БОСС ПРЕСТУПНОГО МИРА ПОСАЖЕН ПОД АРЕСТ

Известный рэкетир и босс подпольной мафии Джорджо Порджа вчера был назван виновным в ста восьми случаях «принудительного ремонта жилья». Суд услышал, что Порджа и его шайка обычно использовали угрозы, жестокость и запугивание, чтобы заставить жильцов согласиться на вовсе не нужный им ремонт. Там, где сроду не водилось даже антресолей, делался чердак, двойные стекла переставляли по семь раз в одном и том же доме, без необходимости менялась проводка. Порджа приговорен к тридцати пяти годам заключения и уже признал себя виновным по пунктам о чудовищной безвкусице, жалком чувстве цвета и кривом наклеивании обоев. Ему также на всю жизнь запрещено владеть оранжереей.

«Жаб», март 1984 г.

 

— …Но выяснить, о чем конкретно говорилось во время этого судьбоносного чаепития, не представлялось возможным, — продолжал Звонн под взорами внимающих каждому его слову репортеров, — пока я не изобрел метод, который назвал идентификацией узора рассыпанных крошек. Метод основан на следующем принципе: когда человек во время разговора ест печенье, крошки вылетают изо рта с разным ускорением, соответствуя произносимому слогу. Проанализировав разброс крошек по скатерти, я пришел к выводу, что разговор шел вовсе не о погоде, как утверждала миссис Питкинс, а об ошибочно диагностированном отравлении ботулотоксином. В итоге выстроенного определенным образом допроса подозреваемая разрыдалась и созналась во всем, что и послужило достойной завершающей сценой этого непростого расследования.

Как обычно, Фридленду устроили овацию стоя. Тот скромно прекратил гром аплодисментов мановением руки. Последовало несколько технических вопросов о новом методе, касающихся различного веса частичек печенья и применимости аналогичных схем к брызгам шоколада во время произношения слова «псориаз». Звонн дал исчерпывающий ответ, проиллюстрировав его сложными диаграммами на проекторе, в то время как сержант Хламм раздавал распечатки с изложением всех подробностей дела.

Джек, Бриггс и Мэри стояли в дверях зала.

— И что я тут делаю? — спросил Джек. — Мне нечего добавить. Я и правда не знаю, связана ли вообще смерть Винки с этим делом.

— Это все седьмой этаж, Джек.

В голосе Бриггса не слышалось энтузиазма. Кто-то давил на суперинтенданта.

— Что происходит, сэр?

Бриггс опустил взгляд и потер лоб.

— Лига очень могущественна, Джек. Извини.

Не успел Шпротт даже начать обдумывать услышанное, как мимо них прошествовал Звонн. Он вернулся «на бис», затем окончательно покинул конференц-зал, на ходу бросив с самоуверенной ухмылкой:

— Замерз, Джек? Ничего, сейчас тебя взгреют.

Он подошел к Хламму и Барнсу, ожидавшим босса в дальнем конце приемной. Они тут же принялись хлопотать вокруг него, как тренеры вокруг только что вышедшего с ринга боксера.

Обычно Джек ждал, пока журналисты выйдут, поскольку от пишущей братии всегда много шума и если Арчибальд или кто-нибудь еще вдруг решат остаться, то его хотя бы слышно будет. Но сегодня никто не вышел. В зале царило молчание. Поначалу Джек решил, что Звонн собирается туда снова, но его бывший напарник уже начал обсуждать со своими подчиненными вероятность разрешения загадки трех культовых убийств в Слау до выхода завтрашних вечерних новостей.

— Сэр, — заметила Мэри, заглянувшая в зал и наткнувшаяся на полные ожидания лица репортеров, — похоже, они ждут вас.

— Это невозможно, — выдохнул Джек.

Сердце его на мгновение застыло. Он посмотрел на Бриггса — начальник отвел взгляд. Понятно: все подстроено.

— Черт!

— Что? — не поняла Мэри.

— Меня собираются вывернуть наизнанку.

— Вы можете отказаться.

— Да какая разница, сейчас или потом? Нет уж, давайте покончим с этим.

Он вошел в зал под жужжание камер.

— Добрый день, — начал Джек, ощущая нечто подобное страху перед выходом на сцену, отчего в животе становится неспокойно. — Я, инспектор Шпротт, возглавляю отдел сказочных преступлений Редингского полицейского управления. В понедельник, примерно в час ночи, неизвестным или неизвестными был убит сидевший на своей рабочей стене Шалтай Алоизий Стьювесант ван Болтай. Он умер мгновенно. В настоящее время мы не готовы однозначно назвать мотив преступления.

Первым задал вопрос Джош Рубайлис:

— Как он был убит?

— Выстрелом в спину.

По толпе корреспондентов прошелестел шепоток. Пока все шло не так плохо.

— У вас есть подозреваемые?

— Есть. Женщина по имени Элизабет (Бесси) Брукс. После пресс-конференции мы распространим ее фотографию. Отдельно расследуются обстоятельства гибели соседа мистера Болтая, мистера Уильяма Винки. Он был найден в Палмер-парке сегодня утром. Мы не исключаем возможной связи между этими событиями.

— Самоубийство миссис Гарибальди-Болтай как-то связано с убийством мистера Болтая?

— Да, это прямое его следствие.

Гектор Склизз заглянул в наспех отксеренную подборку газетных вырезок.

— Инспектор, подтверждаете ли вы тот факт, что недавно пытались обвинить трех поросят в убийстве мистера Волка?

Джек переступил с ноги на ногу. «Начинается!» — подумал он.

— Да, это так.

По комнате прошел смешок, и Джека бросило в жар.

— И это провальное дело обошлось налогоплательщикам в четверть миллиона фунтов?

— Конкретная цифра мне неизвестна.

— Хорошо, — продолжил Гектор, помолчав. — Подтверждаете ли вы также, что отдел сказочных преступлений имеет самый низкий во всем Редингском полицейском управлении показатель раскрываемости?

— Это сложно сказать, не имея под рукой отчетов.

— Тогда я вам помогу, — пробормотал Гектор, просматривая свои вырезки. — Похищение овечек мисс Бо-Пип — два ареста, обвинений нет. Неспособность пастушка должным образом присмотреть за вверенным ему скотом[55]— один арест, обвинений нет. Убийство/самоубийство Джека и Джил Олсоп — никаких обвинений не выдвинуто. Похищение Гензеля и Гретель с намерением совершить акт каннибализма — один арест, обвинений нет. Синяя Борода — умер в ожидании суда. Гузи Гандер[56]— освобожден по апелляции. Мистер Панч, арестованный за избиение жены, сбрасывание ребенка с лестницы и незаконное владение крокодилом, — все обвинения сняты.

Гектор отложил подборку.

— Я могу перечислять еще долго. Не слишком хороший послужной список, а, инспектор?

Джек твердо посмотрел на него. Если бы служба уголовного преследования возобновила те дела, он добился бы куда большего количества обвинительных заключений. При желании кого-то обвинить, разумеется…

— ОСП — отдел, занимающийся…

— Я лично, — перебил его Гектор, — насчитал всего шестнадцать обвинительных приговоров за те двадцать лет, в течение которых вы возглавляете отдел. Раз в пятнадцать месяцев. Фридленд Звонн выдвигает успешное обвинение раз в пять недель.

Это было нечестное сравнение, и Джек стиснул зубы. Фридленду доставалось гораздо больше дел.

— ОСП, мистер Склизз, занимается совершенно особыми преступлениями, где понимание проблем персонажа зачастую позволяет мне остановить преступление прежде, чем оно свершится…

— Инспектор Шпротт, вы действительно достаточно компетентны для расследования убийства Болтая или пытаетесь прыгнуть выше головы?

— Этот случай, — медленно процедил Джек, — вне всяких сомнений, полностью подпадает под юрисдикцию ОСП.

— А вам не кажется, что Звонн сумел бы добиться обвинения трех поросят?

— Конечно. Судьи почли бы за честь работать со Звонном.

Джек промедлил с ответом, и это его подвело.

— Молчание — знак согласия, инспектор. Вам не кажется, что благоразумнее передать расследование Звонну, дабы оно сдвинулось с мертвой точки?

— Я полностью контролирую ситуацию, — торопливо ответил Джек, только чтобы ответить и как можно быстрее убраться отсюда.

Но с ним еще не покончили. Писаки хорошо подготовились. Заголовки были припасены заранее — Звонн об этом позаботился, и это подхлестнет продажи газет. Очень подхлестнет. Джек посмотрел на Бриггса, который глядел на него из боковой двери. За его спиной маячил Фридленд Звонн, на лице которого светилось плохо скрытое удовольствие. Последним детективом, пытавшимся оспорить у Звонна пальму первенства в Редингском управлении и отказавшимся передать ему свое дело, был блестящий сыщик по имени Друд. Он был переведен в безжалостно скучный отдел по поиску пропавших без вести.

— Инспектор Шпротт, — снова начал Гектор, — насколько мне известно, вы в прошлом убили нескольких великанов. Хотелось бы прояснить, что вы имеете против людей высокого роста?

Джек удержался от соблазна посоветовать мистеру Склизу, куда тот может засунуть свои упреки, глубоко вздохнул и произнес:

— С меня давным-давно сняты все обвинения, мистер Склизз. Отчет, кстати, опубликован. Кроме того, великаном был только один из них, остальные просто высокие. Еще вопросы есть?

— Да, — сказал Склизз. — Не следует ли вам обратиться за помощью в расследовании к полицейскому более высокого ранга? К кому-нибудь с талантом и безупречным послужным списком? Например, к инспектору Звонну?

В том же духе продолжалось еще минут двадцать, пока красный и потный, трясущийся от ярости Джек не сумел вырваться оттуда.

 

Бриггс и Фридленд разговаривали в углу приемной, но, как только Шпротт вышел, разговор прервался.

— Если ты готов передать мне дело Болтая прямо сейчас, — деловитым тоном начал Звонн, — то я наверняка найду способ не допустить того, чтобы в завтрашних газетах появились губительные для тебя заголовки.

— Ты мог бы сделать это и за так, ради блага Редингского управления, — ответил Джек.

— Ну что ты, — не задумываясь возразил Звонн, — мое влияние на прессу чрезвычайно ограниченно. — Он повернулся к Бриггсу. — Сэр, мне кажется, вы должны отстранить Шпротта от расследования убийства Болтая.

Бриггс закусил губу.

— Сэр? — снова сказал Звонн. — Мне кажется, вам следует приказать…

— Я слышал, что ты сказал. Если к вечеру субботы прогресса не будет, то ты получишь это дело.

— Но я хочу его сейчас! — вскричал Звонн, словно капризный школьник. — Оно мое, и я его хочу!

Бриггс явно разозлился. Джек не раз испытывал на себе ярость Бриггса, но Звонну этого попробовать еще не доводилось.

— Я дал слово, Фридленд.

— Все равно…

— Все равно — нет, — твердо сказал Бриггс. — Я твой начальник, и это я отдаю тебе приказы, а не наоборот. Понял?

— Конечно, сэр, — ответил Звонн, ошарашенный тем, что Бриггс осмелился противоречить ему. — Кажется, я где-то читал, будто вы играете на тромбоне? Говорящий на урду и играющий на тромбоне суперинтендант смешон мне точно так же, как может показаться смешным и другим читателям «Криминального чтива»…

— Фридленд! — перебил его Бриггс.

— Сэр?

— Пошел вон.

— Извините?

— Ты меня слышал.

Звонн побагровел, поджал хвост и сердито зашагал прочь. Его прихлебатели последовали за ним.

— Спасибо, сэр, — сказал Джек, как только они ушли.

— Какого черта! — сказал Бриггс, выпустив пар. — Я ненавижу тромбон и бросил на нем играть, когда мне еще и тридцати не стукнуло. У тебя есть время до субботы.

Он ушел, оставив Джека и Мэри в пустой приемной. За дверью храпел журналист из «Редингского ежедневного вырвиглаза».

— Становится жарко, Мэри. Вы уверены, что не хотите перевестись?

— Ни за что, сэр. Вас, меня, ОСП — всех уволят вместе.

По пути к лифтам Джек с улыбкой сказал:

— Я ценю вашу поддержку. Можете подбросить меня домой и взять «аллегро». Заберите меня завтра в восемь тридцать, и мы поедем на встречу с Джорджо Порджа.

— «Аллегро»? На весь вечер? — спросила Мэри тоном восторженной первоклашки.

— Да. Позаботьтесь о нем… и не гоняйте под кайфом.