НОВЫЕ ПРОРОЧЕСТВА ВОТАНА БОРОВИЧА И ПРОЧАЯ БЕЛИБЕРДА

 

 

Россия, июль 2004 года

 

Пробыв три незапланированных года в Золотой Орде, незадачливый Аймак-багатур, Колян Ковалев, тем не менее умудрился возвратиться в свой мир в самый неподходящий момент.

Его сорвало из ставки Батыя вслед за Поджо в тот самый момент, когда он положил глаз (и ряд других органов) на симпатичную полонянку. Благодаря этому обстоятельству он прибыл в родной мир в чем мать родила - без малейших признаков эпохи, в которой прожил столь долго.

Вместе с ним прибыл и героический Пелисье вместе с голкипером Поджо. Конечно, если соблюдать субординацию, так это Поджо прибыл вместе с Пелисье и Ковалевым, болтавшимися у него на прицепе, как вагонетки у локомотива. Знатный "дионнамовский" вратарь был с ног до головы перемазан в соусах и подливах. Впрочем, по сравнению с Коляном выглядел он все равно прилично.

Вторая группа путешественников, возглавляемая Эллером, прибыла на берег Волги примерно через минуту после перечисленной троицы. Проходящий мимо патруль милиции заметил рыжебородого диона, Афанасьева и козла Тангриснира, по-прежнему щеголявшего в шлеме и бело-сине-красной попоне, и приняло их за группу циркачей.

- Точно тебе говорю, старшина, - из цирка они! См…мо-отри, какие дурацкие одежки!

- А тот, кажется, нажрался!

- К-который?

- А вон тот, на четвереньках, здоровый, волосатый, на башке у него какая-то кастрюля!

- Сам ты кастрюля! Это ж козел.

- Сам ты козел!!!

К чести бравых сотрудников правопорядка следует отметить, что напились они (что следует из разговора) не просто так, а по причине какого-то национального или даже профессионального праздника.

А наши путешественники вернулись домой. Колян Ковалев, наконец осознав, что он уже больше не Аймак-багатур и в роли транспортного средства у него уже не Змей Горыныч, а "чисто нормальный джип", в тот вечер упоролся, насвинячился до зеленых родственников Добродеева. Конечно, у него имелся на то законный повод.

Путешествие в Золотую Орду быстро обросло легендами, придумками и несуществующими подробностями. Так особо отличившийся во вранье Жан-Люк Пелисье утверждал, что он остался в Орде не из-за прихоти, а потому что ему показали вторую "желтую карточку" и за ней "красную". И что его должны были казнить вместе с угодившим в опалу Коляном Ковалевым. Правда, через несколько минут Пелисье выдвинул утверждение, противоречащее предыдущему: будто хан Батый хотел его усыновить и наградить. "Посмертно, что ли?" - усмехнулся кто-то сбоку.

Насмешки нисколько не омрачили торжества Пелисье. Он продолжил отмечать удачное возвращение.

Скептический Добродеев, однако, наотрез отказался верить, что все обошлось без его народа, без инферналов. Он перебрал все детали и заявил:

- Вы, дорогие, все равно отклоняетесь от истины, как товарищ Троцкий. Говорите, что монголы из "Сартака" были выше Эллера и толще Поджо? Так это не монголы, а чернобыльские тыквы какие-то. Между прочим, в то время средний рост мужчины был примерно сто шестьдесят сантиметров. Это у русичей! А монголы еще ниже были! Нет, я чувствую, тут не обошлось без моего народа! Как монголы могли так увеличиться в весо-ростовых показателях? Нет, тут сработали наши, инферналы!

- Японцы тоже маленькие, однако же самые громадные сумоисты, по триста с лишним килограммов, как раз из Страны восходящего солнца, - возразил Женя Афанасьев.

Упрямый кандидат сатанинских наук, впрочем, остался при своем мнении.

На второй день празднования Афанасьев вытащил из бассейна Коляна Ковалева, плававшего там на огромном надувном драконе:

- Отвыкнуть от Змеев Горынычей никак не можешь, что ли? Завел себе резинового Горыныча? Осталось завести резиновую монгольскую женщину Туракину и резинового хана Батыя. Ладно, ладно, не пузырься!.. Я тут одну вещь вспомнил. Одна унция - это примерно триста граммов, так? А цена золота за унцию - что-то около трехсот баксов. Так? Значит, смысл прост: один грамм золота стоит один бакс. Оптом… В общем, когда я ездил с Пелисье в Египет, я заглянул в тайник, куда мы с тобой припрятали золотого Аписа, а его не оказалось там. Свистнули!! Девяносто кило чистого золота - уперли! Этот Апис в переводе на доллары стоил, стало быть… девяносто тысяч зеленых! Что-то мало получается, - забормотал Женя, - должно быть больше… Впрочем, что перетирать цену - все равно бычка увели! И я вот что подумал, - хитро прищурив левый глаз, добавил он, - уж не ты ли, попав на ПМЖ в Древний Египет, перепрятал статую? А? Говори, мумия!

- Я - славный Аймак-багатур, великий Укротитель Змеев, - хохоча во все горло, ответил Ковалев и вылез из бассейна на сушу вместе со своей надувной рептилией. - А статуэтку… это ты точно просек, Женек, я перепрятал. Оказалось, что хитрый жрец Ару упал к нам "на хвоста" и выследил, куда мы ее с тобой заныкали. Я его поймал на месте преступления. Пришлось перепрягать. На досуге съездим в Египет и заберем наш клад. Ну, что уставился, овечий потрох? Наливай!

Через несколько дней Жан-Люк Пелисье пришел в офис к Коляну в чрезвычайно приподнятом настроении.

Глаза его были выпучены. Сначала он сбился на французский язык: наверное, что-то весьма значимое подвигло его на время забыть русский.

В руках он держал роскошный глянцевый журнал. В него была вложена закладка, пометившая одну из статей. Афанасьев и Колян, игравшие в карты на золото Аписа, поделенное на доли, посмотрели на Пелисье вопросительно.

- И что ты приперся, Ваня? - любезно спросил кузен.

- Прочти! - бросил Пелисье.

Статья была на французском языке. Ковалев читать даже не пытался. Женя беспомощно проглядел колонки и пробормотал:

- Слушай, Ваня, может… ты прочтешь, а?

- Ну да, - сказал Ковалев.

Пелисье лукаво посмотрел на бывшего Аймак-багатура и кивнул:

- Ну, хорошо. Ты сам попросил. Итак…

"ЗОЛОТАЯ ОРДА - РОДИНА ФУТБОЛА?

 

Мировой сенсацией могут обернуться изыскания российских ученых. Традиционно считается, что родиной футбола является Англия. Да, англичан помпезно именуют родоначальниками футбола, и большинство любителей этой игры сходится на том, что это действительно так. В то время как в средневековых монастырских хрониках в Италии найдены очень подробные и предметные описания некой игры, за которой святые отцы коротали досуг между чтением молитв, походами в трапезную и возделыванием монастырских огородов. Описания практически точь-в-точь повторяют футбол в том виде, в каком он всплыл несколько веков спустя в Англии. Верно, настоятели итальянских храмов сочли беспорядочную беготню монахов, пинающих некий предмет с целью затолкать его в пространство между двух столбов, делом небогоугодным и прикрыли лавочку. После чего футбол возродился лишь в XIX веке в туманном Альбионе. Но, согласно последним данным, футбол имеет куда более древнее происхождение. Так, подтвердилась информация о том, что в черте российского областного центра, города Саратова, при раскопках на древнем монгольском городище Увек был найден золотой кубок, а на кубке имелась надпись на двух языках, древнерусском и монгольском: "Чемпион Золотой Орды по футболу". Более того, удалось установить имя предполагаемого родоначальника игры, которая в монгольской культуре носит такое знакомое название "футэбэ". Это некий Аймак-багатур, по различным версиям приходившийся то ли зятем, то ли внебрачным сыном хана Батыя. Внук Аймак-багатура, Темир-мурза, был темником хана Узбека, а дочь Темир-мурзы была отдана замуж за одного из Рюриковичей, что позволяет считать ее прямой прапрабабушкой таких известных деятелей российской истории, как Иван III, победитель Золотой Орды, и его еще более знаменитый внук Иван Грозный. Таким образом, великий русский царь Иоанн Васильевич IV Грозный имеет прямое отношение к зарождению на нашей планете самой популярной игры в мире…"

 

- Статья дана в сокращении, - прокомментировал Пелисье, - полный текст есть в журнале "De Naturelle"…

- Хватит, блин! - заорал Колян. - Это что же такое? Это что, выходит, что тот ребенок, родившийся от меня у Туракины, - предок Ивана Грозного? То есть я сам - какой-то там прапрапрапрапра…

- Еще много, много "пра", - вставил Афанасьев. - Да, Колян, знала бы наша школьная учительница по истории Анна Сергеевна, что ты станешь предком Ивана Грозного! Наверное, она не стала бы выводить тебе по предмету итоговую тройку с минусом.

- Я не удивлюсь, если Николай Алексеевич, мой почтенный кузен, имеет еще более древнюю родословную, - явно паясничая, подхватил Пелисье. - Коля, а в Древнем Египте… ты там никому не успел… ну…

Колян злобно выругался и выбежал из комнаты. Несколькими секундами спустя послышался грохот и ругань Ковалева.

- Кто бы мог подумать, - глубокомысленно произнес Женя, - что только что с лестницы упал не кто иной, как родственник хана Батыя и дальний предок грозного царя Иоанна Васильевича!

 

 

Россия, август 2004 года

 

- Здравствуйте, таварыщ, - важно проговорил Женя Афанасьев с сильным грузинским акцентом и сунул в рот мундштук трубки. - Я думаю, щьто вас нужно расстрэлять за левотроцкистский уклон.

Он только что вернулся с секретного заседания, где председательствовал Сталин. Там он, воспользовавшись покровом невидимости, организованным ему Галленой, преспокойно стянул у Иосифа Виссарионовича аж две трубки. Одну он решил оставить себе, вторую внести как Ключ. Это путешествие оказалось, как ни странно, самым коротким и безопасным.

- Вот только не надо этих сталинских штучек с расстрелами, - устало попросил Вася Васягин, облаченный в мундир солдата французской республиканской армии. - Меня это… только что на Аркольском мосту чуть не уложили, когда мы с Альдаиром и Поджо вынырнули в конце восемнадцатого века… и это… прямо под огонь австрийцев. Я думал, мне конец. А этот Бонапарт - маленький, да удаленький.

- Да уж, - подтвердила находившаяся рядом дионка Анни. - Удаленький.

Все хитро воззрились на нее. Афанасьев вынул изо рта сталинскую трубку и, кажется, собирался уже предположить что-то неприличное. Анни лишила его этой возможности:

- В палатку-то я к нему пробиралась, чтобы локон срезать. Сказала - на память. И не надо так на меня смотреть, любезный господин Пелисье! Я понимаю, что вы француз и у вас богатое воображение…

- Это буржуазный пэрэжиток, - заявил Женя. - Я полагаю, что меньшевистского пэрэрожденца и подпевалу мировой буржуазной клики таварыща Пэлисье ми расстрэляем. Как ви думаете, таварыш Берия? Ладно, - добавил он уже обычным своим голосом. - Нам пора уже "Оскары" дать за то, как мы вживаемся в роли. Я недавно даже ездил на курсы повышения актерского мастерства. Там узнал смешную историю. Я хотел ее рассказать лично товарищу Сталину, да, к счастью, не успел. Так вот, история такая. Дело было в Москве. В одном крупном фонде культуры работала секретарша, глупая как пробка, но красивая. За ней ухаживал студент театрального вуза, тоже ничего, но вот только бедный. А для нашей секретарши Ирочки этот момент перечеркивает все остальные достоинства. Студент обиделся и решил над ней подшутить. Парень он артистичный, зовут Володя. Я с ним познакомился. Так вот этот Володя звонит Ирочке в офис; на другом конце провода мелодичный голос его корыстной пассии отвечает: "Реставрационный фонд "Третий Рим", секретарь Ирина". Володя в ответ говорит этаким неповоротливым голосом дорогого Леонида Ильича, как полагается, причмокивая и бормоча: Вы… мм, мм… сехретарь, а я - Хенеральный сехретарь! Предлахаю…мм, мм… вас нахрадить, дорогой товарищ Ирина!.."

Естественно, в гневе Ирочка бросает трубку. Володю это ничуть не смущает, он перезванивает, и когда Ирочка, уже успокоившаяся, мелодично повторяет заученную попугайскую фразу о реставрационном фонде и секретаре Ирине, Володя выдает голосом моего доброго знакомого, товарища Сталина: "Это в корнэ нэправилно, што вы бросаете трубку, когда с вамы говорыт таварыщ Брэжнев. Это уклонэние от откровенного разговора, а за уклонызм я прэдлагаю вас расстрэлять".

Ирочка снова бросает трубку, и тут в ее тупых мозгах начинает что-то со скрежетом проворачиваться. Но Володька не дает раскочегариться этому сложному и, что особенно характерно, редкому процессу. Он тут же перезванивает в третий раз и теперь уже картавым голоском Владимира Ильича выдает: "Это в когне агхинепгавильный подход к коммуникативному вопгосу! Вы, товагищ, тяготеете к этой политической пгоститутке Тгоцкому! Безобгазие! Агхибезобгазие! Вы - оппогтунистка!.."

Ирочка знает, что дедушка Ленин лежит в Мавзолее и говорить с ней по телефону ну никак не может. Она старательно бросает трубку. Но тут - то ли Володе меньше удалась роль Ильича, чем две предыдущие, то ли она наконец доперла и узнала Володьку, - взбеленилась. А телефон звонит в четвертый раз, она срывает трубку и слышит там характерный голос Жириновского: "Побыстрее мне… девушка… шефа вашего… давайте, давайте его быстро, однозначно!"

И тут Ира выдает на полную: "Ты думаешь, я тебя не узнала, Вова? Ах ты сволочь, скотина ты, Вова, работать мешаешь! Сам ты оппортунист и политическая проститутка! Это тебя нужно расстрелять! А еще раз позвонишь, скотина, я тебе… я тебя… не знаю, что тебе сделаю!"

И уже по налаженной технологии брякает многострадальной трубкой.

А через день Ирочку увольняют, и когда она узнает, в чем дело, то окончательно лишается последних мозгов. Оказывается, голосом Жириновского действительно говорил Вова, но только не бедный студент-театрал, а самый что ни на есть натуральный Владимир Вольфович Жириновский, позвонивший по какому-то срочному вопросу главе фонда. Тот входил в ЛДПР, что ли. Представляете, братва, каково было Жириновскому слышать про то, что он политическая проститутка, оппортунист и что его следует расстрелять. Он, наверное, таких тирад в свой адрес и в Госдуме не слышал. Особенно в новой.

Все захохотали.

- Так ей и надо, этой дамочке. Терпеть не могу людей, у которых нет чувства юмора, - сказал Пелисье.

- Говори тише, - предупредил его Афанасьев, пряча сталинскую трубку в карман. - Вон идет Эллер, у него тоже нет чувства юмора, зато есть молот Мьелльнир и козел Тангриснир. Оба чрезвычайно грозны. Если что, Змей Горыныч это тебе легко подтвердит.

Пелисье закрыл рот и прикрыл его ладонью.

 

 

- Пробил час истины, - сурово изрек почтенный Вотан Борович, надвигая шляпу на лоб. Из-под нее поблескивал холодной сталью единственный глаз бога-пенсионера. - Ибо обрели мы все семь Ключей Всевластия, все до единого!!!

- Только непонятно, что из всей этой кучи отмычек получится, - проворчал Вася Васягин, за прошедшие с момента знакомства с дионами два месяца начисто утративший остатки робости перед ними. - Ключи, конечно, важнецкие, и добывали их - не хреном груши околачивали. Только что будет? Вот один мой знакомый взломщик прокрался в банк и нашел там три сейфа. Он точно знал, что в одном лежит ценная документация, во втором - нал, а в третьем еще что-то, но тоже о-очень важное, иначе не стали бы… прятать в такой сейф. Швейцарской системы! А времени у него было в обрез - точно на одно вскрытие! Ну, он выбрал самый навороченный сейф и открыл его. А там, как оказалось, финансовый директор хранил свои фотки с какими-то левыми телками и всякие эти…. которые…

- Пикантности, - быстро подсказал Афанасьев.

- Во-во! И остался он со всей этой хреновиной несолоно хлебавши. А сейф-то был ого-го, и отмычки у того медвежатника были нехилые - кагэбэшного образца!

- Ладно, - вмешался Пелисье, уже почувствовавший себя полноценным членом концессии "Люди - дионы (плюс один инфернал)". - Не будем. Просто я, Вотан Борович, присоединяюсь к мнению месье Васягина. Что там говорится в этом самом вашем документе, который послужил всему виной… то есть - первопричиной?

- Сказано там, - важно начал Вотан Борович, - о Ключах, когда все они добыты будут. "Сложить в Сферу, что воссияет на месте приземления первого человека, познавшего космос. Сфера та появится при приближении всех семи Ключей. И когда семь и одна станут единым целым, то смирятся люди и власть над миром упадет в руки владыки…"

- Был я там, на месте приземления Гагарина, - сказал Колян Ковалев. - В шестом классе. Когда нам поручили писать сочинение на тему "Юрий Гагарин и его подвиг во славу Родины". И типа экскурсию спроворили. Если в натуре говорить, то местечко это мало похоже на то, откуда можно хапнуть власть над всем миром. Брюсоуиллисовщина какая-то! - порадовал своих собеседников неологизмом Ковалев и угрюмо замолчал.

- А когда лучше влагать в Сферу наши Ключи? - поинтересовался Альдаир.

- В документе сказано, - тотчас проклюнулся Добродеев, - что наилучшим временем для этого явится ночной час, когда день и ночь уравняются в продолжительности! Да!.. Это!.. Значит, это - день равноденствия, весеннего или осеннего! А так как весны ждать недосуг, это еще не скоро, то… соответственно… лучшим сроком для вложения Ключей в Сферу является ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября!

- Это еще полтора месяца, что ли? - буркнул Эллер. - Да ты что, Вельзевулыч, разумом двинулся, что ли? Мы прямо сейчас на место отправимся! Место приземления первого человека из космического пространства - это, вообще говоря, где?

- В Саратовской области, - бодро доложил Афанасьев.

- Саратовская область - где это? - не меняя тона, продолжил допрос невежественный дион.

- Это в России. Неподалеку отсюда, словом!

- Так сядем на ковалевский джип и доедем, - предложил Эллер. - Козла я уж к машине близко не подпущу!

- Да уж, не надо… - пробормотал Колян. - Тем более что я его в автосервис отдал. И что за манера - по десять рыл в салон набиваться? Как сельди в банке. И вообще, до нужного места легче добраться самолетом. Если уж вы хотите побыстрее.

- А если совсем побыстрее, - снова влез Добродеев, и на его затылке, опушенном желтоватым, как у цыпленка, пухом, вдруг оказался огромный авиационный шлем, - то не надо самолетом. Проще всего, уважаемые кандидаты в боги, добраться до места телепортацией. Если уж мы смогли проникнуть в самые отдаленные уголки времен и миров, то…

Галлена прервала Астарота Вельзевуловича:

- Нет! Так не годится. Ты, наверное, сам не знаешь, что говоришь, Добродеев. Мы никак не можем собраться с силами, а ты предлагаешь новое ПЕРЕМЕЩЕНИЕ, даже в пределах этого временного контура. На Перемещение мы идем только в самых крайних случаях, понимаешь? А если можно добраться, минуя этот способ, то, конечно, я бы предпочла поступить именно так.

Принялись обсуждать. Астарот Вельзевулович говорил, что наилучшие результаты могут быть как раз в ночь осеннего равноденствия. Нетерпеливые дионы и слышать ничего не желали. Они напоминали капризных детей, настаивающих на немедленной покупке игрушки. Правда, для чего она ему, ребенку, нужна, он и сам точно не знает.

Прения затянулись. Из угла возгремел трубный глас Вотана Боровича. Бог-пенсионер высказал свое мнение и, не желая более бросать слов на ветер, заснул и теперь храпел.

- Некуда спешить! - говорили Поджо, Васягин, Пелисье, Анни и Добродеев.

- Еще не хватало ждать, Добродеев всех побери! - отзывались Эллер, Альдаир, Галлена, Афанасьев, Ковалев.

Когда споры достигли высшей точки накала, кто-то неосторожно толкнул острым локтем в бок почтенного Вотана, и старик, замотав головой и едва не уронив шляпу, проснулся. Он недоуменно смотрел на Коляна Ковалева, затем, щуря единственный глаз, выговорил:

- Ты… жив? Или помутнел разум мой… но ведь видел я, как погиб ты в схватке со страшным чудовищем… имя его… Тран… Тан… сфор… мас… грис… Тор, - закончил сонный Вотан Борович.

- Может, Тангриснир? - отозвался Ковалев. - Так это чудище я сам на отбивные порубать готов, и не надо, Эллер, грозить мне кулаком!

- Чудовище было мало, приземисто и с длинными усами. Тот, кто отрывал его от земли, взлетал вслед за ним. В моем сне сказало оно, что, если сложим Ключи в Сферу до дня осеннего равноденствия, - быть беде.

- Оккультные сны у вас, Вотан Борович, - заметил Афанасьев.

Вотан перевел взгляд единственного глаза на Афанасьева и загреб воздух огромными ручищами:

- Клянусь задницей великанши Хель!!! Ты тоже был в моем сне. И ты… ведь ты умер!

- Чего? - буркнул Афанасьев настороженно. Во снах Вотана Боровича всегда, было зерно истины. - Кто… умер?

- Так ты ж, смертный, - сурово пророчествовал старик. - Ты умер. Ты глянул в лицо рыжего человека со стеклянными глазами и умер. Так гласит мой сон.

- Рыжего? - переспросил Афанасьев и подозрительно покосился на рыжебородого Эллера. Странные сны снятся Вотану. Коляну Ковалеву он посулил неприятности от чудовища, до странности похожего именем на козла Тангриснира, а вот ему указал на опасность, исходящую от какого-то рыжего. Да еще со стеклянными глазами. В очках, что ли?

В тот день Женя Афанасьев шел домой в глубокой задумчивости. Колян Ковалев приглашал его в гости к себе на дачу, однако же Афанасьев решил, что хватит веселиться и попустительствовать, прогуливая средства, вырученные от путешествий в иные миры - в том числе и те средства, что были получены от продажи золота хана Батыя. Нет, не материальный расчет двигал Женей. Отнюдь. Что заботиться о расходах, если в Египте ждет тебя увесистая статуя из чистого золота, представляющая громадную ценность?.. Афанасьев думал о другом. Завершены поиски - дело, об осуществимости которого Женя не стал бы думать, даже будучи заслуженным пациентом психиатрической клиники. Доставлены семь Ключей Всевластия, последствия использования которых неясны. Вот об этом-то и думал Афанасьев. Откровенно говоря, Женя ни разу не размышлял о том, что может произойти. В самом начале поисков, во время путешествия в Древний Египет, у него плохо укладывалось в голове, что ЭТО можно довести до логического завершения. Дальше он не думал об итогах, захваченный ходом поисков. Как гонщик не думает о том, что будет после финиша, а всецело захвачен, околдован трассой. Только теперь, вернувшись из последнего путешествия, Женя Афанасьев понял, что не имеет ни малейшего представления о главном: ЧТО будет дальше? Что будет после того, как собранные в различных эпохах Ключи будут уложены в одно и то же место, указанное в документе Добродеева и в рунах Вотана Боровича? Что? Наивные дионы оперируют этакой милой формулировкой, уместной для третьесортных американских боевичков: "…будем править миром". Но что изменится после того, как эти дурацкие "отмычки" закинут в Сферу? Да что это за Сфера такая? Откуда она там вообще возьмется? Непонятно.

Впрочем, не будучи здравомыслящим человеком, Женя за время общения с дионами преуменьшил и ту долю рационализма, что имелась у него от рождения.

"И этот Вотан, - раздраженно думал Женя. - Сны ему снятся… Напророчил ну не хуже, чем Мунин, эта каркающая скотина! А Коляну тоже наговорил. Встречу с чудовищем с идиотским именем Тран…сфор…тор… почти Тангриснир - набор звуков в общем! Пророк! Так он к Нострадамусу в гости катался, а? Наверное, у того и набрался. Сошлись две премудрые головушки. Смешно, что Нострадамус оказался самым что ни на есть натуральным инферналом, а вовсе не крещеным евреем, как это у нас обычно преподносится. Да ну их всех… пророков, гадалок, чертей-дьяволов! Приду домой, передохну. Хорошо, что я новый телевизор купил взамен раскоканного этим Эллером! Рыжебородый и его козел просто ходячие убытки какие-то! Колян меня в этом поддержал бы… Да и хан Батый, наверное, тоже…"

Дома Женя плотно перекусил и уселся смотреть новый телевизор. Пощелкал по каналам. С некоторых пор он начисто не переносил футбола (спасибо Сартаку и его команде!), так что два спортивных канала были отвергнуты. Еще по трем каналам шли одновременно три почти что одинаковых американских фильма для особо продвинутых. Женя откупорил бутылочку пива и решил смотреть местные новости.

Впрочем, новости города и области он смотрел вполглаза. Выпив пару бутылочек пива, он рассредоточился, размяк и принялся активно мечтать. А что? Почему и не помечтать человеку, который лично знаком с фараоном Рамсесом и ханом Батыем, а также с несколькими вариантами Змеев Горынычей? По-моему, такому человеку можно мечтать о чем угодно.

"Жениться, что ли? - думал Афанасьев. - В кои-то веки деньги на свадьбу появились. Вон, Васягин сделал предложение своей Ленке. Раньше она все думала, а теперь, поди ж ты, сама его под венец тащит. А что? Завидный жених! Правда, работу ему сменить придется - загордился! Ничего. Не пропадет. О чем я то бишь до этого думал? А! О подруге жизни. Да вот возьму и женюсь! Только… не сейчас. Через годок. Пока надо пожить в свое удовольствие, мир посмотреть… пока деньги есть. А это дельце с "отмычками" надо побыстрее заканчивать. Нечего тянуть до двадцать второго сентября, как это нам советуют Пелисье и Добродеев. Интересно… что все-таки будет?"

"…в результате халатности или же злого умысла, - проклюнулся голос корреспондента, и на экране крупным планом возникло его лицо. Корреспондент был рыж и к тому же конопат, в очках. - В данный момент выясняется, кто…"

- А! - вслух сказал Женя и махнул рукой. - Взрыв! У нас! Как в Чечне или в Москве! Нет, ну сколько можно! В самом деле, а? Может, наши друзья-дионы в самом деле лучше справятся, чем наши правители, а? Правда, мне пока не очень ясно рисуется, как это будет…

"…остались уникальные кадры, на которых мы видим, как это произошло. Конечно, это любительская съемка, сделанная одним из соседей. Итак, напоминаю еще раз: взрыв, который произошел в дачном поселке Усольский, в загородном доме известного в городе и области предпринимателя Николая Ковалева…"

Афанасьев вздрогнул всем телом и выронил бутылку. В следующую секунду он уже влепился взглядом в экран.

Съемка действительно была любительской. Более того, тот, кто снимал на видео, оператором оказался никудышным: картинка все время мелькала, металась, даже пропадала пару раз. Кроме того, неправильно была выставлена дата. Ну конечно! На дворе начало августа, а у этого оператора в углу видоискателя проставлено: 22.09.2004.

Двадцать второе сентября.

Афанасьев на четвереньках подполз к телевизору ближе. Лицо рыжего репортера исчезло, включилась запись. На экране появилась дача Коляна Ковалева, прекрасно ему знакомая. Та самая дача, где произошла уже историческая встреча с дионами. Невидимый корреспондент, рыжий и в очках, продолжал комментировать:

- Этот взрыв, которым, без сомнения, заинтересуются правоохранительные органы, еще раз подтверждает избитую истину: в России до сих пор опасно быть успешным и богатым бизнесменом. Сам предприниматель при взрыве…

Картинка пропала. На экране возник корреспондент, видно не ожидавший этого, потому что находился в расслабленной позе и, комментируя, левой рукой почесывал правую лопатку. Он как-то жалко улыбнулся, подняв глаза и глядя прямо в камеру. При улыбке оказалось, что у него слева не хватает зуба, и Афанасьев подумал, что репортеру негоже… да еще - рыжему…

Рыжий, "со стеклянными глазами"! Волна ужаса вдруг прокатилась через все тело Афанасьева, и он упал на пол, закрыв голову обеими руками. На экране телевизора снова возникла дача Ковалева, вдруг блеснул взрыв, клинок пламени прорезал вечернее небо… и с грохотом разлетелся вдребезги новый телевизор Жени Афанасьева!!

Сам хозяин квартиры лежал на полу, не в силах подняться и еще не сознавая, что если бы не этот внезапный импульс страха, то он сам мог погибнуть…

Телевизор догорал. В комнате стоял тяжелый, удушливый запах гари. Женя ползком дотянулся до телефона, уронил аппарат на пол и, не обращая на это внимания, набрал номер сотового Коляна. Казалось, время остановилось. Как звуки уходящего за горизонт поезда, тонули в пустоте гудок за гудком. Афанасьев облизнул пересохшие губы и, теша себя догадкой, что неправильно набрал номер, повторил попытку дозвониться.

Колян, Колян!..

- Але!.. - вдруг прорвался резкий, задыхающийся голос.

 

 

Славный исторический деятель, родственник хана Батыя и предок Ивана Васильевича Грозного, Колян Ковалев торжественно въехал на территорию своей дачи.

Он мог не волноваться за свой джип. Козла Тангриснира не было поблизости, а дурацкое пророчество Вотана Боровича мало тревожило Коляна. Он рассчитывал хорошо отдохнуть и потому не грузил себя раздумьями и прочими обременительными и хлопотными вещами. С Ковалевым был его личный водитель Сережа Боров (фамилия, а не кликуха), так как сам Ковалев за руль не сел по причинам хрестоматийным. Выпил уже.

- Выгружай пиво, багатур, - скомандовал Ковалев. - Шашлыки-то жарить умеешь?

- А как же, Колян… Николай Алексеич!

- А то ты в прошлый раз сжег, - припомнил Колян.

- Так ты в прошлый раз не шашлыки сжег, а соседа из гранатомета обещал сжечь. Да и когда это было! В апреле. - Сережа Боров, прищурив глаза, смотрел на своего босса. Даже в его тупую голову закралось подозрение, что Ковалев сильно изменился. Как будто стал старше на несколько лет, серьезнее… грустнее, что ли. Только с чего… да и КОГДА успел он измениться?

- А этих… телок, в общем, вызванивать, Колян?

- Да ну их! - махнул рукой Ковалев. - И так жена крысится…

Сережа Боров возвел на босса недоуменный взгляд и спросил:

- Какая жена? У тебя ж вроде сроду не было жены, Колян… Николай Алексеич то есть.

- Ну да, - рассеянно сказал Ковалев. - Правильно. Кстати, - ни с того ни с сего добавил он, - ты, Сережа, не видал ли тут такого… низенького, плотного, с длинными усами? И имя дурацкое… Тран… мас… тор… н-не помню, в общем.

Боров прощупал Ковалева очередным тревожным взглядом и проговорил, переминаясь с ноги на ногу:

- Да вроде… нет, Николай Алексеич. Низенький, с длинными усами, плотный… нет, не видал.

- Ну и ладно, - махнул рукой Колян Ковалев. - Выгружай пиво.

У самой стены дома под лестницей стоял здоровенный, не меньше чем на полцентнера, трансформатор сварочного аппарата, взявшийся тут непонятно откуда. От трансформатора тянулись два провода - сетевой и собственно сварочный с "держаком" для электрода. Сережа Боров увидел трансформатор и недоуменно произнес:

- А эта херня откуда тут взялась? Трансформатор.

- Не знаю, - равнодушно сказал Колян. - А это что такое?

- Трансформатор, - повторил Сережа, - сварочного аппарата…

Он взялся за него обеими руками и, крякнув, без особого труда оторвал от бетона. Внизу блеснуло что-то металлическое, и бросились в глаза Коляну Ковалеву выведенные масляной краской на корпусе трансформатора цифры, верно, какой-то регистрационный номер: 22/23 - 09.

"Чудовище было мало, приземисто и с длинными усами, - вдруг всплыли в памяти Коляна слова Вотана Боровича. - Тот, кто отрывал его от земли, взлетал вслед за ним. …погиб ты в схватке со страшным чудовищем… имя его… Тран… Тан… сфор… мас… грис… Тор".

- Тан… сфор… транс-мас-фор… - забормотал Колян. - Тан… Трас… Транс-фор-матор!! - вдруг вырвалось у него, и зашевелились два длинных провода-уса, отходящие от сбитого корпуса тяжеленного аппарата в руках Сережи Борова. Глаза Коляна в ужасе распахнулись, и он заорал, на самом излете своего вопля сорвавшись в хрип: - Поставь немедленно, идиот!

Сережа Боров глупо захлопал белесыми ресницами, приподняв трансформатор еще выше, и Колян понял, что это конец всему.

И все словно замедлилось, остановилось в своем течении, как в стремительном боевике в решающий момент развязки всего действа вдруг начинается покадровое воспроизведение убегающего, стелящегося в прыжке главного героя, а за его спиной огненной кляксой разрастается беззвучная вспышка взрыва. А потом запоздало наползает сокрушительный грохот до основания потрясаемого мира.

Колян едва успел грубо швырнуть свое тело в сторону, на прогретую вечернюю траву - в длинном, мгновенном, как моментально распрямившаяся мощная пружина, прыжке. И тут рвануло!

Он закрыл голову руками и пополз еще дальше, когда сверкнуло несколько разрозненных вспышек, а потом, ломая крышу, блеснул ослепительный столб высокого пламени, и во все стороны повалили клубы дыма, смешиваясь с кирпичной пылью одним махом рухнувшего дома. В воздухе просвистел осколок плиты и с визгом и скрежетом врезался в его, Ковалева, машину, пробивая крышу, подминая стойки кузова и ломая руль и панель приборов.

- Ни в какие ворота!.. - вырвалось у Ковалева. - Да что же это такое?

"Очень просто", - прозвучали слова в голове, словно их кто-то туда вложил. Трансформатор сварочного аппарата являлся предохранителем взрывного устройства, приводящего в действие целую сеть заложенных по всей даче зарядов. Это была ювелирно исполненная система мин различных видов и модификаций, в большинстве своем представлявших собой мины-сюрпризы направленного действия. Кто-то очень хорошо поработал!.. Все заряды рвались в случае, если приводили в действие главный взрыватель, удерживаемый в режиме ожидания самым простым и оттого надежным - механическим - способом. А именно - весом стоявшего на боевой пружине взрывного устройства трансформатора сварочного аппарата.

- Откуда? - пробормотал Колян, глядя на то, как поэтично горит его дача. - От…куда?

Тут зазвонил мобильный, чудом не разбившийся при прыжке Коляна. Нет, наверное, он звонил уже давно. Ковалев не успел дотянуться до него, как трели прекратились. Впрочем, тут же перезвонили. Колян притянул телефон к уху и выдохнул:

- Але!..

- Колян, ты? - прозвучал в трубке взволнованный голос Афанасьева.

- Я.

- Тут я только что про тебя…

- Что - про меня, что про меня-то? - раздраженно перебил он Афанасьева.

- Ты уцелел? А то тут передавали, у тебя дача взорвалась. Фу, отлегло! А то я уж было подумал, что тебя… что ты…

- Кто передавал? И вообще, Женька, ты очень удачно не поехал ко мне на дачу. Ее минуту назад разнесло на куски. Какая-то сволочь подложила взрывчатку! Вот такие дела.

- Ты что, ушибся? - глухо прозвучал голос Афанасьева. - Минуту назад? Нет, Коля, ты определенно… Ладно, извини. Ты, наверное, сейчас не в лучшем состоянии. Ты сейчас где?

- На даче же! Я же сказал, что она минуту назад взорвалась! Еще горит! Джип поуродовало, вот! Не везет мне с этим джипом. То козел бампер сожрал, то теперь салон покорежило.

Афанасьев кашлянул:

- Колян, ты вообще как себя чувствуешь?

- Хреново!

- Я тоже не очень… У меня тут телевизор только что взорвался, когда я смотрел репортаж о… В общем, ты говоришь, дача минуту назад взорвалась?

- Ну, пока мы с тобой базарили, еще две минуты прошло.

- Та-ак, - протянул Афанасьев. - Чертовщина какая-то началась… Добродеевщина.

- Ты что, думаешь, это он замешан во взрыве?! - возопил Колян.

- Да нет, я ничего не думаю. Нужно встретиться, Коля. Да, нужно непременно встретиться. Прямо сейчас. И Васягину звякнем. Все-таки он у нас оперативный работник…

 

 

- Какие-то идиотские штучки, - резюмировал Колян, когда Афанасьев изложил ему историю с неудачным просмотром местных новостей, в частности репортажа о взрыве ковалевской дачи. - Получается, что репортаж велся чуть ли не в прямом эфире. К тому же этот рыжий объявил о взрыве моей дачи еще ДО того, как это произошло. Ну да, так и получается!

- У меня на нашем городском телевидении есть знакомые, - поспешно объявил Афанасьев. - Сейчас попробую узнать, что это за тип.

Он начал звонить на телевидение, а Колян зажал нос двумя пальцами и сказал гнусавым, как у первых переводчиков западного видео, голосом:

- Если я узнаю, кто мне такое западло подкладывает, то!..

И Колян врезал кулаком по стене. Сидевший тут же сержант Васягин прищелкнул языком, но промолчал. Через минуту вернулся сконфуженный Афанасьев.

- Н-да, - протянул он. - Мистика, да и только. Нет у них такого репортера на всем телевидении. И репортажа такого никто не делал и в эфир не пускал. А когда я начал описывать этого типа, так и вовсе меня засмеяли. Говорю: "У вас такой рыжий, в очках, есть?" - "Нет у нас никакого рыжего". - "Ну, весь в конопушках!" - "Да нет же!" - "У него еще слева зуба не хватает, при улыбке видно". - "Ты что, Афанасьев, нас за идиотов держишь, что ли? Зачем нам таких красавцев на работу брать?" В общем, подняли меня на смех.

- Больше всего, - авторитетно сказал Васягин, - меня смущает то, что оба взрыва, и у тебя, Афанасьев, и у тебя, Ковалев, так или иначе связаны с датой двадцать второго сентября две тысячи четвертого года. Именно эта дата была проставлена в видеозаписи в так называемом репортаже, так?

- Да.

- А двадцать второе сентября сегодня уже звучало. Его упоминал Добродеев как наилучший срок для… В общем, вы меня поняли.

- Так ты думаешь, что это добродеевские штучки? - тут же воспламенился зять хана Батыя.

- Не знаю. Не вижу мотивов. К тому же старому Вотану, когда он заснул сегодня, приснилось как раз это. И в его сне фигурировало все то, что произошло в действительности. И дата двадцать второе сентября в его сне тоже была. Осталось найти того, кому невыгодно, чтобы дионы прибыли на место приземления Гагарина не двадцать второго, а - раньше.

- Голова! - похвалил Ковалев. - Такой умный у нас, а до сих пор сержант.

- Ничего, - отмахнулся Вася Васягин. - Зато никакой генерал и никакой маршал не может похвастаться тем, что едва не спас Цезаря!!!

- Вот это-то меня и волнует, - тихо отозвался Афанасьев. - Мы уже нагромоздили столько исторических парадоксов. Колян - зять Батыя, предок Ивана Грозного, Васягин - почти что спаситель Цезаря, я тоже немало натворил… По сравнению совсем этим репортаж, который сделали о еще не состоявшемся событии, - это так, ерунда, мелочь, маленькая погрешность во времени…

Все тревожно умолкли.

Наконец Колян Ковалев, первым разорвав удушливую тишину, поднялся со стула и сказал:

- Ладно, братаны. Вы тут дальше перетирайте, если хотите, а я в больницу поеду, проведаю Сережу Борова. Он уцелел, но места живого на нем нет. Врачи, правда, уже сказали, что ничего - выживет…

Ковалев поехал в больницу к Сереже Борову, а через два дня вся компания в составе четырех человек, шести дионов и одного инфернала отправилась в Саратовскую область. На место приземления первого космонавта.