Пятница, 13.28

 

На обратном пути, перед тем как свернуть на магистраль на Альбукерке, Скалли и Малдер решили остановиться и зайти в историческое кафе «Сова». Большое, словно загорелое здание из саманного кирпича, очень похожее на заброшенный павильон для киносъемок, было, пожалуй, единственной достопримечательностью Сан-Антонио. На покрытой гравием площадке стояли четыре видавших вида грязных грузовичка, два мотоцикла «харлей-дэвидсон» и старый микроавтобус «форд».

— Ну что, рискнем, Скалли? Все равно придется где-то перекусить: дорога длинная.

Сложив автомобильный атлас, Скалли вылезла из машины на жару и прикрыла ладонью глаза.

— Да, с аэропортами в Нью-Мексико явно негусто, — проворчала она и пошла за Малдером к матовой от дорожной пыли стеклянной двери кафе. Когда он ее распахнул, Скалли прочла на внутренней стороне двери, что ресторан одобрен Автомобильной ассоциацией Америки.

Внутри было сумрачно и шумно. Скалли предпочитала подобные заведения обходить стороной. Малдер, напротив, обожал такие местечки.

— Смелее, Скалли! Видела вывеску? Ведь это же историческое кафе.

— Знаешь, по-моему, я о нем что-то слышала. Кажется, оно имеет отношение не то к Манхэттенскому проекту, не то к испытаниям в Тринити-Сайт.

— Значит, мы сделали правильный выбор. Отведаем «тематических» гамбургеров.

У стойки бара толпились фермеры, даже не снявшие широкополые ковбойские шляпы, водители-дальнобойщики в старых бейсбольных кепках и несколько туристов. В углу кто-то играл на автомате в пинбол. Над баром и в зале мигала неоновая реклама дешевых сортов пива.

— Шикарная забегаловка! Посмотри, Скалли: мягкие кресла, обивка из классного кожзаменителя.

— А ты как думал!

У кассового аппарата появился здоровый индеец-навахо с черными с сединой волосами. Стянутыми в хвост, в джинсах, клетчатой хлопчатобумажной рубашке с перламутровыми пуговицами-кнопками и в галстуке «боло» с бирюзовым зажимом.

— Выбирайте столик! — предложил он, обведя незанятые кабинки широким жестом, достойным короля, и принялся протирать стоику бара, откуда доносились возбужденные голоса и обрывки невероятных историй.

Стены кафе «Сова» пестрели плакатами, фотографиями испытаний на полигоне Уайт-Сэндз и грамотами за участие в учениях в условиях ядерного удара. Повсюду висели фотогравюры в рамках с изображениями грибовидных облаков в пустыне. Такие же, только поменьше, были выставлены на продажу в стеклянной витрине рядом со старенькой кассой. А еще здесь продавались блестящие желтовато-зеленые камешки тринитита.

— Пойду взгляну, Малдер. Вдруг там есть что-нибудь занятное.

— Иди, а я займу стол и сделаю заказ.

— Не знаю, можно ли тебе это доверить?

— Разве я хоть раз ошибался? — отшутился Малдер и, прежде чем Скалли успела возразить, скрылся в лабиринте кабинок.

Скалли подошла к витрине, взяла маленькую брошюрку с фотографией кафе «Сова» на обложке и, пробежав глазами несколько незамысловатых фраз, словно вернулась в свое университетское прошлое, когда она изучала историю «холодной войны», гонки вооружений и истоки ядерной программы США.

Во времена, когда машин с кондиционерами еще не было, в кафе «Сова» по дороге из Лос-Аламоса в Тринити-Сайт частенько останавливались ученые и инженеры, работавшие над Манхэттенским проектом. Магистралей между штатами тогда еще не построили, и жарким летом 1945 года подобное путешествие граничило с подвигом.

По инструкции останавливаться в пути было запрещено, но кафе «Сова», стоявшее на перекрестке дорог посреди пустыни, как нельзя лучше подходило для короткой передышки. Легкий обед, стаканчик холодного пива и снова в путь, на восток, в безжизненную пустыню, где правительство решило провести первые испытания атомной бомбы.

Заметив у витрины Скалли, индеец подошел и осведомился:

— Чем могу служить?

Вздрогнув от неожиданности, Скалли показала на коллекцию камней.

— Будьте добры, дайте мне камешек тринитита.

— Вон тот, за пять долларов? — Достав ключик, он открыл крышку витрины и извлек маленький камешек. Потом положил обратно и взял другой, побольше. — Возьмите лучше вот этот. Хотя, на мой взгляд, на пять долларов он тоже не тянет.

Скалли взяла камень и, сжав на ладони, попыталась представить, какая чудовищная сила его сотворила. Не длительный геологический процесс в недрах земли, а созданный руками человека ад, длившийся всего несколько секунд. Камень был на ощупь гладким и прохладным. Скалли показалось, что от него покалывает ладонь, но это была просто игра воображения.

Расплатившись, она отправилась осматривать другие экспонаты.

Еще до начала второй мировой войны бывший хозяин кафе, старый индеец-навахо, начал собирать коллекцию бутылок. Он, конечно, ничего не знал про секретный ядерный проект, хотя не мог не заметить машины с государственными номерами, зачастившие в эту глушь, военных начальников и инженеров в костюмах с галстуками, которые, даже если бы очень постарались, не сумели бы прикинуться местными фермерами или индейцами из резервации.

«Наверное, инженеры, работавшие над Манхэттенским проектом, выглядели здесь так же дико, как и мы с Малдером», — подумала Скалли и продолжила чтение.

За несколько дней до начала испытаний в июле 1945 года какой-то инженер, один из завсегдатаев кафе «Сова», предупредил старого хозяина. Не вдаваясь в подробности, он намекнул, чтобы тот на пару дней спрятал хрупкое стекло. Старик так и сделал, и коллекция бутылок уцелела, хотя во время испытаний стены дрожали во всей округе. Имя заботливого инженера, во имя его же блага, осталось в тайне.

Сжимая в руке сувенир, Скалли вернулась в зал и отыскала Малдера. Расположившись поудобнее, он в который раз перечитывал факс, переданный ему на полигоне Уайт-Сэндз, и потягивал чай со льдом из красной пластиковой чашки.

Усевшись напротив, Скалли увидела, что он и ей заказал чай со льдом. Она положила камешек на стол, и Малдер тут же схватил его и принялся разглядывать со всех сторон.

— Помнится, когда я купил сувенир в подобном заведении, ты надо мной посмеялась.

— Это совсем другое дело.

— Ну разумеется! — с издевкой ухмыльнулся он.

— Да, другое. Это тринитит. Помнишь, я тебе рассказывала?

Пристально разглядывая камень в тусклом свете неоновой рекламы, Малдер заметил:

— Точь-в-точь как с места происшествия.

Скалли кивнула.

Разговор прервала официантка: она поставила перед ними по корзиночке горячей жареной картофельной стружки и по огромному, сочному гамбургеру, завернутому в бумагу.

— Вот увидишь, Скалли, тебе понравится. Это фирменное блюдо заведения — чизбургер с зеленым перцем чили. — Малдер взял чизбургер, откусил здоровый кусок и, даже не прожевав, капая соком, проговорил: — Вкуснотища! Они прямо тут проворачивают мясо через мясорубку, а для аромата добавляют зеленый перец чили. В Вашингтоне такого не найдешь.

— А я, может, и искать бы не стала. — Взяв в руки огромный чизбургер, Скалли с сомнением оглядела его, решая, с какой стороны безопаснее приступить, и проверила, достаточно ли на столе салфеток. Но, попробовав, была вынуждена согласиться с Малдером.

— Итак, Скалли, вернемся к делу. Что мы имеем? Два трупа, вернее, с лошадью три. В обоих случаях смерть наступила в результате внезапной тепловой вспышки, похожей на маленький ядерный взрыв. Один произошел в стенах лаборатории, другой — посреди дикой пустыни.

Скалли подняла палец, заметила, что он испачкан в кетчупе, схватила салфетку, вытерла и продолжила:

— В первом случае погиб ученый-ядерщик, работавший над секретным проектом нового мощного оружия, а вторая смерть случилась на полигоне Уайт-Сэндз, где военные могли проводить испытания подобного оружия. Вот тебе и связь.

— Но ведь в кабинете доктора Грэгори эксперименты не проводились. Там одни компьютеры. Да и в ящике картотеки ядерной боеголовки мы не нашли. Даже если бы вояки решили испытать Брайт Энвил, вряд ли они выбрали бы Уайт-Сэндз. Ведь для этого есть отличный ядерный полигон в Неваде — с оборудованием, надлежащей охраной и все такое прочее. Кроме того, тебе не показалось, что для полковника с полигона Уайт-Сэндз все это не было полной неожиданностью?

— Показалось, — неохотно согласилась Скалли. — Ему явно не хотелось во всем этом разбираться.

Малдер вытер рот салфеткой.

— Знаешь, Скалли, нам нужно искать неявную связь. Может, она вообще не имеет никакого отношения к Брайт Энвил.

— Ну а к чему же тогда имеет? Малдер доел последний кусок чизбургера и занялся остатками картофельной стружки.

— Между Эмилом Грэгори и Оскаром Маккэрроном, по всей видимости, существуют какие-то связи со времен второй мировой войны. Оскар Маккэррон — старый фермер, который всю жизнь так и просидел на своем ранчо в Нью-Мексико. Доктор Грэгори тоже родом из Нью-Мексико. Полвека назад работал над Манхэттенским проектом, потом в Лос-Аламосе, а потом переехал в Сан-Франциско и начал работать в Центре ядерных исследований Тэллера.

— Ну и что дальше, Малдер? Он пожал плечами.

— Ничего. Пока еще не знаю. Просто мыслю вслух. Надо больше напрягать воображение, рассматривать все варианты. Что общего могло быть у этих двух людей? Мы знаем, что Грэгори участвовал в испытаниях в Тринити-Сайт, а семье Маккэррона принадлежала земля, где эти испытания проводили.

Отправив в рот кусочек картошки, Скалли

заметила:

— Тебе не кажется, Малдер, что временами твое воображение становится слишком необузданным?

— Разве?! — притворно изумился Малдер. — А сколько раз мои безумные догадки оказывались верными?

Скалли съела еще кусочек.

— Бывало и такое. Малдер вздохнул.

— Хотя ты ужасная зануда, Скалли, я все равно тебя люблю. Она улыбнулась.

— Должен хоть кто-то держать тебя в рамках.

Вытерев руки салфеткой, Малдер достал карту Нью-Мексико.

— Интересно, далеко ли отсюда Розуэлл [8] ? Может, стоит туда заглянуть.

— Нет, не стоит! Мы должны успеть на самолет.

— Ну что, попалась? — рассмеялся Малдер. — Да я просто пошутил.