ПОСМЕРТНЫЕ ПОЧЕСТИ ТАЙНЕ «ЗАПЕРТОЙ КОМНАТЫ»
Вчера все сообщество писателей-детективщиков с горестью попрощалось с последней тайной «запертой комнаты» на большом банкете в честь оной. Излюбленная изюминка детектива, остававшаяся таковой на протяжении полувека, болела уже много лет и в прошлый четверг была обнаружена почившей в бозе в 3.15 пополуночи. В своей пылкой речи издатель «Криминального чтива» заявил: «Сюжетный поворот "запертая комната" прошел весь путь от безвестного начала до пика популярности и навсегда останется в наших сердцах». Затем пламенную хвалу покойнице вознес старший инспектор Звонн, но его речь прервали шокирующим сообщением, что концепция «запертой комнаты» была убита — в запертой комнате. Банкет свернут, полиция ведет расследование.
«Криминальное чтиво», февраль 2001 г.
Джек зашел позавтракать в столовую участка. Сел за пустой столик и рассеянно уставился в окно на Внутреннюю разгрузочную улицу. ВРУ, как ее называли горожане, была задумана для облегчения движения, но обошлась так дорого, что муниципалитет едва потянул ее строительство. Чтобы ее проложить, пришлось снести несколько красивых кварталов. Старому городу словно сердце вынули. В итоге проект оказался практически ни к чему, когда М4 оттянула на себя почти весь транзитный транспорт с А4, которая, несмотря на огромную дорожностроительную программу, по-прежнему страдала пробками.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, Бейкер. Как дела?
Задавать подобный вопрос ипохондрику точно не следовало. Но было уже поздно.
— Не так чтобы плохо, сэр, — ответил тот, доставая из ранца пластиковую коробочку и вываливая на блюдце жуткий набор таблеток всех форм и оттенков.
Джек мог поклясться, что большую часть составляли «Тик-так», «Ментос» и прочие псевдолечебные конфетки, но промолчал.
— Видите ли, — продолжил Бейкер, проглотив несколько голубеньких таблеточек и закусив красненькими, — я проснулся нынче утром с насморком и, честно говоря, забеспокоился.
— Неужто?
— Да. Сначала я решил, что это туберкулез, проказа или третья стадия сифилиса.
Джек подыграл ему, поскольку все разговоры с Бейкером обычно сводились к одной теме.
— Но ведь тебя вроде бы проверяли в прошлом году на проказу?
— Да, так что это не может быть проказа. Туберкулез тоже исключается, поскольку кашля у меня нет, и вряд ли сифилис, потому как я слишком молод, чтобы получить сразу третью стадию без переходной.
— Значит, обычная простуда?
— С первого взгляда похоже, но потом я подумал, что из носа у меня вовсе не сопли текут.
Джек поднял брови.
— А что же?
— Спинномозговая жидкость. В субботу я играл в футбол, и мне здорово залепили. Возможно, у меня треснула черепная коробка.
— И такое действительно может быть?
Бейкер посмотрел на блюдце и проглотил еще несколько таблеток.
— Да вряд ли.
Он снова взглянул на шефа.
— Сэр, думаю, вы не обидитесь, если я скажу вам, что мы с Гретель и Эшли будем только рады поработать сверхурочно, если это поможет раскопать еще что-нибудь против трех поросят. Я знаю, они отмазались от обвинения в предумышленном убийстве, но если удастся подвести их под статью об умышленном нанесении тяжких телесных повреждений или о нарушении техники безопасности при кипячении воды в большом котле, то мы готовы.
— Ты же знаешь ответ Бриггса на запрос о сверхурочной работе ОСП.
— Мы не за деньги, сэр.
Бейкер продолжал выжидательно смотреть на Джека. На мгновение он даже перестал шмыгать носом и забыл о таблетках и витаминах.
— Я благодарен тебе, Бейкер, но, по-моему, поросят придется оставить в покое. Мы проиграли.
Сзади послышался голос, заставивший обоих обернуться:
— По-вашему, это очень умно?
Суперинтендант Бриггс пребывал отнюдь не в лучшем расположении духа.
— Что, сэр?
Бриггс бросил к ним на стол номер «Совы».
— Восьмая страница, Джек, — пробрюзжал он. — Восьмая страница, четвертая колонка.
Джек открыл нужную страницу.
— «Сплутвийский министр антиквариата требует возвращения Священного Гонго».
— Ниже.
— «Любимый герой детских стишков погибает, упав со стены. Полиция спрашивает, не столкнули ли его?»
— Хорошо, что это только на восьмой странице, — зло сказал Бриггс. — Если вы пытаетесь таким образом подхлестнуть общественный интерес, дабы сохранить ваш ненаглядный отдел, то меня это вовсе не радует! И не думайте, что бюджетная комиссия тоже этому обрадуется!
— Но я никому ни слова не говорил, сэр.
— Тогда кто же спрашивает, не столкнули ли его?
— Да никто. Это выдумки прессы. Он сам упал. Тяжелый случай пасхальной депрессии. Мы уже говорили с его бывшей женой и лечащим врачом, которые это подтвердили.
— Когда я увижу отчет?
— Как только миссис Сингх пришлет результаты вскрытия. Экспертизу обещали закончить к среде. Поскольку ничего интересного нет, то, думаю, эта статья первая и последняя.
Бриггс вроде бы поверил и глубокомысленно кивнул.
— Прекрасно. Хорошая работа, Шпротт, и без убитых великанов.
— Не смешно, сэр.
— Неужели? Да, еще одно. Кто-то распускает по участку невероятные слухи, будто ты подал заявление в Лигу детективов. Как думаешь, кому подобное могло прийти в голову?
— Это не слухи, сэр.
В первое мгновение Бриггс смешался, затем спросил:
— Фридленд знает?
— Он-то здесь при чем?
— А при том. Он входит в выборный комитет Лиги от Южной Англии и, скорее всего, не обрадуется, если кто-то из Рединга попытается составить ему конкуренцию. Но он хороший и честный человек. Надеюсь, он рассмотрит твое заявление с должным беспристрастием.
— Не сомневаюсь, сэр.
Бриггс пропустил сарказм мимо ушей, зыркнул на Бейкера и его таблетки, покачал головой и удалился, сделав себе заметку использовать освободившиеся после ОСП комнаты для музея трофеев Звонна.
— В чем дело? — спросила Мэри, входя в столовую.
Джек пожал плечами и показал на газету.
— «Сумасшедший ученый выделяет из собаки чистое махание хвостом»?
— Выше.
— А!.. «Любимый герой детских стишков погибает при падении со стены».
— Читайте.
Она откашлялась и начала:
— «Шалтай-Болтай, известный любимец детских стишков и большое яйцо, вчера разбился насмерть, свалившись со своей любимой стены в восточной части города. Щедрые благотворительные пожертвования сделали Болтая любимцем Рединга, а его смерть стала настоящей трагедией. Четырежды убийца великанов инспектор Джек Шпротт, бывший помощник великого Фридленда Звонна, уволенный за некомпетентность и чаще упоминаемый в связи с дурацкими попытками обвинить трех поросят в преднамеренном убийстве…»
— Все ясно, — перебил ее Джек. — Похоже, Звонн уже начал осложнять мне жизнь.
Мэри молчала. У Звонна имелись все основания подогревать эту историю и топтать Джека, если он планировал отнять у него расследование. Она сглотнула и подумала, подозревает ли Джек вообще, что она фактически работает на Фридленда. Она искоса взглянула на Джека, но тот старательно отделял жир от своего ломтика бекона.
— Вы не любите сало?
— Ненавижу. А моя бывшая жена обожала. Из нас получилась прекрасная пара. От окорока оставалась одна косточка.
— Она любила сало? — недоверчиво переспросила Мэри.
— Да. Ничего другого не ела.
— Но ведь это вредно для здоровья!
— Очень. Она умерла.
Мэри растерянно прикрыла рот ладонью и покраснела.
— Извините, я не знала.
— Ничего. Это было десять лет назад, и я снова женился. На самом деле именно дети…
Заверещал мобильник. Звонила миссис Сингх. Джек несколько секунд внимательно слушал, затем взглянул по очереди на Мэри и Бейкера и ответил, что сейчас будет. Мэри беспокойно посмотрела на него.
— Вы не боитесь моргов, Мэри?
— Нет, сэр, — честно ответила девушка. — Моргов я не боюсь. Но тамошних постояльцев не очень жалую.
— Хорошо, — весело сказал Джек. — Доедайте свои почки с пряностями, и пойдемте полюбуемся на кое-какие трупы.
* * *
Запах формальдегида полицейские учуяли задолго до проходной маленького здания в викторианском стиле, находившегося через две улицы от управления. Но когда они толкнули вращающуюся стеклянную дверь, вонь сделалась вообще невыносимой. Окна прозекторской выходили на две стороны, неоновые лампы заливали помещение резким неестественным светом. В центре стояли четыре белых эмалированных хирургических стола, рядом с каждым на столиках из нержавеющей стали были разложены скальпели, пилы и прочие инструменты, о назначении которых Мэри даже думать не хотелось. Над каждым столом с потолка свисал микрофон и операционная лампа. Неделя выдалась спокойная: все столы пустовали, за исключением того, на котором лежал Болтай. Подойдя ближе, они увидели, что миссис Сингх и ее помощник собирают разбитую скорлупу Болтая, склеивая ее киперной лентой, — так скрепляют собранную из осколков вазу, пока клей сохнет. Миссис Сингх подняла взгляд и улыбнулась.
— Значит, вам удалось сделать то, с чем не справилась вся королевская рать! — восхищенно проговорил Джек.
Обычный патологоанатом просто бегло осмотрел бы тело, но только не миссис Сингх. Работа в ОСП была для нее всем, и она не желала упустить хоть малейший след преступного деяния.
— Ничего себе паззл, — выдохнула Мэри.
— Сто двадцать шесть осколков, — гордо ответила миссис Сингх. — Говорят, что мертвые не болтают. Так вот, этот наговорил на целые тома. Взгляните-ка.
Болтай лежал на боку, спиной к ним. Она показала на нижнюю часть его туловища рядом с маленькой татуировкой в виде льва. Там была настоящая мозаика из мельчайших фрагментиков с разбегающимися в разных направлениях трещинками.
Джек поднял брови.
— Он этим местом упал?
Миссис Сингх ничего не сказала, но жестом подозвала его к передней части Болтая, где продемонстрировала менее стройный узор разлома прямо над левым глазом Болтая, на сей раз без определенного центра. Тысячи крошечных осколочков отмечали предполагаемую точку второго удара.
— Значит, он подскочил при падении?
— Нет. Ваш черед, Мэри.
Миссис Сингх посмотрела на девушку, и та несколько струсила, поскольку не ожидала экзамена.
— Тупой инструмент? — брякнула она наугад.
— Мимо. Еще раз осмотрите как следует заднюю часть.
Они послушно обошли стол и пригляделись. Там имелось четкое входное отверстие, очень маленькое и обесцвеченное по краям.
— Мать вашу, — прошептал Джек. — Выстрел…
— Молодец! — похвалила миссис Сингх. — Обесцвечивание — явный результат действия взрывчатого вещества. Кто-то подошел с другой стороны стены и выстрелил в него. Я запросила данные по прохождению пуль сквозь большое яйцо, но в МВД практически ничего не нашлось, и понятно почему. Рискну предположить, что при прохождении пули через жидкий центр образовалась ударная гидростатическая волна. Когда пуля вышла наружу, волна распространилась по его телу, и… бах! Бедняга рассыпался на кусочки. Он умер, не долетев до земли.
— О черт, — выдохнул Джек.
— Что такое?
— Я полчаса назад сказал Бриггсу, что Болтай покончил с собой из-за пасхальной депрессии. Вы уверены?
— Конечно. Знаете ли, впавших в депрессию тоже убивают.
Джек обошел стол, чтобы еще раз взглянуть на выходное отверстие в собранном по кусочкам трупе Болтая.
— Калибр?
Миссис Сингх на мгновение задумалась.
— Трудно сказать. Но оружие наверняка очень мощное, Скиннер подтвердит. Расстояние между входным и выходным отверстиями составляет около четырех футов. У белка высокая вязкость, и, чтобы прошить его насквозь, требуется крупная пуля. Если вам непременно хочется знать мое мнение, я предположила бы тридцать шестой или сорок четвертый калибр. Пуля должна была войти в землю не более чем в пятидесяти футах. Думаю, на ней даже царапины не окажется. Найдите оружие, и баллистики с легкостью проведут сравнение.
— Что-нибудь еще?
— Немного. Мы можем с уверенностью сказать, что он погиб между полуночью и двумя часами утра, а насчет уровня алкоголя в теле вы мой отчет уже получили. Но мне не дает покоя кое-что еще. Вот здесь, — она показала на труп, — на линии груди… или шеи, как вам будет угодно.
Они присмотрелись и увидели маленькую дырочку.
— Идеи есть? — спросил Джек.
— Отверстие диаметром ровно в четверть дюйма, и, сдается мне, его просверлили, причем нарочно.
— Почему вы так думаете?
— Его прикрывал пластырь.
— Наркотики?
— Очень возможно. Я взяла стандартные пробы. Как только что-то получу, скажу вам.
Она протянула Джеку предварительный отчет. Он получился небольшим: всего несколько машинописных страничек и схема тела Болтая с кривой хода пули, нарисованной красной ручкой.
— Вы чудо, миссис Сингх.
— Нет, — устало ответила женщина. — Просто я упорно работаю.
Они возвращались в управление в глубокой задумчивости. Джек прикидывал, с какого конца браться за расследование, а Мэри думала, как же прав оказался Звонн. Убийство Болтая куда запутаннее, чем представлялось Джеку. Если кто и раскроет это дело, то только Звонн. Они успели привыкнуть к формалину, и воздух на улицах Рединга показался им куда свежее, чем прежде.