рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

ПОКЛОННИК ТЕАТРА РУСТАВЕЛИ

ПОКЛОННИК ТЕАТРА РУСТАВЕЛИ - раздел Литература, ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ. ОГЛЯДЫВАЮСЬ НАЗАД   Вернулся В Москву. И Вечером, В Тот Же День, Отпра­вился На П...

 

Вернулся в Москву. И вечером, в тот же день, отпра­вился на поиски Вульферта. В портфеле у меня фотогра­фия, переснятая в Пушкинском доме с той фотографии.

Живу, оказывается, от Вульферта на расстоянии одного квартала, крышу дома вижу из своего окна каждый день, а даже и не подозревал, что так близко от меня не­известный лермонтовский портрет.

Удивительно!

Сворачиваю с Арбата на улицу Вахтангова. Поравнялся с домом 13. Поднимаюсь по лестнице, рассматриваю до­щечки на дверях и наконец стучу в дверь 23-й квартиры.

Открывает какая-то заспанная старуха.

— Простите, — говорю, — можно видеть Анатолия Вла­димировича Вульферта?

— Опомнились! Они уж давно не живут здесь. Я обомлел:

— Да что вы! А где же они?

— Не скажу.

— А у кого же теперь узнать?

— У сына ихнего, у Сашеньки. Он военным инжене­ром работает. Сходите к нему домой. Он и скажет.

— А он где живет?

— На Новинском живет, дом двадцать три вроде... Туда, к площади Восстания поближе. А вот квартира ка­кая, не помню... Александра Анатольевича спросите!

И вот я уже бегу на Новинский.

Дом 23. Квартира, оказывается, 17. На двери ящик поч­товый. Из ящика высунулся угол газеты «Советское искус­ство». Ну, думаю, коли здесь искусство в чести, цену пор­трету знают. Очевидно, он цел-невредим.

Звоню. Слышу за дверью шаги и голос мужской:

— Кто?

— Можно видеть Александра Анатольевича?

— Простите! Если вы подождете минуточку, я отворю дверь и скроюсь. Я принимаю ванну. Замок щелкнул. Зашлепали туфли. Голос из глубины квартиры крикнул: «Входите!»

Не успел я еще и дверь за собою закрыть — уже чув­ствую, угадываю по вещам: портрет здесь!

В передней, под вешалкой, старинный, с горбатой кры­шкой баул.

В стенном шкафу — корешки старинных альманахов и книг.

Над шкафом, тут же в передней, старинная картина: пруд и деревья.

Пока я оглядывал переднюю, вышел хозяин дома — вы­сокий, красивый, тонкий, чуть-чуть сутулится. На мокром проборе — сетка. Увидел меня — и:

— Ах, простите! Я не знал!.. Я по голосу принял вас за одного своего приятеля... Мне так неловко!

— Помилуйте! Это мне должно быть неловко.

— Позвольте познакомиться: Вульферт.

— Андроников.

— Очень приятно. Кстати, я, очевидно, знаком с вашим однофамильцем в Тбилиси.

— Почему же с однофамильцем? Может быть, даже и с родственником...

— Ах, значит, вы из Тбилиси? В таком случае, вы дол­жны хорошо знать театр Руставели.

— Еще бы! Можно сказать, воспитан на этом театре.

— Значит, вы видели Акакия Хораву?

— Разумеется. И страшно люблю его.

— По-моему, это совершенно гениальный актер! В этом театре есть другой, тоже потрясающий актер — Васадзе. Скажите, вы их когда-нибудь в «Разбойниках» видели? Я лично просто влюблен в их игру!

И тут завязался у нас торопливо-восторженный разго­вор о грузинском театре, о Малом театре, о МХАТе.

Александр Анатольевич оказался записным театралом. Несколько лет он проработал инженером на Колхидстрое и, постоянно бывая в Тбилиси, как говорится, не выходил из театра.

Из передней Вульферт ввел меня в комнату. Я поко­сился на стены: старинные гравюры, акварели. «Моего» портрета не видно. И за интересной беседой я чуть не за­был, зачем и пришел. Наконец я раскрыл свой портфель, вынул из него фотографию и переложил к себе на колени. Затем обратился к Вульферту:

— Простите, Александр Анатольевич, этот портрет вам знаком?

И с этими словами показал ему фотографию.

— Так это же наш Лермонтов! — вскричал Вульферт.— Откуда он у вас?

— Так это действительно Лермонтов? — удивился, в свою очередь, я.— Неужели он цел? Покажите!

— А я не спросил вас даже, зачем вы зашли, и заму­чил своими восторгами. Объясните мне, ради бога, откуда у вас фотография!

Я объяснил.

— Восхитительная история! — поражается Вуль­ферт.— Сейчас настанет конец вашим поискам. Портрет где-то здесь, в этой квартире. Дед мой очень ценил его и, даже когда жертвовал свою библиотеку и рукописи в Исто­рический музей, с портретом не захотел расставаться. Кстати, вот фотография деда. А это вот прадед. Ря­дом с ним прабабка моя, Надежда Владимировна, се­стра Николая Станкевича. Другая сестра была замужем за сыном Михаила Семеновича Щепкина. У деда хра­нился где-то портрет Михаила Семеновича, но теперь я не знаю...

Итак, я попал в дом к москвичу, предки которого были связаны со Станкевичем — выдающимся русским мыслите­лем, с великим актером Щепкиным.

— Погодите, сейчас покажу вам Лермонтова,— сказал Вульферт.

Он заглянул за шкаф. На шкаф. В шкаф. Под шкаф. За ширму. Пошарил за письменным столом. Потом отодви­нул диван, сундук в передней...

— Странно! — проговорил он.— Портрет довольно большой, в хорошей овальной раме, писан маслом и, к сло­ву сказать, недурным художником. Ума не приложу, где он. Очевидно, мама его куда-то запрятала...

Давайте усло­вимся так: через несколько дней моя мать, Татьяна Але­ксандровна, приедет из Крыма. Мы с ней отыщем портрет, и я вам сразу же позвоню.

Я записал ему свой телефон и ушел, оживленный при­ятною встречей.

 

«ВЫ НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ...»

 

Прошло две недели. Наконец Вульферт звонит.

— Вы не расстраивайтесь,— предупреждает он с пер­вых же слов.— С портретом произошла маленькая непри­ятность, и я в результате чувствую себя виноватым перед вами за то, что невольно вводил вас в заблуждение. Мне прямо не хочется говорить, но портрет, к сожалению, уже не в наших руках и, боюсь, не погиб ли...

Я не мог вымолвить слова.

— Пять лет назад,— продолжал Вульферт,— когда мы переезжали из Николо-Песковского в новую нашу кварти­ру, моя мать отдала этот портрет одному человечку за со­вершенный бесценок. Это паренек, по имени Боря; раньше он служил в лавке старинных вещей на Смоленском рынке, у старика антиквара. Мама заходила иногда в эту лавку и видела там этого Борю. Потом он раз или два приносил что-то к нам на квартиру и присмотрел для себя овальную раму от лермонтовского портрета, просил продать ему, но мама отказывалась. И вот в день переезда он снова появил­ся у нас и пристал... ну, прямо с ножом к горлу: продайте ему эту раму! Мама отдала ему раму, потом спохватилась:

оказывается, он унес ее вместе с портретом.

— Как фамилия этого Бори? — спрашиваю я.

— К сожалению, мама не знает.

— А почему вы говорите, что портрет мог погибнуть?

— Да ведь, очевидно, этот Боря не представляет себе, что в его руках Лермонтов,— отвечал Вульферт.— Татьяна Александровна ему ничего не успела сказать. А после этого случая она его не видала... Я очень жалею, — заключил он, — что так получилось. Но если мы что-нибудь узнаем случайно об этом портрете, я вам позвоню.

Мы попрощались. Мне показалось, что я узнал о гибе­ли друга.

Потеряны следы. Нить поисков оборвана. Смоленского рынка нет. Лавки древностей нет. Старика антиквара нет. Фамилия Бориса, купившего этот портрет, неизвестна. С момента продажи прошло целых пять лет. Пять лет на­зад портрет купил в Москве некто Борис. Это все, что я знаю. Увы! У меня слишком мало данных, чтобы продол­жать дальнейшие поиски.

Однако если этот Борис не знает, что купил Лермон­това, то портрет не обнаружится сам. На это надеяться нечего. Портрет нужно искать, искать упорно, настой­чиво! Если у меня мало данных, чтобы продолжать мои поиски, значит, надо собрать эти данные. И, прежде всего, порасспросить Вульфертов об этом бесфамильном Борисе.

Я отправился к Вульфертам.

На этот раз меня встретила немолодая, но статная чер­новолосая женщина с умными серо-голубыми глазами.

— Знаю, знаю все! — отвечала она с живостью, как только услыхала мою фамилию.— Саша мой мне все рас­сказал. «Приходил,— говорит.— Так интересно мы с ним поговорили». Я как узнала, что он начал прямо с театра, так ему и сказала: «Ты его, верно, заговорил до смерти, он больше к нам не придет!» Я и то удивляюсь, как вам не противно с нами водиться,— продолжала она, жмурясь с шутливым неудовольствием.— Ведь с этим портретом я и сама себе места не нахожу, а уж будь я в вашем положе­нии, я прямо с ума бы сошла!

— А как,— спрашиваю,— унес Борис эту раму?

— Да очень просто! — смеется Татьяна Александров­на.— Взял подмышку да и понес. Она не тяжелая... И от­куда он тут вывернулся, никак не пойму,— недоумевает она.

—Нагрузили, значит, машину полную, а Саша куда-то побежал и все деньги унес. Шоферу платить нечем. И вдруг тут этот Борис, эдакий вертлявенький, белобрысенький, шепелявенький: «Отдайте мне рамощьку жа пятьдещат!»— «Да ну вас совсем! — говорю.— Берите!» Он сунул мне деньги и унес. Хватилась — милые мои! — утащил вместе с портретом... Да вы не печальтесь! Сейчас напою вас кофе, а уж как горю помочь, мы придумаем...

В тридцать пятом году,— припоминает она,— Борис этот работал в Торгсине, на улице Горького, кассиром в колбасном отделе. Раньше-то он мне часто на глаза попадался, а с тех пор как портрет купил, канул как в воду: верно, боится меня. Ну, да ведь не умер же он! Вот встретила бы его — ми­гом бы к вам отрядила моего Александра, и достали бы вы портрет за милую душу... Да пейте же кофе, пока го­рячий!

Тут стало мне казаться, что все еще можно поправить: так успокоительно действовала певучая московская речь Татьяны Александровны, ее шутливый тон, ее радушное гостеприимство.

 

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ. ОГЛЯДЫВАЮСЬ НАЗАД

На сайте allrefs.net читайте: " ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ. ОГЛЯДЫВАЮСЬ НАЗАД"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПОКЛОННИК ТЕАТРА РУСТАВЕЛИ

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ
    ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ МОСКВА «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ литература» 1975 &n

ОГЛЯДЫВАЮСЬ НАЗАД
  Так с давних пор повелось, что писатель сначала пи­шет рассказы, а уж читает потом. У меня получилось ина­че: сперва я читаю, а уж потом берусь за перо. Чтобы уяснить это, наверно,

ТАИНСТВЕННЫЕ БУКВЫ
  На мою долю выпала однажды сложная и необыкно­венно увлекательная задача. Я жил в ту пору в Ленингра­де, принимал участие в издании нового собрания сочине­ний Лермонтова, и мне пред

ДНЕВНИК В СТИХАХ
  И вот уже которую ночь сижу я за письменным столом и при ярком свете настольной лампы перелистываю томик юношеских стихотворений Лермонтова. Внимательно про­читываю каждое, сравнива

ИСТИННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ НА КЛЯЗЬМЕ
  Легко сказать: выяснить! Как выяснить? Если бы со­хранились письма Лермонтова — тогда дело другое. Но из всех писем за 1830 и 1831 годы до нас дошло только одно. Это коротенькая взв

ЗАБЫТЫЙ ДРАМАТУРГ
  Хорошо! Допустим, что ее звали Наталией Федоровной Ивановой. Но кто она? В каких книгах, в каких архивах хранятся сведения об этой таинственной девушке? Прежде всего, конеч

ТАЙНА ВАГАНЬКОВА КЛАДБИЩА
  Я сам понимал, что иду неправильным путем. Ясно, что в начале 30-х годов Н. Ф. И. вышла замуж и переменила фамилию. Гораздо естественнее было бы обнаружить ее под фамилией мужа, чем

ЗНАТОК СТАРОЙ МОСКВЫ
  Был в Москве такой чудесный старичок, Николай Пет­рович Чулков,— историк и литературовед, великий знаток государственных и семейных архивов XVIII и XIX веков, лучший специалист по и

ДАЛЬНИЕ РОДСТВЕННИКИ
  Христина Сергеевна — урожденная Голицына. Арсенье­ва — это по мужу. Следовательно, знать о ней может кто-нибудь из Голицыных. Вспоминаю, кто-то говорил, что в редакции журн

ДОМ НА ЗУБОВСКОМ
  Снова прибежал в адресный стол, нацарапал на бланке: «Наталия Сергеевна Маклакова», и наконец в моих руках адрес: «Зубовский бульвар, 12, кв. 1». Не буду занимать

СУНДУК С БЕЛОРУССКОЙ ДОРОГИ
  Маклакова предложила мне, что обойдет всех своих московских родственников и сама расспросит их, не пом­нят ли они чего о Наталии Федоровне и о Дарье Федоров­не, об их отце, матери,

Обресковым
  И когда я перелистал это «дело», то узнал наконец, в чем там было самое дело. По формулярам, аттестациям, донесениям и опросным листам я установил историю этого человека. О

АЛЬБОМ В БАРХАТНОМ ПЕРЕПЛЕТЕ
  Опять нехорошо! Я много узнал про Обрескова и мало про Лермонтова. Кроме того, у меня скопилось множество фамилий близких и дальних родственников Наталии Федо­ровны Ивановой, с кото

Мне в утешенье принести?
Час неизбежный расставанья Настал, и я сказал: прости. И стих безумный, стих прощальный В альбом твой бросил для тебя, Как след единственный, печальный,

ЗНАКОМОЕ ЛИЦО
  Я хочу рассказать вам историю одного старинного пор­трета, который изображает человека, давно умершего и тем не менее хорошо вам знакомого. История эта не такая ста­ринная, к

ВСТРЕЧА В КОМИССИОННОМ МАГАЗИНЕ
  Нашел я знакомых, которые достали мне адрес бывшего директора магазина на улице Горького. Оказалось, что он работает директором во Владивостоке. Написал ему. Спра­шивал, не помнит л

НИКОЛАЙ ПАЛЫЧ
  Время идет — нет портрета. Нет ни портрета, ни Бори­са, ни адреса художника, у которого портрет за шкафом. Знакомые интересуются: — Нашли? — Нет еще. — Чт

СУЩЕСТВО СПОРА
  Вышел в» улицу, словно ошпаренный. Неужели же я ошибся? Неужели это не Лермонтов? Не может этого? быть! Выходит, напрасно старался. Досада ужасная! А я уже предост

ВЫСТАВКА В ЛИТЕРАТУРНОМ МУЗЕЕ
  Звонят мне однажды по телефону, приглашают в Литературный музей на открытие лермонтовской вы­ставки. — Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, наш директор, очень просит вас быть

СЕМЕЙСТВО СЛОЕВЫХ
  Оказалось, портрет попал в Литературный музей всего лишь за несколько дней до открытия выставки. Пришла в приемную музея старушка, принесла четы­ре старинные гравюры и скат

ОТВЕТ ИЗ ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕИ
  Вышла книга Пахомова. «Вульфертовский» портрет был воспроизведен в ней в отделе недостоверных. «Изобра­женный на портрете офицер мало чем напоминает Лермон­това, — прочел я на 69-й

ЛАБОРАТОРИЯ НА УЛИЦЕ ФРУНЗЕ
  Слышал я, что, кроме рентгеновых, применяются еще ультрафиолетовые лучи. Падая на предмет, они застав­ляют его светиться. Это явление называется вторичным свечением или люминесценци

ГЛАЗА ХУДОЖНИКА
  Написанное карандашом письмо при помощи инфра­красных лучей можно прочесть, не раскрывая конверта. Это потому, что бумага для инфракрасных лучей полу­прозрачна. А сквозь карандаш он

ВТОРАЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ
  В то время, когда я еще жил в Ленинграде и работал в Пушкинском доме, сдружился я с Павлом Павловичем Щеголевым. Его давно уже нет на свете. Он умер еще в тридцать шестом году.

МЕТОД ОПОЗНАНИЯ ЛИЧНОСТИ
  Гродненский гусар! Круг людей, среди которых жил этот офицер, сузился теперь до тридцати — сорока чело­век: офицеров в Гродненском полку в 30-х годах было не больше... Каже

ОТВЕТ ПРОФЕССОРА ПОТАПОВА
  Прошел месяц. И вот мне вручают пакет и письмо на мое имя. Разрываю конверт, и первое, что вижу,— загла­вие: МНЕНИЕ ПРОФЕССОРА С. М. ПОТАПОВА...   Я

ЗЕМЛЯК ЛЕРМОНТОВА
  В июне 1948 года, в дни чествования памяти Виссарио­на Григорьевича Белинского, большая делегация писателей и ученых выезжала из Москвы в те места, где прошли его юные годы,— в Пенз

ЛИЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
  Посвящается Вивиане Абелевне Андрониковой, которая заставила меня записать этот рассказ БЫВАЕТ ЖЕ ТАКАЯ УДАЧА

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ
  Письмо пришло через месяц. Оно состояло из длинного списка фамилий великих деятелей русской культуры. Впро­чем, это было еще не все: доктор предупреждал, что многие подписи ему разо

СОТРУДНИЦА АКТЮБИНСКОГО ГОРИСПОЛКОМА
  Уже к концу первого дня каждый приезжий узнаёт, что «Ак-тюбе» — «Белый холм», что не так давно здесь было казахское поселение и старые люди помнят, как оно стано­вилось Актюбинском.

ТЫСЯЧА ПЯТЬСОТ ВОСЕМЬ
  Бурцева привела меня в комнату на втором этаже, обычную комнату о двух окнах, затопила небольшую пли­ту, поставила чайник и в нерешительности стала огляды­вать стол, диван, подоконн

САМОЕ ТРУДНОЕ
  — Если бы я решила уступить этот автограф архиву,— спросила Бурцева, обдумывая и осторожно взвешивая каж­дое слово,— в какой, по-вашему, сумме могла бы выразить­ся подобная п

НОТАРИАЛЬНАЯ ДОВЕРЕННОСТЬ
  Склонив голову несколько набок, как Чичиков; сги­баясь, прищуриваясь и подмигивая себе самому, словно Акакий Акакиевич, трудился я над составлением первого каталога коллекции, отмеч

ПАССАЖИР ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ
  Рина оделась, стоит с чемоданчиком, в валенках и в пальтишке, прижимая подбородком заправленный в ворот белый оренбургский платок. Это заставляет ее, слушая разговор, скашивать глаз

НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ СОБЫТИЙ
  Прошло несколько дней. В ЦГАЛИ опять многолюд­но. В вестибюле докуривают, обмениваются рукопожатия­ми, вежливо уступают — кому первому войти в двери зала. В зале расспросы, приветы,

КОРЗИНА, О КОТОРОЙ НЕ ГОВОРИЛИ
  Кончилось заседание. Приезжаю домой. Дверь откры­вает Рина. Кутается в оренбургский платок, угасающим от долгого ожидания голосом спрашивает: — По нашему делу ничего нового

БУМАЖНЫЙ ДОЖДЬ
  Прихожу домой. — Рина! Кому вы продавали рисунки? Выясняется, что продавала военному Володе, который приезжал в Астрахань из армии после ранения и снова уехал в ча

ПО СОВЕТУ КОМСОМОЛЬСКИХ РАБОТНИКОВ
  Тем временем в архивных кругах стали вдруг погова­ривать, что Бурцевы не столько сохранили коллекцию, сколько растеряли ее и платить им, собственно, не за что. Разговоры эт

В СЛАВНОМ ГОРОДЕ АСТРАХАНИ
  Отъезжая в Астрахань, перелистал справочники, биб­лиографии, «почитал литературу предмета» и перебрал в памяти решительно все, начиная с народных песен о том, как «ходил-то гулял вс

НАХОДКА
  Подымаюсь по лестнице в номер. На площадке гости­ницы, возле дежурной, дожидается знакомец по Дворцу пионеров, лет десяти. — Хотите, я вас сведу к одному? У него картины с

НЕВЕСЕЛЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
  Пришли. — Мы к тебе на минутку, Роза. Ты Рину Бурцеву по­мнишь? Тут надо человеку помочь... У тебя каких-нибудь бурцевских нет рисунков?.. — Интересного нет...

ОБЩЕСТВЕННАЯ СТОРОНА ДЕЛА
  История эта вызывает чувство глубокой горечи. Но суть дела вовсе не в том, что коллекцию не конфисковали вовремя, и не в том, что владельцев не привлекли к судеб­ной ответственности

ПУСТЬ ЭТО ПОСЛУЖИТ УРОКОМ!
  Сколько ценнейших рукописей погибло от случайных причин, начиная со «Слова о полку Игореве», список кото­рого хранился в Москве, в доме собирателя Мусина-Пуш­кина, и сгорел в 1812 г

Нет, нет, не должен я, не смею, не могу
Волнениям любви безумно предаваться; Спокойствие мое я строго берегу И сердцу не даю пылать и забываться...   Опочинин — гофмейстер Федор Петрович, женатый

СОКРОВИЩА ЗАМКА ХОХБЕРГ
ДРУЗЬЯ   В Москве, на Малой Молчановке, близ нынешнего про­спекта Калинина, сохранился маленький деревянный дом с мезонином, отмеченный в наше время мемориальной до

СПУСТЯ СОРОК ЛЕТ
  В конце 70-х годов историк русской литературы про­фессор Павел Александрович Висковатов стал собирать первые материалы для биографии Лермонтова, выяснял, у кого могли сохраниться ег

УТЕРЯННЫЙ СЛЕД
  Прошло тридцать лет. В начале нынешнего столетия «Разряд изящной сло­весности» Академии паук приступил к изданию полного собрания сочинений Лермонтова. В надежде получить в

ДЕЛОВОЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА
  Позвонили мне со Смоленской площади, из «Междуна­родной книги», и сказали, что в Москву приехал американ­ский библиограф мистер Симон Болан, который говорит, что в его руках находит

НЕТ, НЕ ВЕЗЕТ!
  От Болана я кинулся в Академию наук, в Иностранный отдел. Созвонились с Ленинградом. Условились, что дирек­ция Пушкинского дома встретит американца и договорится о совершении обмена

ПОДАРОК ИЗ ФЕДЬДАФИНГА
  Не получая из Советского Союза ответа, профессор Винклер приехал в наше посольство в Бонне и, обратив­шись к тогдашнему нашему послу в ФРГ Андрею Андре­евичу Смирнову, сообщил, что

МУДРОЕ РЕШЕНИЕ ВОПРОСА
  Затеялись хлопоты о командировке моей в ФРГ. И ко­гда уже была получена виза и паспорт в кармане и куплен билет, от Винклера получилось письмо: «Прошу привезти мне в обмен русские к

ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
  Ночевали мы в Мюнхене. Утром отправились в Фельдафинг — это около сорока километров. Небольшой городок. Парки. Лужайки. Остановились на Банхофштрассе. Двухэтажный особнячок

СЮРПРИЗ
  Когда все это было рассмотрено по второму и третьему разу и обговорено всесторонне и лермонтовские реликвии временно перешли со стола на дальний диван, профессор Винклер принес три

ЗАМОК ВАРТХАУЗЕН И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
  Уже темно — часов восемь. Мы достигли местечка Варт­хаузен. Машина начинает подниматься по лесной зигзаго­образной дороге, пока не останавливается перед воротами средневекового замк

РАЗГОВОР С МАРБУРГОМ
  Следующий день начинается для нас в Мюнхене с посе­щения антиквариата. Просторный зал с зеркальными витринами, обведенный книжными полками. В простенках — старые гравюры, р

ЗАМОК, ОТКУДА ВСЕ НАЧАЛОСЬ
  Снова мчимся по автобану, ночуем под Штутгартом, в местечке Бернхаузен, в крошечной гостинице «Шванен» («Лебеди»), каких в Западной Германии множество,— три окошечка по фасаду, стар

НАХОДКА ОТ НАХОДКИ
  Командировка в Западную Германию завершена. Лер­монтовские материалы, полученные от профессора Винклера, привезены в Москву. Рисунки и картина поступили в Литературный музей, автогр

ЕЩЕ ДВА
  Но телевизоры не только в Москве; В Ленинграде пере­дачу тоже смотрели... Впрочем, прежде чем рассказать про главное, придется сказать и про то, что для дела совершенно не

НЕОБЫКНОВЕННЫЙ МУЗЕЙ
  В Москве, на Кропоткинской улице, в доме 12, разме­стился Государственный музей А. С. Пушкина. Я говорю не о Музее изобразительных искусств имени А. С. Пуш­кина. Нет! О музее, посвя

ВАГОН ИЗ САРАТОВА
  После гибели Лермонтова все, что было при нем в Пя­тигорске, что оставалось в петербургской квартире и в пен­зенском имении Тарханы,— все его рукописи, картины, рисунки, книги и вещ

ДАР МЕДИЦИНСКОЙ СЕСТРЫ
  Не перечислить советов, указаний, подарков, какие шлют в своих письмах слушатели Всесоюзного радио. Да что «шлют»! Сами иной раз приезжают. И не с пустыми руками, а как Анна Сергеев

ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ
  В редакцию Всесоюзного радио пришло письмо. Каза­лось бы — дело обыкновенное. Но это письмо принадле­жало к числу необычных : «Я прослушал рассказ о том, как ученый отыскив

Товарищ П. и. ВОРОНОВСКИЙ пугает себя
И МЕНЯ   Очень быстро я поставил Винницкий облисполком в из­вестность, что в Барском районе отыскалось новое стихо­творение Лермонтова, и просил машину, чтобы добратьс

РАЗГОВАРИВАЕМ, СИДЯ ПОД, ЯБЛОНЕЙ
  Поехали к Куште. Остановились возле его плетня, у ка­литки. Луна стояла уже высоко над садами и хатами. Куш­та давно уже спал. Его разбудили. В высокой соломенной шляпе он вышел к н

ПРОДОЛЖАЕТ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ СМИРНОВ
  В Винницу вернулись под утро, разбитые. Не ложась спать, соорудили по радио передачу, я обратился к жите­лям области с просьбой сообщить, кто что знает про Собо­левских, Подольских

НЕ ТЕРЯЮ НАДЕЖДЫ
  Сразу помчаться в Могилев-Подольский район, как я ринулся в Барский, не получилось. Но зимой, оказавшись на Украине, я решил поиски альбома продолжить, посо­ветовался в Киеве с упра

ПЕРЕЖИВАЮ ПОЗОРНЫЙ ПРОВАЛ!
  Позвонил мне в Москве Маршак Самуил Яковлевич, просил приехать к нему. Сидя у него в кожаном кресле, прочел я ему стихотворение «Mon Dieu». Но имени автора не назвал. Маршак говорит

СТАНОВИТСЯ НЕСКОЛЬКО ЛЕГЧЕ
  Откуда взялась тетрадка? Из архива академика А. А. Куника. Чьей рукой написана? Рукой академика А. А. Куника. Это определил Лев Борисович Модзалевский. А уж он был величайш

ОБРАЩАЮСЬ ЗА ПОМОЩЬЮ
  В вопросах литературных стилей высший авторитет — выдающийся наш филолог академик Виктор Владими­рович Виноградов, блистательный исследователь и зна­ток стилей русских писателей и ц

СТИХОТВОРЕНИЕ КАЖЕТСЯ ЗАКОЛДОВАННЫМ
  Еще письмо — из Казахстана. Из города Темир-Тау. От инженера-статистика Ольги Дмитриевны Каревой. «Строки «Краса природы, совершенство» встречались мне,— пишет она,— только

ТЕТРАДЬ ВАСИЛИЯ ЗАВЕЛЕЙСКОГО
ЧТО БЫЛО В ТЕТРАДИ?   Когда она попала мне в руки, значительного я увидел в ней мало, но без нее, наверное, не отыскал бы того, что удалось обнаружить после, листая

МЕЛОЧИ ИЛИ НЕ МЕЛОЧИ?
  Приезжаю в Центральный литературный архив. Вхо­жу в кабинет начальника. Строчу заявление: «Прошу разрешить ознакомиться... Записки Василия Завелейского...» — Да их у нас не

РАЗГАДКА «ПТИЧЬЕЙ» ФАМИЛИИ
  Завелейского звали Василием. Следовательно, сын или дочь его были Васильевичи. Посмотрю-ка я в каталогах, не писал ли книжек какой-нибудь Икс Васильевич Завелейский? Генера

ДОМ ВЕТЕРАНОВ СЦЕНЫ
  Не так скоро, но случай представился. Я — в Ленингра­де. Свиданию с Ольгой Дмитриевной решаю посвятить утро. Покатил на Петровский остров. Красота. Черная вода Малой Невки. Осенний

ОБЩЕЖИТЕЛЬСТВО НА ФОНТАНКЕ
  Итак: Чавчавадзе и Завелейский, состоящие под секретным надзором Третьего отделения, и друзья обоих — чиновники из грузинской казенной экспедиции — это кру­жок. Кружок «кавказцев»,

БРАТ ДЕКАБРИСТОВ
  Павел Александрович Бестужев, младший брат знаме­нитого декабриста Александра Бестужева-Марлинского и декабристов Николая Бестужева, Петра и Михаила Бесту­жевых, воспитывался в Пете

ДАВАЙТЕ ПОДУМАЕМ!
  Если Василий Завелейский, скромный министерский столоначальник, по протекции дяди мог попадать на лите­ратурные вечера в доме Греча, мог ли прославленный генерал, тесть Грибоедова,

НОВЫЙ ПОИСК ШВЕЙЦАРИЯ
  1 Для того чтобы рассказать, зачем я доехав в Швейца­рию, придется начать издалека. Вы знаете: в 90-х годах прошлого века идеологи либе­рального народничест

ДАВАЙТЕ ИСКАТЬ ВМЕСТЕ!
  Когда в конце 1969 года я отправился в Швейцарию вместе с научной сотрудницей Института марксизма-лени­низма Зинаидою Алексеевной Левиной, мы имели в виду широкие поиски ленинских д

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги