поткало княжа, — вжо ехали до митрополита. Тые послы митрополита зостали вже в панов сенаторов менованых, которому кгды так поселство [л. 148] веселое прочитали, просили о цедулу тую; одно ей им не дано. Тые вси прошли от митрополита без отказу, обецуючи своих послать, яко зараз и прислали, пана Прецвица, кашталяна каменецкого, пана Шуйского, третьего каменицкого инстикгатора. Тые до княжати его милости шырокими словы реч учынили о том поселстве, иж в то з господы в(ашей) м(илости) ровне яко отповедь, або декрет яким был послан до митрополита, ображаючисе тым о то, иж им того там писма не зоставили, кгды ж они головного по того зъезде местце его кр(олевское) милости поведаючисе быть конклюзыи оной, одное справы без их милости быти не могла. Княжа учинил обмову, иж там был у их м(и)л(ости), однак держачи то от их м(и)л(ости) всих, же што колвек чинили, то бачне чиним и при них стоит и стояти будет; потом розвелися троха з речу до плачу, же се то они ничым ображають: «Мы вси маем ся тым ображати от тых здрайцов наших, которые то наварили, и от тых, хто им того помагает, вжды терпливе зносячи явную крывду, на бога помсту и оборону положив». Потом поведил пан Гулевич, человек досыть добре [л. 148 об.] годный, маршалок обраный, иж [не] княжа его милость, але мы вси послали, а княжа его м(и)л(ость) ест яко одна персона. Если их милость и оные послы поведели, жех мы не до вас посланы, але до их милостей княжат, а до новокрщенцов и еивангеликов, не мем жадное справы. На тот час где они будут, там ничого слушного постановлено быть не может. Он теж поведал: «Я теж вас не прошу, абысте який отказ чинили от мене». Княжа теж оповедаючисе вобец, же ничого без них в той справе чинити и мовить без их милостей не хочет. Потом по малой хвиле прислали их милость, же сами хочут быти у княжати. И приехал пан воевода троцкий, пан канцлер, пан подканцлерий и шли на упокой до княжати. По годинѣ мают быть у княжати, прислал до кола, иж хочут их милость быти у в(ашей) м(илости), а то вже было смеркшисе; чекали на них килка годин. В том образившысе тым вси, иж так долго на них чекают, кгды ж не вем, о чом намовы сами з собою чинят: зде идет о всих нас и сумненя нашого. Прирекши у пятницу о 14 године зьехалисе и речи зача[тыи] кончити и разъехалисе, а гурмом з нареканьем. И то могли сенаторове слышать добре, бо были окна на улицу, [л. 149] а гук немалый тижбы [в публикации «тиж бы»; «тижба» – толпа, скопление людей - О.Л.] людей. На завтрее в пятницу по мене прислав пан подскарбий и иных собрав до себе, тамже напоминал: а што ведать, якую с того потеху, обецуючы на потомные часы, ведучы до згоды; чого аниколи в нас не мог зеднати з отказу, же мы не хочем быть таковыми, яко там тые отщепенцы. Он мне отказал: «В(аша) м(илость) не смееш пана воеводы смоленского». И на том заплатил, жем не от его милости приехал, але сам от себе. Потом ехалисмы до кола, до братии. Там же была инструкция поселств, читаных зо всих земль и поветов земли Волынское, с Подоля, с Подгоря, з Руси, из Литвы, зе Лвова, с Киева, с Премышля, с Пинска, же много их плачом были порушони, у послов самых привилев браты их; указовано, колко постановеных порядков патриархи Костентинополского, а по тым часе от к(о)р(олей) их м(и)л(остей) конфѣрмованых доводов. За се на писме, што ведят, як много указалосе на митрополита, як писал до людей листов зашитых и отвористых, упевняючи их, иж не ведает, ани мыслит о том отщепенстве. За тым реченье мовены были, не быти им послушным, от духовных. Теж декрет на писме был наготован, коли пан каменецкий [л. 149 об.] и з ним княжа воевода волынский от панов послов его крол(евское) милости, абы с кола рыцерского было высажено депутатов чтыри, а з духовных чтыри. Также много ани своих не ведаючы, иж до добрых речей хочут се зносит, до чого далися намовити, еднак не инде и на иншом месте, одно тамъже, гдесмы заседали; в другой избе варовавши собе тож, абы их депутаты в жадную се реч без ведомости всего кола не вдавалися; але поданые от них слышавши до кола принесли. Там панове сенатарове дали невинне нашим латине. А потом скоро казанье вчынил на две године княжа. Наши килку посланцов слали, зовучи своих до себе, што обачивши сенатарове казали му кончить. И пришли наши. Тож штосмы розумели, принесли нам, иж хочут згоды, абы папежа головою признати, календар приняти. На то собе не дали наши реч ани слова, отказали до них через пана Древинского и пана писара володимерского, иж на то зезволити не могут з многих причин. На тот час, аж не всим порадком тако верячы и неслушным поступком зачалися о направы в речах духовных, с так малою частю людей духовных, ничого становити не могут; але папеж нехай с патриархами о том намовит, або [л. 150] порозумене вчинивши сенод зложат и о том становят, а мы без старших своих духовных о том и мыслити не хочем. Тыи принесли орацыи до них, жалосно учинено, упорными зовучы. За тым декрет от того наместника патриархового оферован. В том ночь зашла. В суботу скоросмы се зешли до кола, декрет патриаршый и проклятство на митрополита и владыки было по руску чытано, переложено з кгрецкого, барзо словы пиенкными и досыть жалосными. В том пан канцлер литовский прислав до мещан виленских, зовучи от их до себе, которые пойти не хотели до их згоды. Тот же им отповедал, иж того з жалем и со клопотом уживете, — што они светчили в коле.
Пан маршалок теж наш усказал до пана канцлера, иж есте, панове литва, стратили, — тым преводим не мало панства до Полски. В том зараз от пана канцлера и от пана подскарбего пришли до княжати воеводы киевского инъстикгатор каменский с килку слуг их, припоручаючы у тридесяти тысечей золотых оного екзарха посла патриаршеского, зовучы его шпекгом з Белъгор[ода] и до того Стефана и попов зовучы их выволанцами. На што княжа им отказал, иж не толко ве тридесети тисечей золотых, але и в килкукроть сто тысечей приймую и на сейме их становити будут, а там се откажет, если [л. 150 об.] то слушне, выдают выволане на людей невинных; а хто слушне заслужил, на того не выдают; а коли колко был. А вказувано на то и грека, тот отец Никифор Азар Протасый, сей яко бы первоседалник по патриарсе, пытал, што то за кголк; поведал му по грецку, иж его припоручают. И встав на лаве, упросивши, поведил, иж тот сам здрайца, хто мене здрайцою подоймовает. Духовный, жены, детей ни маш, абых се мел того подоймовать для набытя маетности, але и свое острадал для имени христова; але тые сами суть здрайцами, иж крадут християн, подмовляют, розные причины найдуют. И вказал привилей свой всих чтырех патриарху посланныя его в тот край зо всякою моцъю, яко бы сам патриарх был доброволного приеханъя на сейме, обецуючысе ставити, яко и станет. Такъже княжа его милость, жалем будучы порушоный, вказал до пана канцлера и до пана подскарбего, иж нехай королем его милостю не грозят, бо он весть, яко повинность и веру пану своему хова, и его фамилия старожитна, не новотна; але нехай их милость мовят, мне грозят сами собою; если што мают до мене, ставлюся их милости всюды, где ми кажут. Потом прислали князя Шуйского и з другим якимсь лешком, иж в нас згода доходит в костеле, [л. 151] если воля в(ашей) м(илости) быть там з собою помоч быти. Поведил, же зараз пошлем. Десять человек с кола рыцерского, десять особ духовных, десять послов мещан выправлено, або [так в публикации – О.Л.] протестацыи осветченье вчинили, на то не зезволят. И возные были з княжатем, и енералов килка, которые кгды приехали до костела, там их до фортки гайдуки пана подскарбего и пана воеводы троцкого и слуга не пустили; они теж ехали назад з великою жалостю. А то было в суботу вже не рано. Того дня княжа воевода волынский, волынцов и подолян мело быть не мало у пана подскарбего на обеде, и не были там, будучи тым барзо ображоны. Протестацыи не принято в замку нѣяких наших. Митрополита и владыков праве кгвалтом, слыше, примушано до присяги. Они просили для бога на отложенье до сейму, але арцыбыскуп лвовский, бискуп луцкий, пан канцлер, их упевняли ласкою кр(олевское) его м(и)л(ости), обецуючи то им, привели их до присяги, а тамъже митрополит з четырма владыками присягнул на старшинство папежу, на календар и на артикул, иж дух святый от отца и сына походит и на едность костела. И зараз в неделю езуита в соборной церкви служил имшу, а Скаркга казане поведал, а Потей службу служил у костеле [л. 151 об.] в Рожейского олтара. Там же у олтара руского, где служил римлянин, в келиху вино у кров барзо шпетную смродливую обернулася, же тот езуита не поживал, а у олтаря римского у Потея вино обернулосе у простую горкую воду. Тамъже у Берестъю нашолъся был человек якийсь простый, который великие речы мовил, же страх слов его людей преникал, бо писмо все на паметь знает; штось дивного, певне не тот, што мел у голову заходити, и напоминал, абы люде своей веры моцность держали. Тых лотров, митрополита, их владык не видали, бо их не пустили римляне. Того ж дня в суботу зараз з костела пан воевода троцкий приехал до княжати, пожекгнал, жалуючи незгоды и ехал до Чернавчич. А мы в неделю вси разьехалися, заварши то и запечатовавшы и подписавшисе до того писмом, албо универсалу его кр(олевское) м(и)л(ости) послалисмы; ужили пана Тулевича, маршалка, а пана Еламолинского и пана Броневского, людей годных: праве два евангелицы, а третый новокрещенцов. [л. 152]
Року 1592, июня по старому 11 дня, в неделю. Была брань великая, велми страшная: почавшы от западних краев замков украинных Чернигов, Гомель, Любеч, Белая Церков, Переясловль, Стрешин, Речица, Рогачов, Кричов и иных многих мест и замков в тых всих по селах и местах и местечках немало збожя попсовала град и буря великая, а на бору, на лесе и по лугом со пчолами дерева бортное, на воде угляды згола, штось троха застала, буря великая поламала; яко ж на тот час давали справу и жалосно поведали, иж дей у водного мужа северскаго бортного дерева сто поломило, у другога двесте, у третего триста, иж страшно о том слышати было; а дороги каждыи от села до села волостью прочищали, навет и тепер на лесах, на бору и по болотах поломатые видети много.
Яко ж тот рок 92 был урожаный: жита, овса, гречихи хотя ж не росла, але добра; пшеницу иржа побила. Цена житу была таней: чверть по грошей пять, [л. 152 об.] мера жита по грошей двадцать.
Того ж року по Феофане владыце совершено на владычество Полоцкое Нафанаила Терлецкого, началника новому календару безаконому его даному и безыменнаму. Как того зовут, хто то подал? Ни Моисей, ни Христос! И то было велми скрыто, потайнѣ межи собою ховано, аж до року 96. Того ж року 92 дал господь бог видымый знак, иж у восень о Покрове на дереве лист не опал, и был зелен у восень так, як на весне; а на других деревех так и зымовал.
Року 1594. На весне заложена церков у Могилеве святого Спаса, у манастыри; была велми иконами [в рукописи «инонами» - прим. публикаторов] украшена. Потом настало якоесь братство от святаго Спаса: по месту ходили, новые церемоние чинили, не ведлуг уставу святых отец, на осляти по колку рок ездили. Згорела церков святаго Спаса; жеребя волк заев; дитя, которое седело вместо Христа, то ослепло. Того ж року, весне, у Могилеве заложен костел святаго [далее пропуск на 5 букв – прим. публикаторов] на селищу Овтушка небожчика Богатого, бо пред тым у Могилеве полских костелов не бывало. Року 1594. За кроля Жикгимонта Третего, за митрополита [здесь, вероятно, пропуск в тексте – О.Л.], за владыку полоцкого Афанасия Терлецкого, за стараньем и великою пилностью его м(и)л(ости) пана хрестиянского его милости князя Богдана Соломерецкого, старости кричевского и олучицкого, и за [л. 153] христолюбивою женою его м(и)л(ости) княгинею Евдокиею Баркулабовною Корсаковною, а за урядниками их милости паном Федором Глетивским сооружен и посвящен бысть храм святаго великомученика Георгия через священника боркулабовского Федора Филиповича и бысть поручена или подана во служение действования службы божественныя везати и решити детей духовных отцу Тимофею Алексеевичу.
Замет заметано около церкви, и келия постановлена, и монастыр заложен чернцы. Отца Афанасия его милость князь Богдан благоверный упросил, абы братия при нем была.
Был у Берестю собор року 1594.
Того ж року пан Островинский умер. Тот рок велми был мочлив, бурлив, студен; на збожье мерный был урожай.
Того ж року 94, месяца декабря 17 дня, во второк по ранной службе, у Буйничах, принявши тѣло христово от рук своего духовника у светлицы Буйницкой, ее милость пани Борколабовая Паланея Крошинская того ж часу по приятию святых христовых тайн побожне, [л. 153 об.] богобойне, з великим набоженством, принявши святыя тайны, душу свою господу богу предала; яко бы с полгодины на руках духовника своего была и преставися. И похована того ж року месяца мая в неделю середопостную в церкви Баркулабовской; вышей крыласа левого гроб ей бысть.
Того ж року 94. По святе велебном Нафтанаил Терлецкий, владыка полоцкий, с того света переставился. Жил на свете своего живота лет шесть. Тот помаленку уводил новый календар, бо был родом поляк и мовил по полску.
Лета божого нароженя 1595, месяца ноябра 30 дня в понедело[к] за тыдень пред святым Николою, Севериян Наливайко; при нем было козаков 2000, дел 14, гаковниц [далее пропуск на 5 букв – прим. публикаторов]. Мѣсто славное Могилев, мѣсто побожное, домы, крамы, острог выжгли, домов всех яко 500, а крамов з великими скарбами 400. Мещан, бояр, людей учтивых так мужей, яко и жон, детей малых побили, порубали, попоганили, скарбов теж незличоных побрали с крамов и з домов. Тут же войско литовское Радивила троцкого, гетмана литовского, до Могилева у погоню за козаками притегнули, люду рыцерского конного, збройного, татар 4000, литвы 14000. Над тым людом был [л. 154] гетманом на имя Миколай Буйвид. В той час Наливайко лежал у Могилеве две недели. Услышал о том Наливайко, иж гетман з великим людом и з делами до Могилева тягнет, тогды Наливайко з Могилевского замку на гору Илинскую, где тепер церков святаго Георгия стоит, бо на тот час не было, выехал. А так войско литовское на поли Буйницком, именю велможного его м(и)л(ости) князя Богдана Соломерецкого, старосты кричевского и олучицкого, на войско Наливайково вдарили и кругом оступили Там же зранку аж до вечера, яко бы вже к вечерни звонити час, межи собою битву мели, яко ж литва з войском великим натискали на войско Наливайкино. Пред се один другому войску мало шкоды учинили, бо великую армату, так дѣл и гаковниц, пулгаков велми при собе множство мел, также люд свой отаборив конми, возами, людом, шол моцно. Яко ж з дела с табору Наливайкины козаки пана зацного пана Григория Анюховского забили; первей коня под ним застрелили, а потом, выпадши с табору, козаки его самого разсекали. Тепер же литва от козаков отступивши, до Могилева на болший луп поехали, а козаки на всю ноч ехали до Быхова аж на Низ. [л. 154 об.] Литва за козаками гналася аж до Рогачева, да ничого згола не вчинили козаком; а литва и татары рушилися до Менска, до Новагорода и до Вилни, набравшися тутешнего краю лупу.
По выеханью козаков и литвы, тогды было зиме: ни зима, ни лѣто, ни осень, ни весна аж до месяца мая, до святаго Афанасия, снегу не было.
А иж козаки Наливайкиного войска почали творити шкоду великую замком и паном украйного замку. Того ж року 95, з войском литовским погонивши в селе Лубни, на речце Суле, козаков побили. Первей Савулу стяли, Панчоху чвертовали, а Наливайка Северина, поймавши по семой суботе, до кроля послали, там же его, замуровавши, держали аж до осени святаго Покрова; там же его чвертовано.
Року 1596. После духа Святого поставлен на владычество Полоцкое Григорей, протопопинич виленский, назван бысть на владычестве Гермогеном. Того ж року 96, за митрополита Рагозу, за Жикгимонта Третего, за канцлера Лва Сапегу, у Берестю правдиве на соборе владыка луцкий, владыка володимерский, владыка полоцкий, иных мало не вси приступили и подписалися до нового календару. Того року почали бога просити за патриарху Гавриила Костантинополского, 1596. [л. 155]
Лета божого нарож(еня) 1597 было Благовещение в пя[то]к великий. Тот рок велми был недобрый: были хоробы, болести розмаитые, многие, великие; зима была люта, снежна, на санех ездили по святе Велебном недели две. Почали орать пашню по святе на пятой недели и то велми было грязно; также и вода велми велика была, шкоду великую низким местом и двором, прудом починила, плоты, также и струбов много порозносила. Жита чверть купили по гр(ошей) 12, овса чверть гр(ошей) пять. Ярицу, овес того року починали сеяти на девятой недели, досевали овес и ячмень на 13 недели. Того року было Петрова посту недель 5. Тогды позная ярица высыповалася за неделю пред святым Илею, а пред се увошла; умолот был средний: ни лих, ни добр.
Року 1596. Никифор, великий протосинкгел и екзарх патриаршего престолу, от всих четырех посланый престола костантинополского со всим собором.
Понеже святая божая апостолская кафолическая церкви, сиреч патриарша, сиреч престол костантинополский, отвержению конечному предасте митрополита киевского Михаила Рагозу и нѣкоторых еще с ним епископов его [л. 155 об.] яко отступников и разорителей церкви соборное, сего ради, силою и властию святаго духа, подаем всѣм благочестивым иереем, дияконом, иже наше мудрствующим обычае и догматы на власти имети, иерейская совершати невозбранно во всей епархия и где еще ключими будут отцу Радиону, протопопе менскому, со всеми до владзы его належачими, поминающе имя патриарха Гаврилиа, донелѣже ими вместо отверженых поставленны будут епископом приимати приходящих ку соборной церкви нашой, иж хранит божественная истинная обычая и догматы, явѣ известно исповедающих. Тако убо повелеваем усѣм. По сем благодать божая и неизреченная милость да будет со всими вами, иже наше мудрствующими. Писан у Берестю на сыноде, року божого нароженья 1596, месяца октобра 10 дня. Тут подпис по грецку: Никифор, первоседалник престола великого костантинополского.
Гедион, епископ лвовский, власная рука.
Кирил, митрополит сербский, власная рука.
Епископ премыский, власная рука.
Никифор Тур, архимандрит киевский монастыря [л. 156] Печерского, власная рука.
Року 97. Во великий пост его м(и)л(ость) князь Богдан именем Исакий у месте Баркулабове почал учитися по руску грамоте и по кгрецку; а был бакаларем пан Лаврентий Зизаний, человек навченый, з места Виленского прибавленый. А родился его м(и)л(ость) князь Богдан в року 88.
За господаря кроля Жикгимонта Третего, за канцлером Лва Сапеги, за митрополитом Михаилом Рагозою, за владыкою полоцким Гермогеном, за новым календаром. За смирением и благословенством преосвященнаго святейшаго вселенского патриархи Кир Рафаила, за архиепископа его Гедеона Болобана, владыку илвовского, также и за духовника своего отца Федора Филиповича, священника баркулабовского. Благоверный пан его м(и)л(ость) князь Богдан Соломерецкий, староста крычевский и олучицкий, на власном кгрунте своем Панковском и Новоселском на речце прозываемой Дашковце, на лесе-пущи сыром корени, закликавши и давши слободы, албо волности людем прихожим на год петнадцать седети волно, мед сытити, пива варити, горелку курити, заложити рачил именем своим место Богданово, на тот же час и церков, то ест храм святого [далее пропуск на 4-5 букв – прим. публикаторов], заложити рачил, на том же [л. 156 об.] именью своем именованом Богданове, — также именем и сына своего князя Богдана место Богданово.
Року 1598. Того року были хоробы, болести многие розмаитые, зима была маласнежная, а пред се рано стала, запором зышла. Того ж року пану Сапезе Лву, канцлеру литовскому, досталося староство Могилевское в держане, а от него урядником был на Могилеве Голубицкий хоружий полоцкий.
Року 1599. У вилию Рожства Христова по старому, рачил быти на чести у Баркулабове у его м(и)л(ости) князя Богдана Соломерецкого его м(и)л(ость) пан Лев Сапега з многими зацными паны велможными у месте Боркулабове. Того ж року 99, месеца генваря 6 дня у волторок, князь Петр Жижемский, староста речицкий, рачил заручити панну Крыстину у его м(и)л(ости) князя Богдана Соломерецкого, старосты крычевского и олучицкого; а веселе было року 1600, во светом Крещении в неделю.
Року 1599. Тот рок был велми меженский, албо голодный: жито куповали чверт по таляру, а мера жита по две копе без двадцати грошей; а пред се здоровый на люди. А куповати збоже было везде много так у домах, як и в торгу, толко дорого.
Року 1599, месяца мая 27 дня, праве в семую суботу [л. 157] с полудня, у месте Баркулабове пришла до церкви Боркулабовское дочка жидовки Марямки, арендарки боркулабовское, именем Стирка; и пилне слезне упадала и просила священника боркулабовского Федора Филиповича для бога, абы была прекрещена у веру християнскую. Яко ж порадившисе с паны постронными, з боярми, земянми, з шляхтою и з урядником боркулабовским, паном Федором Плетинским, наупоминаючы писмом святым и приводячи ее до памети, если правдиве маеш тот умысл християнкою быти, ни для малженства, абысь мела за которого человека християнского замуж пойти, албо для лакомства маетности, але правдиве. Оная жидовка именем Стирка тыми словы отповедала, стоячи пред церковъю пред всѣми зацными паны и пред народом хрестиянским: «Иж дей я, панове мои, вже давно з молодости моее, а правдиве дей вже полтора рока, яко сама ся на то позволила, просячи со слезами господа бога, и кладучи честный святый крест, ложачися и вставаючи, на лицы своем, абы мне дал то видети, християнкою зостати; с хутъю и з великою радостю того прагну христову веру мети». Яко ж на завтрии [л. 157 об.] в день Сошествия Святаго духа з народом божим и много множество панов, шляхты, людей учтивых так мужей, яко и жон и детей, яко ярмарочного часу крещена была, у ваннѣ погруженна, и названо во святом крещении именем Елена. Того ж дня матка ее Марьямка с криком, с плачем, для бога просечи, приходила тут же до крестилницы, падаючи просила, абы ее не крестившы пустили, обецуючи за то великий поклон и подарок дати. Яко ж нѣкоторые мещане видели многое чарованъе оное Марямки, што она поганскими чарами египетскими дочце своей чинила: яко была везена до их милостей князей до Буйнич, оная Марямка, улезши у лазню студеную, голову открывши, волосы роспустивши, печку розметала, чаровные поганские слова говорила, проклинала, обема руками назад кивала, ноги свои везала, иного много зла поганства творила, проклинала, абы жива не была.
Тот рок 99 был велми урожайный, добрый, здоровый, погодный, на всем добрый. Жито куповано чверть по грошей петнадцать, а мера по 40 гр(ошей), овса чверть по 4 гроши, мера овса гр(ошей) 16, жито, гречиха, овес, пшеница — на то на все велми был урожай добрый. [л. 158]
Року 1600. Того року была зима люта и снежная. Благовещение было на святой недели в [пя]ток. Почали орати по святе на четвертой недели. Того ж року, месеца апреля у понеделок на святого Мартина папы римского, взявши з науки от Лаврентия зараз дано до науки латинския, до пана Максима Герасимовича Смотрицкого.