Право на смерть

 

Дело не в том, что мир стал гораздо хуже, а в том, что освещение событий стало гораздо лучше.

Г.Честертон

 

 

Артем Калашников потер переносицу, пытаясь поправить несуществующие очки.

- Тут же ясно написано, - пробормотал он. - Мы поняли, о чем речь, и готовы на многое.

- Они поняли, - согласился Штерн. - А вы сами-то поняли?

Калашников скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. От выпитой у Лапина водки его клонило в сон; думать совершенно не хотелось.

- Я же гипотезу проверял, - попробовал оправдаться Калашников. - Кто знал, что они вообще ответят?!

- Кто у нас лучший в Галактике эксперт по спонкам? - задал Штерн риторический вопрос.

- Ладно, - сдался Калашников. - Каюсь, недоработал. Думал, начну переговоры, а там видно будет.

- Ну и как? - полюбопытствовал Штерн. - Теперь видно?

Калашников уныло покачал головой:

- Теперь думать надо!

- Думайте, - предложил Штерн. - Можно вслух. Разрешаю!

- Спасибо, - съязвил Калашников и вдруг почувствовал, что спать ему больше не хочется. - Сейчас я тут такого напридумываю!

- Давайте, давайте, - кивнул Штерн. - Я с удовольствием послушаю.

- Это в час ночи-то? - скептически хмыкнул Калашников. - Ладно, сами напросились. Мое первое письмо из двух частей состояло - сначала "дайте денег", а потом намек, что мне кое-что известно. В ответе спонков о деньгах - ни слова. Следовательно, они меня правильно поняли: деньгами здесь не отделаться! Звездный Пророк от них чего-то другого хочет, и ему есть что предложить взамен. Значит, нужно переговоры начинать. Я бы на их месте так и написал: ладно, вы нас раскусили, чего на самом деле хотите? А спонки личную встречу предложили. Зачем?

- Действительно, зачем? - спросил Штерн. - Вероятность утечки информации при личных контактах намного выше, чем при обмене защищенными сообщениями!

Калашников победно усмехнулся:

- А в глаза посмотреть? Есть у меня подозрение, что спонки эти - неслабые телепаты! Иначе как они столько времени на стольких планетах орудуют, и ни разу не прокололись? Ну а раз уж они телепаты, то ждет меня на Бадарамхаз-Карамхе допрос четвертой степени. Под гипнозом. Кто такой, откуда взялся и кому еще про спонков успел рассказать.

- Вполне возможно, - кивнул Штерн.

- То-то и оно, - развел руками Калашников. - Кто их знает, этих спонков, - вдруг они и вправду меня зателепать сумеют? Я ведь им тогда все выложу, до последней государственной тайны!

- Ну, это вряд ли, - покачал головой Штерн.

Калашников фыркнул:

- А вы почем знаете?! Разве русичи уже бывали на телепатических допросах? Уже сталкивались нос к носу с пустотными шейхами?!

- С шейхами - нет, - спокойно ответил Штерн. - А вот с другими любопытствующими расами сталкивались, и не раз.

- Вы хотите сказать, - нахмурился Калашников, - что звездных русичей уже захватывали в плен и подвергали допросу?!

- Само собой, - кивнул Штерн. - В Галактике жить - под Богом ходить.

Калашников задумчиво поскреб подбородок.

- А как же безопасность? - пробормотал он. - Допросы, они, знаете ли, всякие бывают...

Он замолчал, увидев, что Штерн встает из-за стола.

- Вы совершенно правы, Артем Сергеевич, - официальным тоном произнес Штерн. - Безопасность, к которой вы уже успели привыкнуть, заканчивается на границах Звездной России. Во всей остальной Галактике единственной привилегией звездных русичей было и остается право на смерть.

Калашников вздрогнул и тоже поднялся на ноги.

- Что вы хотите этим сказать? - спросил он, запихивая за пояс выбившуюся из брюк рубашку. - Каждому туристу - ампулу с ядом?!

Штерн молча прошелся вдоль стены и остановился в двух шагах от Калашникова.

- Перед тем, как мы продолжим наш разговор, - сказал он, глядя Калашникову в глаза, - вы должны пройти еще одно стандартное испытание.

- Да я уже догадался, - пробормотал Калашников, трясясь от нервного напряжения. - И что же за испытание?

- Вы можете отказаться, - сухо сообщил Штерн. - В этом случае...

- Нет уж, спасибо, - перебил его Калашников. - Сначала скажите, в чем оно заключается!

- Смертная казнь, - четко, по-военному отрубил Штерн.

- Через повешение? - криво усмехнулся Калашников.

- Через кремацию, - качнул головой Штерн. - Заживо.

Калашников задрожал и оперся рукой на спинку стула.

- Прямо сейчас? - спросил он упавшим голосом.

- Вы можете отказаться, - повторил Штерн. - Ваш отказ не повлечет за собой никаких последствий.

Калашников раздраженно махнул рукой:

- Чушь! - Он постучал костяшками пальцев по голове. - Вот где будут последствия, мало не покажется... Черт, ну почему всегда приходится выбирать что-то одно?!

Штерн удивленно посмотрел на Калашникова.

- Вы что же, - спросил он, - хотите пройти испытание дважды?..

Калашников широко раскрыл глаза.

- Дважды, - повторил он. - А что, это мысль!

Он отпустил спинку стула, засунул руки в карманы брюк и весело посмотрел на Штерна:

- Давайте кремацию! Но только при условии, что потом я смогу ее повторить.

- Подождите, - нахмурился Штерн. - Вы хорошо понимаете, что вас ожидает?

- Думаю, да, - кивнул Калашников. - Пристегнут к направляющей, и в топку.

- Это достаточно неприятная процедура, - заметил Штерн. - Зачем вам вторично испытывать такой стресс?

- Именно потому, - ответил Калашников, - что процедура уж слишком неприятная. Настолько неприятная, что у меня руки от страха трясутся, видите? А ведь я еще и пальцем до огня не дотронулся! Что же со мной после кремации будет?! Когда я взаправду узнаю, каково оно - сгорать заживо? Паранойя и пирофобия, каких свет не видывал, я себя знаю! Вот тогда-то, - Калашников поднял трясущийся указательный палец, - и наступит момент истины. Если я во второй раз в крематорий полезу, значит, способен себя контролировать. Ну а если нет - то увы. Придется менять профессию.

Калашников развел руками и опустил голову.

- Хорошо, - сказал Штерн. - Сделаем для вас исключение. Пойдемте, я вас провожу.

Он подошел к двери, открыл ее и вышел в коридор.

Калашников закусил губу и на негнущихся ногах заковылял следом. Спокойно, говорил он себе, это же Звездная Россия. Подумаешь кремация - больно, но не смертельно.

Оглядевшись по сторонам, он увидел, что длинный пустой коридор упирается прямо в узкую черную дверь. Штерн остановился около нее и сделал приглашающий жест. Калашников сделал двадцать шесть шагов и оперся рукой о стену. Штерн открыл дверь и посторонился, уступая дорогу двум человекообразным роботам.

Жесткие цилиндрические пальцы схватили Калашникова за руки и вмиг уложили на низкую закопченную кушетку. Лязгнули стальные захваты, фиксируя колени, бедра и локти; голову обхватил металлический обруч. Калашников понял, что не в силах сделать даже самого маленького движения; тело выгнулось дугой в отчаянной попытке избавиться от этого кошмара. На белый потолок лег багровый отсвет, и Калашников услышал ровное гудение пламени.

- Сейчас вы еще можете передумать, - сказал Штерн.

- Нет! - воскликнул Калашников, почувствовав, что вот-вот передумает.

- Тогда поехали, - бесстрастно произнес Штерн, и Калашникова обдало жаром. А потом жар превратился в боль, и она в мгновение ока заполнила собою весь мир.

 

 

Калашников блаженно улыбнулся и с наслаждением потянул носом воздух. Прохладный воздух.

- С вами все в порядке? - осведомился Штерн.

Зато какой кайф, вспомнил Калашников старый анекдот. Когда промахиваешься.

- Более чем, - проговорил Калашников, не переставая улыбаться. - Просто неизъяснимое блаженство. Как это, оказывается, замечательно - когда ничего не болит!

- У меня есть к вам один вопрос, - сказал Штерн, и Калашников уловил в его голосе легкое беспокойство. - Почему вы смеялись?

Калашников медленно открыл глаза.

- Это в печи, что ли? - уточнил он.

- В печи, - кивнул Штерн. - За несколько секунд до смерти.

Калашников нервно хихикнул.

- Было дело, - сказал он. - Это когда по-настоящему припекло. Я уж кричать хотел, да некстати вспомнил, что добровольно в печь сунулся. По собственному желанию. Это же надо быть таким идиотом!

Калашников махнул рукой и заерзал на стуле, устраиваясь поудобнее.

- Не понимаю, - нахмурился Штерн. - Что же здесь смешного?

- Ну, - развел руками Калашников. - Я не ожидал, что будет так больно. Ждешь одного, а получаешь совсем другое; типичный анекдот! Очень похоже на прыгуна вниз головой. Или на говорящую лошадь, помните?

Штерн наклонил голову и несколько секунд смотрел куда-то в сторону. Потом на лице его появилась легкая улыбка.

- Кажется, я понял, - кивнул Штерн. - Все дело в том, что вы умирали в первый раз.

- А что, - поинтересовался Калашников, - во второй раз это уже не так интересно?

- Это зависит от того, - ответил Штерн, - хорошо ли вы научились умирать.

- Что значит - научился умирать? - спросил Калашников. - Вы имеете в виду вот это?

Он прикрыл глаза и вспомнил последнюю секунду своей предыдущей жизни. Ту самую секунду, когда боль стала совершенно невыносимой и вдруг исчезла, уступив место бесконечному падению в черную, бездонную пропасть. Тело Калашникова выгнулось дугой, и он с ужасом понял, что снова летит в ту же самую пропасть.

Снова ощутив под собой стул, Калашников поспешно открыл глаза.

У ног его лежал одетый в белую рубашку и черные брюки человек, не подававший признаков жизни. Путем несложных умозаключений Калашников понял, что видит свой собственный труп.

- Я не стал убирать тело, - пояснил Штерн, - чтобы вы несколько поостыли. Умирать прямо в моем кабинете - это, знаете ли, слишком!

- Прошу прощения, - пробормотал Калашников. - Я не знал...

Но догадывался, добавил он про себя.

- Теперь - знаете? - спросил Штерн. Калашников молча кивнул.

- Повторять испытание будем? - задал Штерн следующий вопрос.

Калашников помотал головой.

- Правильно, - одобрил Штерн. - Времени у нас немного, а в печи вам теперь делать нечего. Помрете еще до первого ожога.

- Да, - кивнул Калашников. - Но теперь у меня есть один вопрос. Если я помру за пределами Звездной России, то где я воскресну?

- У себя дома, - ответил Штерн. - Правда, на это потребуется чуть больше времени.

- А как это достигается технически? - поинтересовался Калашников. - Здесь я постоянно в Сети, а там, в Галактике?

- Тоже, - ответил Штерн. - Лирк самостоятельно выбирает наиболее экономичный режим связи, а в случае ее потери переходит на прямой нуль-канал и передает аварийное сообщение. После этого восстановлением связи занимается Служба Спасения, имеющая на то соответствующие полномочия.

- Круто! - восхитился Калашников. - Прямо как во сне - чуть что не так, просыпаешься себе дома, под одеялом. Да здравствует Звездная Россия! Но! - Калашников поднял указательный палец. - Как же все-таки быть с телепатией?! Под гипнозом я вряд ли смогу реализовать свое право на смерть!

- Сможете, - заверил Калашникова Штерн. - А если по каким-то причинам вы перестанете себя контролировать, соответствующую команду вашему телу отдаст даймон.

Вот как, подумал Калашников. Мой ехидный даймон будет распоряжаться жизнью Звездного Пророка?! Придется подольше сохранять над собой контроль!

- Ну хорошо, - сказал Калашников, неодобрительно поглядев на свое предыдущее тело. - Вы меня убедили. Никаких секретов спонки от меня не узнают, даже если с ног до головы загипнотизируют. Осталось вторую проблему решить: а мне-то что с ними делать?!

- Вы все еще не придумали? - удивленно спросил Штерн.

- Некогда было, - развел руками Калашников. - То кремация, понимаете, то тренировки в праве на смерть...

Он пихнул ногой свое мертвое тело и подавил мгновенно вспыхнувший ужас.

- Ну так придумайте, - посоветовал Штерн. - У вас целая ночь впереди!

- Спасибо, - язвительно ответил Калашников. - А я-то, дурак, надеялся, что вы мне чего-нибудь посоветуете...

- Посоветую, - сказал Штерн. - Во-первых, перестаньте притворяться Звездным Пророком. Начните думать, как настоящий глава Церкви. Изучите технотронную религию, решите, в каком направлении ее следует развивать. Напишите манифест Возродившегося Пророка. Словом, станьте самим собой. А во-вторых, - смело требуйте от пустотных шейхов открыть карты. Вы - Звездный Пророк, вы - надежда Галактики; пусть выбирают - с вами они или против вас.

- А если со мной? - спросил Калашников. - Чего от них тогда требовать?

- Да чего захотите, - пожал плечами Штерн. - Совместного освоения Галактики или признания технотроники официальной религией спонков...

Калашников в ужасе всплеснул руками:

- Ни в коем случае! Тогда нами займутся всерьез!

- Видите, - улыбнулся Штерн, - вы же лучше меня все понимаете. Еще вопросы?

Калашников почесал в голове.

- Да вроде нет, - сказал он, вставая. - Пойду Звездным Пророком становиться. Между прочим, участие в конгрессе сто эйков с конфессии стоит, а я до сих в церковную казну не заглядывал. Как бы занимать не пришлось!

- Не придется, - успокоил Калашникова Штерн. - У Технотронной Церкви хорошие казначеи.

- Тогда я пошел? - спросил Калашников, ожидая какого-нибудь напутствия.

- Постарайтесь прожить подольше, - без тени улыбки сказал Штерн. Он встал из-за стола и подошел к Калашникову, протянул руку. - Удачи!

- Спасибо, - растроганно ответил Калашников, пожимая руку своему странному шефу. - А может быть, мне охрану нанять? - сообразил он в последний момент.

Штерн пожал плечами:

- Хоть целую армию. Вы же, в конце концов, Звездный Пророк!

Калашников раскрыл рот, чтобы порассуждать о подобающей Звездному Пророку армии, но вдруг увидел раскрывшийся слева от себя телепорт. Хватит болтать, осадил он сам себя; работать надо!

Кивнул на прощание Штерну, он шагнул в светящийся прямоугольник и оказался в темноте покинутого шесть часов назад кабинета. Желтая круглая луна висела над черным частоколом далекого леса, отбрасывая на пол длинную тень от стоящего посреди комнаты высокого кресла. Не зажигая света, Калашников подошел к окну и поглядел на раскинувшийся перед ним лунный пейзаж. Красиво, подумал он; совсем как в двадцатом веке. И чего мне дома не сидится?!

Усмехнувшись - назвался Звездным Пророком, так тяни лямку! - Калашников зажег настольную лампу и вытащил на поверхность стола большой лист бумаги. Вооружившись видавшим виды огрызком карандаша, специально созданного коттеджем именно в таком доисторическом виде, Калашников разделил лист на две части. "Религия", написал он на одной половине, немного подумал и решительно вывел на второй: "Экономика".

Слева от стола послушно засветился виртуальный экран. Несколько секунд Калашников всматривался в заполненную разноцветными числами таблицу, представлявшую собой ежедневный финансовый отчет Церкви, а потом ткнул пальцем в зеленую строчку "Свободные средства" и громко свистнул. Пятнадцать миллионов ЭЕ?!

Да это побольше будет, чем мой "неограниченный" бюджет!

Недолго думая, Калашников размашисто написал на правой половине листа: "Без проблем". А затем материализовал себе стул, уселся поудобнее и навис над левой половиной, покачивая зажатым между двумя пальцами карандашом. Ну что ж, религия так религия; посмотрим наконец, чего там мой предшественник напророчил!

 

 

За ярким прямоугольником стола сгустилась черная, почти осязаемая тьма. Калашников наморщил лоб, протер начавшие слезиться глаза и посмотрел в сторону окна. На месте полной самодовольной Луны горела одинокая тусклая звезда; лес на горизонте сливался с иссиня-черным небом. Четвертый час ночи, подумал Калашников; надо же, как быстро время прошло!

Зевнув, он откинулся на спинку стула и еще раз протер глаза. Теперь, когда работа была окончена, усталость наконец взяла верх над возбуждением; лежащий на столе лист бумаги так и норовил раздвоиться, глаза слипались, а сердце стучало в груди, как после хорошей пробежки. Калашников бросил короткий взгляд в сторону кушетки, но тут же замотал головой. До начала Конгресса двенадцать часов; еще успею!

Калашников схватил из воздуха бокал тонизирующего напитка и выпил, не разбирая вкуса. Еще немного, подбодрил он себя, снова склоняясь над столом. Остался последний вопрос, и нечего удивляться, что он - самый трудный.

Куда же мне вести своих верных роботов?

Калашников повертел карандаш между пальцами и принялся разглядывать разрисованную каракулями бумагу. Добавить новый догмат? Или к старому третий пункт добавить, про тех, кто еще не обрел спасения? Вроде "любите врагов ваших"? Калашников цокнул языком: не проходит. Во всех догматах одна и та же парочка фигурирует - человек и робот; что одному грех, другому - испытание. "Удел человека - пост, удел робота - молитва", "Человек рожден, чтобы создать робота, робот рожден, чтобы избавить человека от греховности", и так далее, и тому подобное. Куда прикажете врагов добавлять? Некуда - нет такого понятия в догматах Робоверы!

Калашников ткнул карандашом в следующую группу каракулей. Может быть, законы Хомотехники поменять? Четвертый добить, или, как у Азимова, нулевой? А какой там у него был нулевой? Похоже, такой же, как у нас первый: "Верующий не может своим действием или бездействием делать мир хуже, чем он есть". Правда, у Азимова вместо "мира" человечество упоминалось, но это уже пройденный этап, вон их сколько в Галактике, "человечеств"... Ну а четвертый закон добавлять - мелковато для Возродившегося Пророка!

Калашников сунул карандаш в рот и плотно стиснул зубами. Значит, высшую цель изменять прикажете? Перестать "разумное, доброе, вечное" сеять и чем-то другим заняться?! А почему бы и нет, собственно?! Одним разумным, добрым и вечным мир не изменишь, сказано же в Текстах - "что для верующего разумно, то для эрэса смех"! А что для верующего добро, то для эрэса потребительная стоимость, мысленно добавил Калашников. Пятьдесят лет разумное и доброе по всей Галактике сеем, а динамика роста - как у "Пепси-колы". Сначала постепенно вверх, а потом то туда, то сюда, и никаких больше перспектив. Так что менять надо курс, товарищи роботы, менять!

Ну ладно, менять, согласился с собой Калашников. А куда?

Калашников мрачно усмехнулся. На сто восемьдесят градусов, куда же еще. Дурное сеять, злое и скоропортящееся. От покупателей отбоя не будет; вот только что с такого посева вырастет?

Калашников еще раз посмотрел на график численности верующих и пожал плечами. А черт его знает, что вырастет. Может быть, даже ничего - если семена действительно скоропортящиеся. В конце концов один джихад я уже объявил? Так чего же на полдороги останавливаться?!

Ну-ка, стоп, оборвал себя Калашников. А если серьезно?

Чего такого дурного и злого придумать, чтобы Галактика содрогнулась?! Галактическое Метро взорвать? В Центральную Дыру квантового порошка подсыпать, чтобы она из черной в белую превратилась? Придумать-то можно, а толку?!

Калашников снова принялся грызть карандаш. Эх, не силен я в злодеяниях! Вот Макаров, тот бы сразу идею выдал, да такую, что закачаешься. Как там у него любимая присказка? "Мир надо завоевывать"?

Хм! Калашников отложил карандаш и поднял указательный палец.

А ведь это идея!

Чем у нас пустотные шейхи занимаются? Этим же самым! Галактику к рукам прибирают! А у меня - миллион роботов, которых занять нечем; вот вам и основания для сотрудничества!

Что может быть дурнее и злее, чем власть в Галактике захватывать? А потом, само собой, промеж себя делить?!

Калашников аж руки потер от удовольствия. Так и сделаем, решил он. Сначала с шейхами поговорю - мол, только что в себя пришел, Галактики толком не видел, решил с умными людьми посоветоваться, вот вас нашел, скажите, шейхи добрые, чего мне с моими роботами делать, чтобы кусок побольше урвать? Вы же самые умные, самые хитрые и все такое прочее! А потом уж, если договоримся, не грех и моим роботам объявить: по нынешним временам разумное и доброе сеять - только сорняки подкармливать! Дурную траву - с поля вон!

Калашников хлопнул в ладоши и распахнул очередной экран.

- Метро на сегодня до Бадарамхаз-Карамха, - сказал он появившейся перед ним виртуальной кассирше, - лучшую гостиницу и аккредитацию на Конгресс "За свободу совести". Быстро!

- Гостиница "Септ", президентские апартаменты, получасовой трансферт от станции Мхадрахадж, - мгновенно ответила кассирша, продемонстрировав безукоризненно белые зубы. - Наилучший момент отправления - одиннадцать тридцать вашего местного времени. Желаете заказать сопровождение или охрану?

Калашников отрицательно покачал головой.

- С вас сто двадцать два ЭЕ, - с точностью робота, которым она, собственно, и являлась, подсчитала кассирша. - Если вы согласны, подтвердите перевод средств.

- Подтверждаю, - сказал Калашников, прикладывая ладонь к появившейся перед ним идентификационной панели. Панель зажужжала, создавая видимость напряженной работы, мигнула зеленым и растворилась в воздухе.

- Благодарю вас, - улыбнулась кассирша. - В вашем почтовом ящике вы найдете следующие документы: сорокавосьмичасовой билет до станции Мхадрахадж, въездную визу и декадный вид на жительство в Бадарамхаз-Карамхе, трехдневную карточку гостя в гостинице "Септ", а также пакет аккредитационных документов на Сто восемьдесят девятый межконфессиональный конгресс Собора галактических Церквей "Фридо Фреа". Конгресс проводится в здании Палас-отеля, соединенного с гостиницей "Септ" шестью стандартными телепортами.

Свобода души, мысленно перевел Калашников "Фридо Фрея" с Высокого Федератного. А вовсе не свобода совести. Видимо, туго у них там с совестью.

Проверив почтовый ящик, Калашников еще раз кивнул кассирше и выключил экран. Ну, вот и все, сказал он себе. Теперь шесть часов здорового сна, оздоровительный душ - и в бой. Представитель спонков будет ждать меня возле третьей пальмы в холле семьдесят второго этажа Палас-отеля ровно в тридцать шесть тридцать Единого Времени. По-нашему - в шесть двадцать вечера. Времени, чтобы насмотреться на чудеса Бадарамхаз-Карамха, у меня более чем достаточно.

Калашников устало поднялся из-за стола, потянулся всем телом, сделал три коротких шага и повалился на кушетку. Зевнул, перевернулся на спину, раскинул руки, завернулся в пушистое, но тем не менее прохладное одеяло. Улыбнулся при мысли, что главным достижением цивилизации можно считать вот такой способ отхода ко сну - бухнуться на кровать, предоставив коттеджу самостоятельно превращать одежду сначала в мягкие простыни, а потом, после третьего звонка будильника - в жесткие холодные доски.

Вот именно, в жесткие, холодные доски. Калашников поерзал на кушетке в тщетных попытках устроиться поудобнее и понял, что будильник давно умолк, полностью отработав свою пятнадцатиминутную программу. В проеме окна маячило голубое небо, рубашка и брюки лежали на табурете рядом с изголовьем, а вот одеяло и простыни как корова языком слизнула. "Проклятое будущее", - пробормотал Калашников и принялся постепенно просыпаться.

Поднявшись на ноги, он тупо посмотрел на свою вчерашнюю одежду и покачал головой. Через сорок минут ехать, а я даже не знаю, какая нынче в Бадарамхаз-Карамхе погода! Не говоря уже о составе атмосферы и прочих приятных неожиданностях.

- Коттедж, - хрипло произнес Калашников. - Чего мне надеть-то?!

Рубашка издала высокий свист и немедленно превратилась в серебристо-серый, с многочисленными пуговицами френч. Брюки зашипели, свалились на пол, звякнув тяжелой пряжкой. На табуретке возникла вторая рубашка - приятного коричневого цвета, с серебряными пуговицами и погонами на плечах.

- Что это?! - удивился Калашников. - Военная форма?!

- Никак нет! - звонко ответил коттедж. - Это парадный мундир роботов Технотронной Церкви!

- А, роботов, - усмехнулся Калашников. - Ну, тогда ладно!

Через пять минут он уже разглядывал себя в зеркало, поражаясь, насколько мундир красит мужчину. Вот почему Фидель Кастро всегда ходил в форме, подумал Калашников, поворачиваясь в профиль. Так и хочется произнести какую-нибудь воинственную речь!

- Отлично, - оценил Калашников работу своего верного коттеджа. - А как там насчет атмосферы? Есть чем дышать в Бадарамхаз-Карамхе?

- Есть, - сообщил коттедж. - В деловых кварталах поддерживается стандартная галактическая атмосфера.

- Это которая с гелием? - припомнил Калашников. - Чтобы никому не обидно было?

- Так точно, - ответил коттедж. - Двадцать пять процентов кислорода, семьдесят пять - гелия.

- Сойдет, - заключил Калашников, уже дышавший на пробу подобной смесью. - Значит, можно ехать?

- Можно, - подтвердил коттедж. - Все необходимые документы находятся в вашем внутреннем кармане.

- Тогда пока! - улыбнулся Калашников и вызвал телепорт.

 

 

Вопреки своему названию, станция Галактического Метро "Плутон Центральная" находилась на порядочном удалении как от Плутона, так и от всех прочих планет Солнечной системы. Оглядевшись по сторонам, Калашников разыскал на черном небе самую яркую звезду и покачал головой. С такого расстояния Солнце выглядело обычным желтым карликом, если и отличавшимся от большинства центральных звезд галактических цивилизаций, то только в худшую сторону. Вздохнув, Калашников поправил мундир и зашагал в сторону перрона по серой, слабо светящейся ковровой дорожке.

Совсем как в аэропорту, подумал Калашников, ступив на полированный гранит громадного зала ожидания. С одной его стороны располагались посадочные терминалы, призывно мигавшие номерами линий, а с другой - тянулись ряды мягких кресел, отличавшихся друг от друга как размерами, так и формой. Калашникову бросилась в глаза стайка инопланетян - большеглазых насекомых ростом с собаку; поморщившись, он поспешно отвернулся. Надо же, какая у меня к ним неприязнь, удивился Калашников. С непривычки, наверное; я же до сих пор только с чертями сталкивался, да и то - в единственном экземпляре! Каково же мне в Бадарамхаз-Карамхе придется, среди сотен мыслящих рас?! И чего я не видел в этой Галактике!

- Если не ошибаюсь, Артем Калашников?

Калашников повернулся на голос и увидел перед собой одетого в строгий черный костюм человека с длинным бледным лицом. Гозенфус, вспомнил Калашников, и приветливо улыбнулся:

- Он самый, Данила Михайлович! Какими судьбами?

Гозенфус едва заметно улыбнулся.

- Я внимательно просматриваю галактические новости, - ответил он. - Сообщение в вашем участии в Конгрессе "Фридо Фреа" появилось в Сети четыре часа назад. Вот я и решил вас дождаться, чтобы побеседовать по дороге.

- Вы тоже участвуете в Конгрессе?! - удивился Калашников.

- В двадцать четвертый раз, - коротко поклонился Гозенфус.

- Ах да, - спохватился Калашников, - вы же математическим религиоведением занимаетесь... И о чем вы хотели со мной побеседовать?

Гозенфус указал на третий слева терминал:

- Наша линия! Может быть, мы сначала присядем?

- Конечно, - кивнул Калашников.

Он подошел к терминалу, пропустил Гозенфуса вперед и дождался зеленого сигнала над полупроницаемой серой мембраной. Шагнул вперед сквозь хорошо видимую, но совершенно неощутимую преграду и оказался в просторном, но абсолютно пустом помещении. В воздухе перед Калашниковым вспыхнула надпись "Таможенный контроль", и он почувствовал легкое покалывание во всем теле. Надпись мигнула и пропала, после чего стена перед Калашниковым превратилась в мембрану, открывая доступ в вагон космического метро.

Гозенфус уже занял место около декоративного иллюминатора. Калашников огляделся по сторонам - вагон как вагон, широкий проход, просторные кресла, маленькие журнальные столики, - и уселся напротив Гозенфуса. На столике вспыхнули надписи - "Время в пути 16 минут", "Чай", "Кофе", "Пиво". Калашников на пробу ткнул в надпись "Чай", и перед ним тут же возникла дымящаяся чашка крепкого, в меру сладкого чая.

- Так о чем вы хотели поговорить? - напрямик спросил Калашников у своего загадочного собеседника.

- О том же, что и вся Галактика, - ответил Гозенфус. - О Звездном Пророке.

- Что значит - "вся Галактика"?! - нахмурился Калашников. - Я что, уже попал в топ-лист?!

- Совершенно верно, - кивнул Гозенфус. - Впрочем, взгляните сами!

Иллюминатор справа от Калашникова осветился и превратился в стандартный объемный экран. Диктор с экзотической прической, делавшей его похожим на павлина, скороговоркой перечислял основные новости последнего часа. За ним постоянно сменялись объемные картинки, доходчиво иллюстрировавшие самую суть новостей. Калашников увидел человекообразное существо в смирительной рубашке, пытающееся укусить держащих его санитаров. "Забастовка психоаналитиков, - услышал Калашников мысленный перевод с Разговорного Федератного, - набирает силу; к ней присоединились уже более семидесяти процентов сертифицированных специалистов. Сегодня психиатрическая пандемия затронула высшую элиту Федерации; министр финансов Риззаван-Три Горди Ботло был доставлен в Центральный госпиталь с диагнозом "переутомление".

- Это что, тоже из-за меня? - шепотом спросил Калашников.

- Смотрите дальше, - покачал головой Гозенфус.

На экране появилась здоровенная бородатая горилла, державшая в правой руке электронную винтовку с подствольным тепловым излучателем. Раскрыв рот, горилла попыталась что-то прореветь, но тут на ее камуфляжном костюме появилась ровная цепочка отверстий, из которых незамедлительно хлынула красная кровь. "Танзим Харай, - сообщил диктор, - лидер Восточного Союза масхинских племен, был сегодня тяжело ранен во время традиционной речи по случаю наступления священной недели Ракум Быра. Нападавшие воспользовались виртуальными костюмами лоимарейского производства, замаскировавшись под вьючных животных, и сразу же после покушения совершили коллективное самоубийство".

Калашников вопросительно посмотрел на Гозенфуса, но тот снова покачал головой.

"Меньше часа назад, - сообщил диктор, показав Калашникову портрет еще одного эрэса с чешуйчатой кожей и неприятным взглядом немигающих глаз, - завершился судебный процесс над мультимиллионером Магатой Гари, совершившим в прошлом году беспрецедентное преступление на планете Тналай". На экране появилась обыкновенная планета земного типа, подернутая белыми разводами облаков. Внезапно она засветилась, словно раскаленная кочерга, и принялась плеваться во все стороны яркими огненными струями. "Как известно, - продолжил диктор, - Магата Гари приказал испытать новую разработку своей фирмы "Гари Бабах" - планетарный бластер - на этой населенной планете, еще не вступившей в ООП. В результате планета была уничтожена вместе со всеми обитателями, а правосудие Федерации столкнулось с серьезной юридической проблемой: виновен Магата Гари или невиновен? Сегодня мы узнали ответ на этот вопрос: Магата Гари признан виновным в несанкционированном использовании планетарного оружия и приговорен к штрафу в размере стоимости уничтоженной планеты. По сообщениям анонимных источников из "Гари Бабах", мультимиллионер уже выплатил наложенный на него штраф".

Интересно, подумал Калашников, а сколько стоит населенная планета, еще не вступившая в ООП?

На экране тем временем появилась следующая картинка. На фоне темного угловатого диска, согнутого пополам, словно жестяная пробка от пива, в межзвездной пустоте висели три странных создания, больше всего походивших на космических пауков. Их серые бесформенные туши цеплялись за черные ноздреватые камни, служившие этим тварям личными планетами, длинные многосуставчатые руки загребали пустоту, а большие головы вертелись из стороны в сторону, озираясь вокруг четырьмя круглыми глазами. Калашникову показалось, что эти диковинные эрэсы чем-то напуганы.

"Тридцать два часа назад, - сообщил диктор, - на Чанахском инерциальном шоссе произошел крупнейший за последние годы гравитационный погром. По неизвестным причинам три представителя расы вэйкеров, личности которых устанавливаются, устроили потасовку с неизвестным, розыски которого пока не дали результатов. В результате станция Марршвах получила серьезные повреждения, а вэйкеры оказались отброшены в межзвездное пространство, где и были арестованы транспортной полицией. Напомним, что по законам Федерации вэйкерам запрещено снимать масс-экранировку, однако это уже четвертый случай, когда вэйкеры нарушают закон. Судьбу нарушителей решит Чанахский миграционный суд, репутация которого не сулит дебоширам ничего хорошего. А теперь - главная сенсация последнего часа!"

Наконец-то, подумал Калашников, увидев на экране собственную физиономию. Ну-ка, что они про меня скажут?

"По только что поступившей к нам информации, - заговорщицким тоном сообщил диктор, - Артем Калашников, недавно официально признанный Звездным Пророком и в настоящее время являющийся главой Технотронной Церкви, выступит на Конгрессе Фридо Фреа со специальным обращением. Профсоюз промышленных роботов Ядерной Федерации уже выразил опасение, что необдуманные заявления Артема Калашникова могут спровоцировать отдельных роботов на агрессивные действия. Союз Интеллектуальных Роботов, напротив, обнародовал заявление о поддержке позитивных преобразований, начатых Артемом Калашниковым в делах Технотронной Церкви. Таким образом, в ближайшие часы можно ожидать самых сенсационных событий. Оставайтесь с нами!".

- Ага, - сказал Калашников, откидываясь на спинку кресла. - Интересно, откуда это они все знают?

- Я полагал, что от вас, - ответил Гозенфус. - Разве вы не собираетесь выступать на Конгрессе?

- И в мыслях не было, - покачал головой Калашников. - Это все охочая до сенсаций буржуазная пресса!

- В таком случае, - нахмурился Гозенфус, - зачем же вы едете в Бадарамхаз-Карамх?!

А действительно, спросил себя Калашников. Зачем?! Какая у меня легенда прикрытия?!

- Ну-у, - протянул он и, чтобы скрыть замешательство, взял со стола чашку с чаем. - Посмотреть, что собой представляют нынешние религии. Найти, так сказать, экологическую нишу...

Гозенфус отрицательно качнул головой:

- Не сработает!

- Это еще почему?! - удивился Калашников.

- Слишком мелко, - отрезал Гозенфус. - Вы теперь - галактическая сенсация, и от вас ждут чего-нибудь особенного. Что вы в робота при всех превратитесь или священную войну белковым эрэсам объявите. Так что нельзя вам будет просто так смотреть и слушать.

- Так-таки и нельзя? - усомнился Калашников.

- Нельзя, - твердо сказал Гозенфус. - Потому что если вы сами ничего на Конгрессе не сделаете, эта самая буржуазная пресса все придумает за вас. Причем придумает так, что вы потом за голову схватитесь. Например, что вас похитили и подменили вашим двойником-клоном. Между прочим, чрезвычайно распространенный в некоторых районах Галактики прием.

- Очень мило, - пробормотал Калашников. - Так вы об этом хотели со мной поговорить?!

- На самом деле, нет, - ответил Гозенфус. - Я хотел вас спросить, откуда вы все-таки взяли ключ к зашифрованным текстам Технотронной Церкви? Ключ, который сделал вас настоящим Звездным Пророком?!

Вон оно что, сообразил Калашников. Ему все еще не дает покоя мое происхождение! Ну конечно - ведь он еще не читал засекреченных текстов!

- Вы ошибаетесь, - ответил Калашников и не спеша допил свою чашку с чаем. - Вовсе не ключ сделал меня Звездным Пророком. Наоборот, это я, Артем Калашников, создал этот ключ и большую часть текстов, которые им были зашифрованы. А теперь, если вы не возражаете, я объясню вам, как все это случилось.