Проснулась от голода. Вспомнила, что со вчерашнего дня у меня маковой росинки во рту не было… если не считать ночного кофе. От него, впрочем, толку мало.
…Стоп. Что‑то еще хотела сделать, кроме скучного, но необходимого процесса приготовления чего‑нибудь съедобного. Да, заполнить пустой лист – тот, который написал Голубков.
Что бы такое придумать? Ну, скажем, «от прежних своих показаний отказываюсь, так как давал их под страхом» – чего? Нет, не под страхом – «под давлением…». Опять не то.
Ладно, приберегу бумажку на крайний случай. Василия Семеновича, думаю, можно вытащить и без нее, ведь сие «творение божие» до сих пор утверждает, что утопил подсвечник в Волге.
Так. В пять нужно быть у Насти…
Настя! Ей понадобится хороший адвокат: «девушке без средств» суда не избежать. Пожалуй, стоит поговорить со старыми знакомыми.
Тороплюсь, тороплюсь куда‑то – по привычке. Все, Татьяна Александровна. На сей раз – действительно все. Расследование закончено.
Теперь – да здравствует погожий апрельский денек, да здравствует этот несовершенный мир, в котором необходимо бороться за право существования, и – да здравствую я, скромнейшая Татьяна Иванова, самая обаятельная и привлекательная, самая замечательная… самая, самая, самая…
Чертовски хочется есть.