Королева Каролина была женщиной веселой и даровитой; у нее был живой ум и те знания, какие обычно бывают у представительниц ее пола. Она могла бы быть приятной женщиной в свете, если бы не старалась быть великою государыней. У нее были хорошие манеры, которые украшают первую, но не было ни выдающихся качеств, ни силы ума, которые надобны для второй. Она выставляла свои хитрости напоказ, вместо того чтобы скрывать их, и дорожила своим умением притворяться и лицемерить, чем создала себе немало врагов и не приобрела ни одной привязанности, даже среди женщин, ближе всего к ней стоявших.
Она любила деньги, но по временам становилась расточительной, особенно когда дело касалось ученых, покровительницей которых ей себя хотелось считать. Она часто встречалась с ними и совершенно терялась, приобщаясь к их метафизическим спорам, в которых ни она, ни сами они толком ничего не могли понять. Хитрость и вероломство — вот те средства, к которым она прибегала в делах, как, впрочем, и все женщины, ибо ничем другим они не располагают. Больше всего хитрость свою она проявляла в управлении королем, которым властвовала безраздельно, делая вид, что уступает ему во всем и подчиняет себя его капризам. Она доходила до того, что поощряла его любовные похождения и даже сама содействовала его сближению с другими женщинами. Она была одержима честолюбием, опасным оттого, что к нему присоединялась еще и смелость, и доведись ей жить намного дольше, качество это могло оказаться роковым либо для нее самой, либо для всего управления нашей страною.
После периода увлечений всевозможными причудами и фантастическими спекуляциями различных сект она окончательно остановилась на деизме с его верой в загробную жизнь. Умирала она очень мужественно и без страха от очень мучительной болезни, после тяжелых операций.
Короче говоря, как приятная женщина она вызывала к себе любовь большинства, как королева же не снискала ничьего уважения, ничьей любви, ничьего доверия, и единственным человеком, кто питал к ней то, и другое, и третье, был сам король.