На прошлой неделе произошло историческое событие: в результате анонимного голосования Джорджо Порджа, некогда прославленный редингский криминальный босс и самопровозглашенный «бич народа», был единогласно избран начальником редингской тюрьмы. Такие неожиданные плоды принесло объявление открытого конкурса на замещение должности начальника, на которое и откликнулся мистер Порджа. Знаменитый в семидесятых годах прошлого века садист с паяльной лампой, Джорджо Порджа оказался, по общему мнению, наиболее квалифицированным кандидатом для управления тюрьмой, поскольку сам провел много времени в подобных заведениях и обладает беспрецедентным пониманием ума закоренелого преступника — своего собственного ума. Министр внутренних дел с удовольствием подписал это назначение, и уже в марте «начальник» Порджа приступит к работе.
«Сова», январь 1999 г.
Если бы не назначенное на послезавтра открытие Джеллименом Центра Священного Гонго, газетам оставалось бы писать только о деле Шалтая-Болтая. А так они были посвящены наполовину Шалтаю, наполовину Джеллимену. Но даже при таком раскладе шалтайская часть не радовала, поскольку журналисты продолжали гнуть заданную линию, именуя Джека кретином, слишком заносчивым для того, чтобы просить помощи у одного из самых выдающихся столпов детективного сообщества. Джек взял газеты с обеденного стола и сунул их в помойку, а затем выключил радио.
— Толпа собирается, — сказала Мадлен, глянув из окна на газетчиков и телевизионщиков, топтавшихся у калитки в ожидании реакции хозяев дома. — Я собираюсь сводить детей посмотреть на Джеллимена. Как думаешь, тебе удастся составить нам компанию?
— Я сегодня нянчусь со Священным Гонго, — мрачно ответил Джек. — Извини.
Стиви восторженно завопил «Па-а-а-а!» и швырнул ложку на пол, раз уж подвернулась возможность. Мэри приехала в восемь тридцать и, не обращая внимания на репортеров, протолкалась к дому. Ее представили семье, она вежливо со всеми поздоровалась, а затем они с Джеком сделали глубокий вдох и нырнули в толпу папарацци.
Их встретили вспышки фотоаппаратов и беглый огонь вопросов:
— Когда вы передадите расследование инспектору Звонну?
— Вы достаточно компетентны для расследования?
— Разве Шалтай не заслуживает лучшего?
— Вы будете на коленях просить Звонна о помощи?
— По-вашему, такой галстук подходит к этому пиджаку?
— Когда вы уволитесь?
— Сколько еще человек должны погибнуть, прежде чем вы попросите о помощи?
— Что вы имеете против рослых людей?
— Это действительно ваш «аллегро»?
Джек и Мери пробились сквозь толпу, сели в машину и поехали прочь, а вслед им неслись вопросы корреспондентов.
— Возле участка их будет еще больше, — сказал Джек, опуская стекло, когда окна стали запотевать, и поднимая его снова, когда начало накрапывать.
Он вытащил из-под себя какой-то предмет, лежавший на сиденье. Это оказалась мужская шляпа.
— Чья она?
— Вы о чем? — смущенно спросила Мэри. — А, это… это шляпа Арнольда.
Джек рассмеялся.
— Вы катали его весь вечер на моем шикарном авто? Мне-то казалось, вы удавить его готовы!
— Я сказала ему, что этот «аллегро» мой, — призналась Мэри. — Надеялась его отпугнуть.
— И как?
— Не помогло. У него «остин макси», и он спрашивал меня, давно ли я проверяла задний привод.
Они влились в систему одностороннего движения Рединга с крайней осторожностью, поскольку даже опытные водители, часто проезжавшие город насквозь, порой плутали здесь часами, а то и целыми днями. Система эта уникальна не потому, что сначала вас приводит туда, куда вам не надо, а уж потом туда, куда вам надо; нет, редингское движение славится тем, что вас всегда выбрасывает как раз туда, куда вам вовсе не надо, как бы вы ни пытались добраться туда, куда вам надо. И признанным способом добраться до нужного места является езда в противоположную сторону, в результате чего вы совершенно случайно попадаете именно туда, куда стремились.[57]Таким способом они и приехали к редингской тюрьме.
* * *
Дни, когда Джорджо Порджа волочился за женщинами, канули в вечность. Ему исполнилось семьдесят пять лет, и здоровье его изрядно пошатнулось. Времена, когда дамы падали в обморок, сраженные его обаянием, давно прошли, поток разгневанных мужей иссяк. Последние двадцать лет своей жизни Джорджо Порджа провел в тюрьме, которой предстояло стать и местом его последнего упокоения. Как и подобает человеку его ранга в преступном мире и пенитенциарной системе, престарелый гангстер жил в большой отдельной камере, прекрасно оборудованной и превосходно охраняемой. Не годится начальнику тюрьмы сидеть вместе с прочими заключенными, но, с другой стороны, человек, который в свое время использовал для укрепления дисциплины монтажную лопатку, ради всеобщей безопасности должен содержаться под строжайшим контролем. Поэтому до кабинета Порджа Джек и Мэри дошли в сопровождении начальника наружной охраны, а там были переданы человеку с сомнительной репутацией по имени Аардварк.[58]
— Меня называют Аардварк, — пояснил неуклюжий костлявый тип, ведя их по коридору, — птамушта я правая рука мистера Порджа. А еще я отсидел двенадцать из шестнадцати за вооруженное ограбление. Так что держите ухо востро.
Аардварк привел их в большую комнату с зарешеченным окном, со вкусом обставленную старинной мебелью. Большое кожаное кресло с высокой спинкой было повернуто к камину. Сморщенный указательный палец выстукивал на подлокотнике арию из «Мадам Баттерфляй».
Аардварк знаком велел им остановиться, затем что-то прошептал сидящему в кресле. Джек подтолкнул Мэри локтем и показал ей на фотографию Порджа вместе с Фридлендом. По другую сторону от гангстера находился еще кто-то, но эта часть снимка была отрезана.
— Вы? — одними губами спросила Мэри, и Джек кивнул.
— Мистер Порджа просит прощения, — заявил Аардварк, — но он разговаривает только на языке своего сердца.
— И что же это за язык? — уточнил Джек, надеясь, что Мэри понимает итальянский.
— Английский, — ответил Аардварк. — Он сын Бракнелла Порджаса. Вы понимаете, что это значит.
— Конечно, — отозвался инспектор, не имея ни малейшего понятия, о чем идет речь, да и не желая знать.
Они обошли кресло и увидели дряхлого старика, чьи колени прикрывал дорожный плед. Хозяин кабинета благосклонно улыбнулся каждому из гостей в отдельности, окинул Мэри взглядом с ног до головы, и на его лице промелькнули воспоминания бурной юности. Бесконечные женщины, бесконечные поцелуи…
— Прошу вас, — произнес он с подчеркнутым итальянским акцентом, — присаживайтесь.
Они опустились на два старинных стула, придвинутые для них Аардварком.
— Вот мы и снова встретились, мистер Шпротт, — тепло сказал он. — Сколько же мы не виделись?
— Двадцать лет.
— А мне казалось, что только восемнадцать. Как поживает мистер Звонн?
— Все так же, сэр.
— Он устремился к великим свершениям. Я с интересом слежу за его расследованиями по «Криминальному чтиву». Так, Аардварк?
— Да, с большим интересом, сэр, — поддакнул Аардварк, потирая руки.
— А вы? — полюбопытствовал Порджа. — Вы по-прежнему в ОСП?
Джек не на шутку завелся:
— Работы непочатый край, сэр. Потому я здесь и хотел бы поговорить с вами о том образе действий, который вы некогда практиковали.
Глаза старика опасно сверкнули.
— Вас интересует мое криминальное прошлое? — резко спросил он.
— Да, сэр.
— Тогда я не могу, не буду вам помогать. Это закрытая тема. Если вы желаете побеседовать о функционировании вверенной мне тюрьмы, я с радостью… поддержу… разговор…
Его голос прервался, и внезапно показалось, что он куда больше интересуется Мэри. Та нервно глянула на Джека. Мистер Порджа трясущимися руками надел очки, и на его морщинистом лице расцвела улыбка.
— Красавица, которой красоту не в силах я изобразить словами, — начал он тихим голосом, почти шепотом, — когда-нибудь ты извинишь меня. Не мной твой муж убит!
— Так где же он? — ответила Мэри прежде, чем Джек успел спросить, что творится. — О, как он кроток, добр и ласков был!
— Тем он нужней для Господа на небе, — мрачно продолжал Джорджо.
— На небе он, где не бывать тебе! — мстительно ответила Мэри.
Джорджо Порджа улыбнулся Мэри, и глаза его увлажнились.
— Вы Мэри Мэри, не так ли?
— Да, сэр.
— Я видел вас в Бейзингстоке в «Ричарде Третьем». Единственный раз, когда я выходил на волю с начала моего заключения. Начальник тюрьмы, то есть я сам, выдал себе специальный пропуск, чтобы посмотреть на вас. Вы были великолепны, сногсшибательны, вдохновенны!
Мэри покраснела, и Джек внутренне перевел дух.
— Ваш уход со сцены — большая потеря для театра, Мэри.
— На две профессии времени не хватает, сэр.
— Если вернетесь на подмостки, дайте мне, пожалуйста, знать. Надеюсь, вы выпьете чаю?
— Нет, спасибо, мистер Порджа, но мы хотели бы задать вам кое-какие вопросы.
— Конечно! Вы уверены, что не хотите чаю? Мистер Аардварк очень хорошо его заваривает.
— Спасибо, нет.
— Может, кусочек кекса?
— Спасибо, нет.
— Ну ладно, — весело сдался Джорджо. — Чем могу служить?
Стоило ему узнать Мэри, как он смягчился. Полицейские могли бы полюбопытствовать, какого цвета у него носки, и он бы без промедления ответил.
— Мы расследуем убийство Шалтая-Болтая, — сказала Мэри.
Старик опустил очи долу и печально покачал головой.
— Это настоящая трагедия, мисс Мэри. Я слышал по радио. Но как это связано со мной?
— Мне интересно, как далеко распространяется ваше влияние, мистер Порджа, — вставил Джек в надежде перехватить инициативу после того, как Мэри его так переиграла.
Порджа подался вперед и поднял брови.
— Что вы сказали, мистер Шпротт?
Джек тоже подался вперед.
— Вчера нашли труп. Мы думаем, несчастный погиб из-за того, что видел убийцу Болтая.
— И вы думаете, что я как-то с этим связан?
Джек посмотрел Джорджо в глаза, пытаясь уловить там хоть искорку вины. Он мог бы точно так же смотреть из окна на облака и овечек, поскольку старик ничем себя не выдал.
— Ему вырезали язык и мелкими кусочками скормили собакам. Знакомо?
Порджа поцокал языком.
— Да, мы делали такое с болтунами. На врунах поджигали штаны, а наглецов карали, перебивая им ноги камнями и палками. Откровенно признаюсь, что такое было, мистер Шпротт, и за это я окончу свои дни в тюрьме. Я здесь за множество ужасных преступлений, совершенных на протяжении моей бесплодной жизни, и я искренне раскаиваюсь в своих грехах. Я также рад, что сумел позаботиться о достойных похоронах для своих родителей и приличном образовании для детей. Здесь мне нечего стыдиться. За мое краткое пребывание на этом свете я усвоил понятие о чести, инспектор, а другие усвоили, каково предать эту честь. И теперь я даю вам слово преступника, который будет расплачиваться за грехи весь остаток своей никчемной жизни, что никакого отношения к этим убийствам я не имею.
Он пронзил Джека взглядом, добавившим его словам убедительности.
— Может, кто-то хочет вас подставить?
Джорджо нервно рассмеялся и закашлялся. Аардварк тихонько похлопал его по спине прямо-таки с материнской заботой.
— Зачем? — спросил старик, справившись с припадком кашля. — Мне что, еще один срок могут впаять?
Джек согласился, что незачем.
— По-моему, кто-то пытается сбить вас со следа, — предположил Джорджо и печально вздохнул. — Я пришел из иного мира, мистер Шпротт, мира, начисто сметенного примитивом. Ныне уличные банды, сутенеры, грабители и наркодилеры убивают без всякого стиля. Смерть утратила изысканность. Нынче тупо стреляют друг в друга. А закатывание ног противника в цемент и утопление его в Темзе в наши дни считается давно вышедшим из моды. Мы обычно замуровывали людей живьем в опоры автомобильных мостов. Вот интересно, — ностальгически добавил он, — не обрушатся ли приподнятые секции десятой развязки? Говорят, я всего лишь грустный старый романтик. Сегодня ребята не уважают традиций. Ни страсти, ни стиля, ни изящества. — Его глаза блеснули. — Старые добрые времена. Да, вот это были деньки…
— Спасибо, мистер Порджа, — вклинился Джек, полагая, что самое время откланяться. — Вы очень нам помогли.
— Я надеюсь, вы найдете убийцу Шалтая, — задумчиво произнес старик. — Этот парень очень нравился мне, несмотря на то что сижу я здесь из-за него.
Джек удивился.
— То есть?
Порджа улыбнулся и стер платком струйку слюны, что постоянно текла из уголка его рта.
— Вы знаете, что Болтай три года отмывал для меня деньги? — спросил он.
Джек утвердительно кивнул.
— Работая на меня, он одновременно собирал компромат, чтобы со мной разделаться. Он решил, что некоторое ущемление его собственной свободы — небольшая цена за уничтожение моего преступного синдиката. Хитрец обвел меня вокруг пальца. Я даже купил ему квартиру в Пемзс-Виллас — за молчание. Это он прислал вам и мистеру Звонну досье на меня. — Порджа наклонился вперед и улыбнулся, помахав костлявым пальцем. — Вот это был стиль, господин инспектор! Я десять лет не мог вычислить его! Мне рассказал об этом отставной коп. Я мог бы убить пройдоху, но подумал, что мир будет лучше, если Шалтай останется в нем. Я понимал, что он делает много хорошего.
— Зависит от точки зрения, мистер Порджа.
Старик рассмеялся тихим сиплым смехом и сделал глоток «Гиннесса», поднесенного Аардварком.
— Да уж, — устало ответил он. — Да уж.
— Еще один вопрос, господин управляющий, — сказал Джек. — Был такой представитель русской мафии, которого Звонн поймал после убийства в Андерсеновском лесу. Его звали Макс Зоткин.
Порджа внимательно взглянул на инспектора.
— Я знаю его, — медленно проговорил он. — Что с ним?
— Он здесь?
Старый гангстер глубоко вздохнул и несколько мгновений смотрел на Джека.
— Находится ли мистер Зоткин в редингской тюрьме — очень важная информация. Что вы собираетесь с ней делать, инспектор?
— Ничего, если только на меня не станут давить. Скажем так: это моя страховка.
— Вы первый, кто об этом спрашивает, и, хотя у меня имеются причины для уклончивого ответа, я не могу солгать вам. В этой тюрьме нет человека с таким именем и никогда не было. Воспользуйтесь этой информацией с умом, инспектор. Извините, но я не могу встать, чтобы попрощаться с вами.
Он тепло посмотрел на Мэри.
— Мэри, простися же со мной!
— Не много ль будет? — откликнулась девушка. — Но если ты склонил меня на лесть, то можешь думать, что уж я простилась.
Джорджо улыбнулся и одними губами прошептал:
— Adieu![59]
* * *
В глубокой задумчивости Джек вывел машину из дверей тюрьмы. Получалось, что некто специально обставил убийство в стиле Порджа, дабы сбить Шпротта со следа. А если так, то он явно идет в нужном направлении. Мэри же думала о другом.
— Так вы собираетесь рассказать мне, где находится этот Макс Зоткин, если его нет в тюрьме?
— Нет, — задумчиво ответил Джек, — и, если повезет, постараюсь, чтобы никто об этом так и не узнал.
У Мэри зазвонил телефон. Она схватила его, посмотрела на номер, выслушала Бейкера и отключилась.
— Новости?
— Можно сказать и так. Бесси Брукс. Ее взяли, когда она пыталась сбежать из суиндонского отеля, не заплатив. В полдень ее привезут в Редингское управление.