Часов 44 минуты

 

Веселая жизнь настала, господа. Напросилась, называется, к мольке на чай.

Чаем нас так и не угостили…

Зато преподнесли другой подарок – более ценный. Вследствие чего насмерть перепуганная мадемуазель Белова бьется в истерике, и нет никакой возможности ее успокоить. Вот кто способен залить слезами раскаяния мое вечернее платье!

Позвала Мишу – чтобы не оставаться с Настенькой наедине; попыталась дозвониться до Димы – не вышло.

В случае с Ксенией милиция ничем помочь не могла; стражи порядка только испортили бы все: там – папа; разве «известный бизнесмен» допустит, чтобы какие‑то охранники вмешивались в безоблачную жизнь его любимицы. Приходилось действовать в одиночку.

Теперь же Дима в роли «меча правосудия» будет мне большой поддержкой. Надо только эту «поддержку» где‑то отловить.

Тоска. Моль бледная захлебывается слезами и упорно отказывается глотнуть воды, которую ей весьма настойчиво предлагает мой возница.

– Миша, оставьте девушку в покое.

Ксения вела себя более достойно, несмотря на град обвинений… необоснованных, кстати. Что ж, остается сидеть и ждать, пока мадемуазель Белова придет в себя. Сколько на это потребуется времени, никому не известно.

– Миша, друг мой, будьте готовы к тому, что нам придется заночевать в сем скромном обиталище.

Шофер кивнул. Моль никак не прореагировала.

Я удобно устроилась в кресле, вняв давней просьбе хозяйки чувствовать себя как дома. Возница мой, не выпуская из рук, как великую драгоценность, стакан с водой, присел на краешек дивана.

…Хорошо‑то как! Почему‑то мне всегда хорошо, когда всем остальным плохо.

Я вспомнила о Баргомистрове. Значит, орудием убийства этого несчастного человека действительно являлся канделябр – великолепный, старинный, на три свечи. Отпечатков пальцев на подсвечнике, конечно же, обнаружено не будет.

Вопрос первый: для чего девочке Настеньке понадобилось прятать канделябр, да еще в буфете? Не проще ли было утопить сей антикварный предмет в Волге, как было велено написать в добровольном признании Голубкову?

Вопрос второй: чего ради мольке приспичило возиться с подсвечником при мне? Она вполне могла бы…

Стоп. Знаю зачем. Канделябр был в авоське, которую мне столь неаккуратно бросили на ногу (бедная Витина голова; наверное, парню было очень больно… уж если ножка моя до сих пор ноет…) и которую королевская «домохозяйка и гувернантка», видимо, побоялась оставить без присмотра. Решила, наверное, что успеет заставить подсвечник посудой, пока закипает вода в чайнике. Время не рассчитала. А тут еще я со своими благими намерениями – помочь…

Оставь Настя свою сумку где‑нибудь в прихожей или даже на кухне, но не раскрывай ее, мне бы и в голову не пришло в нее заглянуть. Перестраховалась девочка.

В таком случае вопрос третий: где старинная вещица «обитала» целую неделю? И почему моль бледная решила вдруг спрятать ее в своем доме?

– Настя, послушайте…

Не хочет слушать. Ну, ничего страшного. Подождем.

– Миша, поставьте стакан. И, если нетрудно, позвоните, пожалуйста, товарищу Ковалеву – помните, с которым ездили навещать Василия Семеновича Голубкова? – попросите приехать… Да расстаньтесь вы наконец с этой водой. Юной леди она в ближайшие полчаса не понадобится… Вот номер телефона. Спасибо.

Так. Продолжим, Татьяна Александровна. Вопрос четвертый – основной, однако весьма наивный: для чего моли бледной понадобилось убивать зятя своей хозяйки? Что не поделили молодые люди? Место под солнцем?

Странная особа эта Настя Белова. Таинственная, непредсказуемая. На первый взгляд – невзрачная простушка, не заслуживающая того, чтобы на нее обращали внимание. Это и было моей ошибкой: просмотрела я девицу.

А она, пожалуй, умна. И… хорошая актриса. Не нравится мне эта ее затянувшаяся истерика. Что вы еще задумали, милая мадемуазель?

– Настя, я не уйду, не поговорив с вами, даже если мне придется остаться здесь на ночь.

Всхлипы внезапно прекратились.

– У меня негде лечь, – буркнула моль бледная, не отнимая ладоней от заплаканного лица.

– А кто сказал, что мы будем спать? Нам с вами – и в большей степени вам, сударыня, – предстоит пролить свет истины на многие темные стороны сего запутанного дела.

Ну, разошлась, частный детектив Иванова!

– Поэтому, дорогая девочка, в дальнейшем постарайтесь по возможности воздержаться от игры в оскорбленную невинность – и вообще, от какой бы то ни было игры. В ваших же интересах побыстрее выложить мне всю правду…

Впрочем, куда торопиться?

– …и я – на время – оставлю вас в покое. Ежели желаете, можете немного подождать: скоро прибудет наряд милиции в лице Дмитрия Дмитриевича Ковалева…

Да, кстати, где Миша с моим сотовым?

– …и мы начнем беседу в его присутствии.

Мадемуазель Белова покачала головой: нет. Ну, как хочешь, дело хозяйское. В официальной обстановке тебя еще успеют допросить…

– Настя, вопрос старый как мир… и такой же глупый: за что? За что вы убили мужа Маргариты Вадимовны?

Молчание.

Если у нее сейчас опять начнется истерика… я тоже зарыдаю. Из солидарности.

– Я его не убивала, – неожиданно громко и отчетливо произнесла моль.

Нормально: ответ тоже стар как мир.

В дверях комнаты появился мой возница.

– Миша, где вы пропадали?

– На кухне. Настя, у тебя чайник сгорел. Татьяна Александровна, до Димы я дозвонился – не сразу, правда, – он обещал подъехать часикам к семи‑восьми, как освободится.

– Спасибо.

Шофер подошел к окну, присел на подоконник и принялся усердно рассматривать крышу соседней пятиэтажки, сделав вид, что ничего не слышит и что до нашего с «домохозяйкой» разговора ему дела нет.

– Так вы утверждаете: не убивали. Замечательно, – продолжала я. – А откуда, позвольте спросить, у вас канделябр?

Девица, видимо, решила, что вопрос риторический, и опять промолчала.

– Настя, – повторила я свой вопрос. – Как подсвечник Маргариты Вадимовны оказался в вашем доме?

Глас вопиющего в пустыне. Никакого ответа.

– Настя, а Настя…

Пока упрямство Беловой меня только забавляло. Позже будет раздражать.

– Миша, вы поможете Дим Димычу препроводить сию особу в здание с «небом в клеточку»?

– Говорю вам: я не убивала Виктора, – зло заявила моль.

– Это я уже слышала. Докажите.

– А доказывать – ваша обязанность.

Совсем обнаглела девица!

– Милая моя, в вашей квартире найдено орудие убийства… Принадлежит ли канделябр супруге «безвинно убиенного» Баргомистрова, легко проверить. И если это ее вещь… на подсвечнике кровь. Вы слишком умны, сударыня, чтобы не понимать, чем эта история может для вас закончиться. Я не пугаю – боже упаси! – только предупреждаю.

– Крови на нем нет, – твердо сказала Настя.

Недооценила я, оказывается, девочку. Крепкий орешек попался.

– Пусть так. Вы ее стерли. Белой скатертью.

– Цветной салфеткой.

Удивительное создание: девушку обвиняют в смертном грехе – убийстве, – а она еще пытается острить.

– Ну, салфеткой – так салфеткой. И куда вы ее дели?

– Выбросила.

– Салфетку, значит, выбросили, а канделябр оставили. Логично. И собирались всю жизнь продержать этот ценный предмет в шкафу, заставив кастрюльками разного калибра?

Девица презрительно пожала плечами: что, мол, возьмешь с глупой бабенки.

– Сначала хотела избавиться, потом жалко стало: вещь дорогая…

– И куда б вы с ней – дорогой‑то этой вещью?

Блефуешь, радость моя. И вовсе не такая ты самоуверенная, какой желаешь казаться тетеньке детективше. Руки у нас дрожат… и щечки пылают… Бледной тебя сейчас, любезная молька, никак не назовешь.

– Настя, хотите грубую правду? Врете вы все!

…В памяти всплыли слова Голубкова: у женщины, убившей соседа несчастного алкоголика, должны быть семья и стабильный заработок. Работа у мадемуазель Беловой имеется, а вот семьи я что‑то не заметила.

– Скажите, у вас есть родные?

– Нет!

Девочка моя, что ж ты так испугалась? Я, кажется, не спросила ничего особенного…

– Не надо ходить вокруг да около. Вы хотите «повесить» это убийство на меня и со спокойной совестью забыть обо всем? Не выйдет! Я не убивала.

Еще скажи, что не знаешь, как к тебе попал Ритин канделябр.

– Допустим. Тогда такой вопрос: знакомо вам имя Василия Семеновича Голубкова?

– Конечно, – уверенно ответила девушка.

Я облегченно вздохнула… А молька Настенька добавила:

– Вы назвали его в разговоре с Мишей.

Выкрутилась!

– Настя, не выйдет.

– Что – не выйдет? – невинным голоском поинтересовалась вредная девица.

– Ничего у вас не получится.

…Любопытная мысля вдруг забежала ко мне в голову: похоже, и мадемуазель Белова, и товарищ Голубков покрывают одну и ту же даму… которая живет себе припеваючи, а до страданий близких ей дела нет. Если эта версия справедлива, все становится на свои места…

Остается лишь выяснить, что эта за дама, как она связана с соседом Баргомистрова, состоит ли в родственных отношениях с девочкой Настей и – в конце‑то концов! – чего ради ей понадобилось тюкнуть королевского зятя антикварным канделябром.

Абсурд!

Я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза.

– Настя, можно мне закурить?

Девица мой вежливый вопрос проигнорировала.

Ну и пожалуйста. Как говорила «экономичка» в родном юридическом: «Молчание – знак чего‑то». Все‑таки закурю. Как говорится, «звиняйте, дамочка».

Затянулась. Попыталась расслабиться. Не получилось.

Жуть. Муть. Тоска дремучая. Устала я, господа. Разговоры, разговоры, разговоры – сплошная болтовня и никакого дела. Конца и края не видно этим безрезультатным, совершенно бессмысленным беседам.

Моль тянет время. Два часа пудрит мне мозги, а я, наивная, все жду: может, скажет наконец что‑нибудь существенное.

Устала я, граждане, устала…

– Настя, как ее зовут?

И вдруг неожиданно: «Таня».

Опля! Надо было сначала спросить – кого, а Белова, занятая своими мыслями, ответила автоматически.

– Тезки, значит.

Спохватившись, девица побелела. Вот теперь ты, дорогая моя, действительно стала похожа на бледную моль!

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказала, – стараясь быть серьезной, ответила я. – Она – Таня, и я – Таня; следовательно, тезки мы с ней.

– Кто это – она?

– Поздно, Настенька. Теперь давайте начистоту.

Бледная моль стала еще бледнее: совершенно, что называется, обесцветилась девушка. Слилась с обивкой кресла.

Уже не играет.

– Что вам больше нравится – срок за убийство или за сокрытие преступления? Учтите, друг мой: добровольное признание облегчит вашу участь.

Белова промолчала…