Starkblast/ ЛЕДОВЕЙ

1

После того, как они покинули Изумрудный дворец, находившийся, как оказалось, вовсе не в Стране Оз, - и ставший теперь могилой весьма неприятного типа, известного ка-тету Роланда под именем Тик-Так, - мальчик Джейк стал все дальше и дальше уходить вперед от Роланда, Эдди и Сюзанны.

- Ты за него не волнуешься? - спросила Сюзанна у Роланда. - Он же там совсем один.

- С ним там Ыш, - сказал Эдди, подразумевая ушастика-путаника, признавшего в Джейке своего лучшего друга. - Мистер Ыш замечательно ладит с хорошими ребятами, но для плохих у него припасен полный рот острых зубов. В чем, к его собственному сожалению, уже убедился этот Гашер.

- А ещё у Джейка есть пистолет его отца, - добавил Роланд. - И он знает, как из него стрелять. Очень хорошо знает. И не сойдет с Пути Луча.

Стрелок указал вверх искалеченной рукой. Небо, тяжело нависшее над ними, было почти неподвижно, за исключением одной полосы облаков, плывших на юго-восток.

К землям Тандерклепа, если верить записке, которую оставил им некто, подписавшийся "РФ". К Темной Башне.

- Но почему... -начала Сюзанна, но в этот момент её кресло во что-то врезалось. Она повернулась к Эдди:
-Смотри, куда катишь меня, сладенький.

- Прости, - сказал Эдди. - В последнее время Дрожные службы не торопятся ремонтировать этот участок автострады. Видать, проблемы с бюджетом.

Это, конечно, была не платная автомагистраль, но это была дорога... или когда-то была: две едва заметные колеи и изредка попадающиеся полуразрушенные лачуги указывали путь. Ранним утром они даже миновали давно не работающий магазин с едва читаемой вывеской: «Провинциальный магазин Тука». Они обследовали помещение в поисках какой-нибудь провизии - Джейк и Ыш тогда были еще с ними - не найдя ничего, кроме пыли, древней паутины да скелета животного, которое при жизни могло быть крупным енотом, или маленькой собакой, или даже ушастиком-путаником. Ыш бегло обнюхал кости, а потом помочился на них и вышел из магазина. Уселся на холмике посреди дороги, обернув вокруг себя свой хвост-закорючку. Он повернулся в ту сторону, откуда они пришли и стал принюхиваться.

Роланд уже не в первый раз замечал за Ышем такое, но ничего не сказал, а лишь задумался над причиной его поведения. Возможно, кто-то их преследует? Вряд ли, но поза ушастика - нос вздернут, уши торчком, хвост закорючкой - вызывала у Роланда какие-то давние воспоминания, которые он никак не мог ухватить.

- Почему Джейк хочет быть сам по себе? - спросила Сюзанна.

- Тебя это тревожит, Сюзанна из Нью-Йорка? - вопросом ответил Роланд.

- Да, Роланд из Гилеада, меня это тревожит, - она вполне дружелюбно улыбнулась, но в глазах её блеснул давний злой огонёк. Это в ней пробудилось что-то от Детты Уокер, подумал Роланд. Она никогда полностью не исчезнет, и он не жалел об этом. Без этой блудницы, которую Сюзанна когда-то спрятала в своем сердце как осколок льда, она была бы просто красивой темнокожей женщиной, у которой ниже колен нет ног. А с Деттой внутри себя, она была той, с которой нужно считаться, она была опасной. Была стрелком.

- Джейку надо о многом поразмыслить, - спокойно проговорил Эдди. - Он через многое прошел. Не каждый ребенок возвращается назад из мертвых. И как говорит Роланд - если кто-то попытается осадить его, то сильно об этом пожалеет, - Эдди перестал толкать инвалидное кресло, вытер пот со лба и взглянул на Роланда.

- Жив ещё кто в этом районе глуши, Роланд? Или они все давно ушли в мир иной?

- О, кто-то еще остался, я смекаю.

И не просто смекал: несколько раз кто-то на них поглядывал, пока они держали свой путь по Тропе Луча. Однажды это была напуганная женщина, которая обнимала двух своих детей и еще одного младенца несла в перевязи на шее. Другой раз за ними следил старый фермер – полумутант – у которого из уголка рта свисало подёргивающееся щупальце. Эдди и Сюзанна никого из них не заметили. Не почувствовали они и присутствия других, которые (Роланд в этом не сомневался) из зарослей деревьев и высокой травы следили за их продвижением. Эдди и Сюзанна должны были ещё многому научиться.

Но кое-чему полезному они все-таки научились, потому что Эдди спросил Стрелка:
- Это их чует Ыш у нас на хвосте?

- Я не знаю, - Роланд хотел было добавить, что в странном маленьком умишке путаника скрывается нечто другое, но потом передумал.

Стрелок долгие годы провел без ка-тета, и у него вошло в привычку сохранять свои выводы в тайне. От привычки этой придется избавиться, если он хочет, чтобы тет оставался сильным. Но не сейчас, не этим утром.

- Идём дальше, - сказал он. – Думаю, что Джейк ждёт нас где-то там впереди.

 

Двумя часами позже, незадолго до полудня, они взошли на холм и остановились передохнуть. Перед ними, внизу простиралась широкая река, которая медленно несла свои серые воды, словно олово, такого же цвета как небо над ними. На северо-западном берегу - там, где находились они - располагалось некое подобие сарая, выкрашенного в такой яркий зеленый цвет, что, казалось, он кричит в этот безмолвный день. Вход в него был прямо на воде, на сваях, таких же зеленых.Рядом, привязанный к этим сваям толстыми канатами, покачивался плот, размером почти в девяносто футов в длину и ширину, раскрашенный чередующимися красными и желтыми полосами. В центре плота возвышался длинный деревянный шест, напоминавший мачту, но без единого намека на парус. Перед шестом стояло несколько плетеных кресел, развернутых к берегу, на котором находились путники. На одном из них сидел Джейк. Рядом расположился старик в широкополой соломенной шляпе, мешковатых зеленых штанах и высоких сапогах. Его торс покрывало тонкое белое одеяние - что-то вроде майки, которую Роланд называл слинкам. Джейк со стариком вроде бы ели приличных размеров бутеры. От их вида у Роланда потекли слюнки.

Позади них, на краю по-цирковому выкрашенного плота, сидел Ыш и увлечённо разглядывал своё отражение. А может, он смотрел на отражение стального троса, соединявшего берега.

- Это Зачемь? - спросила Сюзанна.
- Да.

Эдди улыбнулся.

 

- Ты спрашиваешь, Зачемь? А я отвечаю: "Затемь", - Эдди замахал рукой над головой, - Джейк! Эй, Джейк! Ыш!

Джейк помахал в ответ, и хотя до плота у берега реки было еще четверть мили, глаза их были одинаково остры, и все они увидели, как мальчик обнажил в улыбке белые зубы.

Сюзанна сложила руки рупором и прокричала:

- Ыш! Ыш! Ко мне, сладенький! Иди к мамочке!

С радостным визгом, который больше всего походил у него на лай, Ыш помчался по плоту, исчез в здании, похожем на сарай, и вышел сбоку от них. Он ринулся к ним по тропе - уши прижаты к голове, глаза с золотым ободком радостно блестели.

- Тише, тише, милый, у тебя же сердце выскочит! - крикнула смеясь Сюзанна. Заслышав крик, Ыш припустил еще быстрее. Не прошло и двух минут, как он прибежал к креслу Сюзанны, запрыгнул к ней на колени, потом спрыгнул и радостно обвел их взглядом.

 

- Олан! Эд! Сюз!

- Здравься, Сэр Трокен, - сказал Роланд, использовав древнее слово. Так называли ушастиков в книжке "Трокен и дракон", которую когда-то читала ему мать.

Ыш поднял ногу, пометил пучок травы, затем повернулся мордой туда, откуда они пришли, и понюхал воздух, всматриваясь в горизонт.

- Почему он все время это делает, Роланд? - спросил Эдди.

- Я не знаю.

Но он знал. Почти. Что-то из какой-то старой сказки, но не "Трокен и дракон", а какой-то другой, похожей. Так думал Роланд. На мгновение в голове возник образ настороженных зеленых глаз в темноте, и по телу прошла небольшая дрожь - не от страха, нет (хотя в какой-то мере и от него), а от узнавания. Но образ тут же исчез. "Захочет бог - будет и вода", подумал Роланд и понял, что произнес эти слова вслух, когда Эдди сказал: "А?"

- Неважно, - ответил Роланд, - давайте побеседуем с новым другом Джейка. Может, у него осталась еще пара бутеров.

Эдди, уже уставший от жесткого пайка, который они называли "буррито по-стрелковски", тут же оживился.

- Ха, еще бы! - сказал он, взглянув на воображаемые часы на загорелом запятье, - бог ты мой, да уже полжринадцатого!

- Заткнись и толкай, заинька, - сказал Сюзанна.

Эдди заткнулся и затолкал.

 

 

Старик сидел, когда они вошли в сарай, но когда подошли к реке - он встал. Он увидел револьверы, которые носили Роланд и Эдди -большие, стальные, с рукоятками из сандалового дерева - и его глаза расширились. Он пал на одно колено. День выдался тихий, и Роланд услышал, как хрустнули при этом кости.

- Хайл, стрелок, - сказал он и приложил опухший от артрита кулак ко лбу, - привествую тебя.

- Поднимайся, друг, - сказал Роланд, надеясь, что старик и правда друг. Видимо, Джейк и правда так думал, а Роланд привык доверять его инстинктам, не говоря уже про ушастика-путаника. - Ну же, вставай.

Старику было трудно это сделать, поэтому Эдди поднялся на плот и поддержал его.

 

- Спасиба, сынок, спасиба.Ты тоже стрелок или подмастерье?

Эдди взглянул на Роланда. Тот ничего не ответил, и Эдди снова повернулся к старцу, пожал плечами и усмехнулся.

- Всего понемножку, наверно. Я Эдди Дин из Нью-Йорка. Это моя жена Сюзанна. А это Роланд Дешейн из Галаада. Глаза речника расширились.

- Из того самого Галаада? Да неужто?

- Из того самого, - подтвердил Роланд и почувствовал, как его сердце заполняет непривычная печаль. Время - лицо на воде. Как и великая река, перед которой они стояли, время может только течь.

- Что ж, проходите на борт. И добро пожаловать. Мы с этим молодым человеком быстро подружились. Ыш ступил на большой плот и старик наклонился, чтобы погладить голову ушастика.

 

- И с тобою тоже, не так ли, приятель? Ты помнишь моё имя?

- Бикс! - тут же отозвался Ыш и снова повернулся на северо-запад, задрав мордочку. Его обведенные золотом глаза зачарованно смотрели на двигающуюся колонну облаков, обозначавшую Путь Луча.

 

- Есть будете? - спросил у них Бикс. - Мои запасы бедны и жестковаты, но какие уж есть, я буду счастлив разделить их с вами.

- С благодарностью, - сказала Сюзанна. Она взглянула на кабель над головой, который по диагонали тянулся через реку. - Это переправа, не так ли?

- Да, -ответил Джейк. - Бикс сказал мне, на другой стороне есть люди. Не близко, но и не особо далеко. Он думает, что они - фермеры, выращивающие рис, но они не часто здесь показываются.

Бикс слез с плота и вошел в лодочный сарай. Эдди подождал, пока старик не начал громко возиться внутри, а затем нагнулся к Джейку и прошептал:

 

- Он как, в порядке?

- В порядке, - ответил Джейк, - нам надо на другую сторону, и он с радостью поможет нам перебраться. Сказал, что мы первые за долгие годы.

- Думаю, так оно и есть, - согласился Эдди.

Бикс вновь появился с плетеной корзиной, которую Роланд забрал у него - в противном случае старик мог споткнуться и упасть в реку. Вскоре все они сидели в плетеных клеслах и жевали бутеры с начинкой из какой-то розовой рыбы. Рыба со специями была исключительно вкусная.

- Ешьте сколько влезет, - сказал Бикс. - Бычков в реке полно, и в основном хороших. А мутантов, тех я бросаю обратно. Раньше у нас был приказ - плохую рыбу бросать на берег, чтобы больше не плодилась, и я поначалу так и делал, но теперь... - он пожал плечами, - живи и жить давай другим, вот что я вам скажу. Я сам уже столько прожил, что имею право это сказать.

 

- Сколько вам лет? - спросил Джейк.

- Сто двадцать уж давно минуло, а с тех пор я и счет потерял. Время по эту сторону двери коротко. У Роланда снова шевельнулось воспоминание о какой-то старой истории, но потом пропало.

- Вы вдоль этого идете? - старик указал на полосу облаков, плывущих в небе.

- Да.

- В Кальи или дальше?

- Дальше.

- В великую тьму? - эта мысль явно пугала и в то же время пленяла Бикса.

- Мы идем своим путем, - сказал Роланд, - сколько возьмешь за переправу, сай паромщик?

Бикс расмеялся. Скрипуче, но бодро.

- Деньги мне ни к чему - тратить их все равно не на что. Скота у вас нет, и ясно, как божий день, что еды у меня больше, чем у вас. А если захотите, то завсегда можете меня заставить под дулом револьвера.

- Ни за что, - сказала потрясенная Сюзанна.

- Я знаю, - отмахнулся Бикс, - разбойники могут, а в награду еще и плот мой сожгут, как только попадут на тот берег, - но настоящие стрелки - ни за что. И женщины тоже. Вы, миссус, вроде не вооружены, но с женщинами никогда не знаешь наверняка. Сюзанна в ответ слабо улыбнулась и промолчала.

Бикс повернулся к Роланду:

 

- Я знаю, вы пришли из Лада. Я бы послушал про Лад и то, как там идут дела. Это был изумительный город. В моё время он рушился и сходил с ума, но оставался изумительным.

Все четверо переглянулись. Это был ан-тет - та особая телепатия, которую они делили. Этот взгляд был так же омрачен шарамом - это старинное слово на языке Срединного Мира означало стыд, но также и печаль.

- Что? - спросил Бикс. - Что я такого сказал? Если я прошу о невозможном, то молю простить меня.

- Вовсе нет, - сказал Роланд - но Лад...

- Лад - пыль на ветру, -сказала Сюзанна.

- Ну, - сказал Эдии, - не совсем пыль.

- Пепел, - сказал Джейк. - Тот, что светится во тьме.

Бикс обдумал это, затем медленно кивнул.

 

- Я все равно выслушаю, по крайней мере столько, сколько вы успеете рассказать за час. Столько времени займет переправа.

 

 

 

Брикс ощетинился, когда они предложили помочь ему с приготовлениями. Это его работа, сказал он, и он ещё мог её делать - не так быстро, как когда-то, когда по обе стороны реки были фермы и несколько мелких магазинчиков.

В любом случае, работы было немного. Он принес из домика табурет и большой болт из железного дерева с кольцом в головке. Залез на табурет, привинтил болт к верхушке мачты и пропустил трос через кольцо. Затем старик унес табурет обратно и вернулся с большой зигзагообразной металлической рукоятью. Её он положил с некоторой торжественностью около жилища, на дальнем конце плота.

- Если не дай Бог кто-нибудь из вас уронит ее за борт, то я никогда не вернусь домой.

Роланд опустился на корточки, чтобы изучить её. Он сделал знак Эдди и Джейку и они присоединились к нему. Он указал на надпись, отчеканенную на самом длинном отрезке зигзага.

 

- Тут написано то, что я думаю?

- Ага, - сказал Эдди. - Северный Центр Позитроники. Наши старые приятели.

- С каких пор у тебя эта штука, Брикс? - спросила Сюзанна.

- Да лет девяносто или больше, так, навскидку. Там есть одно такое место под землей... - он махнул рукой куда-то в сторону Изумрудного города.

- Оно тянется на много миль, и там полно вещей Древних - лежат там как новенький. И странная музыка льется откуда-то сверху, вы такой и не слышали никогда. Думать мешает. Долго там оставаться нельзя, а то покроешься болячками, начнешь блевать и терять зубы. Я всего раз там был, и хватит с меня. Уж было думал, что помру.

- Ты и волосы вместе с зубами потерял? - спросил Эдди.

Бикс удивленно взглянул на него, потом кивнул.

- Ну да, потерял маленько, но они потом снова отросли. А рукоятка эта - она полезная.

Эдди покумекал над этим несколько секунд. Безусловно, штуковина была полезная. Потом он понял, что ослышался, и старик говорил "ЖЕЛЕЗНАЯ"

- Ну что, готовы? - спросил их Бикс. Глаза его блестели почти так же, как у Ыша. Можно отчаливать?

Эдди лихо отсалютовал.

 

- Так точно, капитан! Курс на острова сокррровищ!

- Поможешь мне с этими канатами, Роланд из Галаада?

Роланд помог, и с радостью.

 

Плот не спеша двигался вдоль диагонального троса, влекомый медленным течением реки. Рыба прыгала вокруг плота, а ка-тет Роланда рассказывал старику о городе Лад и о том, что с ними там приключилось. Некоторое время Ыш наблюдал за рыбами, упершись лапами в боковой край плота. Затем снова поднял мордочку и устремил взгляд туда, откуда пришли путники.

Когда они рассказали, как им удалось покинуть обреченный город, Бикс крякнул.

 

- Блейн Моно, говорите. Помню такой. Скорый поезд. Был еще один, да, вот только имени его я не помню...-

- Патриция, - напомнила Сюзанна.

- Точно. Красивые стеклянные стенки у нее были, да. Так что, город, говорите, разрушен?

- Полностью, - ответил Джейк.

Бикс опустил голову.

- Жаль.
- И мне, - Сюзанна взяла его руку и легонько пожала. - Срединный мир - грустное место, хотя иногда оно бывает очень красивым.

Они добрались до середины реки. Легкий, на удивление теплый бриз ерошил волосы. Они все сняли тяжелую верхнюю одежду и развалились в плетеных пассажирских креслах, поворачивавшихся во все стороны, - наверно, чтобы любоваться видами. Большая рыба, - может быть, такая же, как те, которыми они набили животы в жринадцать часов, - запрыгнула на плот и затрепыхалась у ног Ыша. Хотя обычно ушастик не оставлял в живых ни одну мелкую тварюшку, попавшуюся на его пути, рыбу он, похоже, даже не заметил. Роланд спихнул ее назад в воду обшарпанным сапогом.

- Ваш трокен знает, что приближается, - заметил Бикс и взглянул на Роланда. - Вы уж поосторожнее, ладно?

На миг Роланд потерял дар речи. Отчетливое воспоминание всплыло у него в мозгу: одна из десятка раскрашенных гравюр в старой и любимой книжке. Шесть ушастиков, сидящих на упавшем дереве в лесу под полумесяцем луны, все с поднятыми мордами. Эту книгу, "Волшебные сказки Эльда", он любил больше всех, когда был совсем малышом, а мать читала ему на ночь в его спальне в высокой башне, под песнь осеннего ветра, призывающего зиму. "Ветер сквозь замочную скважину" - так называлась история, к которой относился рисунок, и была она страшной и в то же время чудесной.

- Ох, боги с горки, - сказал Роланд истукнул себя по лбу искалеченной правой рукой. - Как же я сразу не понял! Хотя бы по тому, как тепло было в последние дни.

- Так ты, что, не понял? - спросил Бикс. - И еще говоришь, что ты из Внутреннего Мира? - сказал он и прицыкнул.

- Что такое, Роланд? - спросила Сюзанна.

Роланд не ответил. Он переводил взгляд с Бикса на Ыша и обратно.

 

- Ледовей идет.

Бикс Кивнул.

- Ага. Так говорит трокен, а насчет ледовеев они никогда не ошибаются. Это да разговора чуток - вот и вся их искра.

- Искра? - спросил Эдди.

- Талант, то бишь, - ответил Роланд. - Бикс, ты знаешь какое-нибудь место на другой стороне, где мы сможем его переждать?

- Знаю, да, - старик указал в направлении поросших деревьями холмов, которые полого спускались к дальнему берегу Зачеми. Там тоже стояли пристань и лодочный сарай (на этот раз непокрашенный и гораздо меньших размеров).

- На другой стороне продолжите путь по тропке, которая раньше была дорогой. Она идет вдоль Луча.

- А как же, - сказал Джейк, - ведь все служит Лучу.

- Правильно, молодой человек, все так. Вам как объяснять, в колесах или в милях?

- И так, и так, - ответил Эдди, - но большинству из нас мили ближе.

- Понятно. Идите по старой дороге Кальи пять миль, или шесть и вы придете в покинутую деревню. Почти все дома там деревянные, а потому уже непригодны, но ратуша выстроена из камня и будет вам в самый раз. Там вам будет неплохо. Я бывал внутри, там есть хороший большой камин. Вам захочется проверить трубу, конечно, так как вам будет нужна хорошая тяга на те день - два, которые вы должны будете пересидеть. Что касается дров, вы можете использовать то, что осталось от домов.

- А что за ледовей? - спросила Сюзанна. - Шторм такой?

- Да, - ответил Роланд, - я уже много лет их не видел. Нам повезло, что Ыш с нами. Хотя без Бикса я бы не догадался, - он пожал плечо старика, - спасибо, сай. Спасибо от всех нас.

 

Лодочный сарай на юго-восточном берегу был на грани разрушения, как и многое другое в Срединном Мире. Со стропил свисали вниз головой летучие мыши, а по стенам шныряли жирные пауки. Все с радостью вышли оттуда на свежий воздух. Бикс пришвартовал плот и присоединился к ним. Они по очереди обняли его, стараясь не сжимать слишком сильно, чтобы не повредить его старые косточки.

Потом старик вытер глаза, наклонился и погладил Ыша по голове.

 

-Береги их, ладно, сэр Трокен?

- Ыш! - повторил ушастик. И добавил:
- Бикс!

Старик выпрямился, и они снова услышали, как хрустнули кости. Он положил ладони на поясницу и поморщился.

-Ты сможешь добраться до своего берега? - спросил Эдди.

- А как же, - ответил Бикс. - Весной - другое дело: Зачемь не такая спокойная, когда тает снег и начинаются дожди. А сейчас - как два пальца обоссать. До бури еще далеко. Немного покручу рукоять против течения, потом закреплю болт, чтобы не унесло обратно, передохну и еще покручу. Может, это займет часа четыре, а не час, но я доберусь. Всегда же добирался. Жаль только, что больше нечего вам дать из еды.

- С нами все будет в порядке, - сказал Роланд.

- Хорошо тогда. Хорошо, - старик, казалось, не хотел их оставлять. Он переводил взгляд с лица на лицо c серьезным видом, а потом улыбнулся, обнажив беззубые десны.

 

- Мы хорошо встретились на пути, не так ли?

- Получается, что да, - согласился Роланд.

- И если вы будете возвращаться этой же дорогой, то загляните ненадолго к старому Биксу и расскажите о своих приключениях.

- Обязательно зайдем, - сказала Сюзанна, хотя и знала, что они никогда не пойдут больше по этой дороге. Это знали они все.

- И помните про ледовей. С ним шутки плохи. Но у вас в запасе еще день, а может, и два. Он же пока не вертится вкруг своей оси, верно, Ыш?

- Ыш! - подтвердил ушастик-путаник.

Бикс тяжело вздохнул.

- Теперь идите своим путем, - сказал он. – И я пойду своим. Нам всем довольно скоро придется залечь в укрытие.

Роланд со своим тетом тронулся в путь.

- И еще вот что! - крикнул Бикс им вдогонку, и они обернулись. - Если встретите этого чертова Энди, скажите ему, что не надо мне никаких песенок, и чтоб не читал мне больше свой проклятый хорра-скоп!

- А кто такой Энди? - крикнул Джейк.

- Да неважно, скорее всего, вы его даже не встретите.

Это были последние слова старика, и ни один из них не вспомнил о них, хотя они в самом деле встретили Энди в сельской общине Калла-Брин-Стерджис. Но это было уже после шторма.

 

 

До заброшенной деревни было всего пять миль, и они добрались до нее менее чем за час после того, как сошли с парома. А рассказ Роланда о ледовее занял и того меньше.

- Обычно они обрушивались на Великий лес к северу от Нью-Ханаана раз или два в год, но у нас, в Галааде, не было ни одного. Видимо, они к тому времени поднимались слишком высоко. Но я помню, что однажды видел нагруженную замороженными телами телегу на галаадской дороге. Думаю, это были фермеры и их семьи. Где были их трокены - их ушастики - я не знаю. Возможно, они подхватили какую-нибудь болезнь и умерли. В любом случаем, без ушастиков, которые могли бы предупредить их, те люди были неподготовлены. Ледовеи налетают внезапно, смекаете. Только что тебе было жакро, как в парилке - погода перед штормом всегда теплеет - и вдруг он налетает на тебя, словно волк на стадо ягнят. Единственное предупреждение - это шум деревьев, когда ледовей проносится над ними. Такой гулкий звук, словно граната в грязи взорвалась. Звук, который издаёт живое дерево, когда оно все враз сжимается, так я думаю. И к тому времени, как услышишь его, для тех, кто в полях, будет уже слишком поздно.

- Холодная, должно быть, штука, - пробормотал Эдди. - Насколько холодная?

- Температура может упасть до сорока рисок ниже замерзания меньше, чем за час, - мрачно ответил Роланд, - водоемы замерзают мгновенно и звук такой, будто по оконному стеклу бьют пули. Птицы превращаются в ледовые статуи и падают на землю. Трава превращается в стекло.

- Ты преувеличиваешь, - сказала Сюзанна. - Ведь так?

- Нисколько. Но холод - это еще не все. Есть еще ветер ураганной силы, который ломает деревья как соломинки. Такие бури могут прокатиться на три сотни колес, прежде чем исчезнуть в небе так же внезапно, как прилетели.

- А как о нем узнают ушастики? - спросил Джейк.

Роланд только покачал головой. Он никогда особенно не задавался вопросами "как?" и "почему?".

 

Они подошли к обломку указателя, лежащего на тропе. Эдди поднял его и прочитал выцветшие остатки единственного слова.

- Прекрасное описание Срединного Мира, - сказал он. - Загадочно, и в то же время смешно до колик. Он повернулся к ним, держа на уровне груди доску. На ней большими неровными буквами было выведено: ГУК.

- Гук - это глубокий колодец, - сказал Роланд. - Закон Общины гласит, что любой путешественник может пить из него без разрешения, не опасаясь штрафа.

- Добро пожаловать в Гук, - сказал Эдди, бросая знак в придорожные кусты, - а мне нравится. Я хочу наклейку на бампер - "Я переждал ледовей в Гуке".

Сюзанна засмеялась, а Джейк - нет. Мальчик показывал на Ыша, который начал крутиться на одном месте, будто пытаясь поймать свой хвост.

- Нам бы надо поторопиться, - сказал мальчик.

 

Лес остался позади, и они вышли на то место, где когда-то была главная деревенская улица. Сама по себе улица являла собой печальное скопление покинутых строений, расположенных по обе ее стороны на протяжении примерно четверти мили. Одни из них когда-то были домами, другие - лавками, но теперь уже нельзя было понять, где что. Их осевшие каркасы смотрели пустыми темными глазницами, в которых когда-то, может быть, было стекло. Единственным исключением был дом в южной части деревни. Здесь заросшая главная улица раздваивалась, обтекая приземистый дом, похожий на блиндаж, выстроенный из серого булыжника. Он стоял по пояс в кустарнике, частично заслоненный молодыми елочками, выросшими там с тех пор, как Гук оказался заброшенным. Их корни уже начали врастать в фундамент зала собраний. С течением времени они могли завалить здание, а время было единственной вещью, которую Срединный Мир имел в изобилии.

- Насчет дров он был прав, - заметил Эдди. Он подобрал старую доску и положил поперек подлокотников сюзанниного кресла, как столик.

 

- Их здесь хватает.

Эдди взглянул на пушистого друга Джейка, который снова начал вертеться на месте.

 

- Если, конечно, нам хватит времени их набрать.

- Мы этим займемся, как только убедимся, что в том каменном доме никого нет, - сказал Роланд. - Давайте побыстрее.

 

 

В зале собраний было холодно, и птицы - для нью-йоркцев они были ласточками, а для Роланда ржавками, - гнездились на втором этаже, но больше в доме действительно никого не было. Оказавшись под крышей, Ыш, похоже, избавился от необходимости смотреть на северо-восток либо кружиться и немедленно стал прежним любопытным зверьком - направился по шаткой лестнице на доносившиеся сверху шорох крыльев и воркование. Он яростно затявкал, и вскоре члены тета увидели, как ржавки опрометью понеслись прочь, в менее населенные места Срединного Мира. Хотя если Роланд прав, подумал Джейк, то те из них, что полетели к Зачеми, скоро превратятся в мороженых ласточек.

Первый этаж занимала одна большая комната. Столы и скамьи были сдвинуты к стенам. Роланд, Эдди и Джейк отнесли их к окнам, которые, на их счастье, были маленькими, и закрыли ими отверстия. Окна с северо-западной стороны они загородили снаружи, чтобы ветер еще крепче запечатал их.

Тем временем Сюзанна заехала на кресле в топку очага - для этого ей не пришлось даже пригибаться. Она взглянула вверх, ухватилась за свисавшее оттуда ржавое кольцо и потянула. Раздался адский скрежет. . .пауза. . . и затем большая черная туча сажи с глухим шумом обрушилась на нее. Последовавшая реакция была мгновенной, цветистой и полностью в духе Детты Уокер.

- Поцелуй меня в зад и сдохни! - взвизгнула она, - ебаный членосос! Вы только гляньте, блядь, на этот бардак!

Она откатилась назад, кашляя и размахивая руками перед лицом. За колёсами её тележки тянулись следы сажи. Приличная куча лежала у нее на коленях. Она смела её за несколько резких взмахов, больше похожих на удары.

- Блядский дымоходишка! Манда немытая! Ублюдочный, мерзкий... - но тут повернулась и увидела Джейка, вытаращившегося на неё с отвисшей челюстью. За ним, на лестнице, Ыш изобразил то же самое.

- Извини, солнышко, - сказал Сюзанна, - меня немного занесло. Злиться мне надо только на себя. Я же ведь росла среди таких вот печей и каминов. Поумнее надо быть.

- Ты знаешь больше ругательств, чем мой отец, - в голосе Джейка звучало глубочайшее уважение, - а я-то думал, что его никому не переплюнуть.

Эдди подошел к Сюзанне и начал вытирать ей лицо и шею. Она отмахнулась от его руки.

 

- Ты только хуже размажешь. Пойдем лучше поищем этот гук, или как его там. Может, там еще осталась вода.

- Осталась, если будет на то Божья воля, - сказал Роланд.

Она резко обернулась и уставилась на него сузившимися глазами.

- Умничаем, Роланд? Не советую тебе умничать, когда я сижу тут как миссис Смоляное Чучелко.

- Нет, сай, даже в уме не держал, - сказал Роланд, но левый уголок его рта дернулся - совсем чуточку. - Эдди, попробуй достать воду из гука, чтобы Сюзанна могла привести себя в порядок. А мы с Джейком начнем собирать дрова. Вы должны присоединиться к нам как можно скорее. Надеюсь, наш друг Бикс успел переправиться на свою сторону, потому что времени меньше, чем он думал.

Городской колодец был по другую сторону зала собраний. Эдди подумал, что это, скорей всего, была общинная земля. Веревка давным-давно исчезла с барабана под гниющим навесом колодца, но это было не страшно. В их ганна завалялся моток крепкой веревки.

- Вопрос в том, - сказал Эдди, - что мы привяжем к концу веревки. Наверное, седельная сумка Роланда как раз...

- А это что там, котеночек? - Сюзанна указывала на заросли высокой травы и ежевики слева от колодца.

- Не вижу...

И тут он увидел. Поблескивание ржавого металла. Стараясь как можно меньше царапаться о колючки, Эдди засунул руку в заросли и, кряхтя от усилия, вытащил ржавое ведро с плетью сухого плюща на дне. У ведра даже была ручка.

- Дай я взгляну, - сказала Сюзанна.

Он вытряс плющ и передал ведро ей. Сюзанна дернула за ручку, и та сразу же отломилась, - не с ттреском, а с тихим чваканьем. Она виновато взглянула на него и пожала плечами.

- Ничего, - сказал Эдди. - Лучше сейчас, чем когда оно будет в колодце, - он отбросил ручку в сторону, отрезал кусок их веревки, расплел концы, чтобы сделать их потоньше, и продел в ушки, на которых держалась прежняя ручка.

- Неплохо, - сказала Сюзанна. - Для белого парня ты ничего так, рукастый, - она заглянула за край колодца.

 

- Я вижу воду. До нее и трех метров не будет. Ух, холодная небось!

- Трубочистам выбирать не приходится, - сказал Эдди. Ведро плюхнулось в колодец, накренилось, и в него начала набираться вода. Как только оно скрылось под поверхностью, Эдди вытянул его наверх. Из нескольких проеденных ржавчиной дырок текла вода, но течи были небольшие. Он снял рубашку, обмакнул в ведро и начал вытирать Сюзанне лицо.

- О Господи! - воскликнул он. - Да это, оказывается, девушка!

Она забрала у него скомканную рубашку, сполоснула, выжала и начала протирать руки.

- Хорошо, я хоть открыла эту чертову вьюшку. Ты набери еще воды, пока я с себя сотру хотя бы часть этой пакости, и когда разожжем огонь, я смогу помыться теплой...

Далеко на северо-западе послышался глухой, тяжелый удар. После паузы раздался второй. За ним последовало еще несколько, а потом - настоящая канонада. Шум приближался, словно топот марширующих ног. Пораженные, они переглянулись.

Голый до пояса Эдди зашел за спинку коляски.

- Давай-ка поторопимся.

Вдалеке - но неумолимо приближаясь к ним - раздавался такой грохот, будто в битве сошлись две армии.

- Похоже, ты прав, - согласилась Сюзанна.

 

 

Когда они вернулись, то увидели, как Роланд и Джейк бегут к залу заседаний, держа в руках разный подгнивший хлам и доски. Пока еще далеко за рекой, но уже ближе, чем раньше, продолжались глухие взрывы - деревья на пути ледовея схлопывались, взрывались внутрь. по направлению к своей нежной сердцевине. Ыш кружил и кружил в центре заросшей главной улицы.

Сюзанна вытряхнулась из инвалидного кресла, точно приземлилась на руки и поползла к залу собраний.

- Какого черта ты вытворяешь? - поинтересовался Эдди.

- В кресле ты увезешь больше дров. Накладывай сколько получится. Я попрошу у Роланда кремень с огнивом и разведу огонь.

- Но...

- Слушай, что я говорю. Дай мне помочь, чем могу. И надень рубашку. Я знаю, что она мокрая, но в ней ты хоть не поцарапаешься.

Он послушался, потом развернул кресло, поставил на задние колеса и повез к ближайшему месту, где можно было набрать растопку. Проходя мимо Роланда, он передал стрелку слова Сюзанны. Роланд кивнул и побежал дальше, выглядывая из-за своей охапки дров.

Все трое передвигались взад-вперед молча, запасая дрова, чтобы спастись от холода, в этот странно теплый вечер. Путь Луча в небе временно пропал, так как все облака начали беспорядочное движение в направлении юго-востока. Сюзанна разожгла огонь, и он взревел в трубе как зверь. В центре большой комнаты на первом этаже была навалена куча досок. Из некоторых торчали ржавые гвозди. Пока что никто из них не порезался и не поцарапался, но Эдди был уверен, что это лишь вопрос времени. Он попытался вспомнить, когда ему в последний раз делали прививку от столбняка, и не смог.

Что до Роланда, подумал он, то его кровь, наверно, убьет любого микроба, посмевшего просунуть голову в эту дубленую шкуру, которую он зовет своей кожей.

- Ты... чего... улыбаешься? - с трудом выговорил запыхавшийся Джейк. Его закатанные рукава были покрыты грязью и прилипшими к ней щепками; на лбу красовалась темная полоса.

- Да ничего, маленький герой. Смотри не оцарапайся ржавым гвоздем. Еще по охапке, и заканчиваем. Буря уже близко.

- Ладно.

Стуки уже раздавались на их берегу, и хотя воздух пока оставался теплым, он странным образом сгустился. Эдди в последний раз нагрузил Сюзаннино кресло и покатил его к залу собраний. Джейк и Роланд опередили его. Он чувствовал, как из открытой двери вырывается жар. Надеюсь, что похолодает, подумал он. Не то мы там изжаримся нафиг.

Пока он ждал, чтобы Роланд с Джейком развернулись и занесли свои охапки внутрь, к треску и буханью взрывающихся деревьев добавился тонкий, пронзительный вой. От этого звука волоски на затылке Эдди встали дыбом. Приближающийся к ним ветер казался живым существом, бьющимся в агонии.

В воздухе снова началось шевеление. Сначала он был теплым, потом - достаточно прохладным, чтобы пот у него на лице высох, и наконец стал холодным. Все это произошло в считанные секунды. К жуткому вою ветра присоединился хлопающий звук, напомнивший Эдди о пластиковых флажках, которыми огораживают стоянки с подержанными машинами. Хлопанье перешло в стрекот, и с деревьев начали облетать листья, - сначала гроздьями, потом сплошным потоком. Деревья махали ветвями на фоне облаков, которые темнели на глазах, пока он смотрел на них разинув рот.

- Черт! - воскликнул он и покатил кресло к двери. Впервые за десять ездок оно застряло. Доски, которые он навалил на подлокотники, были слишком длинные. Если бы это была другая охапка, концы досок просто обломились бы с тихим, почти виноватым звуком, как ручка ржавого ведра, но только не в этот раз. Нет, только не сейчас, когда буря уже почти дошла до них. А разве в этом Срединном мире когда-нибудь было легко? Он потянулся через спинку кресла, чтобы сбросить самые длинные доски, и тут Джейк завопил:

- Ыш! Ыш остался снаружи! Ыш! Ко мне!

Ыш не отреагировал. Он уже перестал вертеться. Теперь он сидел, задрав мордочку в сторону надвигающейся бури, не сводя с нее задумчивых глаз, обведенных золотистыми ободками.

 

Джейк, ни о чем не думая и не заботясь о гвоздях, торчащих из Эддиной охапки досок, вскарабкался на нее и спрыгнул. Он врезался в Эдди, и тот отшатнулся назад. Пытаясь устоять на ногах, Эдди споткнулся и шлепнулся на задницу. Джейк упал на одно колено, но тут же поднялся, - с вытаращенными глазами и длинными волосами, летящими по ветру спутанной копной.

- Джейк, нет!

Эдди потянулся к нему, но сумел ухватить только обшлаг рукава. Истончившийся от многочисленных стирок в многочисленных ручьях, обшлаг оторвался.

Роланд стоял в дверях. Он отбросил слишком длинные доски в обе стороны, не обращая внимания на торчащие гвозди, как и Джейк. Стрелок рывком втащил коляску в дверь и прорычал:

 

- Иди в дом!

- Джейк...

- Либо с Джейком все будет в порядке, либо нет, - Роланд схватил Эдди за руку и рывком вздернул на ноги. Штанины их старых джинсов развевались на ветру, хлопая, как пулеметные очереди.

- Он сам справится. Заходи.

- Нет! Да пошел ты!

Роланд не стал спорить, а просто втащил Эдди внутрь. Эдди распластался на полу. Сюзанна смотрела на него во все глаза, стоя на коленях у очага. По ее лицу струйками тек пот, а рубашка из оленьей шкуры спереди промокла насквозь. Роланд стоял в дверях, с мрачным видом следя за Джейком, который бежал к своему другу.

 

 

Джейк почувствовал, как мгновенно похолодало. Ветка отломилась с сухим треском и просвистела мимо его головы. Он едва успел пригнуться. Ыш не шевельнулся, пока Джейк не сгреб его в охапку. Только тогда ушастик оглянулся с безумным видом, скаля зубы.

- Кусайся, если хочешь, - сказал Джейк, - но я тебя не отпущу.

Ыш не укусил его, хотя Джейк все равно вряд ли почувствовал бы укус. Лицо у него онемело. Он повернулся к дому собраний, и ветер превратился в огромную ледяную руку, подталкивающую его в спину. Он снова побежал, чувствуя, что передвигается огромными прыжками, как космонавт в фантастическом фильме, бегущий по лунной поверхности. Один прыжок... два... три...

Но в третий раз он не опустился на землю. Ветер унес его вперед вместе с Ышем, которого Джейк держал на руках. Раздался глубинный, ухающий звук взрыва, когда один из старых домов сдался перед ветром и пал, разлетаясь в направлении юга градом осколков. Он увидел, как лестничный пролет вместе с куском грубых дощатых перил, крутясь на ходу, понесся вслед за летящими по небу облаками. Мы - следующие, подумал он, и потом рука, без двух пальцев, но по-прежнему сильная, схватила его выше локтя.

Роланд развернул его к двери. На мгновение все повисло на волоске: ветер преграждал им путь к безопасности. Затем Роланд рванулся вперед, в дверной проем, по-прежнему вцепившись в Джейка уцелевшими пальцами. Давление ветра внезапно исчезло, и оба упали на спину.

- Слава Богу! - воскликнула Сюзанна.

- Потом будешь его благодарить! - Роланд силился перекричать всепроникающий рев бури. - Толкайте! Все толкайте эту чертову дверь! Сюзанна, ты - снизу! Изо всех сил! А ты запри дверь, Джейк! Ты понял? Заложи засов в скобы! Не мешкай!

- За меня не волнуйся, - огрызнулся Джейк. Что-то хлестнуло его по виску, и по лицу бежала тоненькая струйка крови, но глаза его были ясными и уверенными.

- Давайте! Толкайте! Толкайте, если вам дорога жизнь!

Дверь медленно качнулась, закрываясь. Они не могли держать ее долго - только секунды - но большего им и не требовалось. Джейк опустил толстый деревянный засов, и когда они осторожно отступили, ржавые скобы смогли его удержать. Они взглянули друг на друга, тяжело дыша, потом на Ыша, который коротко и весело тявкнул и пошел поджаривать бока у очага. Похоже, чары, наложенные на него приближающимся ураганом, развеялись.

Вдали от камина в большой комнате становилось уже холодно.

- Зря ты не дал мне схватить мальчишку, Роланд, - сказал Эдди. - Он мог там погибнуть.

- За Ыша отвечает Джейк. Он должен был затащить его в дом раньше. Привязать его к чему-нибудь, если иначе никак. Или ты не согласен, Джейк?

- Согласен, - Джейк уселся рядом с Ышем, одной рукой поглаживая густой мех ушастика, а второй вытирая кровь с лица.

- Роланд, - сказала Сюзанна, - он же еще ребенок.

- Уже нет, - сказал Роланд. - Прошу прощения, но... уже нет.

 

В первые два часа урагана они сомневались, сможет ли выстоять даже каменный дом собраний. Ветер выл, и деревья трещали. Одно упало на крышу и проломило ее. Холодный воздух проник через пролом.
Сюзанна и Эдди обнялись.

Джейк заслонил Ыша - тот теперь смирно лежал на спине, раскинув короткие лапки на все четыре стороны, - и взглянул на клубящееся облако высохшего птичьего дерьма, просочившегося сквозь трещины в потолке. Роланд спокойно продолжал готовить им скромный ужин.

- Что ты думаешь, Роланд? - спросил Эдди.

- Я думаю, что если это здание выстоит еще час, все будет в порядке. Холод усилится, но ветер немного утихнет, когда стемнеет. Он еще больше стихнет к завтрашнему рассвету, а послезавтра наступит штиль, и станет намного теплее. Не так тепло, как было перед бурей, но то тепло было противоестественным, и мы все это понимали.

Он посмотрел на них с полуулыбкой. Она странно выглядела на его лице, обычно неподвижном и серьезном.

- А пока что у нас есть огонь, - его не хватит, чтобы обогреть всю комнату, но если сидеть рядом с ним, то согреться вполне можно. И есть немного времени на отдых. Нам ведь здорово досталось, правда?

- Да, - сказал Джейк. - Не то слово.

- И впереди нас еще много чего ждет, это уж точно. Опасности, тяжелый труд, горести. Может, и смерть. Так что мы будем сидеть у огня, как в старые добрые времена, и наслаждаться, пока можем, - он оглядел их все с той же легкой улыбкой. В отсветах огня одна половина его лица казалась странно молодой, а вторая - дряхлой.

- Мы - ка-тет. Мы - единство из множества. Будьте благодарны за тепло, кров и друзей, с которыми можно пережить бурю. Другим могло повезти меньше.

- Будем надеяться, что им повезло, - сказала Сюзанна. Она думала о Биксе.

- Идите сюда, - пригласил Роланд. - Поешьте.

Они подошли, устроились вокруг своего дина и стали есть то, что он им подал.

 

Сюзанна проспала час или два, но сны - об отвратительной, кишащей червями еде, которую она почему-то должна была есть, - пробудили ее. Снаружи по-прежнему выл ветер, хотя его звук был уже менее равномерным. Иногда, казалось, он стихал, потом снова усиливался, издавая долгие леденящие душу вопли, закручиваясь холодными вихрями вокруг карнизов и заставляя каменный дом содрогаться до самых своих старых костей. Дверь ритмично билась об удерживающий ее засов, но, как и потолок над ними, сам засов и ржавые скобы пока что держались. Она подумала: а что бы случилось с ними, если бы деревянный брусок оказался таким же прогнившим, как дужка ведра, которое они нашли у гука?

Роланд не спал. Он сидел у очага. С ним был Джейк. Ыш спал между ними, прикрыв нос одной лапкой. Сюзанна присоединилась к ним. Дрова немного прогорели, но на таком расстоянии огонь приятно согревал ей лицо и руки. Она взяла доску, хотела было разломить пополам, но решила, что это может разбудить Эдди, и бросила ее в огонь целиком. Искры устремились в дымоход, закружившись в подхватившем им потоке воздуха.

Она напрасно осторожничала, потому что не успели улечься искры, как она почувствовала, что чья-то рука гладит ее по шее, чуть ниже волос. Ей незачем было смотреть на него. Это прикосновение она узнала бы где угодно. Не оборачиваясь, она взяла эту руку, поднесла к губам и поцеловала в ладонь. В белую ладонь. Даже сейчас, когда Сюзанна прожила с ним так долго и столько раз занималась любовью, она с трудом в это верила. Но вот поди ж ты. По крайней мере мне хоть не придется знакомить его с родителями, подумала она.

- Не спится, солнышко?

- Поспал чуть-чуть. Мне снилась какая-то ерунда.

- Ветер приносит эти сны, - сказал Роланд. - В Галааде вам это любой скажет. Но мне нравится шум ветра. И всегда нравился. Он приносит покой в мое сердце и напоминает о прежних временах. Он отвел глаза, словно смутившись, что сказал так много.

- Никто не может заснуть, - сказал Джейк. - Расскажи нам историю.

Роланд какое-то время смотрел на огонь, потом на Джейка. Стрелок снова улыбался, но глаза его смотрели откуда-то издалека. В очаге выстрелила шишка. За каменными стенами ярился ветер, словно злился, что не может попасть внутрь. Эдди обнял Сюзанну за талию, а она положила голову ему на плечо.

- Какую историю ты хочешь услышать, Джейк, сын Элмера?

- Любую, - он помолчал. - О прежних временах.

Роланд посмотрел на Эдди и Сюзанну.

- А вы? Вы тоже хотите послушать?

- Да, пожалуйста, - сказала Сюзанна.

Эдди кивнул.

- Да. Ну то есть если ты не против.

Роланд задумался.

 

- Может статься, я расскажу вам две истории, потому что до рассвета далеко, и завтра мы можем спать хоть весь день, коли захотим. Эти две истории как бы вложены одна в другую. Но в обеих дует ветер, и это хорошо. Ничего нет лучше истории в ветреную ночь, когда людям удалось найти теплое местечко в холодном мире. Он взял обломок деревянной панели, помешал им мерцающие угли и бросил в огонь.

- Одна история - правдивая, я это точно знаю, потому что прожил ее всю со своим другом Джейми Декарри. Другую, "Ветер сквозь замочную скважину", читала мне мать, когда я был малышом. Старые истории бывают полезными, и я должен был ее вспомнить сразу же, как увидел, что Ыш нюхает воздух. Но это было давно. Он вздохнул.

 

- Былые дни.

 

В темноте, куда не доставал свет очага, ветер завыл еще сильнее. Роланд подождал, пока он немного стихнет, и начал. Эдди, Сюзанна и Джейк слушали его, как зачарованные, всю эту долгую и неспокойную ночь. Они забыли про Лад, про человека по имени Тик Так, про поезд Блейн Моно, про Изумрудный Город, про всё. Даже Темная Башня оказалась ненадолго забыта. Остался только голос Роланда, звучавший то громче, то тише. Совсем как ветер.

- Это случилось вскоре после смерти моей матери, которая, как вы знаете, умерла от моей руки...

 

 

The Skin-Man (Part 1)/Оболочник (ч.1)

Через некоторое время после смерти моей матери, которая, как вам известно, погибла от моей руки, мой отец - Стивен, сын Генри Высокого - вызвал меня в свой рабочий кабинет в северном крыле дворца. Это была маленькая, холодная комната. Я помню вой ветра в оконных щелях. Я помню высокие, сурово смотрящие на тебя полки с книгами - стоили они целое состояние, но их никто не читал. По крайней мере, не мой отец. Помню и траурный черный воротничок на его шее - такой же, как у меня. Все мужчины в Галааде носили такие воротнички или повязки на рукавах, а женщины - черные сетки на волосах. Траур должен был продлиться шесть месяцев после того, как Габриэль Дешейн опустили в могилу.

Я приветствовал его, приложив ко лбу кулак. Он не оторвал взгляда от бумаг на столе, но я знал, что он это видел. Мой отец видел все, и видел очень хорошо. Я ждал. Он подписывал бумаги, а снаружи выл ветер, и грачи кричали во внутреннем дворике. Камин являл собой мертвую глазницу. Он редко приказывал разжечь его, даже в самые холодные дни.

Наконец он поднял глаза.

- Как дела у Корта, Роланд? Как поживает твой бывший учитель? Ты наверняка знаешь, потому что, как мне сообщают, ты проводишь большую часть времени в его лачуге - кормишь его и так далее.

- В некоторые дни он меня узнаёт, - ответил я. - А в некоторые - нет. Он еще немного видит одним глазом. А второй...

Договаривать не было нужды. Второго глаза не было. Его выклевал мой ястреб, Давид, когда я проходил испытание на зрелость. Корт, в свою очередь, лишил Давида жизни, но это было его последнее убийство.

 

- Я знаю, что произошло с его второй гляделкой. Это правда, что ты его кормишь?

- Да, отец, это правда.

- Ты моешь его, когда он ходит под себя?

Я стоял перед его столом, как школьник, вызванный к директору, и примерно так себя и чувствовал. Но многие ли из школьников, которым делают выговор, убили свою мать?

- Отвечай мне, Роланд. Я тебе не только отец, но и дин, и я получу от тебя ответ.

- Иногда.

 

Вообще-то это было не вранье. Иногда я менял его грязные тряпки три или четыре раза в день, а иногда, если выпадал хороший день, - всего раз, а то и ни разу. Он мог и до сортира дойти, если я ему помогал. И если он вспоминал, что ему надо отлить.

- Разве к нему не приходят белые амми?

- Я их отослал, - ответил я.

Он посмотрел на меня с неподдельным любопытством. Я искал на его лице презрение, - где-то глубоко в душе я хотел его обнаружить, - но не находил.

 

- Для того ли я вырастил тебя стрелком, чтобы ты стал амми и нянчил изувеченного старика?

Я почувствовал прилив гнева. Корт воспитал множество мальчиков в традициях Эльда и наставил их на путь стрелка. Тех, кто был недостоин, он побеждал в поединке и отправлял на Запад без всякого оружия, не считая остатков их разума. Там, в Крессии и в еще более глухих уголках бунтующих королевств, многие из этих сломленных мальчиков вступали в армию Фарсона, Доброго Человека. Того, кто со временем разрушит все, за что боролись предки моего отца. Фарсон-то их вооружал, а как же. У него были стволы, и у него были планы.

- А ты бы выбросил его на свалку, отец? И это была бы его награда за все годы службы? И кто тогда следующий? Ваннай?

- Никогда в жизни, как ты прекрасно знаешь. Но что сделано, то сделано, Роланд, и это ты знаешь. И ты возишься с ним не из любви. И это ты тоже знаешь.

- Я ухаживаю за ним из уважения!

- Если бы дело было только в уважении, ты бы, наверно, навещал его, и читал ему, - ведь ты хорошо читаешь, твоя мать всегда это говорила, и в этом она была права, - но ты бы не убирал за ним дерьмо и не менял ему постель. Ты наказываешь себя за смерть матери, в которой ты не виноват.

Какая-то часть моей души знала, что это правда. Другая часть отказывалась в это верить. Официальная версия ее смерти была проста: "Габриэль Дешейн Артенская умерла, одержимая демоном, который смущал ее дух". Так всегда писали, когда кто-то из высокородных совершал самоубийство, и так представили и историю ее смерти. Ее приняли без сомнений, даже те, кто, тайно или не столь уж и тайно, связал свою судьбу с Фарсоном. Потому что стало известно, - бог знает, откуда - не от меня и не от моих друзей, - что она стала наложницей Мартена Бродклока, придворного мага и главного советника моего отца, и что Мартен бежал на Запад. Один.

- Роланд, слушай меня очень внимательно. Я знаю, что ты считаешь, что королева-мать тебя предала. Я тоже так считал. Я знаю, что какая-то часть тебя ненавидела ее. Я могу то же сказать о себе. Но ведь мы оба и любили ее, и продолжаем любить. Ты был отравлен игрушкой, которую привез из Меджиса, и обманут ведьмой. По отдельности это могло и не привести к тому, что случилось, но розовый шар и колдунья, вместе взятые... Да.

- Риа, - я почувствовал, что слезы щиплют мне глаза, и сдержал их усилием воли. Я не мог разрыдаться перед отцом. Больше никогда. - Риа с Кооса.

- Да, она самая, блядь с черным сердцем. Это она убила твою мать, Роланд. Она превратила тебя в пистолет... и нажала на курок.

Я промолчал.

Наверное, он увидел, как я страдаю, потому что снова зашуршал бумагами, время от времени ставя свою подпись. Наконец он снова поднял голову.

 

- Какое-то время за Кортом придется присмотреть амми. Я отправляю тебя и одного из твоих товарищей по ка-тету в Дебарию.

- Что? В "Благодать"? - он засмеялся, - убежище, где жила твоя мать?
- Да.

- Нет, совсем не туда. "Благодать" - что за горькая шутка! Эти женщины - черные амми. Они с тебя живьем шкуру сдерут, если ты только переступишь их священный порог. Большинство сестер, которые там обитают, предпочитают мужчине дрючок.

Я понятия не имел, о чем он говорит, - не забывайте, я был тогда очень молод и невинен во многих отношениях, несмотря на все, через что прошел.

 

- Я не уверен, что готов к новому заданию, отец. Не говоря уж про экспедицию.

Он холодно взглянул на меня.

 

- Это уж мне судить, к чему ты готов, а к чему нет. Кроме того, это совсем не то месиво, в которое ты вляпался в Меджисе. Там может быть опасно, дело может даже дойти до стрельбы, но по сути это просто работа, которую надо выполнить. Отчасти для того, чтобы сомневающиеся убедились, что Белизна все еще сильна и истинна, но в основном потому, что нельзя допустить беззакония. Кроме того, как я уже сказал, ты поедешь не один.

- Кто будет со мной? Катберт или Алан?

- Ни тот, ни другой. Для Весельчака и Топотуна у меня есть работа здесь. Ты поедешь с Джейми Декарри.

Я обдумал это и решил, что буду рад, если со мной отправится Джейми Красная Рука. Хотя я предпочел бы Катберта или Алена. О чем мой отец, несомненно, знал.

- Ты поедешь без возражений или будешь и дальше докучать мне в день, когда у меня и без того полно дел?

- Я поеду, - сказал я. На самом деле было бы неплохо уехать из дворца с его затененными комнатами, шепотками и интригами, с всепроникающим ощущением, что надвигаются темнота и анархия, и ничто не сможет их остановить. Мир сдвинулся с места, но Галааду не суждено было двигаться вместе с ним. Этот прекрасный сверкающий пузырь скоро должен был лопнуть.

- Вот и славно. Ты хороший сын, Роланд. Может быть, я никогда тебе этого не говорил, но это так. Я ни в чем не могу тебя упрекнуть. Ни в чем.

Я опустил голову. Когда этот разговор наконец закончится, я пойду куда-нибудь и дам волю своему сердцу, но не сейчас. Не тогда, когда я стою перед ним.

- Через десять или двенадцать колес после женского чертога - "Благодати", или как там они его называют, - находится сама Дебария, на краю щелочных полей. Вот уж в Дебарии никакой безмятежности ты не найдешь. Это пыльный, провонявший шкурами железнодорожный тупик, откуда поставляют скот и каменную соль на юг, восток и север - во все стороны, кроме той, где плетет свою паутину этот ублюдок Фарсон. Сейчас пригонного скота там стало меньше, и я думаю, довольно скоро Дебария усохнет и загнется, как и многие другие городки Срединного Мира. Но пока что это оживленное место, где полно салунов, развратных домов, игроков и мошенников. Как ни трудно в это поверить, там даже есть и хорошие люди. Один из них - старший шериф Хью Пиви. Вы с Декарри явитесь к нему. Покажете свои пистолеты и сигул, который я вам дам. Пока что тебе все понятно?

- Да, отец, - ответил я. - Но что там случилось такого ужасного, что необходимо присутствие стрелков? - я слегка улыбнулся, что со мной редко случалось после смерти матери, - пусть даже таких стрелков-сосунков, как мы.

- В докладах, которые мне прислали, - он взял со стола несколько бумаг и помахал ими передо мной, - там у них орудует оболочник. Я в этом сомневаюсь, но не сомневаюсь в том, что народ перепуган.

- Я не знаю, что это, - сказал я.

- Что-то вроде оборотня, если верить старым сказкам. От меня ты пойдешь к Ваннаю. Он собирал сообщения.

- Хорошо.

- Выполни задание, найди этого безумца, который бегает, завернувшись в шкуры животных, - скорее всего к этому все и сводится, - но не задерживайся. Тут намечаются дела посерьезнее этого. И я хочу, чтобы ты был здесь, - ты и твой ка-тет, - до того, как грянет буря.

***

 

Через два дня мы с Джейми подвели своих коней к вагону-конюшне двухвагонного поезда, приготовленного специально для нас. Когда-то Западная Линия тянулась на тысячу колес или даже больше, до самой пустыни Мохэйн, но в годы перед падением Галаада она доходила только до Дебарии. За ней многие железнодорожные пути были размыты наводнениями или разрушены землетрясениями. Другие были захвачены налетчиками или бродячими бандами, называвшими себя сухопутными пиратами, потому что вся эта часть мира была охвачена кровавой смутой. Мы называли эти земли на дальнем западе "Наружный Мир", и они прекрасно подходили для целей Джона Фарсона. Он ведь по сути и сам был сухопутным пиратом. Только с претензиями.

Поезд был чуть побольше паровой игрушки; галаадцы называли его Малыш-Гуделка и посмеивались, глядя, как он пыхтит по мосту к западу от дворца. Верхом мы доехали бы быстрее, но поезд позволял не утомлять лошадей зря. К тому же пыльные плюшевые сиденья раскладывались в кровати, что нам очень нравилось. Ну, то есть, пока мы не попытались на них поспать. Один раз, когда поезд встряхнуло особенно сильно, Джейми вылетел из своей импровизированной постели прямо на пол. Катберт посмеялся бы, а Ален бы выругался, но Джейми Красная Рука просто поднялся с пола, снова улегся на постель и заснул.

В первый день мы мало разговаривали - только смотрели в волнистые слюдяные окна, как зеленые, лесистые земли Галаада сменились грязным кустарником, немногочисленными бедствующими фермами и пастушьими хижинами. По пути было несколько городков, где жители - многие из них мутанты - разинув рот следили, как Малыш-Гуделка медленно катил мимо. Некоторые указывали на середину лба, словно бы на невидимый глаз. Это означало. что они на стороне Фарсона, Доброго Человека. В Галааде таких людей посадили бы в тюрьму за измену, но Галаад остался позади. Меня тревожило то, как быстро развеялась их верность, которую когда-то принимали как данность.

В первый день нашего путешествия, неподалеку от Бисфорда-на-Артене, где еще жили родственники моей матери, какой-то толстяк бросил в поезд камнем. Он отскочил от закрытой двери конюшни, и я услышал, как лошади удивленно заржали. Толстяк заметил, что мы смотрим на него. Он ухмыльнулся, обеими руками схватился за ширинку и поковылял прочь.

- Кое-кто неплохо кушает в этих нищих краях, - заметил Джейми, глядя, как его ягодицы колышутся под заплатанными брюками.

На следующее утро, после того, как слуга подал нам холодный завтрак - овсянку и молоко, Джейми сказал:

 

- Наверно, лучше, чтобы ты мне рассказал, в чем дело.

- А ты можешь мне сперва ответить на один вопрос? Если сможешь, конечно.

 

- Само собой.

- Мой отец сказал, что женщины из приюта в Дебарии предпочитают мужчине дрючок. Ты не знаешь, что он имел в виду?

Джейми некоторое время молча смотрел на меня - как будто хотел убедиться, что я его не разыгрываю, - а потом уголки его губ дернулись. В случае Джейми это было все равно, как если бы кто-то другой катался по полу, схватившись за живот, и завывал от смеха. Катберт Олгуд, несомненно, именно так бы и поступил.

- Наверное, это то, что городские шлюхи называют "палка-трахалка". Теперь понял?

- Правда? И они... Что, они ей приходуют друг друга?

- Ну, так говорят. Но люди много что говорят. Ты знаешь о женщинах больше, чем я, Роланд. Я ни с одной еще не спал. Ну ничего. Придет время и для меня. Расскажи мне, зачем мы едем в Дебарию.

- Оболочник якобы наводит там страх на добрых людей. На злых, наверно, тоже.

- Человек, который превращается в какое-то животное?

На самом деле в этом случае все было немного сложнее, но суть он ухватил. Дул сильный ветер, швыряя пригоршни щелочи в стенки вагона. После особенно сильного порыва вагон накренился. Наши миски из-под овсянки поехали по столу. Мы поймали их раньше, чем они упали. Если бы мы не умели делать такие вещи, даже не задумываясь, мы были бы недостойны наших револьверов. Не то чтобы Джейми предпочитал револьверы. Если бы у него был выбор (и время, чтобы его сделать), он бы схватился либо за свой лук, либо за ба.

- Мой отец в это не верит, - сказал я. - Но Ваннай верит. Он...

 

И в этот момент нас бросило на передние сиденья. Старый слуга, шедший по проходу, чтобы забрать наши миски и чашки, отлетел назад к двери, ведущей в его кухоньку. Передние зубы вылетели у него изо рта и упали к нему на колени, заставив меня вздрогнуть.

Джейми пробежал по проходу, который теперь здорово перекосило, и склонился над ним. Когда я подошел к ним, Джейми поднял зубы, и я увидел, что они сделаны из крашеного дерева и держатся на крошечном, почти незаметном зажиме.

- С вами все в порядке, сай? - спросил Джейми.

Старик медленно поднялся, взял свои зубы и вставил в дыру под верхней губой.

- Я-то в порядке, но эта сучка опять сошла с рельсов. Больше никаких рейсов в Дебарию! У меня есть жена. Она - старая ведьма, и я твердо намерен ее пережить. А вы, молодые люди, лучше проверьте, как там ваши лошади. Если вам повезло, может, ни одна не сломала ногу.

***

 

Так и оказалось, но лошади нервничали и били копытами, стремясь выйти на свободу. Мы опустили пандус и привязали их к сцепке между вагонами, где они и стояли, опустив головы и прижав уши под порывами горячего песчаного ветра с запада. Потом мы залезли обратно в пассажирский вагон и собрали свои ганна. Машинист, широкоплечий, кривоногий, вылез из своего покосившегося поезда со старым слугой на буксире. Подойдя к нам, он указал на то, что мы и сами прекрасно видели.

- Вон там, по тому гребню, идет дорога на Дебарию. Видите столбы? До того женского приюта и часу пути не будет. Только даже не пытайтесь ничего просить у этих сук. Все равно не дадут, - он понизил голос, - они мужиков-то ведь едят, вот что я слыхал. И это не просто для красного словца говорится. Они... едят... мужиков!

Мне было легче поверить в оболочника, чем в это, но я промолчал. Было видно, что машинист выбит из колеи, а одна рука у него была такая же красная, как у Джейми. Но у машиниста на руке был всего лишь ожог, который скоро пройдет. А рука Джейми осталась красной, даже когда его опустили в могилу. Казалось, что ее обмакнули в кровь.

- Может, они начнут вас звать, обещать всякое. Может, даже титьки покажут - они знают, что молодому парню трудно оторвать от них глаза. Не обращайте внимания! Отверните свои уши от их обещаний, а глаза - от их титек, и все. Езжайте себе к городу. На лошади это будет еще с час пути, даже меньше. Нам нужна бригада, чтобы поставить на рельсы эту рябую шлюху. Рельсы в порядке, я проверил. Только засыпаны этой чертовой щелочной пылюкой. Вам небось нечем будет им заплатить, но если вы умеете писать, - а я думаю, что такие благородные господа, уж конечно, это умеют, - можете им дать гарантийную записку или как ее там...

- Деньги у нас есть, - сказал я. - Хватит, чтобы нанять маленькую бригаду.

Глаза инженера расширились. Наверно, они бы расширились еще больше, если бы я сказал ему, что отец дал мне двадцать золотых, которые я носил в потайном кармане, пришитом к жилету с изнанки.

- А волы? Волы нам тоже нужны, если они у них есть. Или лошади, на худой конец.

- Мы сходим в конюшню и посмотрим, что там есть, - сказал я, садясь на коня. Джейми приторочил лук к одной стороне седла, потом обошел коня и засунул самострел в кожаный чехол, который смастерил его отец специально для этой цели.

- Не бросайте нас здесь, молодой сай, - сказал инженер. - У нас ни лошадей нет, ни оружия.

- Мы про вас не забудем, - сказал я. - Только не выходите из поезда. Если сегодня не соберем команду, то завтра пришлем повозку, чтобы забрать вас в город.

- Спасибо. И держитесь подальше от этих баб! Они... едят... мужиков!

***

 

День