Алексей Махров

«ГОСПОЖА УДАЧА»

 

– Послушай-ка, Саша, давно хотел тебя спросить… – внезапно прервал тишину Макс. – А за каким чертом тебя понесло в этот поиск? Ладно там, я или Пашка, нас, вечных штрафников отряда, давно пихают во все дыры. В переносном смысле, есссно… А ты? Только из училища, отличник, красный диплом, блестящие перспективы… И вдруг добровольцем на замену! И куда? К черту на кулички! И зачем? Тарелочки пришельцев ловить?

– Ты еще забыл упомянуть моего дядю – начальника отдела! – сказал Александр, не поворачивая головы от приборов. В ответ на эту реплику Макс снял ноги с пульта и развернул кресло в сторону напарника, ожидая продолжения разговора. Но в рубке снова повисла тишина. Подождав минуту, Макс снова принял исходную позу – развалился в кресле, забросив ноги на пульт. В его руке опять появилась большая пластиковая чашка, на белых стенках которой виднелись отчетливые отпечатки губной помады и подписи к ним. С отвращением глянув на плещущуюся в чашке коричневую бурду, гордо именуемую сервис-автоматом «кофе-эспрессо», Макс глубоко вздохнул и с храбростью отчаяния сделал большой глоток. Следующая реплика напарника прозвучала только минут через десять, когда «кофе» был уже допит и командир разведывательного экраноплана «Валькирия» с бортовым номером ДР-71 (ласково именуемого экипажем «Валя») старший лейтенант Максим Соколов бесцельно пялился через стекло блистера на проносящиеся под кораблем серые волны. Мысли командира витали уже довольно далеко и от корабля, и от задания, и от немногословного напарника, поэтому фраза Александра дошла до Макса с большим опозданием.

– Вот что меня раздражает в вас, «стариках», так это почти непрерывное брюзжание по поводу козней тупого начальства и ударов злой судьбы, – тихо сказал лейтенант Александр Хамисуваари. – Пришел на флот – так служи! Вы с Павлом тоже училище с отличием закончили, да и не так давно это было – всего три года назад! Работаете в разведке ВМФ, в двадцать пять лет уже старшие лейтенанты, ты – командир корабля, Павел – второй пилот! Поиск – блеск, мечта гардемарина – арктический архипелаг! А вы все ноете, словно торчите на борту речного буксира!

– Все сказал, салабон? – мрачно поинтересовался Макс. Александр обиженно кивнул. – Так вот, еще раз вякнешь че-нить про судьбу, блестящее задание и великолепный карьерный рост – будешь катапультирован за борт! Поболтаешься там пару-тройку часиков на спасательном плотике, наедине с ледяным океаном – научишься не искушать судьбу! Тоже мне герой-первопроходимец! А за порчу аварийного оборудования я потом перед твоим дядей отпишусь! Не впервой! Скажу, что тренировка на выживание была!

– Да что я такого сказал? – засопел Саша.

– Не буди лихо, пока тихо! – отрезал Макс. – Ты думаешь, я виски белым подкрашиваю, чтобы девушкам больше нравиться? Нет, салага! Это у меня самая натуральная седина! Про прошлогодний конфликт с норвегами на Земле Вилькицкого[13]слышал?

– Конечно! – выдохнул Александр, ему сейчас очень хотелось встать по стойке «смирно». ТАКИМ он своего командира еще не видел. И куда только делся рубаха-парень, любитель постебаться. – Кто же в нашем отряде не слышал про этот рейд! Вот только я не знал, что ты… что вы тоже в нем участвовали!

– А я теперь по этому поводу не распространяюсь, – кивнул Макс. – Тоже ведь летели туда, шашками махали, щенки восторженные… Самый Флот![14]Да мы их одним пальцем… Вот и накликали беду! Как я жив остался – до сих пор удивляюсь! Так что лучше поплакаться… ОН (Макс потыкал пальцев в потолок отсека) обиженных любит! Все понял, салага?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! – Хамисуваари все-таки выметнулся из кресла и встал по уставной стойке.

– Что за шум, а драки нет? – за разговором пилоты не заметили, как прошелестела дверь отсека и в рубку вошел капитан Андрей Воронов (морская пехота Северного Флота, командир отдельной разведроты, позывной Дрон). Теперь капитан с удивлением смотрел на развалившегося в кресле командира корабля и торчащего перед ним навытяжку второго пилота.

– Ерунда! – откликнулся Макс, снимая ноги с пульта. – Провожу с молодежью практические занятия!

– По строевой подготовке, что ли? – усмехнулся Дрон. – Ну-ну! Не буду мешать!

Морпех мельком глянул на часы и экран курсографа, отошел к свободной консоли и плюхнулся в кресло. Этот пульт первоначально создавался как рабочее место радиста, но современные средства связи освободили экипаж от этой должности. Теперь этот пульт негласно считался штатным местом командира десантной партии. Со скоростью опытной машинистки Дрон забарабанил пальцами по клавишам. Макс усмехнулся, посмотрел на Сашу снизу вверх и негромко сказал:

– Ко мне можешь по-прежнему обращаться на «ты», а также «Макс» и «командир». На брудершафт мы с тобой уже пили, а в написании доносов ты пока не замечен. – Макс все-таки поднялся и ободряюще похлопал Сашу по плечу. – Лучше по пути побрюзжать, зато домой живыми вернуться, а не в пластиковом мешке.

– Понял, командир! – прошептал Матео.

– Ну вот и отлично! – сказал Макс и повернулся к капитану. – Дрон, что скажешь?

– Что тебе сказать? – переспросил Дрон, продолжая с бешеной скоростью барабанить по «клаве». – Тебе по существу, или анекдот?

– Свежие анекдоты у тебя кончились трое суток назад! – хмыкнул Макс. – Поэтому отвечай по существу.

– Ну, по существу так по существу… хотя пара анекдотов у меня еще есть, – пробормотал морпех. Он перестал стучать по сенсорам и теперь внимательно всматривался в экран монитора, проверяя набитое сообщение. Удовлетворенно хмыкнув (ошибок не было), Дрон нажал клавишу «Зашифровать», а как только на консоли зажегся зеленый огонек выполнения команды, нажал соседнюю – «Отправить». После этого капитан развернулся к пилотам. – Так, други мои верные, коллеги и собутыльники, могу вас порадовать – за время полета новых вводных не поступило. Что не может не радовать – терпеть не могу изменения обстановки до захода на объект. Впрочем, изменения после – не люблю еще больше! Сколько нам осталось пилить?

Макс мгновенно окинул натренированным взглядом нужные приборы.

– Судя по показаниям курсографа, до подхода к зоне – час двадцать.

– А что там интересного?

– Да ничего – голые камни. Людей там нет. А чего им там делать? Полезные ископаемые не найдены… пока. Только белые медведи и тюлени. Архипелаг небольшой: главный остров, пара рифов в двух-трех милях от него, четыре скалы побольше – от семи до двенадцати. Глубины от двадцати до двухсот. С крейсерской на дизель я собираюсь перейти в пятидесяти милях от этой кучки! Или будут другие пожелания? А, десант? Или петлю вокруг для начала заложить?

– Нет, и так нормально! Чего там закладывать? Сам же сказал – голые камни! Надеюсь, что за сутки мы управимся, а то я с такой девушкой вчера познакомился…

– Дрон, твою мать! – вскочил Макс. – Я же просил!

– Блин, Макс, извини! – хлопнул себя рукой по лбу морпех. И тут же демонстративно три раза сплюнул через левое плечо и постучал левой рукой по прикрепленной к обшивке сосновой доске. – Всё равно – наверняка, если там что и есть – оно на большом острове.

– Э… А ведь месяц назад в Таймырском заливе контрики нашли вражескую станцию слежения именно на скале, – робко вставил слово Хамисуваари.

Дрон и Макс посмотрели на лейтенанта, словно на заговоривший табурет. Александр смутился и сделал вид, что очень заинтересовался показаниями высотомера.

– Нда… А во всех остальных случаях – голые скалы – пустышки! – усмехнулся Макс.

Он знал, о чем говорил. Несмотря на молодость, старший лейтенант Максим Соколов был ветераном созданного в 2011 году отряда дальних разведчиков и успел принять участие в нескольких десятках разведрейдов.

Принцип движения на аэродинамическом экране был разработан еще в начале двадцатого века. А первое испытание аппарата прошло перед самым началом Второй Мировой войны. Но даже в преддверии войны правительства будущих стран-участниц отказались поддержать проекты экранопланов. Если конструкции и были кем-то разработаны, то так и остались в виде чертежей. Реальные модели появились только в шестидесятых годах, благодаря конструктору Ростиславу Алексееву. Он разработал и воплотил «в железе» настоящих «монстров».[15]Но и его труды пошли прахом после распада Советского Союза.

Восстановление интереса к экранопланам началось в 2011 году, сразу после первого вооруженного конфликта за «черное золото» арктического шельфа. Кто-то в командовании ВМФ России вспомнил, что суда на динамической воздушной подушке являются амфибиями, способными одинаково быстро перемещаться над водой и землей, а самое главное – льдом. Что в условиях арктического ТВД было существенным преимуществом. В кратчайшие сроки были восстановлены прежние проекты – экранопланы «Лунь» и «Орленок». А также сконструированы новые.

Экранолёты «Валькирия» Отряда Дальней Разведки Северного Флота относились к новым проектам. Это были тридцатитонные машины с турбореактивными двигателями в качестве основного движителя. Они поднимали на борт двадцать человек десанта или шесть тонн груза и могли летать в диапазоне высот от четырех тысяч до полуметра на расстояние в пять тысяч километров. Крейсерская скорость составляла пятьсот километров в час. Тяжелого противокорабельного вооружения «Валькирии» не несли, ограничиваясь так называемым «оборонительным». В его состав входили две курсовые 30-мм пушки ГШ-30–1 (с возможностью отклонения по горизонтали на три градуса вверх и на тридцать семь вниз), двенадцать ракет «Вихрь» и двадцать Р-73. Ракеты размещались в закрытых створками отсеках на верхней поверхности фюзеляжа. Считалось, что, имея такое вооружение, экранопланы смогут биться на равных с патрульными катерами и прочей малотоннажной техникой.

Экипаж «Валькирии» ДР-71 считался наиболее успешным, их ценило начальство и любили девушки. Старшие лейтенанты Максим Соколов и Павел Быстров умудрялись приводить свою «Валю» неповрежденной в родимый порт после каждого боя. Поэтому Макс и Пашка уже третий год несли заслуженную славу «везунчиков».

– Ладно, лейтенант, ежели на большом ничего не найдем, пошарим на скалах, – «смилостивился» над Хамисуваари Соколов. – Ты и пошаришь…

– А что мы собственно ищем? – небрежно спросил морпех.

– То есть? – воззрился на приятеля Макс. – Ах да! Я и забыл, что на инструктаж ты опоздал по причине…

– Не надо меня дискредитировать! – быстро вставил Дрон. – Побойся бога, Макс, здесь же молодой, неоперившийся…

– Хорошо, хорошо! – усмехнулся командир. – Побережем его невинность… Но за это он нам расскажет то, что сумел запомнить из инструктажа! Саша, тебе слово!

Хамисуваари снова вскочил и вытянулся.

– Трое суток назад над морем Лаптевых неожиданно появился материальный объект. Шаровидной формы. Диаметром триста метров. Совершив ряд маневров по всей акватории, на высотах от ста до пятисот метров, объект на три часа восемнадцать минут завис над наблюдательным постом «Дальний берег-12». Гарнизоном были приведены в готовность все оборонительные системы. Но объект агрессии не проявил и вскоре неспешно удалился в направлении норд-норд-ост. Общее время пребывания объекта, по данным наблюдателей семи постов, – восемнадцать часов тридцать семь минут. На радарах он был не виден.

– Ни фига себе! – присвистнул Дрон. – Неужели ОНИ?

– Вольно, лейтенант! – скомандовал Макс Александру. – И, пожалуйста, хватит уже уставных стоек! Ты нас пугаешь своей выправкой!

Хамисуваари сел в кресло. Морпех, продолжая насвистывать, смотрел сквозь него.

– ОНИ это или не они – не суть важно! – заметил командир. – Объект полсуток болтался над нашей акваторией, а с ним даже не попытались вступить в контакт!

– Только не говори мне, что ребята в гарнизонах наложили в штаны! Наверняка сыграли свою роль множество факторов! – сказал Дрон. – А ты бы на их месте что сделал?

– Сел бы в вертушку и попытался подойти поближе! – отрезал Макс. – А там – как повезет!

– Командир у тебя – орел! – сказал капитан, обращаясь к Александру.

– А кто такие, эти ОНИ? – решился вступить в беседу двух «ветеранов» лейтенант.

– Да ходят по флоту слухи, уже второй год, что в разных местах Арктики периодически появляются неопознанные объекты, явно искусственного происхождения, – ответил Макс. – Но такой большой гость обнаружен впервые!

– Кстати, а почему мы собственно прёмся к архипелагу Шмидта? – спросил Дрон. – Какая связь с появлением чужих в море Лаптевых?

– Саша, объясни, пожалуйста, нашему непоседливому гостю, – вздохнув, попросил командир. – Только, умоляю, – не вскакивай!

– В течение двух дней с момента появления чужого, наши контрики, путем опроса гарнизонов наблюдательных постов и экипажей патрульных кораблей, установили, что объект пролетел над полуостровом Таймыр и далее над Карским морем, – начал Александр. – Предполагаемая траектория движения упирается в архипелаг Шмидта. Далее чужого никто не видел!

– Вот мы и летим по направлению, – хмуро сказал командир. – Ближние острова уже обшарили ребята из Второй эскадрильи, а нам достался открытый океан!

– Эх, а ведь иногда накладно быть на хорошем счету у начальства! – возмутился Дрон.

– Это мы-то – на хорошем?!! – командир не выдержал и захохотал. – Нет, Дрон, ну ты меня уморил! У тебя лично сколько взысканий?

– Ну, шестнадцать… – буркнул морпех. – Так ведь все они получены за залеты на базе, а за рейды – одни поощрения! Хватит уже из себя штрафника строить! Ты же самый молодой командир в Первой эскадрилье!

– Ага! – согласился Макс, вытирая проступившие от смеха слезы. – А ты – самый молодой командир разведроты, а Пашка был самым молодым вторым пилотом. А теперь у нас второй пилот – еще моложе! Ни о чем это не говорит! Ладно, кончаем базар! Дрон, буди своих! Приступаем к финишным процедурам! Я пойду, переоденусь в чистое…

– Чего это он? – удивленно спросил Александр Дрона, после того, как за командиром закрылись створки люка.

– Традиция у него такая, – пояснил морпех. – Перед каждым заданием Макс переодевается в чистое. Мол, перед НИМ нужно предстать в приличном виде!

– А что, он действительно во все это верит? За пару минут до твоего прихода он мне такую выволочку устроил. Мол, ОН все слышит и не фиг трепаться, чтобы не испытывать судьбу!

– Эх, салага! – Дрон хлопнул лейтенанта по плечу. – Побывал бы ты в тех переделках, что довелось нам, не то чтобы в бога – в зеленых фей поверил бы! Это у твоего командира еще не самый странный бзик, у предшественника твоего, Пашки Быстрова, так и вообще пунктик был – терпеть не мог, когда при нем черта поминали, особенно к ночи! Ну всё, хватит лирики! Я пойду своих ребят разбужу.

Через час по внутрикорабельному времени «Валькирия» подошла к зоне поиска. Все было спокойно, по ним никто не стрелял, их не атаковали вражеские перехватчики, в атмосфере не крутились вихри циклона. Было светло, но пасмурно. Нижняя граница облаков лежала на высоте двух-трех тысяч метров. Макс оторвал «Валю» от поверхности воды и поднялся на тысячу метров. Экипаж впился глазами в мониторы наружного обзора. Под кораблем раскинулся безбрежный океан сине-серого цвета. Корабль сбросил скорость до трехсот километров в час. Небольшие островки, лежавшие на ровной штилевой поверхности воды, были совершенно пустынны. Просто голые скалы.

Первый облет не принес значительных результатов – никаких следов разумной деятельности обнаружено не было. Однако сразу бросалась в глаза явная аномалия – архипелаг Шмидта приобрел новый островок. С виду вулканический кратер, диаметром в три километра. Ни в одной лоции этого острова не было.

Посовещавшись, экипаж решил подобраться к новому островку поближе. Приводнившись, экранолёт пошел к цели на вспомогательном дизеле. На остров были направлены все имеющиеся на борту корвета средства наблюдения. И активные и пассивные. Поверхность Терра Инкогнита была скрыта от глаз густым покровом тумана. Судя по показаниям радара и лазерного сканера, большую часть острова составляли скалы. Лишь изредка попадались небольшие вкрапления чего-то похожего на растительность.

– Либо мы коллективно бредим, отравившись парами технического спирта из антиобледенительной системы… Либо этот остров родился, пока мы сюда летели! – сказал Макс. – Во время постановки задачи нам показывали самые свежие снимки архипелага – ничего похожего на эту скалу там не было!

– Так ведь он явно вулканического происхождения! Вполне может быть, что островок вылез только что! – резонно, как ему казалось, сказал Хамисуваари.

– Что-то сомнительно… – задумчиво проговорил Макс. – Температура у него вполне нормальная. Вылез бы только что – был бы горячим, как пирожок. Да и растительность… Нет, я решительно не понимаю! Дрон, отбей сообщение в штаб – может быть, это именно то, что мы ищем!

Капитан быстро отстучал текст, зашифровал и отправил. Потянулись томительные минуты ожидания ответа.

– Слышь, салага! – панибратски обратился Дрон к лейтенанту. – По старой флотской традиции право наименования новооткрытой земли принадлежит самому молодому члену экипажа, то есть – тебе! Дерзай, придумай что-нибудь красивое!

– Только не надо умных слов! – усмехнулся Макс. – Всякие научные термины не катят! А мифологические чудовища давно кончились, пару лет назад, по-моему… Попроще что-нить, попроще! Отлично идут имена подружек и чем экзотичнее – тем лучше! Как у тебя с подружками?

Щеки Хамисуваари покрылись ярко-красным румянцем. В настоящий момент с подружками у свежеиспеченного выпускника военно-морского училища было не очень. Вернее – совсем никак! Стараясь скрыть от явно прикалывающихся коллег смущение, Саша судорожно думал, как выкрутиться. Ничего, кроме имени любимой мамочки, ему в голову не приходило.

– Хорош скрипеть мозгами, лейтенант! – уже откровенно веселился Дрон. – Так много девочек, что выбрать не можешь? Тогда скажи, как звали маму!

– Прасковья, – выдавил из себя Матео.

– Отличное имя! – поддержал новичка Макс. – Дрон, хватит скалиться, глянь в реестре, не было ли такого названия!

– Нет, вакансия свободна! – пробежавшись пальцами по клавишам, сказал морпех.

– Властью, данной мне правительством России, нарекаю сию землю островом Прасковья! – торжественно провозгласил командир. Хамисуваари осторожно сглотнул.

На консоли капитана пискнул сигнал и загорелся индикатор – пришел ответ из штаба.

– Охренеть! «Действовать по обстановке!» – Прочитал Макс из-за плеча капитана. Помолчав пару секунд, командир корабля продолжил: – Приступаем к подготовке высадки! Второй пилот – найти подходящее место! Десанту – проверить высадочные средства! А я займусь оружием…

– Думаешь, может понадобиться? – удивился Хамисуваари.

– Береженого – бог бережет, – пожал плечами командир.

– А небереженого – конвой стережет! – подхватил Дрон, делая шаг к выходу из отсека. – Привыкай, лейтенант, эти железки – любимые игрушки твоего командира! Рейда не проходит, чтобы он хоть пару раз не стрельнул! И сам же потом отписывается, мол, я думал, что тот кустик – вовсе и не кустик, а злой норвежский диверсант!

– Разговорчики на палубе! – прервал треп друга Макс. – Давайте все сделаем аккуратно, чтобы потом не было стыдно за зря потраченное время!

«Валькирия» пошла к берегу, и через пару минут прорвала туманную завесу. Конусообразный остров предстал перед экипажем во всей своей дикой красе. Черно-коричневые скалы отвесно вздымались прямо из воды на высоту двухсот метров. Александр откровенно наслаждался прекрасным видом своей первой открытой земли, а Макс привычно насторожился. Ну не нравилась ему эта идиллия!

– Ты это… не расслабляйся! – прикрикнул он на пилота. – Я тебе что приказал?

– Искать подходящее место! – откликнулся завороженный зрелищем Хамисуваари.

– Так вот, блин, и ищи! А то пялишься на эти камни с улыбкой дебила!

Лейтенант взял на себя управление и повел корабль вокруг острова. Они сделали полкруга, но места для высадки так и не нашли – везде скалы поднимались совершенно отвесно.

– Дрон! – вызвал командир морпеха. – Что там у вас?

– Лодку накачали, гидрокостюмы надели! – ответил Дрон из грузового отсека. – Готовы открыть наружный люк!

– Не торопись пока! И лучше… сядьте там все и пристегнитесь! И лодку принайтовьте!

– Что случилось? – удивился Дрон.

– Пока ничего, но жопа чует беду! – ответил Макс, до боли в глазах всматриваясь в остров. – А ты мою чуйку знаешь! Она меня еще не подводила!

– Есть, понял! – по-уставному ответил морпех. Он неоднократно ходил на задания с экипажем ДР-71 и хорошо различал, когда Макс шутит, а когда говорит серьезно.

Предчувствие его не обмануло! Внезапно погасли все мониторы электронных приборов. И тут же запищал сигнал аварийной сигнализации.

– Мы на прицеле! – в ужасе заорал Хамисуваари.

– Твою мать! – выдохнул Макс. – Все-таки началось…

Скорость на дизеле была минимальной, и командир, приняв управление, машинально врубил двигатели поддува и ходовые, разгоняя «Валькирию» для подъема на «экран». Но уже понимая, что не успеет – расстояние до берега составляло две-три сотни метров, кирпичом можно добросить, не то что ракету влепить, Сашка сжался в своем кресле, в ожидании неминуемого удара, но… удара всё не было. Скорость выросла, и Макс, набрав высоту, заложил вираж, уводя корабль с директрисы предполагаемого противника. Ориентируясь на показания электромеханических приборов и визуальное наблюдение, командир выровнял «Валю» над самыми верхушками волн и врубил полный ход, стараясь уйти подальше от Прасковьи. Только укрыв экраноплан за самым дальним из островков архипелага, Макс спросил обалдевшего от случившегося второго пилота:

– Ты понял, что это было?

– Мне показалось, что за мгновение до выключения мониторов что-то сверкнуло! – хриплым от волнения голосом доложил Александр.

– Что, мать вашу двадцать раз поперек жопы треугольным хером, случилось? – раздался в динамике спокойный голос Дрона. Ну, может быть, слегка встревоженный.

– Нас кто-то атаковал! – ответил Макс, постаравшись запомнить употребленный морпехом матерный оборот. Это, конечно, не Малый Боцманский загиб, но тоже… весьма динамично. – Только мы пока не установили: кто и, главное, чем! Взрыва вроде не было…

– Я видел вспышку, – голос Дрона окончательно выровнялся. Железный человек с вольфрамовыми нервами. Недаром Воронов имел позывной Дрон, что было не только производным от имени Андрей, но и обозначало боевого робота.

Хамисуваари в это время безостановочно долбил пальцами по «клаве», анализируя работу систем.

– Ну, Саша, что это было? – несколько секунд спустя, поинтересовался командир.

– Пока не знаю, но мы ослепли, – немного растерянным голосом ответил пилот, – не работает радарная сеть!

– Вся? – удивился командир.

– Вся! – растерянно сказал Хамисуваари. – Неисправность показывают носовая, кормовая и обе бортовые РЛС.

– Повреждены одновременно все? Невозможно! – оторопел Макс. Мало того, что на «Валькирии» стояло четыре ФАР, так ведь и каждая из них могла работать при восьмидесятипроцентном повреждении! Антенны для того и собирают в пакет фазированной решетки, чтобы в случае повреждений работала хоть какая-нибудь из них.[16]

– Да! – убитым голосом подтвердил пилот. – Электронные приборы не работают. И еще… Датчики радиации на обшивке зашкаливают! По нам явно чем-то вмазали!

– Откуда? Кто? – немедленно поинтересовался командир. – Включи запись – авось видеомагнитофон еще живой!

– Сейчас, сейчас… – бормотал Александр, манипулируя с второстепенными системами. – Есть, магнитофон пашет! Сейчас прокручу запись… – обрадовал лейтенант.

Он вывел на экран последние тридцать секунд записи наружных камер. Яркая вспышка белого света действительно имела место, и вспыхнуло с правого борта на скалах острова.

– Так-так, вот у нас и появился противник! – нехорошо усмехаясь, сказал командир. – Лейтенант, место засек?

– Так точно, командир!

– Тогда встаем здесь, и проверяем корабль! Врубай дизель и следи, чтобы нас ветром из-за этого камушка под выстрелы с Прасковьи не вынесло! – скомандовал Соколов.

– Там же радиация! – вскинулся Александр.

– Нда… проблема! – почесал левую бровь Макс. – Добавить в спас-комплект скафандры никто не догадался!

– Ой! – эмоционально вскрикнул Саша, снова взглянув на показания датчиков.

– Что еще за «ой»? Ежа тебе морского с педальным приводом в анус, карась мелководный! – вызверился командир. – Доложить по форме!

– Товарищ командир! Разрешите обратиться? – вскочил из кресла перепуганный вспышкой начальственного гнева лейтенант. – Внешний радиационный фон упал до приемлемых величин!

– Вот! Умеешь ведь, когда захочешь! – кивнул командир и добавил, остывая: – Извини, вырвалось…

Чтобы осмотреть полученные повреждения, Макс и Дрон вылезли наружу через верхний кормовой люк. Весь правый борт экраноплана, на который пришелся основной удар неизвестного оружия, представлял собой занятное зрелище. Полностью были «смыты» наружные слои – антирадарного покрытия и маскировочной окраски. Голая обшивка сияла под неярким светом пасмурного дня. К счастью, ее целостность не пострадала. Композитный материал, из которого она была сделана, достойно выдержал удар. Обтекатель бортовой ФАР выглядел неповрежденным, но радар все равно отказывался работать. Снимать обтекатель и проверять что под ним Соколов не стал. Во-первых – долго, во-вторых – один хрен без электронщиков исправить радар не получится.

Кроме чисто внешних повреждений отказало большинство электронных систем, в том числе спутниковая навигация и связь, а также система наведения «Шквал». Не подавали признаков жизни два из трех бортовых компьютеров.

Теперь Макс не испытывал сомнений в существовании некоего врага и агрессивности его намерений. В принципе, получив такой «отлуп», экипаж по инструкции был обязан немедленно следовать на базу. Но профессиональная гордость разведчика не позволяла Максиму Соколову покинуть опасную зону со столь мизерными сведениями.

– Да нас ребята на базе засмеют! – горячился Макс. – Что мы узнали? Что неизвестно откуда в архипелаге появился новый остров и что оттуда кто-то посветил на нас фонариком! Может быть, они фотовспышку испытывали!

– Хорош фонарик – всю краску до металла съело! – усмехнулся Дрон. – Мне по фигу, что кто-то будет ржать, я ведь человек простой и просто в табло могу за такие дела засветить. Но мы ставим под удар тех, кто придет сюда после нас! Ведь хрен его знает, чем еще ОНИ могут шарахнуть! Так что ты предлагаешь?

– Поскольку связи с командованием у нас нет и доложить текущую обстановку мы не можем, то для начала я предлагаю подстраховаться – высадить на дальнем островке архипелага пару твоих ребят со спас-комплектом. Если с нами что-нибудь случиться – они потом расскажут о том, какими мы были героями.

– Оптимистично! – хмыкнул Дрон и согласно кивнул. – Принимается! Дальше что?

– А дальше мы подбираемся к Прасковье тихой сапой и смотрим во все глаза! Можно, прячась за большим островом, зайти на этот вулкан с другой стороны. От прямого зрительного контакта нас рифы прикроют.

– Богатая идея! – рассмеялся Дрон. – То есть – сидим и ждем неизвестно чего?

– А что такого? Посидим, посмотрим, послушаем… – ответил командир «Валькирии». – Может, ОНИ как-то проявят себя?

– Ага, выползет на берег боевой излучатель на гусеничном ходу, – пошутил Дрон. – Или огнедышащий дракон взлетит. Ладно, давай попробуем твой план.

С экраноплана на крохотный, размером всего двести на сорок метров, голый островок были высажены два морских пехотинца. С собой у них была палатка, десятидневный запас еды и воды, радиопередатчик. Воронов приказал своим людям вести за Прасковьей визуальное наблюдение, поставив контрольный срок возвращения «Вали» в двадцать четыре часа. Если по истечении суток морпехов не забирали, они должны были немедленно выйти в эфир на аварийной частоте.

Стемнело. Корвет, тихонько подрабатывая дизелем, обогнул большой остров архипелага и, прикрываясь рифами, зашел к Прасковье с другой стороны. В этом месте в сплошной стене кратера виднелись многочисленные расщелины.

И неглубокие, просто трещины в скалах, и сквозные. Перед ними расстилался узкий галечный пляж. Увидеть что-либо через расщелины не удалось, но на «Валькирии» упрямо продолжали наблюдение. Сначала отрубились морпехи, вслед за ними Александр стал отчетливо «клевать носом» и был немедленно отправлен спать. Ночь не принесла наблюдателям новой информации. Неведомый враг по-прежнему не подавал признаков жизни. Макс и Дрон по очереди покемарили перед самым рассветом. В рубке появился свеженький Хамисуваари, с ходу предложивший начать активные действия. Макс окинул его хмурым взглядом и жестом предложил заткнуться.

– Парень прав, – поддержал пилота Дрон. – Мы так скоро мозоль на заднице натрем! Давай хотя бы беспилотник запустим! Пускай остров облетит!

– Засекут запуск! – не слишком уверенно сказал командир.

– Не засекут! – твердо сказал Дрон. – Я его аккуратно над водой выведу на другую сторону, а уж там в высоту подниму!

– Ну, попробуй! – махнул рукой командир. – Только давай запустим сразу два – с разных направлений! Одним будешь управлять ты, другим кто-нибудь из твоих. А я подстрахую, держа руку на пульсе…

Разведчики надели видеоочки, взяли джойстики управления и откинулись в креслах. Пальцы Дрона и здоровенного сержанта-морпеха едва заметно шевелились, управляя подготовкой беспилотников. Но вот их движения стали более размашистыми – маленькие, с размахом крыла в полтора метра, самолетики покинули корабль и пошли над самой водой к острову. Макс переключил изображение с камер беспилотников на боковые экраны рубки. Через блистер виднелись те же голые скалы и пустой галечный пляж.

Серая поверхность воды на боковых экранах мгновенно сменилась на белый кисель. Беспилотники синхронно проскочили туманную завесу и, плавно набирая скорость, кинулись к цели. Через стекло блистера Макс увидел две сверкающих капельки. Но потом его внимание привлекла трансляция с БПЛА. За внешним кольцом скал показалась зеленая долина, на дне которой мелькнули какие-то массивные сооружения, правильной геометрической формы. Постройки?

Вспышка слева! Картинка с беспилотника пропала! Через стекло рубки видно, что разведывательный аппарат окутался дымом и камнем упал на землю. Дрон тут же кинул своего «ведомого» резко вниз. Но второй беспилотник пережил собрата всего на три секунды. Блеснула еще одна вспышка, и трансляция прервалась.

– Вот так, значит, да? – задумчиво сказал Макс. Разведчики, сняв видеоочки, вопросительно смотрели на командира корабля. – Саша, ну-ка прокрути запись!

Активная жизнь аппаратов, не считая надводного полета, составила семнадцать и двадцать секунд соответственно. Экипаж и морпехи несколько раз покадрово просмотрели запись. При увеличении изображения было отчетливо видно, что в красивейшей долине, покрытой густой растительностью (и это далеко за полярным кругом!), среди струй гейзеров стоят несколько зданий. Три больших сооружения и несколько десятков маленьких. Причем одно из больших просто поражало размерами – компьютер оценил габариты этого гиганта – триста метров в длину и сто восемьдесят в высоту. По форме здание представляло собой ступенчатую пирамиду.

– Ну, конечно же, пирамида! – тихонько сказал Макс. – Как же обойтись без пирамиды?!! Как только обнаруживаются следы деятельности инопланетян – то обязательно что-то будет напоминать пирамиду! Но эта уж больно похожа на настоящую…

– Что делать будем, товарищи? – уже громким голосом обратился Соколов к остальным. – По инструкции полагается в экстренном порядке смотаться отсюда, доложить по команде и пускай дальше начальство думает!

– Ага! Они надумают… – усмехнулся Дрон. – Пригонят сюда пару крейсеров, к гадалке не ходи! А поскольку мы толком не выяснили, кто же тут балует, ребята сожгут кучу техники, да и несколько голов сложат, как пить дать! И закончится все это ударом возмездия с применением ЯО!

– И что ты предлагаешь? – усмехнулся Макс, прекрасно зная ответ.

– Надо здесь пошебуршиться еще, пока не выясним что-нибудь конкретное, – убежденно ответил Дрон. Его бойцы согласно кивнули, поддерживая командира. – Раз по нам до сих пор не стреляют, значит – не видят! Ведь, как выяснилось, стесняться они не привыкли. Подкрались мы, стало быть, грамотно. Надо этим пользоваться.

– Пошлем еще один беспилотник! Только на этот раз ночью! – предложил Макс.

– Мне почему-то кажется, что его собьют и ночью! – ответил Дрон. – А БПЛА у нас – последний! Сделаем по-другому…

К наступлению темноты на «Валькирии» все было готово к новой экскурсии на негостеприимную территорию. Первоначально Дрон хотел подобраться к острову на «Зодиаке»[17]и высадить боевую группу возле одной из сквозных расщелин. Но сразу передумал – такой ход был настолько очевиден, что противник наверняка предусмотрел это и обезопасил все проходы. Заминировал или датчики движения поставил. В любом случае вероятность засады на этом направлении была высокой.

Поэтому капитан предложил высадиться прямо на скалы, и подняться на гребень по одной из трещин. Морпехи имели альпинистскую подготовку и необходимое снаряжение. В случае удачи скрытного проникновения разведчики могли установить замаскированные видеокамеры и так же тихонько убраться. Это дало бы прекрасную возможность длительное время наблюдать за жизнью на острове, не опасаясь за свою жизнь.

Идти на остров загорелось, конечно, всем, но командир десантного наряда выбрал четверых. Остальные пятеро морпехов вместе с капитаном оставались в резерве. Поскольку «Зодиак» уже был накачан накануне, то много времени на подготовку не ушло.

Как только невидимое за облаками светило закатилось за горизонт, из-за корпуса экраноплана выскользнула надувная лодка и бесшумно понеслась к острову. Высадив десантников, «Зодиак» немедленно вернулся. Высадка прошла успешно.

Минуты медленно текли за минутами, но, кажется, маневр разведчиков остался незамеченным. Через каждые пятнадцать минут в трещине скалы, все выше и выше, мигал сигнальный фонарик. Через четыре с лишним часа командир группы вышел на связь и сообщил, что морпехи достигли гребня. Затем, выждав четверть часа, десантники начали подыскивать места для установки камер. Все было тихо.

Пригибаясь, словно под обстрелом, разведчики приблизились к внутреннему склону кратера. В долине не светилось ни одного огонька. В нормальную оптику неизвестные сооружения практически не различались. В инфра-диапазоне морпехи видели множество тепловых пятен. Создавалось ощущение, что обитатели домиков топят печи или жгут мощные светильники.

Немного освоившись, а главное – поняв, что непосредственной опасности нет, парни приступили к развертыванию сети скрытого наблюдения. Один за другим в рубке «Валькирии» включались экраны, транслирующие картинку с камер. Теперь Макс и Дрон тоже могли видеть всё, что творится в долине.

Внезапно Дрон увидел на своем экране, как слева от расположения группы мелькнули какие-то тени. Сами морпехи отчего-то не среагировали должным образом. А через мгновение было поздно – над гребнем возникли черные силуэты неправильной формы, и видеокамеры, рассчитанные на немалой силы удары, стали вырубаться одна за другой. Одновременно пропали сигналы личных маячков десантников. Весь инцидент, начиная от появления теней и заканчивая пропажей связи, продлился не больше десяти секунд.

Первым вышел из ступора Соколов. Он практически без разбега оторвал экранолёт от воды и, с резким набором высоты, бросил его к острову. Сильная перегрузка буквально вдавила экипаж в кресла, а шпангоуты бедной «Вали» обиженно заскрипели. Рывок до цели занял всего полминуты, но на вершине кратера уже никого не было.

Едва корабль показался над гребнем скалы, как по нему опять чем-то шарахнули. Но Макс подсознательно был готов к нападению и успел дернуть корабль в сторону. Оставаться здесь было нельзя, и командир стал уводить «Валю» от острова. Дрон, ощущая полное бессилие, длинно и замысловато выругался.

Экранолёт мчался над морем, маневрируя на пределе выносливости конструкции. Макс старался идти зигзагом, и пару раз их это спасло – вдогонку стреляли. Дрон сидел, вцепившись в подлокотники кресла, слепо глядя перед собой. Мельком оглянувшись на капитана и оценив его состояние, Малин отрывисто бросил:

– Дрон, твою мать! Очнись! Возможно, что ребята еще живы. Но если ты сейчас начнешь рефлексировать – все, что они сделали, пойдет коту под хвост!

– Камеры! Три камеры всё еще работают! – подал голос Хамисуваари.

– Ну так и глянь, откуда по нам лупят! – приказал командир.

– Так с верхней площадки пирамиды и лупят! Там какие-то сполохи видны! – приглядевшись, сказал Александр.

– Ага! – продолжая безумно маневрировать, принял информацию Макс. – А как же они в нас попадают, если мы сейчас ниже хребта? Не навесным же огнем?!! Загадка…

– Макс! Надоели мне эти прятки! – взорвался Дрон. – Чего мы бегаем от них как зайцы? Это же неспровоцированная агрессия!

– Предлагаешь «включить ответку» по полной? – зачем-то уточнил Макс. – Ладно, ответ наш будет асимметричный! Сашка, в рот компот, давай целеуказание!

Командир развернулся и врубил форсаж. Пилот торопливо ввел координаты цели – верхушки пирамиды – в бортовую систему наведения. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем бегство. Противник успел дать еще два залпа, но промахнулся. Остров уже вплывал на обзорный экран, и Макс откинул предохранительную крышечку с тангеты «огонь». Система наведения захватила цель, предупредив об этом наложением на «пирамиду» красной прицельной марки. Командиру до чертиков надоели эти игрища в кошки-мышки, повлекшие гибель или пленение товарищей. Не раздумывая, Макс нажал на кнопку запуска.

Шесть ракет, идущих к цели каждая по своей траектории, попали в «огневую точку» на вершине одновременно. Практика локальных конфликтов последних лет показала, что даже одна противотанковая ракета «Вихрь» гарантированно выводит из строя патрульный катер. А двух-трех хватало даже корвету. Не утопить, нет. Заставить отказаться от недобрых намерений…

Техника инопланетян оказалась не более прочной, чем норвежская или американская – после ракетного удара пирамида стала похожа на тающий на сковороде кусочек масла. Макс выполнил четкую полупетлю и, сбросив скорость, стал снижаться. Ответного огня не последовало.

– Ну что? Мы выйдем, осмотримся? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Дрон.

– Давай! – после длинной паузы ответил Макс. – В долине не сесть – места мало. Я приводнюсь возле расщелин!

Дождавшись, когда десант сядет в «Зодиак», Соколов снова поднялся и начал кружить над Прасковьей на высоте трехсот метров, продолжая контролировать обстановку. Через большую сквозную расщелину, тщательно проверяя дорогу на наличие мин, морпехи проникли в долину.

Дрон скользящей походкой, неспешно двигался вдоль «главной улицы», держась правой стороны. Остальные бойцы, двумя парами, шли по другой стороне.

Ни оград, ни «приусадебных участков» у загадочных строений не наблюдалось. Приземистые, узкие параллелепипеды тянулись двумя рядами, с неровными интервалами, словно шпалы гигантской двухколейной железной дороги. Ни окон, ни дверей на видимых Дрону торцах и боковых стенках сооружений не было. Приблизившись вплотную к стене, Дрон пощупал материал, из которого было «отлито» здание. Именно такое впечатление, монолитности, и складывалось у наблюдателя. По крайней мере не было ни стыков, ни швов. Ровная, слегка ноздреватая поверхность. Высота сооружения составляла десять метров, ширина – двадцать, а боковые стенки тянулись на добрую сотню метров.

Дрон достал нож и слегка ковырнул стенку. Лезвие оставило на материале лишь легкие царапины. А глубже пары миллиметров нож вообще не входил. Плюнув на дальнейшие эксперименты и решив оставить все загадки узким специалистам, Воронов, предупредив Соколова, дал команду одной из пар обойти «дом» кругом.

Искомый вход обнаружился на заднем торце. Это была низкая полукруглая дверь из чего-то напоминающего деревянные плахи. Какой-либо замок и ручка отсутствовали. Внимательно осмотрев препятствие, морпехи решились на проникновение. Макс рекомендовал не лезть на рожон и дождаться рассвета. Но Дрон, немного успокоенный тем, что противник никак не отвечает, решился на активные действия. Оставив одну двойку на подстраховке, капитан присоединился к штурмовой паре. Для начала разведчик с силой врезал по двери ногой. На какой-либо успех Воронов не рассчитывал, полагая, что преграда устоит и ее придется выбивать взрывчаткой. Но дверь неожиданно легко распахнулась.

Дрон зачем то пощупал дверные петли – они были совершенно обычно-привычными на вид. Лезть в непроглядно-угольную темноту помещения почему-то расхотелось. А мрак внутри был впечатляющ – плотный, густой, он как губка впитывал свет мощного фонарика. В инфрадиапазоне тоже было чисто, так, будто внутренность здания была совершенно пустой. Но Макс с высоты подтвердил, что его аппаратура показывает мощный источник тепла.

– Андрюха, бросайте это дело на х… й, и валите назад! – посоветовал Соколов, но Дрон уже закусил удила. Он скомандовал, и ведомая им пара морпехов скрылась за воротами.

– Мать вашу хером по лбу! – громко выругался Макс и добавил еще полдесятка грязных ругательств. Не прошло и пары секунд, как картинка, шедшая с уцелевших камер на гребне кратера, исчезла. Вдобавок в один момент пропали сигналы маячков всей пятерки. Через несколько мгновений, уже бросив экранолёт в снижение, Макс выругался более заковыристо – в неверном свете неполной луны было отчетливо видно, что «здания-шпалы» начали погружаться в почву. Оплавленная свечка пирамиды, наоборот, стала приобретать старую форму. – Неужели ловушка?

Макс попытался рвануть вверх, но тут корпус «Валькирии» потряс мощный удар. Последнее, что увидел командир – это лопнувшие стекла блистера и выгнувшаяся пузырем переборка.

Очнулся Соколов в полной темноте. Пошевелил руками – действуют, пошевелил ногами – тоже работают. Голова не болит, в ушах не звенит. Только вот что-то телу холодно. Ощупал себя – совершенно голый. Ощупал вокруг себя – под спиной жесткое, ледяное ложе, похоже, что каменное. Макс приподнялся и сел. Босые пятки нащупали такой же ледяной, что и ложе, пол. Он осторожно встал и сделал несколько шагов, шаря перед собой руками. Наткнулся на мокрую стену, пошел вдоль неё по периметру камеры. Именно камеры, теперь уже Макс не сомневался, что оказался в плену. Вот только у кого?

Помещение было довольно большим. Десять шагов вдоль короткой стены, пятнадцать – вдоль длинной. У одной из коротких стен стояло то ложе, с которого и восстал один из лучших разведчиков Северного Флота. Напротив находилось какое-то сооружение, напомнившее Максу стул с высокой спинкой. Ничего похожего на дверной проем командир не обнаружил. В довершение обследования Соколов влез на свой лежак и поднял руки вверх, но потолок нащупать так и не смог.

Затем Макс стал бесцельно шляться по камере, в надежде, что за ним следят и, увидев, что он очнулся, как-то проявят интерес. Прошло довольно много времени, по субъективному ощущению разведчика – час, но никто не появился. Согревшись ходьбой, командир присел на лежак, подсунув под задницу ладони, чтобы она не мерзла от контакта с ледяным камнем.

Теперь у Соколова было много свободного времени для обдумывания всех своих действий. Ему даже не пришлось делать особых умственных усилий, чтобы понять – кто-то искусно и настойчиво заманивал их в ловушку. Причем подстроил так, что попались они поодиночке. Сначала им дали сигнал, что остров обитаем – обстреляли при первом облете. При этом при помощи электромагнитного импульса вырубили всю электронику. Затем подпустили поближе и дали взглянуть на себя, или скорее на макет, поближе. Моряки опять клюнули и отправили в ближний поиск группу. Парней аккуратно взяли, а в установленные ими видеокамеры показали, что огневая точка – пирамида. После ее уничтожения моряки стали действовать гораздо активнее. Дрон так и вообще попер нахрапом и тут же поплатился. И вот теперь командир корабля сидит в камере и ждет первого шага от захватчиков. Интересно, живы ли ребята? Уж очень старательно противник пытался их именно поймать! Хотел бы убить – убил бы сразу, еще при первом облете! Так что, скорее всего, ребята еще живы и сидят где-то поблизости.

За этими мыслями Максим сам не заметил, как уснул. Сколько он спал – неизвестно, но когда его разбудила резанувшая по глазам вспышка света, он промерз до костей, а подсунутые под задницу ладони вообще утратили чувствительность. С трудом разогнувшись, Макс разлепил глаза. На том самом «стуле с высокой спинкой», оказавшемся внушительным троном, который Соколов нащупал при обследовании камеры, сидел представительный седобородый мужчина, облаченный в синий балахон.

Незнакомец смотрел на Макса из под грозно нахмуренных век с презрением и некоторой брезгливостью. Человек с менее устоявшейся психикой, нежели у Макса, должен был почувствовать себя под таким взглядом как описавшийся при большом скоплении народа подросток. Но Соколов, с завидной периодичностью вызываемый «на ковер» к высокому начальству, давно привык игнорировать эту барскую манеру. И даже научился отвечать на неё, хотя и достаточно неадекватно. Вот и сейчас он практически «на автопилоте» сказал противным голосом:

– Ну и?

– Что? – немного оторопел бородач. Говорил он по-русски, без всякого акцента.

– Так и будем пялиться? Чего позвал-то? – неприязненно продолжил Макс, потряхивая ладонями, чтобы восстановить в них кровообращение. С глубоким удовлетворением увидел Максим на лице незнакомца отражение сильнейшего удивления наглостью пленника.

– Так это… – запнулся бородач, но мгновенно взял себя в руки, поняв, что его элементарно «подкалывают». Мужик усмехнулся и закончил уже спокойным тоном: – Нет, ну знал, что ты нахал, но, чтобы до такой степени! Вот позвал тебя покалякать о делах наших скорбных… Как самочувствие?

– Спасибо, х… во! – Макс скривился, ощутив болезненное покалывание в затекших конечностях.

– А будешь себя плохо вести – ещё и горячую воду отключим! – вроде бы пошутил бородач, но улыбка у него при этом была зловещая. – Ну, рассказывай, золотце, как ты умудрился дойти до жизни такой?

– Ты бы мне, мил человек, объяснил сначала – кто вы такие и что от нас хотите! – не поддержал игру Макс. – Мы вас вроде бы не обижали, вы первыми стрелять начали! И действовать нам пришлось в состоянии отражения неспровоцированной агрессии! Так что… Звиняйте, батько, если вам шкиру подпалили!

– Ну-ну… – без выражения пробурчал бородач. – Агрессия, отражение… Ты же не дурачок, наверняка догадался, что все, что случилось с вами, – провокация с нашей стороны?

– А цель? – холодея, спросил Макс.

– Ты и твой доблестный экипаж! – Просто ответил бородач. – Хотелось бы поймать и вашего «второго» – Пашку, но он оказался удачливее всех вас – перед самым рейдом слег в госпиталь с аппендицитом. Ну да ничего, я его попозже достану!

– И чем мы вам насолили? – Макс был в полной растерянности. – И кто вы такие?

– Ну, как тебе растолковать, чтобы понял? – усмехнулся собеседник, неуловимо быстро изменившись – теперь перед Максом сидел загорелый полуголый парень, обладатель копны светлых спутанных волос и впечатляющей мускулатуры. Всей одеждой блондину служила набедренная повязка из тигровой шкуры.

– Мать… – выдохнул разведчик, машинально протирая глаза. А не балуют ли здесь с голограммами? Макс неловко поднялся (руки-ноги еще плохо слушались хозяина) и ткнул кулаком, целясь «Конану-варвару» между глаз. Тот легко перехватил вялый удар и, сильно сжав предплечье моряка, толкнул его обратно на лежак. «Н-да, на голограмму не похоже, – подумал Макс, потирая руку. – Хотя… На человека тоже».

– Начинаешь догадываться? – ухмыльнулся белокурый красавец. – Ладно, дам тебе тайм-аут, так сказать, на осмысление… Вернемся к нашему разговору… ну, скажем… через сутки!

– Эй, – слабым голосом сказал Макс, – я же тут загнусь на фиг! Лучше сразу убейте!

– Что, холодно? И жрать небось охота? – фальшиво-сочувственным голосом сказал блондин. – Хорошо, улучшим тебе условия содержания, а то и вправду загнешься раньше времени! А я думал, что ты покрепче будешь!

Исчез собеседник Соколова совершенно незаметно. Вот только-только он сидел, развалясь, на своем троне – и вот его уже нет! Зато в камере, прямо на полу, возникли миска и кружка. А на лежаке, рядом с разведчиком – стопка одежды.

Хмыкнув, Макс облачился в дерюжные штаны и рубаху. Такой одежкой особо не согреешься, но воздух в камере заметно потеплел, да и сиденье и пол уже не казались ледяными. Еще раз хмыкнув, Соколов приступил к исследованию содержимого миски. Версию отравленной еды разведчик отмел сразу – столько стараний о сохранении его жизни и банальный яд? В миске оказалось безвкусное жидкое пюре, а в кружке – слегка солоноватая вода. Ложки заключенным здесь, видимо, не выдавали. То ли опасались подкопов, то ли просто не знали о таком важном столовом приборе. Пришлось есть руками.

Согревшись и утолив голод и жажду, Максим заметно повеселел. Намеки тюремщика уже не казались ему такими страшными. Зато пришло осмысление полной невероятности произошедшего. Кто бы мог подумать – его, простого русского моряка, поймали злобные инопланетяне! Причем, судя по оговорке, ловили целенаправленно именно его.

И какие инопланетяне! Не банальные зеленые человечки из американских комиксов типа «Х-файлов», а не пойми что, пытающееся выглядеть как человек. При этом владеющее телепортацией, или как там по науке называется перемещение в пространстве предметов?

Макс прилег на теплое ложе. Оно теперь уже не напоминало каменное – даже поверхность слегка пружинила под пальцами. В голове разведчика вихрем носились мысли. В любом случае, нужно попытаться бежать, какими бы благими ни были намерения тюремщика. Ведь уничтожение экраноплана и пленение экипажа – не совсем дружественный акт! Вернее – совсем не дружественный! А уж совсем точно – откровенно враждебный!

Значит так… Как только этот хмырь снова появится в камере – напасть на него, отобрать ключи и… Стоп, стоп! Какие ключи? От чего? Где здесь дверь? Нет двери! Он же появляется и исчезает сразу на троне. Может быть, это и есть портал телепортёра?

Макс рывком вскочил и подошел к трону. Скрупулезный осмотр ничего не дал – никаких скрытых кнопок на этом сооружении не было. Ничуть не обескураженный этим фактом, Макс развалился на сиденье, попытавшись воспроизвести позу своего недавнего собеседника. Устройство (?) опять не сработало. Может быть, у него мысленное управление? Соколов попытался внушить «трону» желание отправить его куда-нибудь наружу из камеры. В голове мелькнула некая тень ответа, окрашенная ехидством. Макс вскочил как ужаленный – ему показалось, что долбанное сиденье послало его подальше сексуально-пешеходным маршрутом.

Ладушки… Тогда попробуем осуществить план побега хотя бы наполовину. То есть напасть на собеседника, скрутить и, взяв за жабры, вытрясти из него способ выхода. «Гениальный план!» – мысленно поаплодировал себе Макс, и сам же обиженно возразил: «А ты придумай получше!»

Соколов снова прилег на скамью и задумался. Нет, нападение на тюремщика вряд ли прокатит, раз этот дядька может трансформироваться за одно мгновение. Ты на него наскочишь, а он превратится в борца-сумоиста. Попробуй завали такого! Силовое решение придется отложить как крайнюю меру.

Хм… Крайняя мера… Макс припомнил, как они с Пашкой год назад попали в плен к американцам. Тогда экипаж «Вали» (правда, так тогда называли корабль с бортовым номером ДР-53) наткнулся при патрулировании «своего» участка шельфа на мобильную буровую платформу без опознавательных знаков, ведущую незаконные изыскания. Он же первым и пострадал от этого открытия, словив в борт пару зенитных ракет.

Система катапультирования сработала штатно, и Макса с Пашкой довольно быстро выловили из воды здоровенные негры из USMC.[18]Они даже замерзнуть толком не успели. С них содрали всю униформу, якобы на просушку, оставив только белье, и заперли в небольшой каюте. К счастью, данное помещение изначально не было спроектировано как тюрьма, поэтому ребятам удалось отломать поручень от кровати. Эту штуку очень скоро испытал на себе фельдшер-маринз, пришедший провести медицинский осмотр «Russian halfwits». Подстраховывающий его капрал не успел прийти на помощь. Капралу тоже досталось поручнем по башке.

А затем последовал безумный бег по запутанным коридорам в никуда. Из воды их извлекали в полубессознательном состоянии, поэтому хоть как-то запомнить расположение отсеков в гигантской, размером с авианосец, плавучей буровой ни Макс, ни Пашка не смогли. Но их вела в тот день Ее Величество Удача. Как еще можно объяснить тот факт, что из трехтысячного экипажа платформы в руки русским морякам попал начальник экспедиции, вице-президент корпорации. Который, после угрозы отрезать яйца, очень быстро согласился вернуть русских их командованию в целости и сохранности. Да, крайние меры возымели действие – им удалось вырваться. Американцы тогда даже компенсацию выплатили за сбитый экранолёт. Весь инцидент списали на ошибку автоматической системы опознавания целей. Правда, по прибытии на базу Макс и Пашка получили очередную головомойку от начальства. За утрату бдительности…

Так что Макс и в этот раз рассчитывал на свою удачу. Она его еще ни разу не подводила. Собственно, кличку Везунчик Соколов заработал в своем первом рейде в должности командира корабля. При преследовании норвежской шхуны, то ли незаконно ловящий рыбу в спорной зоне, то ли ведущей радиоразведку, корпус «Валькирии» пробила крупнокалиберная пуля. Да так удачно, что ребята из ремонтной бригады потом диву давались. Пуля прошла через рубку насквозь по диагонали, умудрившись не задеть никого из пилотов и не повредить ни одного прибора. Причем, что интересно, после захвата и досмотра шхуны-нарушительницы, крупнокалиберный пулемет на ней так и не нашли. Да и норвеги отрицали сам факт обстрела российского экранолёта.

Предавшись воспоминаниям, Малин незаметно задремал и опять проворонил появление в камере своего тюремщика. На этот раз перед разведчиком предстала холеная дама, лет сорока с небольшим, одетая в строгий деловой костюм. Дожидаясь пробуждения Макса, она курила длинную тонкую сигарету, небрежно стряхивая пепел в пустую миску из-под пюре. Новая внешность оппонента не ввела капитана в заблуждение. Он ни на секунду не усомнился, что перед ним сидит то же самое существо, что и в предыдущий визит.

– Ну и нервы у тебя, старлей! – Не то одобрительно, не то осуждающе сказала дама хрипловатым контральто. – Тут твоя судьба, можно сказать, решается, а ты дрыхнешь, как ни в чем не бывало!

– Дык у меня все нормально – план побега разработан! – усмехнулся Макс. – Осталось только узнать – за каким хреном вам понадобилось устраивать охоту на наш экипаж, и можно спокойно отсюда линять!

– Вот нахал! – Беззлобно рассмеялась дама. – Ладно, объясню я тебе, зачем мне понадобилось вас ловить столь сложным способом! Ты вообще в курсе, сколько законов предопределенности ты нарушил?

– Так, дай-ка подумать… – хмыкнул Макс. – Устав нарушал – было дело. Регламент базового порта – тоже. Санитарные нормы борделя – через раз! Но вот законы предопределенности… Нет, не помню такого!

– Хорошо, я зачитаю весь список, – в ответ на эту мелкую фронду дама улыбнулась уголками губ. Легкий взмах руки – и голая стена осветилась, словно экран компьютера.

Макс внимательно присмотрелся к ползущим по этому «монитору» строчкам и малость обалдел. Здесь было подробнейшее изложение всех несчастных случаев, произошедших с ним начиная с двенадцатилетнего возраста. Но особенно много случаев было после окончания Военно-морского училища имени адмирала Нахимова. Приглядевшись, Малин убедился, что какое-либо происшествие случалось с ним чуть ли не в каждом рейде. Удивительно, что он сам этого не помнил. Память сохранила только наиболее яркие случаи. А про большинство происшествий Макс вообще ничего не знал.

Например, о том, что во время одного из десантирований на архипелаг Шпицбергена мимо его головы просвистел небольшой снаряд из скорострелки. Не нагнись он тогда поправлять крепление навесного двигателя надувной лодки… И ведь расстояние-то было – двадцать сантиметров! Или еще случай – во время марш-броска по пересеченной местности на одном неуютном островке он, перебираясь через пропасть на «тарзанке» так ударился о скалу, что от лежавшей в карманчике разгрузки гранаты отделилась чека. Этого вообще не могло быть, в принципе – усики чеки были надежно загнуты! Но случилось, что неминуемо привело бы к взрыву, при попытке достать гранату из кармашка! Но Макс тогда сдуру утопил все свое снаряжение при переправе через бурную речушку.

«Это что же такое делается? – В ужасе подумал Малин. – Я столько лет под смертью хожу?»

Но вслух разведчик этого не сказал. Наоборот, придав своему лицу максимально саркастическое выражение, лейтенант сказал насмешливым тоном:

– Слышь, мать! А не паришь ли ты мне мозги? Если бы это все происходило со мной, то я бы уже давно был покойником!

– Вот и мне стало интересно, что же такое с тобой происходит, – пародируя насмешливый тон разведчика, ответила дама. – Я, понимаешь, вторжение на вашу грязную планетку затеяла, а тут неучтенный фактор риска! И мало того – ты тут такой не один! – продолжило НЕЧТО с нарастающим гневом, превращаясь в давешнего бородатого мужика. – Вас несколько тысяч. Вы, мерзавцы, словно заговоренные! Но ты выделяешься даже среди них! Убить тебя никак не получается!

По спине Малина поползли мурашки, но привычка взяла своё и Макс брякнул:

– И хер выйдет! Я русский моряк, а мы бессмертны! Слышишь ты, залупоголовое уёбище!

Вспышка гнева собеседника была ощутима физически. Бородач вскочил с трона и словно увеличился в размерах. Его лицо исказила жуткая гримаса. По стенам прокатилась волна. Макса швырнуло на пол и поволокло, как тряпичную куклу, пока спина не коснулась опоры. Низкое утробное рычание, переходящее в инфразвук, заполнило маленькую камеру. Разведчику показалось, что череп заполнился раскаленным металлом. Перед глазами заплясали красные круги.

Фигура бородача продолжала расходиться вширь и ввысь, поглотила трон и скамью. По гигантскому телу змеились синие молнии. И это чудовище стало надвигаться на вжавшегося в стену Макса.

– Козявка!!! – проревело НЕЧТО. – Раздавлю!!!

– Давай, давай! – хрипло поощрил его Макс. – Жопу только не порви!

Последняя фраза подействовала на инопланетянина, как ушат холодной воды. Монструозная фигура стала резко уменьшатся в размерах, словно сдувающийся шарик. По стенам и полу волнами прошло несколько судорог. Краем глаза Макс вдруг заметил, что материал стен стал мерцать и сквозь него видно окружающее пространство. Мигнув еще несколько раз, картинка стала четкой. Соколов увидел, что находится вовсе не в камере, а в клетке, стоящей в гигантском полусферическом зале. Слева и справа, в таких же клетках находились его друзья. Сашка лежал неподвижно, а Дрон как раз поднял голову, видимо заинтересовавшись произошедшими с тюрьмой изменениями.

Чтобы отвлечь тюремщика от этого зрелища, Макс сказал брюзгливым тоном:

– И кончай на меня искрить! Робу прожжешь!

НЕЧТО сжалось до размеров человеческой фигуры, но продолжало плыть, не фиксируясь на конкретном образе. Наконец метаморфозы прекратились. Тюремщик остановился на облике бородача в строгом костюме. По прутьям клетки прошла волна, снова превращая стены в «монолит».

Бородач устало опустился на трон и вздохнул.

– Эх, жаль… Не могу я тебя сейчас убить, потому как неизвестна природа твоей везучести, – выдавил из себя оппонент, машинально поправляя лацкан костюма. – Очень мне хочется выяснить – кто или что тебя бережет!!

– Так я-то откуда знаю? – огрызнулся Макс, вставая с пола и отряхивая робу.

– Удача, мой злейший друг, удача на твоей стороне! – грустно сказал бородач. – Чем же ты её заинтересовал? На образцового гражданина ты не похож!

– А я взносы в спортклуб всегда вовремя плачу! – съязвил Макс, окончательно приходя в себя. – Раз ты нас сейчас убивать не собираешься, то что дальше с нами делать будешь? Пытать? Голодом мучить? Жаждой? Поить паленой водкой и не давать опохмеляться? Или ждать, пока мы в твоей тюрьме от пролежней загнемся?

– Ну, до такого вы точно не доживете! – усмехнулся бородач. – Будет скоро один узелок… Вот я и хочу посмотреть, как вы на этот раз выкрутитесь!

– Ага, посадил нас под колпак и наблюдаешь! – буркнул Макс, «обрадованный» такой «светлой» перспективой. – Нашел, блин, белых мышек! К чему хоть готовиться? И когда?

– Счаз-з-з! – обрадованно-издевательским тоном, со вкусом произнес бородач. – Так я тебе все и рассказал! Помучайся, мерзавец! Ожидание смерти – гораздо страшнее самой смерти!

С этими «добрыми» словами тюремщик исчез. Лейтенант сделал по камере несколько шагов и раздраженно пнул опустевший трон. Эх, не стоило это делать босой ногой! Минут десять Соколов, сидя на скамье и покряхтывая от боли, сосредоточенно растирал ушибленные пальцы ноги. А мысли его в это время носились вокруг иллюзорной клетки. Неужели эти стены и взаправду существуют только в его мозгу? Или наоборот – клетки привиделись ему под воздействием сильнейшего стресса?

Разведчик подошел к стене и осторожно пощупал ее. Хм, обыкновенный камень, или, скорее, бетон! А если постучать? Звук глухой, словно там изрядная толща! А если вдарить посильнее? Макс как следует размахнулся и, оберегая пальцы, врезал по стене основанием тыльной стороны ладони. Эффект понятный – «как по стене»!

Потряхивая отбитым кулаком. Макс задумчиво прошелся вдоль стены. Думай, думай, голова! Как можно увидеть решетку? Внезапно решетка предстала перед мысленным взором Малина во всех подробностях. Продолжая держать картинку перед глазами, капитан протянул руку и попытался схватиться за перекладину. И, о чудо! Ему это удалось! Словно пелена сползала с глаз разведчика. Прутья решетки начали проявляться, как попавшая в реактив фотография. Серая «бетонная» стена постепенно исчезала, обнажая прутья клетки.

Моряк огляделся. Его клетка стояла посередине, между клетками друзей. Чуть дальше виднелся целый ряд таких же сооружений. Сашка лежал все так же неподвижно (ранен?), а Дрон бродил вокруг скамейки. Макс негромко окликнул капитана – расстояние до него не превышало пяти метров, но Воронов не слышал и не видел лейтенанта. С досады махнув рукой, Максим стал досконально проверять свое узилище.

Прутья были сделаны из арматурин круглого сечения и соединялись друг с другом непонятным способом. По крайней мере, следов сварки видно не было. Расстояние между вертикальными прутьями составляло двадцать пять сантиметров, между горизонтальными – сорок. Вполне можно взобраться, если бы… Макс поднял глаза вверх…

– Еб… ная мать! – вслух выразился разведчик. – Где были мои глаза раньше?

У клетки не было потолка! Недолго думая, Соколов перемахнул препятствие и сразу же полез в клетку к Дрону. Воронов игнорировал лейтенанта до тех пор, пока тот буквально не свалился ему на голову.

– Ты чего? Оглох, что ли, или под кайфом? – спросил моряк, обнимая потерянного друга.

– Мать твою, Везунчик! Ты откуда упал? – буркнул Дрон, со всей дури хлопая Соколова по спине. – А мне полчаса назад приглючилось, что я в клетке сижу, а ты в соседней! Ну, думаю, привет! Докатился до цветных мультфильмов, узник замка ИФ!

– Это не глюки! – сказал Макс, немного отстраняя морпеха, чтобы осмотреть его на предмет телесных повреждений. На первый взгляд все было в порядке. Ни синяков, ни ссадин. Одет Дрон был в точно такую же, как на командире, дерюжную робу и штаны. – Мы, Андрюшенька, и вправду сидим в клетке!

– Да ладно! Чего ты гонишь?! – начал было Дрон, оборачиваясь, и осекся… Теперь он тоже видел вокруг прутья решетки. – Вот, бл…., и верно – клетка! Что здесь происходит, Макс?

– Все вопросы – потом, Андрюха! – решительно прервал Дрона лейтенант и полез на стену. – Давай осмотримся по сторонам и будем отсюда сваливать!

Капитан мгновенно последовал примеру Соколова. В клетку к Хамисуваари друзья свалились уже вдвоем. Как выяснилось, Сашка мирно спал, по-детски подложив под ще