рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

ПЕЛЕНЯНЬКИ

ПЕЛЕНЯНЬКИ - раздел Литература, Александр СЕГЕНЬ. НЕВСКАЯ БИТВА — Какты Думаешь, Матушка Феодосия, Может, Они Уже Добрались До Свеев И Столкн...

— Какты думаешь, матушка Феодосия, может, они уже добрались до свеев и столкнулись с ними? Возможно, пока мы наслаждаемся этим утром, Алек­сандр Ярославич уже бьется?

— Нет, Сашечка, сего не может быти, — отвечала невестке великая княгиня Феодосия Игоревна.

Редкий случай, когда она ночевала не в Юрьевом монастыре, не вблизи могилы старшего сына, а в Кня­жьем Городище, не на левом, а на правом берегу Вол­хова. Ночью шел дождь, а когда они обе проснулись, чуть заслышав гулюканье Васи, с крыши в тишине шлепали капли. Встав, горячо помолились, и вот те­перь Брячиславна кормила сыночка грудью, а Игорев­на сидела рядом и с удовольствием смотрела на невест­ку и внука.

— Хорошо, что ты у меня молочная, — похвалила ее. — Коли дитя родной пищей вскормишь, на буду­щее хоть какое-то поручительство о его здоровье полу­чишь.

— А ты, матушка, моего Сашу долго вскармливала?

— Долго, дочечка, его — очень долго, больше го­да. У него уже зубы вовсю полезли, накусывал мне, бывало... Я даже злилась на него: «У, волчок эдакий!»

До крови! Зато и не болел у меня никогда. Не то что бедный Федя... И как так получается, что ему ничего не досталось в жизни?.. Сызмальства будто обделен­ный был...

Она умолкла, горестно вспоминая ту страшную по­ру своей жизни, когда так горячо сошлась с Яросла­вом, стала его женой, и как все тогда было зыбко, на ниточке висело...

— Как обделенный? Расскажи, Феодосья Игоревна!

— Тяжко рассказывать. Сама я отца не знала, по­гиб родитель мой в самый год моего появления на свет. Я полагала, что и моему ребеночку не видать тятю сво­его, такая вражда в те годы была лютая между князь­ями. За ту вражду на нас Господь и наслал великие бедствия — могулов этих да латынское обозление. Литву еще. В год нашей с Ярославом свадьбы мой де­душка Глеб Владимирович затеял не что-нибудь, а внуков собственных истреблять. Любимый брат мой Ингварь едва от своего деда смерть не принял. Тогда мы с Ярославом и поженились. А в следующее лето, среди злобы и общего безумия, родила я Феденьку.
Слабенького, жалкого. Крестили на другой день, боя­лись, помрет. А вскоре я молоко утратила от горя, ког­да дед привел на Русь половцев и грозился всех нас своими руками передушить. Стыд какой, Господи! Как в таком сраме можно было покойно дитя выкарм­ливать? Стал мой Феденька криком кричать. Поест, успокоится, а вскоре опять в крик. Ну, сделалось очезримо — мало ему моего молочка. Пришлось кормили­цу ему сажать, а ведь это уже чужая плоть. Господи! — Феодосия вскочила и — к иконам: — Боже наш, Человеколюбче Христе! Прости согрешения безумному де­ду моему Глебу Владимировичу окаянному! Помяни его во царствии Твоем, а ежели он во адех, убавь огонь в пещи его огненной!.. Смилуйся над ним, Боже, над проклятым душегубцем!

Она вернулась на свое место рядом с Александрой, утерла слезу и продолжала:

— Свет не видывал такого ирода, каким был мой родной дедунюшка. Но Бог милостив, не попустил большего поругания нашему роду, посрамил не нас, а злодея. Разбитый в битве, дед ушел с половцами на­зад в степи и там, сказывают, совсем разума лишен бысть, сам себе смерти сыскал. Ах, как же я его нена­видела, как боялась!.. Нет, оно, конечно, Сашунюшку я уже куда как в лучшие времена породила. И молоч­ком его напитала под самую крышечку. Оттого-то он здоровенек. Признайся, хорошо мял-то тебя?

— Ну матушка!..

— Да ладно, я же никому не скажу. Должен был хорошо, оттого что у него силы немереные. Он и в ут­робе у меня, бывало, как шевельнется, так до самого сердца достанет. А Федя — нет, и в животе тихо скры­вался, будто тоже боялся моего деда Глеба. Очень они
разные получились — Федюня и Саша.

— Саша... — усмехнулась Саночка. — А я его уже привыкла Леском звать.

— Сие по-местному, по-новгородски.

— Мне и Саша любо, и Леско. Леско — он будто бы лес свежий. Мой лес. Я в него вхожу и дышу им, не мо­гу надышаться. И в том леске птицы радостно щебе­чут, и зверья много, и ягод сладких, и грибов душис­тых, всего, всего много... Вот как мы поели и потягушимся, вот как!.. — Брячиславна весело залюбовалась насытившимся сынком. Он поулыбался немного и срыгнул ненадобное, лишнее.

— Хорошо у вас тут, на Городище, стало. Раньше не так было. Я гляжу, и твоими стараниями здесь уют­нее, — похвалила невестку Феодосия. — Вот так же было у нас с Ярославом, когда мы в Переяславле зажи­ли. Лучшая пора моей жизни. Потом Андрюша родил­
ся, за Андрюшей я и рада была одного за другим из се­бя, как грибы из корзины, извлекать — Костеньку, Афоньку, Данилку... Тихое время, спокойное наста­ло. Казалось, навеки так будет. Ярослав в полки насумь и емь успешно ходил, покорил дикарей под свою пяту, добыл себе доброй славы. Росли грибочки мои, особенно Сашуля быстро развивался, всегда радост­ный, бойкий, ямочки на щечках играют, румяный! Эх!.. А если и озорничал, то не вредно, как некоторые дети озоруют. Так и стоит у меня перед глазами его смеющееся лицо с ямочками на румяных щеках, я сравниваю — подобно в книгах доброе солнышко пи­шут. Такой он был.

— Такой он и есть. Почему же был? — встревожи­лась Брячиславна. — Ох, неспокойно у меня что-то на сердце. Говорю же — бьются с проклятыми свеями в сей час!

— А я говорю — не тревожься. Дай Бог, если толь­ко теперь до Ладоги доплыли. Они ж от Ладоги к Неве пойдут. Само раннее — завтра биться будут, а скорее всего, я так предполагаю, что на день Владимира пош­лет им Господь Бог свидание с латыном, чтобы Влади­мир Красно Солнышко поспособил нашему воинству. Не зря Спиридон его крестильные власы Саше велел в ладанке на шею повесить.

— Стало быть, не сегодня надо усерднее всего мо­литься?

— Молиться будем во все дни, но только сегодня сердцу своему скажи, чтоб вздремнуло. Хотя, конечно, легко сказать. Сердца у нас непослушные. У меня — сколько уж лет прошло — а никак по Феде сердце не успокоится. Саша у меня всегда был самый любимый сын, а Федя — самый жалкий, засердечный. Слабый, болезный, вскоре стал отставать, а годам к семи нельзя было сказать, что он старше всех — сперва Сашуня его по всему обогнал, потом Авдреяша, а потом и осталь­ные. Ярослав по уговору должен был в Новгород стар­шего сына усадить, да как его одного сюда упекать? Никак, только вдвоем с Алексахой. С приезда сюда кончились самые хорошие времена моей жизни. Нов­город сей неспокойный... Супостатов быстро нам тут нашлось. Они и Федю сгубили, я в том нисколько не усомневаюсь. Скольких Ярослав переловил да пересажал тут, на Городище, в узилище, а еще больше на во­ле осталось, в Медвежьей Голове с немцем спелись. Че­рез них отравленные подарки приходили, я потом все просчитала — Саша те сладости не ел, а Федя всегда до сладкого был падок... Но ничего доказать нельзя было. Вот — живой мальчик мой, а вот он уже в домовине ле­жит и ручки на груди скрестил. Варили мы свадебные каши, а ели — поминальные...

— Не терзайся, родненькая! — Уложив Васю в зыбку, Александра подсела к свекрови, приобняла ее, прижала к себе. И тут только как-то особенно остро почувствовала, до чего в ней самой все дышит здрави­ем и силой, и какая Феодосия — иссохшая, легкая,
слабая. А еще новый плод в себе вынашивает. Откуда силы берутся? Родит ли еще одного ребенка Ярославу? Выживет ли после него? Лет ей — уж за сорок. По Саночкиным понятиям — старуха. — Ведь никакой тво­ей вины нет в Фединой-то смерти.

— Нету... А вот здесь, — Феодосия прижала кула­чок к груди, — гложет так, будто я сама его отравила. И куда мы спешили его, четырнадцатилетнего, же­ нить? Как крестить торопились, так и под венец... Вот вы с Александром — в самую пору друг друга познали.
Храни вас Бог! Мое такое предчувствие, что он с вели­кой славой от свеев возвратится. Побьет их знаменито. Мне в молодости было предсказание от одного монаха, что старший мой сын аки солнце воссияет на Русской земле. И вот, дочунюшка, как, бывало, гляну на Федю и думаю: «Солнце? Да какое ж он солнце? Скорее на бледную луну похож. А ведь он старший!» И такими мыслями освободила его от старшинства. Александр сделался старше других моих детей. Вот уж он и впрямь — солнце. Нечего говорить — есть и моя ви­на в Фединой кончине... Мысленная вина!

— Да нет же! — воскликнула Брячиславна от все­го сердца.

— Ну нет, так и нет, — вдруг стряхнула с себя вне­запно нахлынувшее раскаяние Феодосья Игоревна. — А давай-ка, я тебя обучу зырянские80 ушки делать. Ле-ско твой их смерть как любит. К его возвращенью сво­ими рукам налепишь да наваришь ему, у-у-у!

— Ты, матушка, совсем оновгородилась, как я по­гляжу, — засмеялась Саночка. — «Своими рукам»!

— А что же, с волком жить — по-волчьи и выть! — тоже рассмеялась Феодосья. — И ушки меня тут на­учили колобачить. Мы когда в первый год в Новгород приехали жить, нам тут приладили для стряпни зы­рянку-приспешницу, Варвару. Она мне те ушки и по­казала. Царствие небесное рабе Божьей Варваре!.. Позырянски ушки именуются пеленяньки. Наварим с тобой этих нянек и сами первые их наизведаем.

— Да я не стану, — замялась Брячиславна.

— Отчего же?

— Да я присягнула не вкушать никакой пищи, по­куда Леско не возвратится.

— Кому ж ты присягнула? Какой такой неразум­ный поп мог столь глупую присягу принять?

— Да я не попу... Я самой себе слово дала.

— Ну, коли самой себе, так я своей волей и свекровной властью с тебя сей обет снимаю. Нечего-нечего, тебе дитя кормить надо, а кмети наши до самого ус­пенского заговенья могут не возвратиться, и что тогда? Ох и рассердила же ты меня! Захотела, чтоб Васе, как некогда моему Феде, кормилицу присаживать? Похвостать бы тебя хорошенько плеточкой за такие дури!

— Прости, матушка...

— Прости... Ладно уж, прощаю на первый раз. Бе­ри Василька да посадим его рядом с нами. Детишки очень любят смотреть, как тесто делается, они ведь и сами будто из теста слеплены.

Невестка и свекровь нарядились в обыденные про­стые летники со схваченными выше запястий рукава­ми и отправились в приспешную горницу. Две стряпу­хи взялись им помогать. Васю, как и сказала Феодо­сья, посадили рядом, и он стал взирать с превеликим любопытством на происходящее.

— Ушки, — говорила свекровь, — бывают самые разные. Все зависит от того, какое кто любит тесто, ка­кую кладут начинку, в чем варят. Тесто обязательно должно быть не жилое, не сканое, не соложеное, а са­мое простое, быстрого замеса и хорошо раскатанное. Чинят ушкам внутренность точно так же, как и пиро­гам, — из чего только душе угодно. Алексаня любит больше всего мясные — из свиного и говяжьего мяса с добавлением баранины, еленины и медвежатины. Вот мы теперь наших стряпух и отправим за такими слагаемыми. Андрюша мой любит с сыром, называя их «сырянскими ушками», а Данила и вовсе с капус­
тою предпочитает. Кстати, о Даниле, но о другом... — особым голосом заговорила Феодосья, когда обе при­спешницы отправились за указанными видами мя­са. — Давно хотела спросить тебя, Саночка, да все стеснялась. Развей мои свекровичьи думы, сделай Бо­жескую милость!

— О чем ты, Феодосья Игоревна? Неужто о князе Данииле Романовиче?

— О нем. Скажи мне, накануне вашей свадьбы в Торопце виделся он с тобою?

— Виделся.

— И что же? Правду ли бачут, будто он хотел си­лою увезти тебя с собою, татьским способом выкрасть?

— Лгут, матушка. Не хотел. Он только спросил меня, а я отказалась.

— Да как же он посмел о чем-то спрашивать тебя, похабник! Сосватанную и уже обрученную! И что же он спрашивал?

— Он не сам даже, а прислал своего слугу Маркольта, и тот мне говорит: «Не гневайся, княжна, а князь Даниил Романович делает тебе предложение уехать с ним сей же час и стать его женою. Согласна ль ты?»

— И ты не разгневалась?

— Да как ты можешь обо мне такое подумать, Фе­одосья Игоревна! Не просто разгневалась, а все сердце против них подняла и так сказала Маркольту: «Ступаи теперь же к своему господину и передай ему, что ежели он немедля не покинет Торопецкий град, тоязаутра же скажу жениху, какое он мне нанес оскорб­ление!» И в ту же ночь князь Данила из Торопца бе­жал. Вот и весь сказ, как на духу! Господь свидетель, что я ни словом не покривила против правды.

— Ясочка ты моя! — воскликнула свекровь, раду­ясь такому ответу невестки. — Перепелиные твои кос­точки! Дай я обниму тебя, Саночка!

Но долго не суждено было им обниматься, потому что в тот же миг, как Феодосья Игоревна заключила в свои объятья Александру Брячисловну, вбежали с мясом обе приспешницы и, перебивая одна другую, возвестили:

— Ядрейко...

— Ядрейко Ярославич...

— Ядрейко Ярославич приехал!

 

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

Александр СЕГЕНЬ. НЕВСКАЯ БИТВА

На сайте allrefs.net читайте: "Александр СЕГЕНЬ. НЕВСКАЯ БИТВА"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПЕЛЕНЯНЬКИ

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

БСЭ.М.,1974,тЛ7
НЕВСКАЯ БИТВА 1240, битва между русскими и шведски­ми войсками на р. Неве 15 июля. Целью вторжения шведов был захват устья р. Невы и г. Ладоги, что давало возможность овла­деть важ

БЛАГОДАТНЫЙ ОГОНЬ
Из святого града Иерусалима, от самого живоносного камени Гроба Господня шел инок-паломник по­видать Александра. Два разных противоречивых чув­ства одолевали его. Первое — страшное, чернокаменное,

БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Под утро, когда еще совсем темно было, Александр проснулся от четкого ощущения, что кто-то пробрался в его почивальню и дышит громко и тяжко. — Савка! Ты, что ль, тут? Чего тебе, дурень? —

ПТИЧИЙ ПРАЗДНИК
А я-то уже и не спал. Тотчас вскочил и проворчал: — Кому Савка, а кому — Савва Юрьевич. Но на самом деле-то мне стало очень весело. Я все­гда ворчу на него, чтобы он тоже не очень разбаловался, но,

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
Андреас фон Вельвен взял на себя смелость, на­звавшись магистром Тевтонского ордена. Впрочем, ча­стично он имел на то право, ибо гроссмейстер Герман фон Зальца считал его своим преемником и даже на

САНОЧКА
Ничегошеньки не ела вчера, потому что хоть и пра­здник Благовещения, а пятница-то Страстная, страш­ная, когда сам Господь во ад спустился, а нечисть во­лю взяла на земле. Птичек только поу

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Онвсе время поглядывал в ее сторону, и всякий раз веселое волнение охватывало его — хороша, очень хо­роша! Нигде не сыскать лучше девушки, чем высва­танная им Саночка. И когда он н

КРЫЛАТЫЕ ПОДАРКИ
Нашел я того монаха, искать которого направил меня Ярославич. За три дня мы с Яковом все изъезди­ли от торопецких окраин до Селигерского озера, по пять раз одно и то же место истоптали копытами сво

НА СВЕТЛОЙ СЕДМИЦЕ
Рыцарь Тевтонского ордена Августин фон Радшау наслаждался жизнью в деревянном русском замке То-ропец точно так же, как и двое других бывших членов ордена меченосцев — Михаэль фон Кальтенвальд и Га­

ОБРУЧЕНИЕ
С самого утра субботы Александра рыдала. Так бы­ло положено перед обручением. С нею были подруги — Евпраксия, Пелагея и Мелания, а если проще — Ап-ракса, Палаша и Малаша. Они пели печальную песню п

НОЧЬ ПЕРЕД СВАДЬБОЙ
Всю ночь накануне свадьбы Александр спал плохо. Проснется и думает подолгу, вздыхает. Приезд князя Галицкого не давал ему покоя — зачем он явился сюда в Торопец? Разве ж кто-то звал его? А если он

СВАДЬБА АЛЕКСАНДРА И АЛЕКСАНДРЫ
Насилу растолкал его, ей-богу. Да оно и понятно, отчего он с утра так разоспался, ведь поди всю ночь не спал, раздумывая о Данииле Романовиче. Да и любой бы не уснул на его месте, зная, что рядом с

ЯСНОГЛАЗИК
Сердце великого князя Ярослава скакало в лад лег­ким копытам его белого Ветерка. Он мчался к дому, в котором они прожили тут, в Торопце, всю Страстную седмицу и всю Светлую, и где теперь все было г

УТРЕННИЙ СЫН
Как только Вася издал первый звучок, Саночка тот­час проснулась с обычной мыслью: «Весь в отца!» Еще и птицы не пробудились, а малыш уже приветствовал новое утро тихим и милым журчанием. Сперва про

УТРЕННИЙ ЧИН
И покуда Васюнька не начал сердиться, что никто не устремляется к нему с восторгами и не спешит кор­мить, князь и княгиня встали под образами на утрен­нюю молитву, ибо и птицы за окном уже вовсю пр

СЛОВОПРЕНИЕ НА ПОЛДНИКЕ
После утренней службы, посвященной памяти княгини Ольги, равноапостольной первокреститель-ницы Руси нашей, сидели в теньке и полудновали под развесистым дубом, росшим около княжеского дома на Город

ИЗВЕСТИЕ И РЕШЕНИЕ
Вот так полудник у нас получился на Ольгин день! Утро было такое светлое, радостное, а я, братцы, с утра еще успел новых топоров накупить для войска, собирал­ся похвалиться ими после застолья, но т

ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ СПИРИДОНА
Александр стоял на самой передней ладье и весело смотрел вперед. Сильный ветер хорошо надувал парус и развевал червленое Александрово полотнище с золо­тым владимирским львом; искусно вырезанный дер

АНДРЕЙ ЯРОСЛАВИЧ
Две недели назад отец отправил его к брату в Нов­город, дабы рассказать о том, что в ближайшее время ожидается неминуемое нашествие Батыя на полуден­ную столицу Руси, а потому Александр должен в лю

ТРУБА АРХАНГЕЛА ГАВРИИЛА
Ох, братцы, до чего же мне то утро вспоминать не хочется! Эх, еще перед рассветом голова жутко разбо­лелась. Лежу и боюсь глаза разлепить — не знаю, где я, кто я, но изнутри откуда-то высверливаетс

СВЕТЛАЯ НОЧЬ
Солнце садилось за мироколицу, играя последни­ми лучами по округлым персям холеных белотелых облаков. День Стефана Савваита и Архангела Гаврии­ла прошел сухо и тепло, а значит, по приметам, вся осе

ЧЕРНАЯ НОЧЬ
— Сегодня пятница и тринадцатое число. Сии дни всегда самые полезные для нас. Обычно они не так час­то совпадают — пятница и тринадцатое. Но этот год осо­бенный выпал. Мало того, что он високосный,

ЛУЧШИЙ ДЕНЬ БИРГЕРА НА НЕВЕ
Четвертый день они наслаждались здесь жизнью настоящих рыцарей, захвативших отнюдь не бедную землю. Хорошо тут зажились ингерманцы, ничего не скажешь, давно их не доили должным образом. Видать, и н

АЛЕКСАНДР ВОИН
Снился Александру страшный сон, будто уже свей со всех сторон напирают, пора биться с ними, а он еще даже не одет, барахтается, влезая в исподницы, а у них русла перепутались, невозможно ноги вдеть

ТОПОР САВВЫ
— Славич! — только и мог я заорать в диком вос­торге, когда мой дорогой князюшка торкнул прокля­того папежника в самую харю своим крестолистиком, копьем благодатнейшим! Что со мною сотвори

НА ТОМ СВЕТЕ ПОМИРИМСЯ!
Пешцы позже всех вошли в столкновение с врага­ми. Конница уже вовсю рубила первых, еще беззащит­ных свеев, а пехота, обстреливаемая из луков, еще только бежала по берегу Невы, приближаясь к непри­я

УЙДЕТ, СОБАКА!
Дружинник Таврило Олексич опередь всех пресле­довал раненого Биргера. После того как пала высокая ставка, подсеченная молодцом Саввою, дрогнули свей, но еще долго пытались переломить ход битвы. Утр

ГОРЕ БИРГЕРА
Биргер истекал кровью, болью, горем, тоскою, от­чаяньем... Весь мир его рухнул, и с каждым новым выплеском крови из ужасной раны на лице королев­ский зять чувствовал, что это сама душа его мало-по­

ОКОНЧАНИЕ БИТВЫ
Солнце было красным. Будто кровь, обильно осво­бождаемая сегодня из человеческих и конских тел, до­текла до неба, окрасив собою вечное светило. На восто­ке появились тучи, постепенно приближаясь и

ПОБИТЫЕ АНГЕЛАМИ
Князь их простил, а я не мог. Беззлобно он кричал им вослед, чтобы еще приходили в гости, а меня так и распирало броситься в одну из захваченных нами шнек и плыть вдогонку, нагнать проклятых и бить

АНДРЕЙ ПОСПЕШНЫЙ
С небольшой дружиной о двадцати всадниках князь Андрей выехал из Новгорода еще вчера и к утру надеялся прибыть к устью Ижоры, где намеревался присоединиться к Александру в его нападении на притекши

ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ
На третий день схватила ей сердце тоска. С утра еще ничего было — молитвы, заботы по Васе, а когда днем села мужу сорочку вышивать, тут и подступило к само­му горлу. И началось как-то нелепо — вдру

СТРАНЫ РАДЫ, ГРАЦЫ ВЕСЕЛЫ!
На рассвете во вторник семнадцатого июля князь Александр ехал берегом Волхова верхом на своем зо­лотисто-буланом Аере, весело разглядывая очертания куполов и башенок расположенного на другом берегу

СНЕЖНАЯ ДРУЖИНА
Под самое Благовещение потеплело, и в празд­ник, причастившись в церкви, а потом дома наев­шись до отвала печеных из теста голубков с рыбой, весь день ребятишки лепили снежную дружину. Сне­га на ши

С ТОГО СВЕТА
А он мне говорит брезгливо: — Вот еще! Цего это меня нюхать! А мне, братцы, и самому было невдомек — почему так сильно, так невыносимо захотелось припасть но­сом к его головешке и

ДОБЛЕСТНЫЕ ТЕВТОНЦЫ
Вождь рыцарей, бесстрашный Андреас фон Вель-вен, был в том приподнятом и неизъяснимо прекрас­ном расположении духа, в каком пребывает охотник, подранивший зверя и идущий по его следу, чтобы до­бить

ГОРЕ АЛЕКСАНДРА
Он мучительно вспоминал, как несколько раз, бы­вало, приходилось отвешивать Савве добрую оплеуху. А однажды даже и побил его, помнится. Это было в тот день, когда они после невского одоленья вернул

ОТЛЕТЕВШИЙ
Перед самой кончиной он вдруг пришел в сознание и увидел Александра. Он попытался вспомнить что-то очень важное, о чем хотел всегда сказать Ярославичу, но все-то откладывал. В избе было темно, толь

СЛАВНЫЙ РЫЦАРЬ КЮЦ-ФОРТУНА
Великолепный шлем был у мейстера Вельвена — тяжелый, округлый, с орлиной головой во лбу и с вы­сокими, изящно выгнутыми крыльями, так что полу­чалось, будто у него вместо головы сидит грозный сталь

В ПРЕДВКУШЕНИИ КАШИ
Вэто самое время князь Александр Ярославич в последний раз объезжал противоположный от немца берег Чудского озера, принимая окончательные решения о судьбах завтрашней битвы. При не

ГОВОРЯЩАЯ ГРАМОТА
Вночь с пятницы на субботу княгиня Феодосия Игоревна получила у игумена новгородского Юрьев­ского монастыря благословение помолиться у гроба своего сына Феодора. Вечером она поручи

ГЛЯДЯ НЕМЕЦКОЙ СВИНЬЕ ПОД ХВОСТ
Над ледовым Пейпусом с востока на запад по низ­кому небу шли тяжелые, темные облака. Мороз, кото-рый еще вчера напоминал о себе, сегодня умер, и по мере того как все больше светало, становилось все

ГЛЯДЯ НЕМЕЦКОЙ СВИНЬЕ ПРЯМО В РЫЛО
Александр верхом на своем верном Аере стоял пе­ред трехтысячными суздальскими, переяславскими, гороховскими и муромскими войсками своего брата Андрея. Они составляли левое крыло, запасные пол­ки, п

НЕБО НАД ПЕЙПУСОМ
Молотобоец из Риги по имени Пауль Шредер вос­торженно принял этот страшный удар и треск, свиде­тельствовавший о том, что немецкие и русские войска вступили в соприкосновение друг с другом. И в этом

ЗА РУСЬ СВЯТУЮ!
— Доброе крушило! — воскликнул Семен Хлеб, подбирая тяжелую и зубастую немецкую палицу из-под только что убитого им здоровенного тевтонского пешца. Семенов цеп был ненамного хуже, но в густом бою с

ЗВЕЗДА КОНДРАТА ГРОЗНОГО
С Кондратом же во все это утро и сейчас творилось нечто непонятное. Проснувшись задолго до рассвета, он пребывал в страшном возбуждении, предвкушая кровавую битву, в каковых уже десятки раз приходи

ЛЬВИНЫЙ ПРЫЖОК АЛЕКСАНДРА
Онзагадал, что время для броска наступит именно тогда, когда он мысленно прочтет все молитвы, кото­рые только знал наизусть. Сначала от волнения при­нялся перебирать их в уме быстр

ИКОНУ И ОГОНЬ!
Архиепископу Спиридону казалось, будто Алек­сандр не съехал со скалы по опасной тропинке, а спрыгнул с нее, пролетел по воздуху по дуге, призем­лился на лед озера и дальше поскакал по льду, таким с

АНДРЕЙ ПОСПЕШНЫЙ
Князь Андрей с тремя тысячами понизовского вой­ска стоял в запасном полку на далеком левом крыле. Полк его, в основном спрятанный за лесом, не должен был быть виден со стороны немцев, лишь нескольк

ЛЕДОВАЯ ПЕСНЯ
Петер Дюсбургский по прозвищу Люсти-Фло счи­тал себя шпильманом — бродячим певцом, хотя у него была четко прописанная должность — хронист ордена дома Святой Марии Тевтонской. В юности Петеру по­сча

БЛАГОДАТНЫЙ ОГОНЬ
По благословению архиепископа Спиридона мол­чальник монах Роман и священник Николай шли во­круг битвы с крестным ходом. Впереди шел Николай, неся перед собою старинный образ Святого Георгия Победон

ПОБЕДА!
Небо будто хотело изобразить то, что происходило на земле. Тучи рассеялись, солнце выглядывало с каждым разом все на дольше и на дольше, акогда во все лопатки погнали немца со льда

НАШИ СЛЕЗЫ
Вот уж дал мне Господь мучений в Узмени! Мало того, что раны мои продолжали терзать меня невыно­симой болью и лишь мало-помалу стали заживляться, а тут еще выпал сей день сражения, которое проходи­

ДОБРОЕ ДЕЛО
Солнечным и погожим утром предпоследнего май­ского дня по гладкой воде Чудского озера плыла креп­кая и просторная лодочка. На веслах сидел могучий узменский рыбарь Никола, коего за необъятность пле

КОММЕНТАРИИ
1 В старину Плещееве озеро называлось Клещино. 2 Александр Невский родился 30 мая (12 июня по новому стилю) 6728 года от Сотворения мира (1220 года от Рождества

СОЛНЦЕ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
Исторический роман Ведущий редактор А. В. Варламов Художественный редактор О. Н. Адаскина Технический редактор Е. П. Кудиярова Коррек

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги